Скорей бы зацвели одуванчики

Мария Соловьева

Студенты Алла и Павел очень нравятся друг другу и, кажется, свадьба — вопрос времени. Но день, когда молодой человек делает предложение своей девушке, заканчивается крахом… Книга содержит нецензурную брань.

Глава 9

Студентов в буфете собралось не много. Занятий уже не было, экзамены начались еще не у всех групп, но уже пошли консультации.

Горьковатый запах кофе с порога ударяет в нос. За столиком прямо перед входом сидят двое парней, похоже, первокурсников, и, видать, не гуманитариев — болтают про бозон Хиггса. У стены, вполоборота — девушка с разводами цвета морской волны в темных волосах, остриженных до середины шеи. У окна — две девчонки, наверное, инъязовки, что-то переводят с немецкого. Блин, а где Алка? Звонила, сказала, что ждет в кофейном.

Ангелина вынула из кармана мобильный и набрала номер. У девушки с морскими волосами в сумочке заиграла какая-то бодренькая мелодия, и она, оторвавшись от конспекта, полезла за телефоном. Так это же Алка и есть!

— Алка, блин, не узнала!

Алла рассмеялась и долго хохотала непривычным грудным, низким хохотом. Аж раскраснелась вся.

— Ал, ну-ка покажи. Супер просто!

— Да, видишь, мне Инка ученика подкинула, в десятый пойдет, буду к ЕГЭ готовить. Она английский, я — историю. Он на месяц вперед заплатил, вот решила имидж сменить… Пойдем, купим чего-нибудь. Только не сосиски в тесте. Я, пожалуй, кофе заварной и мороженое. Фу, как ты можешь растворимый. Да, рожок со смородой.

— Алл, ну сколько раз тебе говорить — не со смородой, а со смородиной! Эх вы, питерские…

Девушки вернулись за свой столик. С минуту сидели молча. Алла покусывала вафлю, облизывала мороженое и запивала мелкими глотками кофе. Губы подергивались, то и дело фыркала, словно вот-вот снова расхохочется. Затем отложила мороженое на блюдце, отхлебнула кофе и отставила в сторону чашку.

— Кофе жжет, мороженое ледяное, зубы можно испортить. Пусть подтает, полежит, времени вагон еще.

— Алл… — Ангелина доверительно ткнула ее локтем в бок. — Я так поняла, у вас с ним все серьезно?

Алла рассмеялась тем же грудным смехом.

— Куда уж серьезнее. Мы расстались… — Замолчала и снова отхлебнула кофе.

— Да ты что… Он же такой вроде правильный, хороший.

— Хороший-хороший, лучше некуда. Где уж нам. Недостойны… — Алла снова хлебнула кофе и чуть не подавилась, сдерживая смех.

— Ни фига себе. Он же Ромке говорил — мне Ромка сказал, что ты ему очень нравишься.

— Это не я ему нравилась. Это та паинька-заинька, за которую он меня принимал. Блин, убила бы сучку — Алла резко скомкала блестящую обертку от мороженого.

— В смысле?

— В коромысле.

— Алка. Пойдем, поговорим. Успокойся. Ну-ну, из-за мужика плакать, ни один из них не стоит. Только что смеялась…

— Да нормально все — Алла стерла слезы, откинулась на спинку стула и, закинув ногу на ногу, стала допивать кофе. Узкое смуглое колено выглянуло из под юбки.

— Ага, девчонки, вот вы где — у столика стояла Аня Селезнева и смеялась по своему обыкновению. И даже веселее, чем обычно.

— Девочки… Что щас было! Пришла я в деканат, заявление писать на академку. А бланка готового у них нет, так дали мне образец, чтобы от руки написать. И я, прикиньте, в слове «заявление» одну букву перепутала. И получилось…

— Охренеть! Просто охренеть! — Алла хлопнула ее по плечу и захохотала истерическим, утробным смехом.

— Так вот ты какая — сказал мужской голос.

Девушки резко перестали смеяться и подняли глаза. Возле столика стоял Павел.

Он застыл, словно сам обалдел от своих слов.

Алла с улыбкой глянула ему в глаза.

— Уж какая есть! Пойдемте, девочки.

— Вот дебил! Я тебе клянусь, он дебил — громко сказала Аня, когда они выходили из буфета. Павел так и остался у столика.

Девушка с волосами цвета морской волны медленно идет по набережной Канала Грибоедова, от метро, в сторону Спаса на Крови. Время от времени склонит голову то на один, то на другой бок. То вдруг остановится, обопрется локтями о решетку, и глядит на чёрную с солнечными искорками чешую канала.

Вокруг — летний Питер. Возле каждой кафешки выстроились рядком ящики с цветами. Анютины глазки и петуньи всех мастей любопытно разглядывают снующих мимо девушек в ярких сарафанах, топиках и блузках с обнаженными плечами. Гитарист на мостике выводит то «Город золотой», то «Yesterday», то «Эсмеральду». Золотая мозаика храма слепит глаза.

Девушка идёт дальше. Иногда почти столкнется с прохожим, бегущим навстречу.

Так она доходит до собора. Рассеянно глядит на золотую фигуру Воскресшего, крестится. Переходит к парку перед самым носом лошадки. Немного оживившись, подходит к девушке, продающей засахаренный миндаль, покупает кулёк. Неспешно грызет орех за орехом, заходит в парк и бессильно опускается на скамейку напротив Русского музея. Откуда-то из окон, она знает, выглядывает Мефистофель. Откидывается на спинку и закрывает глаза.

…Тут мы носились, бывало, с Владом и Марианной. Да вижу. Бежим. Ее маман сейчас подойдёт, и будет ругаться, что ей за нами не поспеть, одышка. Сначала я догоняю Влада и даже касаюсь рукой, но он делает рывок и уносится вперёд. Я стою, пытаясь перевести дух. Ага, Марианна догоняет. Догнала. Схватила за руку. Вдруг все темнеет и кружится. Все бегут. И я бегу по городу. Город не такой как наяву, а такой, как он обычно является во сне. То ли за Владом с Марьяшей, то ли спасаясь от неведомой беды. Где же они? Вот Марьяша. Раскинув руки, пытается удержаться на краю какой-то грязной канавы. Давай, держись за меня. Вот так. А где же Влад?

Алла открыла глаза. Кругом был залитый солнцем летний парк. Но было страшно, как много лет назад, когда приснился котенок с оторванной лапкой. Она тогда почти до самого утра лежала в постели, и ни неумелые детские молитвы, ни любимые уютные книги вроде Чарской или Дюма не помогали заснуть. А через пару дней Лазареву на труде чуть кисть руки не оторвало. Ладно, снам нельзя верить. К тому же всё обошлось…

Да, за последние дни перепсиховала, вот дрянь и снится. Нет, надо брать себя в руки, ещё целая жизнь впереди. И экзамен впридачу. И раздолбай Тимошка — его маменьке вынь да положь сотню баллов по ЕГЭ. Алла потрясла головой, как бы сбрасывая остатки неприятного сна. Достала из кулька и сунула в рот ещё один орешек. И что за привычка, заедать стресс сладостями… Пора домой.

— Алка, привет, не узнала сразу. Классно выглядишь!

Боже. Марианна. Накрашенная, в лёгком и женственном сарафане. Дышащая цветочным ароматом недорогой, но приятной туалетной воды.

— Привет. Ты тоже прямо топ-модель!

— Слушай, поболтаем как-нибудь? Мне бежать срочно нужно.

— Увидимся.

Чмокнули друг друга в щеки, и Марианна почти бегом направилась в сторону Инженерного замка. Алла с полминуты стояла как выкопанная, затем обернулась и проводила подругу глазами, пока та не скрылась за деревьями.