Мне больно, Олег!

Марта Зверева, 2021

Разве это нормально – получать удовольствие, когда причиняешь боль? А нормально – получать его от боли? Эти чертовы извращенцы всегда были мне непонятны. Я просто хотела залететь от богатого мужика, чтобы он содержал меня и ребенка. Но вместо этого вляпалась в самую страшную и сладкую сказку в своей жизни. Про волшебного принца с плетью и огнем в глазах. У него голос хладнокровного палача. Я должна бежать! Вырваться и бежать! Но больше всего на свете я хочу снова увидеть черную бездну в его расширившихся зрачках и услышать осипший голос в тот момент, когда я первый раз вскрикну под его плетью.Содержит нецензурную брань.

Белое платье

Не так уж часто я жалею о том, что не нужно идти в институт. Вот, например, сегодня. С утра очень-очень жалею, просто до слез. Потому что мама даже магазин не стала открывать, решила, что привести меня в товарный вид, чтобы продать Олегу подороже, чем вчера, гораздо важнее.

— Посмотрел на твой облезлый маникюр, на гнездо у тебя на голове и подумал, что ты шлюха дешевая… — ворчала она, таща меня чуть ли не за шкирку в семь утра в салон, где работали ее подружки. — Приведите мне это чучело в божеский вид! — Скомандовала она, а сама упала в кресло и принялась наслаждаться чашечкой зеленого часа и массажем ног.

Меня тем временем взяли в оборот: с головой работала одна, с руками другая, с ногами третья. Полировали, резали, красили, наращивали, делали все, что положено.

Уж я не стала говорить маме, что маникюр, пожалуй, в темноте Олег даже не рассмотрел. Все, что он хотел от меня, это оттрахать хорошенько, а потом отправить восвояси, подбросив денег. И желательно больше не встречать.

— Значит так. Сейчас мы тебя приведем в порядок, ты у нас будешь девочка-конфетка… Девчат, полегче макияж, она ж не сниматься на панель идет! Платье будет белое, как у невинной жрицы Афродиты!

— Артемиды? — Спросила самая умная из «девчат».

— Да неважно! — Отмахнулась мама. Ей под шумок уже принесли «мохито», и она обмахивалась ладонью, раскрасневшись от жары. — Туфельки, улыбочку! И пойдешь его искать.

— Куда я пойду искать? — Осмелилась спросить я, пока мне растягивали щеки, клеили ресницы и уничтожали любой намек на пушок ниже подбородка.

— Куда угодно! — Жестко ответила мама. — Нинель говорит, он у нас в районе часто вертится. Вот и будешь там гулять.

— Ночью, делая вид, что прохожу мимо?

— А ты не умничай! — Мама устремила на меня острый алый коготь. — Просрала свое счастье с молокососом этим, теперь за целку не сдашь, теперь надо изворачиваться, чтоб он тебя второй раз захотел. Но мужики идиоты, на влюбленных дур хорошо ведутся.

Она откинулась в кресле и отпила коктейль.

У меня были сильные сомнения, но мама была не тем человеком, с которым можно было спорить о мужчинах. Она считала, что раз родила меня без отца, значит разбирается в них лучше меня.

После салона она пьяным тайфуном проволокла меня по магазинам, заставив перемерить все белые платья, что нашла. Под конец у меня даже сил не было смотреть на очередной вариант в зеркале, а она требовала еще и еще. Я взмокла и устала, но легкий макияж держался как прибитый.

— Вот! — Наконец воскликнула мама. В руке у нее был уже бокал с чистым коньяком, а я и не заметила, когда она перешла на тяжелую артиллерию. — Вот это!

Я открыла глаза и реально увидела в зеркале наивную девочку-девственницу как будто сбежавшую с выпускного. Легкое, полупрозрачное платье изо всех сил намекало, что там, под ним, скрывается кое-что интересное. Наверняка любому мужику захочется поскорее развернуть эту конфетку и проверить, стоят ли обещания того. В пару к платью подобрали босоножки и рюкзачок, с которым я стала выглядеть вообще как школьница.

— Ничего, дорогая! — Махнула мама рукой, снесла с манекена раскидистую шляпу, пьяно на нее посмотрела и медленно присела, чтобы подобрать. — Малолетки в моде! Каждый мужик мечтает о том, чтобы трахнуть школьницу, даже если ей тридцать лет!

И она залихватски напялила на себя шляпу и подбоченилась.

А мне вдруг перестало быть смешно.

Я сделала шаг к зеркалу. Посмотрела в свои темно-серые глаза и подумала, что моя прогулка в поисках неуловимого Олега в этом платье может закончиться очень, очень печально. Почему так вышло, что за ошибки мамы, бабушки, прабабушки, за то, что их подлецы-мужчины их бросили, должна расплачиваться я своей молодостью?

Почему бы мне просто не попробовать найти себе хорошего парня? Вдруг у меня получится разрушить проклятие нашей семьи?

Может быть, Макс и не катается на новейшей бэхе, зато он добрый парень, я знаю. Только слабый, раз не захотел спасти меня от дракона…

«Дракон» в этот момент расплачивался на кассе, громогласно рассказывая продавщицам, что ее девочка скоро будет в отпуск на Мальдивы ездить, и ее с собой заберет.

Ох, мама…

Фантазерка.

Но что же делать мне…

Когда я заметила, как мутнеют от коньяка ее глаза, я понадеялась, что она вернется домой и заснет… но, увы, моя мама была из другого теста. Чем больше она пила, тем бодрее становилась. Люди уже показывали пальцами на ее огромную шляпу, в которой она носилась по торговому центру, а я присела на бортик фонтана и задумалась, как мне выкрутиться из этой истории без потерь.

Залететь от Макса и сделать вид, что от Олега, соблазнительная идея, но тест ДНК все прояснит, и проблем у меня будет больше, чем раньше.

Честно предложить Олегу родить ему ребеночка? Такая себе идея. Богатые мужчины, в отличие от маминых представлений о них, не жаждут обзаводиться наследниками от хрен знает кого. Думаю, он бы уже женился, если бы хотел.

И тут мне в голову пришла совершенно гениальная идея!

Что, если я смогу убедить маму, что Олег… бесплоден?

Найденый выход наполнил меня такой энергией, что я вскочила с бортика и помчалась разыскивать маму. Почему сейчас только день? Может быть, ее Нинель знает, где можно найти Олега прямо сейчас? Кажется, я стала одержима Олегом даже больше, чем моя мама. Нам просто надо еще раз встретиться, и я его предупрежу на всякий случай. О, моя мама может позвонить и задать такой вопрос, с нее станется! Пусть он подтвердит, и все будет хорошо. Пока она найдет следующую жертву, пройдет достаточно времени, чтобы Макс нашел в себе силы защитить меня. Ну, или я влюблюсь в кого-нибудь еще. Это ведь возможно?

Я настолько не смотрю по сторонам, мечась по торговому центру, что со всего размаха впаиваюсь в людей, выходящих из ювелирного. Мне как раз туда надо, там работает Нинель!

Но стоит мне поднять глаза, я замираю на месте и только хватаю ртом воздух.

Передо мной… Олег.

И взгляд у него очень и очень недобрый…

— П-п-привет… — говорю я помертвевшими губами. Совсем не понимая, почему он смотрит на меня с такой ненавистью.

— Ксюша… — и говорит с угрозой. — Не могла бы ты оставить меня в покое? Пока прошу по-хорошему…

В его глазах больше нет огня, которым он обжигал меня еще ночью. Там черная равнина, покрытая прогоревшим пеплом. Что я ему сделала, что он…

— Так это ТА САМАЯ Ксюша? — Раздается веселый голос сбоку и я с трудом отвожу взгляд от Олега.

Рядом стоит другой мужчина и… ржет. Прямо-таки потешается то ли надо мной, то ли над своим другом. Они явно вместе выходили из бутика. Он тоже красивый, но не настолько, как Олег. И глаза у него ледяные. Несмотря на смех. А руки покрыты черными татуировками в виде языков огня.

— Та самая.

— А мы уже познакомились с твоей мамой, — сообщает этот, второй. — Олежа уж не знает, куда от вас бежать, до какой канадской границы!

— З-зачем… — говорю я и вижу за их спинами стоящую в магазине маму. Она машет мне шляпой и кивает. Подбадривает, значит.

— Ну, ты так в него влюблена, что не можешь прожить и дня в разлуке! — Глумится друг.

Эх, мама, мама.

Олег косится на него, потом смотрит на меня, тщательно сканируя с ног до головы. Отмечая мое прекрасное платье, но в глазах у него не зажигается ни огонька.

— Кажется, я ясно выразился вчера? — Спрашивает он. — Или повторить? Или ты хочешь больше денег? Прости, ты была не настолько хороша…

И он огибает меня и уходит, не оглядываясь.

Мои глаза наполняются слезами.

Да сто лет мне этот Олег не нужен, хоть и красавчик, но я же просто хотела… я наоборот! Наоборот хотела, чтобы мама нас больше не трогала…

Опускаю голову, но тут моего подбородка касается чья-то рука. Друг Олега заставляет меня задрать голову выше, и я шагаю назад, чтобы избежать его касания.

— Какая гордая девочка, — смеется он. — Все вы гордые, пока не выдерешь вас хорошенько. На, держи.

Я с удивлением смотрю на него, а он протягивает мне маленький черный треугольник. Там крошечные белые буквы адреса и три алых язычка пламени. И все. Даже названия или имени нет.

— Что это? — Спрашиваю я.

— Приходи сегодня после полуночи в клуб. Как гостья. Только в этом платье, я прям ощутил, что Олежа на него весь встал, а не только одной своей частью, — зубоскалит его друг.

Надо же, а я не заметила реакции вообще.

— И что… там?

— Там… — он отступает, сплетая руки на груди и смотрит на меня с прищуром, от которого вдруг подгибаются ноги. — Там Олег будет очень, очень опасным. Но когда он в таком состоянии, он не может устоять перед такими нежными цветочками, как ты. Любит нетронутых.

— Я… не… — краснею. — Не…

— Я не про девственность, — смеется этот человек.

— А про… что?

— Увидишь. И либо тебе понравится, либо ты забудешь про Олежку раз и навсегда.

И он больше ничего не объясняя, уходит, догоняя Олега.

А я смотрю на карточку и думаю.

Очень хорошо думаю. Не нравится мне то, как он это сказал. Про опасного и нетронутую. Но вдруг мне удастся поговорить с Олегом нормально? Извиниться за маму и все объяснить?