Лучший из нас

Марсель ди Мария

Робинзонада двадцать первого века. Самолет терпит крушение в глухом сибирском лесу. Выживает лишь горстка молодых людей, которой предстоит столкнуться с природой.

День

День, озарил ласковыми теплыми лучами место ужасной трагедии, огонь потух окончательно, в воздухе пахло жженой резиной. Не было больше языков пламени, огромного пожарища, остался лишь разбросанный мусор: запчасти самолета, кресла, колеса шасси, выраставшие прямиком из земли, будто ящик с конструктором вывалили на землю. В лесу под деревьями местами еще лежал снег, древесные почки только начали надуваться, от этого голые ветви деревьев не казались такими голыми. Кругом в вершинах деревьев распевались птицы, где то вдали бил дробь дятел.

Вокруг фюзеляжа копошились люди, из-под его остатков те, кто сумел не только спастись, но и отделались легкими ушибами, вытаскивали наружу бедолаг, которым повезло меньше. То и дело из щели в боку он выносили все новое и новое бездушное восковое тело, складывали вдоль одной линии на открытой аллее. Софи бегала между ними, пытаясь выяснить, кто из них еще жив, она справилась с шоком лучше остальных девушек.

Не знаю, кто дотащил меня до общей кучи, но очнулся я посреди трупов с повязанной головой, рана на виске подсохла, но лицо было испачкано натекшей кровью. Увидев, что я зашевелился в попытках встать, она тут же подскочила ко мне и заботливо поинтересовалась о моем здоровье.

— Где это мы? — Спросил я. Вопрос был банальным, я знал на него ответ, но почему-то именно в тот момент ничего более подходящего в голову не приходило.

Ее маленькие глаза смотрели на меня с заботой и ужасом, все это время что я лежал без сознания, она ходила среди потерпевших крушение, заглядывая в стеклянные глаза, вслушиваясь в пульс, понимая живой ли еще перед ней организм или же мертвец. Этот день останется в ее памяти, словно нарыв, и будет мучить ее ночными кошмарами.

— Мы упали Марсель, где то в бескрайнем лесу. — Она стала всхлипывать носом. — Пилоты погибли, женщина, что сидела перед нами погибла и Майкл. — Она замолчала.

Я сразу понял что стоит сменить тему, не вспоминать пока о Майкле, и хоть до того как я пришел в себя она держалась молодцом, мне казалось сейчас она была готова поддаться истерике.

— Иди сюда! — Кричал один из пассажиров другому. — Подержи, мне нужна помощь.

Головная боль мешала сконцентрироваться, чувство было таким, словно меня нокаутировали в боксерском ринге, я и предположить не мог, что головная боль будет мучить еще пару дней.

— Ты то как? Цела? Ничего не болит? — спросил я у Софи.

— Здесь больше никого нет! — Сообщил студент своим помощникам, что выносили людей. — Давайте вновь поищем людей в округе хотя бы в радиусе ста метров! — Так они и сделали.

Софи отрицательно покачала головой и указала пальцем на вереницу безжизненных тел. — Там Майкл. — Сквозь слезы выдавила она.

Я взглянул туда, куда указывал ее палец и тут же опустил ее руку. — Эй послушай. — Говорил я. — Это несчастный случай, мы ничего не могли сделать. — Я горячо обнял ее и почувствовал, как она рыдает. Мне было ее безумно жаль.

— Посиди тут, отдохни, — сказал я ей.

— У тебя все лицо в крови, дай посмотреть. — Ответила она.

Я взял ее руки и положил ей на колени. — Позже. Я сейчас подойду, жди здесь.

Среди выживших, были те, кто слонялись в шоковом состоянии, были и те, кто молился в полный голос, читая заученную когда то молитву.

— Поминай нас, благоприятных молитвах твоих… — Вторил седовласый дед, над своей погибшей женой.

Были и те кто сидел, неподвижно облокотившись об остатки лайнера или же стоял над трупом еще недавно живого товарища. Большинство тех, кто не пострадал, занимались благородными делами: помогали покалеченным, подносили им воду, переносили тела, успокаивали. Я шел вдоль лежащих, неподвижный людей и всматривался им в лица, нужно во что бы то ни стало найти Майкла и убрать с глаз Софи.

— Черт подери! — Кричал один из пассажиров. — Вытащите эту штуку из меня!

— Он пришел в сознание! — Сказал один из тех кто решил ему помочь.

Молодой парень, что вопил на всю округу истошным криком, был одним из студентов. Рядом с ним собрались его друзья, чтобы поддержать, но они не в силах ему были помочь — из груди торчал железный прут, весь в вымазанный кровью, он загибался как крючок у самого основания.

— Тише… Тише… — Успокаивала искренне его подруга, но он не слушал ее.

— Делайте же что ни будь! Я умираю! — Раздирал он глотку.

А я шел дальше, пока не увидел того кого искал.

Такое тяжелое чувство, где то глубоко внутри, его невозможно выразить словами, оно просто есть и ничего с этим не поделать. Вот есть человек — плоть и кров, смех и слезы здоровый и жизнерадостный, у него были планы на жизнь, он о чем-то мечтал, хотел чего-то достигнуть. Свыкнуться с тем, что его больше нет, и никогда не будет с нами вот так сразу не возможно, еще сутки назад мы стояли в магазине цифровых фотокамер, выбирая объектив, а уже сегодня он лежит неподвижно, побелевший с пустым, безжизненным взглядом. Сомнений быть не может — он погиб, хоть и на нем не было видимых ран, тепло покинуло его тело пару часов назад.

— Одногруппник? — спросил кто-то за спиной.

Обернувшись я увидел того самого старика, что устроил затор в самолете. Он смотрел на меня сочувствующими глазами.

— Друг, — ответил я, и помедлив спросил — Вы могли бы мне помочь?

Я стал тащить Майкла за подмышки, старик за ноги. Стоило его только приподнять, как голова сразу же откинулась назад, и открылся рот, Майкл оказался удивительно легким.

— Мы кладем их с другой стороны фюзеляжа. — Сказал старик, он громко шмыгнул носом и стал поглядывать на мой лоб. — Хороша шишка.

— Всего-то чуть болит, а вот другу моему повезло меньше. — Я глазами показал на Майкла.

— Со времени крушения прошло несколько часов, — докладывал старик, его звали Владиславом, — большая часть пассажиров погибла, остальные получили увечья разной степени тяжести.

— Ваша жена погибла? — спросил я.

— Если бы ты знал, что я претерпел за последнее время…. — Неожиданно сказал он почти со слезами. — Я всех потерял. Боже… — сказал он задумчиво — Может он испытывает меня? Сломлюсь ли я? Нет! Меня не сломить!

Я вопросительно посмотрел на него и решил больше не заводить разговоров. Мы несли Майкла за уцелевшую часть самолета, уцелела она лишь с одной стороны, с другой была изодрана и искорёжена, из-под обшивки свисал материал оранжевого цвета. Через проломанный бок можно было зайти внутрь и так как самолет перевернуло — сиденья теперь находились на потолке.

— Люди были подвешены к потолку, — говорил Владислав. — Как куклы сидели, а руки свисали вниз и безвольно болтались. Лица их были бледными и безжизненными, глаза открыты. А спереди — заворожено говорил он, — в кабине расплющенные: капитан, борт инженер и помощник пилота.

— Ужас. — Лишь выдавил из себя я. Майкла мы поднесли к месту, где теперь будут лежать мертвые, с глаз долой, их не должны видеть остальные, у них и так шок. Над головами сидели вороны, они с интересом разглядывали место трагедии. Я накрыл Майкла пледом на всякий случай.

На небе не было ни единой тучи, недалеко от нас высилась гора, ее основания были утыканы хвойными деревьями, а вершина, еще покрытая снегом. Тревожные крики ворон, унылые лесные трущобы и посреди бескрайнего леса — разбитый самолет.

Я вернулся к Софи, рядом с ней собрались люди, это были две близняшки — студентки.

— Есть у кого аптечка с собой? Хоть какое то обезболивающие? — Спрашивала одна у своей сестры. Они были как две капли воды похожи, разве что у одной теперь ссадина на щеке.

— Какой там. — Отвечал ей сестра. — Я ничего не брала. — Она перевела взгляд на Софи.

— У меня нет, — сразу же не дожидаясь вопроса ответила она.

— Эй, ты! — Обратилась девушка ко мне. — Есть таблетки? Обезболивающие ну или антибиотики?

— Да я и сумка где моя не знаю. — Отвечал я.

— Сумки! — воскликнула Софи — Там наши вещи!

— Поищите вон там, туда Бобер и остальные сложили все что нашли, спроси у Глеба, если Бобра не будет, это тот светлый парень с челкой, он может, поможет.

— Спасибо. — Сказала Софи.

Кипа сумок была аккуратно сложена в стороне. Софи сразу же нашла свои вещи, я же ничего не нашел. Тогда я подошел к Глебу, он разговаривал с другим и я влез в их разговор.

— Глеб, тебя ведь так зовут? — Начал я.

— Да, — Ответил он задумчиво. — Чем помочь?

— Не уверен, что сможешь, но все же может ты видел синюю сумку, с белыми полосками по бокам?

— Вот все что есть. — Ответил он, указав пальцем на сложенную кучу. — Ее там нет?

Я огорченно бросил взгляд в сторону вещей, в которой не было ничего моего.

— Нет, ее там, к сожалению, нет. — Досадно сказал я.

— Тогда сочувствую. — Понимающе сказал он. — У тебя больше вещей нету? Здесь холодно. — Глеб потер руки. — Ты в этой водолазке простудишься.

— Аарон! — Он обратился к своему собеседнику. Тот кинул на меня презрительный взгляд. — Высокий парень, как и ты, есть что у тебя? Не жмись. — Глеб хлопнул Аарона по плечу.

— Да, есть. — Чуть помедлив, сказал Аарон.

Он ненадолго ушел и вернулся с пальто и шарфом в руках.

— Бери, эти вещи тебе. — Сказал он и кинул их мне.

Я тут же накинул отданное пальто, и оно оказалось маловато, застегнуть пуговицы на груди я не мог. Шарф был словно из женского гардероба — мягкий, да еще и цвета фуксия. Я с благодарностью принял отданную одежду.

— Ты перевязала мне голову? — Поинтересовался я. Софи утвердительно кивнула головой.

— Болит? — спросила она.

Люди в округе копошились, все были чем-то заняты, всё что-то искали, интересовались. Со стороны это напоминало разворошённое осиное гнездо.

— Чуть-чуть. — Я потрогал шишку, — Не ходи на противоположную сторону от фюзеляжа, они там всех сложили.

— Майкл то же там?

Наш разговор прервал один из студентов, — Привет, меня Артем зовут. — Не хотите посидеть с нами у костра? Погреться?

— Вы уже и костер успели развести? — удивилась Софии. — Все бегаете, что-то делаете…

Артем улыбнулся ей в ответ.

Большинство людей, оставшиеся целыми в этой трагедии, как и я — потеряли свой багаж, поэтому у костра они собрались, одетые в вещи не по своим размерам опять же по аналогии со мной. Весна только наступала в эти места, от земли еще веяло холодом. Жухлая трава была покрыта росой, и как я и сказал кое-где еще лежал снег.

Пятнадцать пассажиров избежала смерти. Вот они — сидят передо мной, едины в своем тяжелом положении, везучие, рожденные заново, травмированные, переосмысливающие свою жизнь до катастрофы, намеривавшие, что-то исправить или поменять после.

— У меня до сих пор голова ходит кругом. — Начал было один из нас. — Хорошо конечно, что она еще цела, а то как у пилота.

— Так им и надо, эти мерзавцы поубивали половину пассажиров, и если бы кто из них выжил, я бы сам лично своими руками… — произнес сквозь зубы долговязый парень.

— Иван замолчи. — Влезла девушка и ударила его ладонью по ноге.

— Думаю, что не стоит во всем экипаж винить, лично я сидел у окна и видел дым. — Вступился за погибших его приятель, поправляя красивые волосы на голове. — Кстати, меня зовут Глеб, ребята с которыми я учусь меня знают, вот остальным я представляюсь. — Вот Вас как зовут? — он указал пальцем на двух молодых людей.

— Меня зовут Мехди, а это моя сестра Лайали, — Он указал на свою спутницу, — Мы решили поехать отдыхать, но… получилось вот так. Хвала всевышнему что мы целы и невредимы.! Альхамдулиллах! — И вознес руки к небу.

— Понятно. — С опаской ответил Глеб, ну а вы двое? — он указал на нас с Софи. — Нашли свой багаж?

— Меня зовут Марсель, это моя сестра Софи Перрен. Я привел ее сюда, что бы показать страну, в итоге мы погубили друга. И багаж свой я так и не нашел.

— Вы Французы? — Завелся Аарон.

Я указал на Софии. — Она да, я же наполовину.

— Ты тут не один иностранец Аарон. — Посмеялся Глеб. — Наш Аарон тоже полукровка, наполовину испанец.

— А это кто? Ваш родственник? — взгляд Аарона пал на старика, который словно рабочий трутень копошился в обломках.

— Понятия и не имею. — ответил я. — Должно быть летел отдельно.

Глеб любезно стал представлять нам своих друзей что сидели у костра. Аарон — высокий парень с модным ирокезом на голове, приятной внешностью и языком без костей. Иван был молодой простак с деревенской внешностью, глаза были ярко голубого цвета, волосы светлые слегка завивались у концов, когда-то он укладывал их назад, теперь же они неуклюже свисали на лоб. Сам Глеб был чуть выше Ивана, малость худоват и очень умен, с красивыми светлыми лошадиными волосами и квадратной челюстью. У костра так же сидел хмурый парень, его звали Илья. Его глаза были грустными, уголки века чуть опущены вниз это и предавало им печаль, но широкий нос и скулы делали человека суровым на вид. Он был атлетически хорошо сложен, широкая грудь колесом, плечист и в то же время был очень шустрым и подвижным. С ним рядом сидела Оля. Детское хитрое лицо, широкие бедра и пышная грудь. Это они устроили шум в аэропорту, но видимо катастрофа их помирила. Артем — рыжеволосый парень, с короткой стрижкой, овальным, как яйцо лицом и нескладным телосложением. Две сестры — близняшки, о которых я упоминал, были приятная внешность, изумрудными глазами и маленькими носиками. Руслан — молчаливый юноша, со стрижкой двойным каре, черными, как уголь бровями и серыми глазами. Выжил и старик Владислав, но у костра его не было. Выжила и красивая девушка в рубашке хаки, ее звали Юля.

— У меня до сих пор звон в ушах. — Сказала Оля.

— Это декомпрессия, оглушительный рев, это воздух уходил из салона, — пояснил Глеб.

— Я вообще ничего не помню, — сказал Артем. — Я влетел головой в иллюминатор и очнулся от того что меня кто хлещет по щекам. А я! — он тыкнул в себя пальцем, — уже приземлился и вешу к верху ногами, а рядом Женя… — Артем замялся, — бедный Женя…

— Повезло тебе Бобер — сказал ему хмурый тип. — Повезло, что нашли тебя, а то большой прилив крови в голову и…

— Замолчи! — Сказала ему сидящая рядом Оля, — И так плохо всем.

Артема никто не звал по имени, к нему обращались просто — Бобер, его фамилия была Бобров, и он с этим свыкся и скорее удивлялся, когда к нему обращались по имени.

Одна из сестёр, вытерев со щеки кровь салфеткой, бросила ее в огонь. — Что же могло произойти? Не думаете ли вы, что на самолете могла быть бомба?

— Я уже говорил своим — сказал Бобер, — дым шел с двигателя! Я точно видел!

— Темно же было — ответила Софи.

— Да! — Вмешался я. — Я, перед тем как начало трясти — смотрел в иллюминаторы, там сплошная темень!

— Ну, послушайте! Я же не буду врать. Зачем мне это? — Не унимался Бобер, — еще я чуял запах гари.

— Никто ничего не чувствовал, один ты только все видели и чуял. — С иронией сказал Аарон.

— Но это точно не была бомба. — Спокойно произнес Глеб. — Взрыва не было, вначале трясло, затем мы понеслись к земле. Что же все таки произошло?

— Это не важно. Глубокой ночью самолет потерпел крушение, — неожиданно для всех взял слово старик Владислав, отвлекшись от своих дел. — Думаю что, падая пилоты надеялись на удачу, приземляться в кромешной тьме рискованно, но ничего другого не оставалось, они не нашли ровного места на земле, им пришлось приземляться здесь, во время снижения у нас по каким-то причинам отвалился хвост и где он — черт его знает. Как вы еще знаете, пилот, штурман, стюардесса. — Он сделал легкую паузу, — От самолета остались лишь груда мусора, искорёженные металлические обломки и едва уцелевшая приплюснутая носовая часть самолета… Мы с вами застряли в самом бескрайнем и дремучем лесу на планете — сибирской тайге.

— Радио цело? — перебила его речь, одна из близняшек.

— Шутишь? — ответил ей Аарон — посмотри на кабину пилотов! И не задавай дурацких вопросов.

— Нормальный вопрос. — Вступилась за нее сестра.

— А ведь действительно — присоединился к беседе Глеб. — Должно же быть что-то типа… Запасной рации или… маяка.

— Верно, — живо ответил Влад. — На борту самолетов должно находятся аварийно-спасательное оборудование, там должен был быть — аварийный переносной радиомаяк.

— Должен был? — скептически спросила Софи.

— В том, что осталось от нашего самолета, — продолжил старик — я нашел: — спасательные жилеты, канаты, аварийный топор, ракетница и мегафон, который бесполезен, так как его совсем смяло.

— И что мы будем теперь делать? — Запаниковала Оля. — Когда за нами прилетят?

— Мне нужно чуть-чуть подумать. — Ответил Влад и удалился продолжать разбирать обломки.

Мне не давал покоя Владислав, он все копошился весь в делах, для меня он стал выделяться как лидер, с виду в нем было столько энергии что, находясь рядом, ненароком чувствуешь оптимизм. Он сам добавлял огня к этому чувству. Владислав начал постоянно твердил о том, что всю свою жизнь он провел лесу, что тяготы, которые выпадали на его долю, никак не сравнятся с тем, что произошло сейчас, словно его жизнь — это череда аналогичных испытаний. Седые волосы, седые брови и щетина, жилистые руки с торчащими наружу венами, он работал без остановки с ухмылкой на лице. Владислав разгребал завалы мусора, доставал из-под груды металла людские останки. Его спутницей в самолете была жена, они прожили много лет совместной жизни, только вот в крушении выжил он один. Старик был не так тих, как в самолете, ему вдруг взбрело в голову, что именно от него зависит дальнейшая судьба тех, кто выжил и его прямая обязанность заботиться об остальных.

— Я-то проживу, это не еще ничего, бывало куда хуже — говорил Владислав, хотя, куда уж хуже ума не приложу. На холодном ветру он стоял в одной лишь рубахе, с подвернутыми рукавами со своей неповторимой ухмылкой. Он так трудился, расчищая завалы, что и другие люди увидели в нем опору и вожака, который точно знает, что делать, веря на слово что жизнь его научила всему что необходимо делать в тяжелых ситуациях. Старик стал пользоваться своим авторитетом, указывая людям что следует сделать для спасения. Владислав говорил, что в таком случае следует развести сигнальные костер, но не один, а сразу три, с воздуха будет заметна полоса огня, таким образом, ищут пропавших в сибирской тайге, что еду стоит растянуть на сколько это возможно, потому как неизвестно когда за нами вернуться.