Следующее января

Мария Фомальгаут

Мысли бьются в голове перепуганными бабочками, Вайлин, Вайлин, что за ересь он нес, а если не ересь, а если он знает что-то, чего не знаем мы… Кто мы такие, кто приручил нас, кто привел нас из леса, а если правда никто, а скрипка, а точно ли был Андреа Амати, или не было никакого Амати, а были дикие скрипки в темной чаще, пели свои дикие мелодии в свете полной луны…

Следующее января

Сегодня сын начал подтаивать — не сильно, а так, слегка, — сквозь его руку был виден чайник на столе и кусочек окна. Артур еще подумал, что рановато началось, обычно хватало на месяц, ну хотя бы на двадцать дней — а тут нате вам, через неделю.

— Ну что ты на меня так смотришь, а?

Это не сын, нет. Это говорит Элла.

— Как так?

Артур не понимает.

Элла смотрит на собственную руку, сквозь которую видна лестница на второй этаж и комодик, а что в комодике, толком никто и не знает, сто лет не заглядывали.

— Ну, мы виноваты, что ли, что вот так? Виноваты, да?

— Нет, нет, ну что ты…

— А что тогда смотришь так?

— Дорогая, тебе скандал нужен, или что?

— Да ничего мне не нужно! — Элла хочет хлопнуть ладонью по столу, ладонь проходит насквозь, — ни-че-го!

Выбегает из столовой в левую гостиную. Сын обреченно смотрит на Артура:

— Пап, да видишь же, она…

–…да вижу, вижу…

Сын хочет вытащить из шкафа какую-то книжку, надо же, в кои-то веки за бумажные книги взялся, — не может, рука проходит насквозь, наконец, книжка падает на ковер, сын пытается поднять, не может.

Сын. Почему-то у него нет имени, почему-то в памяти он остался просто как сын, еще спорили с Эллой, еще выбирали, Максимилиан, Эдуард, Мэтью, все было какое-то не то, потом было что-то в метрике, в паспорте, Артур не помнит, что именно. Надо бы посмотреть, только в метрике-паспорте уже не посмотрит, а свидетельство о смерти затерялось куда-то, кстати, может, в том комодике и лежит…

Артур подхватывает книгу, раскладывает на столе, хочет листать сыну страницы, тут же понимает, что сын читать и не собирался, хотел проверить, может он еще что-то взять в руки или нет…

Сквозь силуэт сына видно окно, и снег идет, что-то многовато за зиму намело…

Артур обреченно набирает на сайте:

ВАКАНСИИ

ТРЕБУЕТСЯ ГОРНИЧНАЯ…

ОТПРАВИТЬ…

— Ну, пап, мы пошли.

Вчера был январь, сегодня июньское утро. Кто-то как будто издевается над Артуром, снова и снова подсовывает это проклятое утро, и на календарь можно не смотреть, пятое июня, проклятое утро, солнце светит, Элла заходит в столовую, сейчас про заморозки скажет, и что розы холодом побило, так и есть, про заморозки говорит, и про розы. В первый раз Артур ей ответил, и что и без неё тошно, а тут она еще со своими заморозками, в этот раз Артур только кивнул, ну что ты, мы тебе новые розы купим, посадим…

— Да что это с тобой?

Это Элла.

— Да ничего… новые купим…

— Случилось чего?

— Ну, вот… розы холодом побило…

— Ты… ты чего так?

Алан вспыхивает:

— А тебе что надо, чтобы я тут разорался, что не до тебя мне, а тут ты со своими розами?

— Вот я так и знала, что тебе до меня дела нет!

— Ну, пап, мы поехали…

Артур машет сыну рукой.

Элла хлопает дверью.

В этот раз они поехали вместе в какой-то маркет за розами.

Артур уже знает, что будет дальше.

Артур ждет.

Надо чем-то занять себя, только вот чем, плохо, что выходной, даже на работу не поедешь, почитать что-нибудь, что ли, Артур видит, что в шкафу не хватает одной книжки, так и есть, лежит на столе, как лежала вчера. Кто-то, кто меняет реальность, не уследил…

Артур идет в правую гостиную, щелкает пультом, переключает каналы, смотрит на часы, ждет половины третьего.

…нет, в половине третьего в новостях еще ничего не будет, будет попозже, часа в четыре, авария на трассе…

Артур еще ничего не делает, он еще и не должен ничего делать, ему только вечером из морга позвонят, скажут…

Вечером звонят из морга.

Говорят.

…Артур ложится спать, просит кого-то, не знает, кого, чтобы завтра было четвертое июня, ну пожа-а-алуйста, они всей семьей куда-нибудь выберутся, да хоть бы вон, в ближайший лесок, на травке посидеть, чайку попить из термоса, сын, хорош в телефоне своем ковыряться, не знаю я, что значит скроллить, нет такого слова, ну, у нас не было, хорош уже, хоть на мир посмотри, что значит, что ты тут не видел, ничего ты тут не видел…

…утром идет снег. Много снега в этом году.

Артур спускается на кухню, щелкает чайником, спохватывается, что чайник пустой, вот черт, а прислуга на что, а эти все, (это Элла с сыном — эти все), хоть табличку вешай, кто последний допивает воду из чайника, наливает снова… Артур спохватывается, что кроме него, Артура, тут кофе пить некому, наливает полный чайник, в который раз думает, надо бы кофемашину какую, в который раз думает — на хрена…

В столовой мелькают тени, тень сына, тень жены, черт, а ведь просвечивают, просвечивают, надо действовать, надо спешить…

Чер-р-рт…

Сын хочет перевернуть страницу книги, не может. Артур не выдерживает, идет к сыну, листает, читай, давай, чего ты… это ж про этого… с индейцами он там… в Америке… как же его… не помню…

Сын начинает читать зачем-то вслух, Элла садится рядом, слушает, совсем Элла притихла, сидит, теребит шаль, надо бы камин разжечь, интересно, чувствуют они камин или нет…

…колокольчик на двери.

Артур спешит в холл, долго возится с замком, иду, иду, щас, щас, кого там в такую погоду черт при…

–…а я по объявлению.

— А-а-а, горничная… Пожалуйста… проходите… опыт работы-то есть?

— Ну-у-у…

— Нету? Ничего, научим… я тоже на первую работу пришел, в резюме наврал, что все умею, а сам смотрю на это на все как баран на новые ворота… Ничего, выучился… Ладно, не буду вам собеседование устраивать, это благоверная моя допрашивать любит, каким средством чашки мыть, а каким тарелки, а каким бокалы, а в чем трусы замачивать… дозамачивалась, что они у неё растворились все в тазу… Мне-то без разницы, чего вы там в стиралку насыплете, чего в посудомойку… Ладно, пойдемте на кухню, курчонок у меня там лежит, вот вы мне его и запечете, вот и посмотрим, как оно у вас получится… да не бойтесь вы так, не укусит он вас… не боги горшки обжигают, справитесь… Так-то вы не смотрите, что у нас тут дворец целый, раз в неделю пылесосом пройдетесь, и хорошо… Людей-то в доме полтора человека, я, да жена с сыном… да н бойтесь, сыну двадцать уже, уже не в том возрасте, когда дом за ним по сто раз в день отмывать надо… Что, холодновато у нас? Ничего, сейчас чайку сообразим… курчонка…

Конец ознакомительного фрагмента.