Ведьма из Приречья

Мария Русина (2024)

Юная ведьма, в поисках учителя, пускается в странствие. Что она найдет там? Опасности, приключения, новых друзей. А, может быть, любовь? Узнаем вместе.

Глава 2

— Дедушка-Полевичок, выгляни-покажись! Дедушка-Полевичок, помоги! Дедушка-Полевичок, поклон бью! — минут пятнадцать я так разорялась на всё прибрежье. То ли не слышал, старый хрыч, то ли притворялся.

— Ну Хлупая! Как есть. Хлу-па-я! Что ты орешь, как последний день живёшь! Угомонись! Что надо! Или Покон забыла?! Хлеба каравай положи, поклон отвесь, да жди в сторонке, когда снизойду!

Ага… Снизойдет он…

— Так нет каравая-то… Каравай в сумке… Сумка у пчеловей…

— Ну ты молодеееец, хоть и девица! На, вот, держи свою сумку. И сначала давай! И чтоб как положено мне! Не халтурь!

В меня полетела сумка. Моя! Родненькая! Еда! Шатёр! Полжизни там! Еле успела ее поймать. Птенец замолотил крыльями и больно вцепился мне в плечо. Еле сдержалась, чтобы не завопить! Да что ж за день-то такой!

Первым делом, достала каравай и красно-белый плат в клеточку. Плат расстелила, хлеб на него положила:

— Отведай дедушка, не побрезгуй. — Поклон отвесила на все четыре стороны. Сама примостилась неподалеку — начала проводить ревизию. В обрывок пергамента был завернут кусок солонины. Покосилась на филина — интересно, можно ли ему соленое. Тот заметно оживился, стал показывать всем своим видом, что вполне себе можно. Ну нет. Спасти тебя от силков, чтобы убить едой? Это в мои планы никак не входило. Оставим пока. От греха и искушения, убрала подальше. Вот! Сыр! Ничем не хуже! Сыроварня в деревне, в которой я была седьмицу назад — был совсем неплох. Как и обещал — сыр его не портился. Возникали, конечно, вопросы, почему. То ли магичил хозяин, то ли сыпал чего. Но на голодный желудок — не тот вопрос, который задавать стоит. Еда. Главное — еда.

Филин наотрез отказался покидать насиженное место. Так и ели. Кусок ему, кусок мне.

— Голубчик, ты хоть понимаешь, что когда-нибудь я лягу спать? — Филя ничего не ответил, таращил на меня свои блюдца и завороженно следил за куском сыра. Весь вид его говорил, что хоть и не мясо, но желудок забить — и это гоже.

Дед-Полевик тоже от нас не отставал. Хрустел караваем так, что аж за ушами трещало.

— Дедушка, давай меняться. Я тебе сыра немного, а ты мне хлеба. Не могу сыр просто так есть!

— Ииииииишь ты! Меняться. Не по Покону! Али все забыла! Голова твоя дурная! А сыр-то вкусный?

— Вкуууууусныыыый, дедушка! Ой какой вкуууусныыыый!

— Не свящёный поди!

— Свящёный, дедушка! Матери Земле свящёный!

— Ну, коли так — давай. Вреда не будет.

Совершив обмен в лучших традициях и предосторожностях разбойничьих банд, внимательно оглядев обмениваемое, мы разошлись по своим местам.

Но минут через пять я услышала натужное пыхтение и увидела, как Полевичок тащит плат со всем содержимым к нашему расположению. Снизошел, таки. Улыбка, расплывшаяся против воли, во всё лицо, выдала мое самодовольство. Полевичок обиженно засопел:

— Чего скалишься. Все по чину. Встала б, да помогла б. Уууууууууу! Бестолочь!

— Прости дедушка, не сообразила. А улыбаюсь — рада потому что, что ты нас присутствием своим почтить хочешь.

— Не сообразила она! Старшим уважение, молодым почёт! Ладно уж! И так вижу, что не сильно ты… сообразительная…

Всем видом выражая свою обиженную независимость, дед шмыгнул в траву и через пару секунд появился, неся две горячие чашки травяного чая. Когда только успел самовар раскочегарить. И дыма не видать из норы.

— Держи. Ты ко мне с добром, и я злым не буду.

Усаживаясь на свое место, старичок не оставил меня в покое. По Покону теперь полагалось чинно и неспешно вести житейскую беседу о погоде, урожае, новостях дальнеземельных. Но и тут все пошло не так…

— Путь куда держишь, несообразительная ты наша?

— В Стольный, дедушка.

— В Сто-о-ольный. Да что же ты забыла-то там? По всему видать, сельская ты. Удел твой раны зельями мазать, да трясею заговаривать.

— Почему это!? — не сильно почтительно, зато выразительно возмутилась я.

— Да потому что и без тебя там такого добра хватает. Иные и сообразительнее тебя и мастеровитее. А ты-то что там забыла?

— Что надо, то и забыла… — буркнула было я в чашку, но Филя клюнул меня в ухо, напоминая, что дед не тот, с кем ругаться стоит. Спрашивает — отвечай. Мудрость у него… понимаешь ли…

Дед выжидающе смотрел на меня, видимо, смирившись с тем, что собеседница еще юна и импульсивна по-детски. А, собственно, в чем он был неправ-то? Да, сельская. Да, дар поздно открылся и обучалась она всего три года у ведьмы-лекарши-травницы из соседней деревни. Когда другие с малолетства у бабок своих знания и мудрость перенимают. Да, померла ведьма, оставив нехитрый набор склянок и книгу по лекарству, унеся с собой глубинные знания о стихиях и настоящем ведовстве. Не успела передать. И силу с собой забрала. На пятый год обучения тянула. И не дотянула…

— Учителя иду искать, дедушка. Не хочу быть недо…

— Учителя… Что же. Дело хорошее. А согласится ли кто?

И как он узнал о моем самом большом сомнении… Хотя. Мудрость же…

Я сделала очередной глоток чая, беря паузу, не зная, что ответить. Блаженно зажмурила глаза, успокаивая свое волнение. Но ответа и не потребовалось.

— Согласится, девонька. Не сомневайся. — глаза деда заблестели глубиной. — маг один возьмет тебя в ученицы. Только ноги потоптать придется, да и не в Стольном он тебя ждет.

— Ждет?..

— Говорю, ждет, значит — Ждёт! Али не веришь деду! Звать его Всеведа. Но это кличка такая. Народом прозвище данное. А имя свое настоящее, может и скажет тебе, а может и не скажет. Как пойдет. По лесам ищи. К северу от Стольного. Месяцев через шесть сыщешь. Если его терпение раньше не кончится.

Я задумалась. Шесть месяцев. Целая вечность. Думала, к осени уже остепениться. Жить в обучении, в тепле, да в уюте, набираясь знаний и практикуясь потихоньку. И рассчитывала, что наставницей всё же ведьма будет… А тут — маг…

— А другие маги? Может ведьма какая на выселках?..

— Вот же девка дурная. Сказал жа! Все-ве-да! Ой, да ну тебя. Делай как знаешь, да только потом не пеняй!

— Поняла, поняла — дедушка. Всеведа, так Всеведа. Не хуже Гали-Мать-и…

Дед расхохотался и махнул рукой. Мы допили волшебный чай, дед по-хозяйски собрал чашки и шмыгнул в траву.

— Тебе в путь пора. Только к полночи до ближайшей деревни доберешься. Смотри, в избы не стучи. Не откроют, а то, и чтотпохуже. Одолела их нечисть. Найди сеновал на отшибе — там заночуй, а утром и в деревню зайдёшь. Найди вдовицу с детьми, у нее на постой встань дня на три.

Голос стих. Я отвесила поклон, уже совершенно искренний. — Спасибо, Дедушка-Полевик, за науку. Собрала остатки сыра, свернула плат и двинулась в путь.