На публику без штанов. Современная проза

Мари Стю

В сборник вошли две современные прозы: «Почему ты ему изменила?» и «Я надела очки цвета неба», а также рассказы-коротышки «Ущипни меня».

Я НАДЕЛА ОЧКИ ЦВЕТА НЕБА

I

Каждая история имеет начало. Я начну прозаично.

Меня зовут Милена. Когда началась моя история, мне было тридцать два. К тому времени я получила высшее образование, защитила кандидатскую диссертацию, работала в должности доцента в одном из институтов города. Жили мы с мужем Арсением отдельно от родителей в довольно уютном доме, усердно работали в будничные дни, по выходным встречались с друзьями, а летом на неделю выезжали на море. В общем, наша жизнь протекала, как жизнь среднестатистической семьи. Пожалуй, единственное, что отличало от «обычных» семей — отсутствие детей.

Я никогда не шла дальше разговоров о том, как было бы хорошо наполнить наш дом детским смехом; порой предавалась мечтам о детишках, вместо того, чтобы «родить и забыть», и меня долгое время не смущало такое положение дел. Сентиментальные беседы с супругом и другими мне близкими людьми на эту тему не придавали решимости сделать шаг, способный перевернуть всю жизнь.

Из уст кого только можно я слышала, что дети — это счастье, цветы жизни, а материнство — ни с чем несравнимая радость, чувство полного удовлетворения, смысл жизни. Мне деликатно, а иногда и не очень напоминали о возрасте и со знанием дела говорили, чем старше женщина, тем сложнее зачать, выносить и родить ребенка естественным путем. Я искренне верила этим чувствам и переживаниям, но крамольные мысли не покидали голову: «Дети? Нет, точно не сегодня».

На тридцатидвухлетнем году жизни мысли о материнстве всё настойчивее посещали голову, а «ничегонеделание» стало вызывать беспокойство. Я отдавала себе отчет, что отсутствие детей в нашем доме — моих рук дело. Арсений не настаивал, но промежду прочим намекал о желании иметь детей и делал это гораздо чаще, чем я, что казалось несколько странным. Многие знакомые молодые и не очень молодые мамочки инициировали зачатие и рождение ребенка, а некоторые беременели, используя «женские хитрости» ввиду упорного сопротивления их мужчин обзавестись потомством. Я негодовала, что у меня иначе. «А хочу ли я вообще детей?» — задала я себе вопрос и приняла решение разобраться.

Прежде всего, интернет разубедил в единичности моего случая. Оказалось, проблема «рожать-не рожать» обсуждалась активно, как и любой другой вопрос, касающийся взаимоотношений полов. Камень упал с плеч (я не одна «такая»), но облегчение было секундным. Напротив. «Что же за напасть на женщин — отказываются от материнства!» — взбунтовалась я.

Как источник информации интернет — потрясающая штука. Здесь можно найти всё: от научных трудов до «отсебятины». Меня интересовало и то и другое, последняя — даже в большей степени. Жизнь, в отличие от науки, полна пристрастных отношений к чему-либо. Кроме того, учёные (социологи, психологи и т.д.) часто обобщают выводы, отсекают детали, жизненные тонкости, их выводы иногда основываются на опросах, которые, сказать прямо, в интимных вещах не всегда отражают реальные помыслы и поступки человека. Можно говорить, как дόлжно поступать, но это вовсе не означает, что мы поступаем так в действительности. Видимо, по этой причине я не пренебрегала информацией из социальных сетей, комментариями к статьям, форумами и другими ненаучными материалами.

Поиск ответов на известный вопрос неминуемо привёл к сообществу чайлдфри. Чайлдфри (от англ. childfree — «свободные от детей», «добровольно бездетные») — люди, которые придерживаются идеологии сознательного нежелания иметь детей по тем или иным причинам. Это сообщество возникло в США в семидесятые годы ХХ века, но популярность приобрело спустя двадцать лет. Чайлдфри в России появились позже — в начале двухтысячных, в виде виртуального сообщества, члены которого амбициозно, даже агрессивно, заявляли о себе и своей идеологии. К чайлдфри не относили одиноких мужчин и женщин, которые не хотят детей вне брака; а также супружеские пары, не имеющие детей по независящим от них причинам (медицинские показания, бесплодие и пр.).

Предполагается, что женщина стремится к материнству инстинктивно. Такова её природная сущность. Но были и есть женщины, которые отказываются от этой роли, не желая в принципе её осуществлять, ни при каких обстоятельствах. Сама мысль о ребёнке наводит на них грусть и тоску, они воспринимают родительство как тягость, своеобразное принуждение со стороны общества. Если верить общедоступным данным, то у семи процентов женщин отсутствует материнский инстинкт.

— Надо же! — еле слышно пробормотала я и с жадностью продолжила читать статьи.

Интересно было узнать, что «не хотеть детей» и «откладывать деторождение» — не одно и то же. Эти явления имеют много общего, но ещё больше — отличного. «Нехотение» детей означает нежелание женщины быть матерью, а «откладывание деторождения» — нежелание рожать ребенка в данный период времени при конкретных обстоятельствах.

На страницах Демоскопа я обнаружила весьма интересные заметки по типологии чайлдфри. Выяснила, что первоначально ученые выделили два типа чайлдфри. Первый тип — те, кто испытывает отвращение к процессу рождения детей и к детям вообще. Это так называемые «реджекторы». Второй тип — те, кто дорожит свободой, предпочитает беззаботный бездетный образ жизни (так называемые «аффексьонадо»). Позже аналитики выделили ещё два типа чайлдфри. Во-первых, это — те, кто с юности или с начала полового сожительства пользуются средствами контрацепции, изначально не отказываются от идеи деторождения, но вскоре временное «потом» переходит в «никогда» («постоянные откладыватели»). И, во-вторых, те, для которых характерны периодические приступы желания детей, но впоследствии расставляются приоритеты и они всё же принимают решение быть истинным чайлдфри («волнообразные отказники»).

— Итак, — произнесла я вслух. — Получается, что те, кто не хочет детей, относится к «реджекторам» или «аффексьонадо», а те, кто откладывает по тем или иным причинам рождение ребенка — «постоянные откладыватели» или «волнообразные отказники».

Внутреннее чувство подсказывало, что я не отношусь ни к типу «реджекторов», ни к типу «аффексьонадо», т.е. к тем, кто не хочет детей в принципе. Но, на всякий случай, решила себя проверить.

Где-то слышала или прочитала, что узнать о своих желаниях и потребностях помогает простой сеанс: в полной тишине, закрыв глаза, нужно представить конкретную ситуацию, а те чувства, которые испытываешь в этот момент, помогают понять положительное или отрицательное отношение к предполагаемой реальности. То есть я должна была в соответствующей обстановке представить себя матерью настолько детально, насколько позволяет фантазия, и запомнить ощущения, чтобы понять, хочу ли я ребенка на самом деле. И я представила.

Сначала в голове возникали картинки улюлюканья с младенцем, его улыбка, первые шаги. Потом — как я с мужем прогуливаюсь по парку с коляской, в которой дремлет дочка (почему-то представляла именно девочку), как мы с уже трехлетней дочкой бегаем по лугу и ловим сачком бабочек, затем — учим алфавит, делаем уроки. Всё это и многое другое сопровождалось добром, радостью, удовольствием, безмятежностью. Мне нравилось это чувство, на душе становилось тепло и светло. Какие могут быть сомнения? Ответ на поставленный вопрос очевиден.

Открыла глаза. Эйфория от предвкушаемого счастья прошла. «Нет, — подумала я, — недостаточно представлять картины, которые всякого будут воодушевлять. Ведь дети — это не только приятные заботы. Кроме того, сама беременность сопровождается определенными неудобствами, лишениями, переживаниями».

Я решила повторить сеанс, но уже несколько иначе. Сначала — будто узнала о беременности и рассказала супругу. Потом — токсикоз, усталость, отеки, роды, пелёнки, бессонные ночи… Всё это мысленно разбавляла теми образами, которые представлялись ранее — улюлюканье, первые шаги, и пр. Ничего, ничего не изменилось в ощущениях. Они также были теплы и светлы. Конечно, в глубине души я осознавала, что мои представления о беременности и материнстве только представления, ведь нельзя понять состояние, в котором никогда не пребывал. Но мне моих представлений, где-то преуменьшенных, а где-то преувеличенных было достаточно.

— Всё же я хочу ребёнка! — заключила я и осталась довольной результатом проведенного сеанса.

Я не относилась к той категории людей, которым для совершения определенного действия достаточно осознания своих истинных желаний. Поэтому я не побежала к супругу с криками: «Хочу ребёнка!». Меня радовало уже то, что мне не чуждо само желание как таковое. «Пусть эта мысль вызревает, как семя, брошенное в почву» — такую установку я дала себе, полагая, что станет легче. Стало, но ненадолго. Прошло около часа и чувство спокойствия покинуло меня. «Если я хочу ребёнка, почему же медлю в исполнении желаемого, в чём причина?» — крутился вопрос в моей голове. И я продолжила заочное знакомство с сообществом чайлдфри.

Два с половиной часа пролетели незаметно. Причин откладывания или отказа от рождения детей оказалось предостаточно. Я негодовала от противоречивости чувств. С одной стороны, вся та новая для меня информация показалась такой глупостью, ничем необоснованной мнительностью части рода человеческого. С другой стороны, закралась мысль о сложности вопроса и тихое, но всегда действенное её продолжение: «что-то в этом есть». Можно как угодно оценивать мнения людей, отказавшихся от деторождения или откладывающие его по той или иной причине, но нельзя не признать, что для этой части населения, пусть и меньшей — те страхи, на которые они ссылаются — вполне реальны. И это — факт, который следует, как минимум, принять.

Жизнь каждого человека индивидуальна, это во многом объясняет неодинаковость причин его поведения. Из всего списка оснований откладывания рождения детей ближе всего мне показалась та, которая связана с карьерой. И это неудивительно, поскольку моя жизнь лет с двадцати была посвящена идее о реализации себя на профессиональном поприще.

В современное время многие женщины стремятся построить карьеру, ну, или хотя бы занять достойное место в профессиональной среде. Женщин-карьеристок становится всё больше и больше, чему я до сих пор тихо радуюсь, ибо с увеличением числа представительниц физически слабого пола, занятых профессиональным ростом, становится слабее и давление общества, которое всё ещё видит в нас, женщинах, прежде всего исполнительниц традиционных ролей. При всей социальной важности таких сфер жизнедеятельности как домашнее хозяйство и воспитание детей, я считала жизнь за пределами дома не менее значимой, да ещё и интересной. Более того, когда в семье работают и муж, и жена материально легче, а если есть ребёнок, то, конечно, у обеспеченных родителей больше возможностей для воспитания и развития чада.

Работу чаще всего хочется хорошую, приносящую не только деньги, но и психологическое удовлетворение. А чтобы такая работа была, нужно учиться, потом ещё учиться, потом работать и учиться… В общем, должно пройти немало времени. Вот и получается, что пока женщины то учатся, то ищут себя в профессии, то усваивают и совершенствуют знания, навыки и умения, деторождение откладывается на неопределённый срок. Конечно, эти рассуждения не абсолютны и касаются не всех, а только какой-то части женщин, к которым, судя по всему, относилась я. Мои убеждения были однозначны — «стать на ноги, а потом — дети». Иное мне казалось безрассудным.

В процессе размышлений вспомнилась моя замечательная подруга — Виолетта. Она рано вышла замуж и родила двоих детей, после занималась их воспитанием, пока её супруг с переменным успехом зарабатывал на жизнь.

В один из тёплых весенних дней мы встретились с Виолеттой пообедать. Её дети уже выросли, поэтому появилось время не только ходить на подобные встречи, но и задумываться о дальнейшей жизни. Мысли о растущих материальных проблемах тревожили подругу и днём, и ночью. Замужество, рождение детей, а затем поглощение в их воспитание лишили Виолетту возможности получить высшее образование, и, соответственно, найти хорошую работу.

За круглым столиком кафе сидели две молодые женщины: я и подруга. Каждая из нас в жизни достигла собственных успехов. Я имела высшее образование, ученую степень, работу, а подруга — дочь и сына. С удовольствием вкусив куриную лапшу, показавшейся нам какой-то особенной после непродолжительной прогулки по свежему воздуху, мы принялись обсуждать наши дела. Официант к тому времени принёс по чашечке кофе и чайник с зелёным чаем. Бесспорно, эти напитки способствуют дружеской беседе.

Конец ознакомительного фрагмента.