Тень с Севера

Мария Семёнова (2024)

Мария Семенова ― создательница легендарного «Волкодава», которого экранизировали под названием «Волкодав из рода Серых Псов». Мария награждена «Золотым Дельвигом» в 2012 году, «За верность Слову и Отечеству» за историко-героический цикл о Волкодаве (книга «Там, где лес не растёт») и за исследование и творческое обогащение славянской мифологии. «Тень с Севера» ― славянское фэнтези, в котором девушке-сироте с магическим даром придется столкнуться с богом морей и хаоса. Книга написана в соавторстве с Анной Гуровой.

Глава 5

Гора ответов

Путник медленно поднимался по крутой тропинке в гору. Ее белая вершина уже маячила впереди, то появляясь и на миг ослепляя сиянием снега, то вновь скрываясь среди сосновых крон.

Подъем был долог — путник то и дело останавливался, чтобы перевести дух и унять колотящееся сердце. Он был еще молод и когда-то хорош собой, но, казалось, злая болезнь погасила в нем огонь юности и выпила силы. Стриженый раб-подросток лениво плелся по пятам за хозяином, всякий раз привычно останавливаясь и дожидаясь, пока тот отдохнет. Из большой плетеной корзинки, которую мальчишка нес в руках, доносилось гневное клохтанье.

Путник был одет как небогатый бонд-землепашец. Никакого оружия при нем не было, лишь неизменный нож подвешен к поясу. Однако нечто выдавало в нем человека, который прежде жил совсем другой жизнью. Широкие плечи не смогли согнуть ни немощь, ни труд на земле. Худое загорелое лицо выглядело неизменно суровым. Угрюмый взгляд будто предупреждал: лучше не приближайся.

Мало кто видел, чтобы Арнгрим Утопленник улыбался.

Не всегда было так. Многие еще помнили прежнего Арнгрима — беспечного сына ярла, синеглазого красавца, прозванного Везунчиком. Но однажды он вернулся домой из затянувшегося похода — и люди не узнали его…

Сосновый горный лес понемногу редел, сменяясь каменистыми пустошами. Все меньше зелени, все больше скал. Шире распахивалось небо, усиливался ветер. Иногда резкий порыв приносил студеную морось, и слышнее становился глухой грохот отдаленного водопада. Пересекая путь, сочились среди мха и скал ледяные ручьи. Эхо сорвавшихся с тропы камней еще долго отдавалось внизу. Мальчишка-раб всякий раз вздрагивал и бормотал заговоры против горных троллей. Однако Арнгрим смотрел лишь туда, куда ставил ногу. Он взмок и тяжело дышал. Только когда в расщелинах начали появляться пятна снега и в глаза ему ударило солнце, он остановился и поднял голову.

Несколько мгновений он озирался, из-под руки оглядывая окрестности и переводя дух. Прямо над ним высилась заснеженная гора — самая высокая вершина хребта над фьордом. В солнечные дни она казалась огромным облаком, зацепившимся за ледники. А внизу раскинулся длинный залив с зелеными берегами, деревнями, лесами и пастбищами. Повсюду, куда ни глянь, с крутых склонов гор сбегали белые нити ручьев, устремляясь в море. В небе кричали чайки. Нестерпимо блестела вода во фьорде, рябила и переливалась под солнцем.

Арнгрим вскинул голову, его сумрачное лицо чуть просветлело. В тусклых глазах будто на миг отразилось ясное небо.

Весь Яренфьорд отсюда как на ладони. Там, вдалеке — усадьба отца и множество обступивших ее жилищ поменьше. Вон пристань и маленькие, словно игрушечные, корабли… Не видать только собственного скудного владения — его закрывала эта самая гора. Отец не посмел совсем обделить его, но отдал сыну самые отдаленные земли у вершины фьорда. С глаз долой…

Арнгрим вновь помрачнел, линия рта стала еще суровее. И снова укололи сердце жестокие отцовы слова:

«Нет у меня сына. Моего первенца забрало море. А вот кто ты…»

— Стой! Куда! — раздалcя крик позади. — Ах ты, сын троллей, шелудивый цыпленок!

Арнгрим оглянулся. На тропинке позади него мальчишка-раб воевал с пытающейся вырваться у него из рук корзиной.

— Наружу лезет! — пожаловался он. — Крышку сорвать пытается!

— Упустишь — тебя отдам богам вместо него, — буркнул Арнгрим.

Испуганный подросток притих, изо всех сил прижимая к себе непокорную корзину.

Вскоре тропа вывела путников в небольшую, укрытую от ветра долину. Здесь путь заканчивался — выше не было уже ничего, кроме ветра, снега и льда. Путники направились к возвышенному месту, окруженному поставленными стоймя валунами. Это место называлось Порогом — потому что не было в северных землях святилища ближе к Небесному граду богов.

— Ступай, позови жреца, — приказал Арнгрим мальчишке, указывая в сторону, где среди чахлых елей виднелась дерновая крыша хижины. — Я подожду здесь.

Раб, не выпуская корзины, поспешил вниз. Арнгрим устремил задумчивый взгляд на лики деревянных богов, виднеющихся за невысокой каменной оградой.

Нордлинги редко строили настоящие святилища. Боги вольны приходить и уходить куда пожелают. Хочешь говорить с богами — не затворяйся от Неба!

Однако у богов есть излюбленные места. Древние рощи, где деревья шепчут голосами духов. Источники вод, гремящие водопады… Могилы славных предков, ставших почти равными богам еще при жизни…

В подобных местах, где знающие могли разглядеть следы богов или услышать эхо их шагов, и ставился херг — «камень, окрашенный красным». Знающий старец — ховгоди — приглашал сюда богов на священную трапезу.

Обычно мудрецы-годи жили при усадьбе ярла, но ховгоди Ярена поселился прямо на горе. Сюда не иссякал поток жертвующих, а каждый раз лазать вместе с ними на гору старику не позволяли больные колени. Он освятил херг жертвенной кровью и окружил невысокой оградой из валунов, а свою хижину поставил ниже, в укрытом от ветра ельнике. Еще он в меру своего умения вырезал из дерева лики главных небесных богов — Всеотца, Громовержца и Небесного Воина — и поставил их внутри ограды. Бородатые лица были лишь намечены, но просверленные дырки-глаза смотрели пугающе пристально.

Вскоре старый жрец в сопровождении мальчишки поднялся к ограде херга.

— Здравствуй, ховгоди, — приветствовал его Арнгрим. — Да услышат тебя боги!

Когда жрец разглядел и узнал гостя, с его лица тут же сползла милостивая улыбка.

— Что тебе здесь надо, Утопленник? — сердито спросил он. — Как дерзаешь попирать святую землю?

— Как дерзаю? — медленно повторил Арнгрим. — Ногами, жрец! А вот как ты смеешь называть гнусным прозвищем сына твоего ярла?

— Что ж и не называть, если все так тебя зовут? — насупившись, ответил старик. — А сын ли ты ярла… Если да — что ж ты не живешь в Ярене, у отца?

— Потому что отец выделил мне землю здесь, под горой, — резко сказал Арнгрим. — И он никогда от меня прилюдно не отрекался.

— Так то отец, он всегда пожалеет, — проворчал жрец, — а я слышал, что в святилище Эйкетре тебя вовсе не пустили на запретную гору! И здесь тебе не место!

— Попробуешь прогнать меня? — прищурился Арнгрим.

Старик взглянул в лицо незваному гостю, и мурашки пробежали по его спине. Почудилось, что у бывшего морского ярла такой же пустой, пристальный взгляд, как у вырезанных из дерева богов. А еще почудилось, будто Воин, Громовержец и даже сам Всеотец стоят настороженно, будто готовясь к битве.

«Да ну, покажется же!» — постарался прогнать пугающие мысли жрец.

Вот вышние боги, владыки Небесного града! А вот изможденный не по годам мужчина, едва ли не отвергнутый своим родом, потерявший корабль, честь и память. Многие годы ходящий под бременем своего таинственного проклятия. И во взгляде его — лишь боль и усталость затравленного зверя…

— Я тебе не враг, сын ярла, — примирительно произнес ховгоди. — Но сам посуди, как мне тебя встречать? В прежние времена, когда ты водил свой корабль в Гардарики и другие земли, ты был удачлив, и боги любили тебя. Но после того, как ты надолго пропал…

— Вот именно, — сказал Арнгрим. — Когда я вернулся из Гардарики, оказалось, что никто не рад моему возвращению. Меня называли драугом — восставшим мертвецом. «Его корабль утонул. Все его товарищи погибли, — говорили родичи. — Как так? Почему все остались в холодных водах, а его одного отпустили боги, год продержав в морской пучине?» А иные добавляли: «Это неспроста. Видно, он хирдманнами и расплатился…» Думаешь, мне в радость было все это выслушивать?

Жрец задумчиво кивал.

— И где же ты провел весь этот год, Арнгрим?

— Не помню, — буркнул сын ярла. — Помню, как тонул корабль. Потом я увидел синие очи Ран, Матери Бури…

— У Ран зеленые очи, — возразил старик. — Так говорят саги.

Арнгрим сбился.

— Я видел синие… Словом, это последнее, что я помню. А потом я очнулся в доме у той, что стала моей невестой. Она нашла меня лежащим без памяти на берегу моря. И лишь много позднее я узнал, что прошел целый год…

— Сдается мне, не Ран ты встретил… — пробормотал ховгоди. — Но продолжай!

— Когда я с женой вернулся в Яренфьорд, меня встретили не с радостью, а со страхом. Чтобы доказать семье, что я не драуг, мы поехали в великое святилище Эйкетре. Отец настоял. Иначе мне мигом сняли бы голову, приставили к заду и так зарыли в кургане…

— Поведай об Эйкетре, — оживился жрец. — Верно, там херг размером с пиршественный стол?

— Там совсем не такое святилище, как у тебя, — объяснил Арнгрим. — Оно подобно медовому залу, только выстроенному для богов. Статуи владык Небесного града увешаны золотом так, что слепит глаза. А на вершине горы — огромный священный дуб. Туда меня не допустили…

— И что сказали тамошние жрецы?

— Я не драуг. Не мертвец.

— Выходит, все благополучно?

— Нет, — помедлив, ответил Арнгрим. — Отец и братья пожелали принести богам благодарственные жертвы, но боги их не приняли.

— Как не приняли?

— Не знаю. Отец пошел к верховному жрецу. И после разговора с ним все изменилось.

— Вот оно как, — пробормотал годи, косо взглянув на собеседника.

— С того дня отец и двух слов мне не сказал. И запретил приходить в Ярен.

— Немудрено, — проворчал жрец. — Я помню Везунчика. Уж прости, но ты на него даже с виду не сильно похож.

— Люди умирают в северных водах, не успев сделать и дюжины гребков к берегу. А я пробыл в море целый год, — едко ответил Арнгрим. — Отец выделил мне землю на отшибе и сказал: живи как знаешь… С тех пор я там и живу, вдали от моря, и жизнь медленно утекает из меня…

Жрец размышлял.

— Твоя жена из Хольмгарда, верно? — спросил он. — Ходят слухи, что она колдунья.

Арнгрим кивнул, и его лицо на миг стало мягче.

— Ее зовут Славейн. Если бы не она, я бы давно уже умер…

— Многие считают, что ты проклят.

— Не многие, а все, — ответил Арнгрим. — Я и сам так считаю, старик… Уже много лет я живу, будто тень самого себя. Затем я и пришел сюда, на эту гору. Я хочу понять, за что проклятие на мне, попробовать его избыть. Здесь — Порог Небесного града, здесь люди находят ответы на все вопросы…

Ховгоди склонил голову набок.

— Так ты хочешь, чтобы я передал твой вопрос богам? Но почему не спросишь сам?

— Потому что боги не отвечают мне, — устало сказал Арнгрим. — Видно, как и ты, не считают меня настоящим сыном ярла.

Годи размышлял.

— Что ж, попробовать-то можно… Вижу, дар богам принес? — спросил он, взглянув на корзину в руках подростка.

— Угу, петуха. Самого красивого. Громовержцу точно понравится, он любит яркое… А если мало, так бери и этого недотепу!

Мальчишка побледнел от такой новости, но ховгоди отмахнулся:

— Раба не надо. Корзинку пусть поставит вон там… Но прежде назови свой вопрос.

— Я пришел молить Всеотца, Громовержца и Воина об ответе, — медленно заговорил Арнгрим. — Что со мной произошло в море в тот год, которого я не помню? Мне снятся жуткие сны…

— Это уже лишнее, — прервал его годи. — Встань вот здесь. Мальчик, давай корзинку.

Вскоре на свет был извлечен встрепанный и очень сердитый петух, черный, с красно-зеленым переливчатым хвостом, опутанный красным витым шнуром.

— Кто такого красивого шнура не пожалел? — хмыкнул годи.

— Жена, — ответил Арнгрим. — Говорит, так праздничнее. Богов, говорит, надо радовать. Ну, годи, не медли!

Годи про себя усмехнулся, услышав в голосе проклятого былые властные нотки.

— Сперва восславим богов, — сказал он.

Удерживая бьющегося петуха под мышкой, он извлек особый нож для жертвоприношений. Этот нож, широкий и короткий, весь изукрашенный, формой рукояти напоминал боевой молот Громовержца. Тот самый, которым бог грозы рассылал молнии, защищая границы миров.

— Услышь, о Всеотец! — торжественно запел годи, обращаясь к старшему среди богов. — О Владыка Небесного града, Учитель богов! Огнеокий, Долгобородый, Движущий звезды, Покой приносящий, Советчик в пути…

Выпевая священные имена божества, жрец покрепче перехватил петуха, начал поудобнее укладывать на камень. Тот, чуя скорую гибель, забился, закричал.

— Услышь, о Громовержец, Владыка славы, Защитник Небесного града! — ховгоди повернулся к следующему идолу. — Радующийся битве! Кормитель воронов! Ай!

Петух, яростно забив крыльями, вывернулся из пут и клюнул жреца в тыльную часть ладони. Рука старика дрогнула. Сильная птица, оцарапав его большими когтями, вырвалась на свободу. Вспорхнув над каменным кругом, петух опустился на остроконечный шлем Небесного Воина и торжествующе закукарекал.

Годи всплеснул руками и ринулся внутрь круга. Петух спорхнул на землю и побежал в сторону ельника.

— Что стоишь, разиня?! — закричал ховгоди, поворачиваясь к рабу. — Лови!

Подросток встрепенулся и кинулся за петухом в погоню.

— Ну и что все это означает? — раздался позади язвительный голос Арнгрима.

Ховгоди сокрушенно развел руками.

— Право же, не знаю, что и сказать…

— Истолкуй знамение, жрец!

Ховгоди посмотрел в сторону рощи, откуда с виноватым видом и пустыми руками возвращался раб. Судя по всему, поймать петуха ему не удалось.

— Сдается мне, — со вздохом сказал старик, — боги Небесного града не приняли твою жертву.

Арнгрим стиснул зубы. Взгляд вновь стал пугающе пустым.

— Опять? Почему на этот раз? Может, им мало?

Бывший морской ярл выхватил из руки жреца священный нож и сам шагнул в каменный круг. Прежде чем старик успел остановить его, Арнгрим рассек себе руку. Кровь струйкой побежала на священный херг.

— Да что ж ты де…

Ховгоди оторопел, разевая рот и указывая на жертвенник. Арнгрим тоже застыл на месте, глядя, как кровь, падая на херг, шипит, светлеет… и растекается прозрачными каплями.

В воздухе сильно запахло водорослями.

— Вышние боги, что ж это творится? — пробормотал наконец годи, осторожно приблизившись к жертвеннику.

На нем не было ни капли крови — лишь лужица соленой морской воды.

— А это как понимать? — спросил Арнгрим.

Он старался не подавать виду, но был так же ошарашен, как и старик.

— Я такого отродясь не видал… Великое знамение! — ховгоди со страхом поглядел на Арнгрима. — Видно, парень, неспроста тебя Утопленником-то прозвали…

От взгляда Арнгрима годи снова окатило морозом. В следующий миг бывший воин сгреб его за ворот рубахи.

— Я пришел к тебе за ответами, жрец. К тебе и к вышним богам! Это ли не знак? Разъясни мне его!

— Великое знамение… — бормотал ховгоди. — Тут без богов не обошлось…

Арнгрим, овладев собой, отпихнул старика и уставился в облака.

— Я надеялся, эта гора станет горой ответов, — громко произнес он. — Но вы снова отвергли меня, владыки Небесного града. Что ж! В последний раз сегодня я склонил перед вами голову!

От таких слов годи испугался сильнее прежнего.

— Не зли богов, молодой дурак! — вскрикнул он, вжимая голову в плечи. — Тут до неба совсем близко, каждое слово слышно!

Годи даже чуть присел, ожидая, что забурлят тучи и наглеца испепелит молния.

Ничего не произошло. Белые облака все так же безмятежно текли с юга на север.

Арнгрим ядовито расхохотался, развернулся и зашагал прочь. Раб вскочил и поспешил за ним, стараясь держаться от хозяина на расстоянии.

— Я вот что подумал, Арнгрим: тебе надо найти ту богиню! — крикнул ему в спину жрец. — Которая твой корабль потопила! В море тебе надо!

— Благодарю, в море я уже был, — съязвил Утопленник, уходя по тропинке.