Оля плюс Паша. Бывшие

Марья Гриневская (2024)

Мы познакомились с ним четыре года назад в ночном клубе. Я сразу влюбилась, а он? Оказывается, не сразу, и не влюбился вовсе. Для него я избалованная папина дочка, с которой ему не по пути. Он уже и замену мне нашел. Яркую, раскованную, независимую…Я ушла, мы больше никогда не будем вместе. Правда, есть одно НО и мне предстоит сделать выбор, который изменит и мою, и его жизнь.

Глава 3

Лялька

«Паша?! Он же в командировке — не могу поверить я».

Дергаюсь, чтобы откинуть штору и выйти из кабинки, но в последний момент останавливаюсь и замираю. Затаив дыхание, чуть касаюсь темно-синей бархатистой ткани, приоткрывая себе обзор, и жду. Шорохи, голоса… все смешивается в один протяжный гул.

Грозин… Он здесь… Если протяну руку — смогу коснуться его спины, обтянутой кожаной курткой. Стоит так близко, что я даже запах его чувствую и сейчас он для меня страшнее яда. Задыхаюсь! В попытке набрать в легкие побольше воздуха делаю шумный вздох и в ужасе прикрываю рот ладошкой. По-хорошему бы выйти, посмотреть Паше в глаза и, с гордо поднятой головой объявить, что между нами все кончено. Только ничего такого я не делаю. От одной мысли, что мне придется нос к носу столкнуться с его полуголой подружкой, к горлу подкатывает тошнота. Неприятно, словно это меня поймали на вранье.

«Только бы не заметили — повторяю про себя и продолжаю стыдливо прятаться за шторкой».

— Все, Ник, жду тебя в коридоре — долетает до меня, как будто из-под воды.

«Ник — отпечатывается в голове — ее зовут Ника?»

Стою в примерочной, босиком, в дурацком нелепом комплекте из ниточек, и только сейчас ощущаю, как они врезаются между ягодиц, тянут под грудью… Нелепее наряда в моей ситуации и не придумаешь. Разворачиваюсь к зеркалу и давлюсь истеричным смешком.

«Дура, ты Лялька! Встретить, скучаю… Не нужно ему ничего! — нарочно пытаюсь уколоть себя побольнее, чтобы очнуться и перестать строить радужные планы».

Получается.

Обида закручивается огромным комком, распирая, ломая все изнутри, и я начинаю с остервенением срывать с себя дорогой комплект.

«О чем думала, когда хватала его с витрины?! Как такое только в голову пришло?»

Мне больно.

Жесткая ткань кружева царапает. Кажется, если продолжу, то вместе с бельем, сдеру с себя всю кожу, но я продолжаю. Останавливаюсь, лишь когда слышу шорох за тонкой пластиковой перегородкой. Любовница Грозина собирается уходить, и я, следуя какому-то мазохистскому желанию ее увидеть, снова припадаю к щели в шторе.

«Ника, значит. — Рассматриваю гордо вышагивающую к кассе девушку».

Из моего убежища можно рассмотреть только длинные ноги, короткий белый пуховик, и ярко-рыжие волосы, стянутые в тугой хвост. Слишком худая, яркая, я бы даже сказала вульгарная.

«А Грозину нравится — внутренний голос подливает масло в костер, выжигающий все внутренности»

Ревную. Дико, неистово, бессильно и горячо. Чтобы хоть немного унять этот огонь, пытаюсь найти в сопернице изъяны и не нахожу. Моя самооценка разлетается вдребезги, но я продолжаю истязать себя и иду до конца. Какая она мне соперница, он сейчас с ней, а для меня… Для меня он в командировке. Паша даже на мои звонки не отвечает, а значит, она лучше.

Делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание. Реветь нельзя.

«Я тоже очень красивая и фигура у меня отличная — внушаю сама себе — пока еще отличная».

Немного помогает, но разум бдит и тут же восстанавливает справедливость, указывая, что молоденькая Ника выглядит очень сексуально. Сексуальнее, чем я в своих широченных джинсах.

Перевожу взгляд на вешалку, где висит одежда. Брюки уже не кажутся мне суперудобными, а модная безразмерная толстовка вызывает лишь стыд. Смеюсь сама над собой, ведь платье от именитого дизайнера, что я сегодня на радостях купила и вовсе напоминает блеклую монашескую робу.

«Куда тебе, Ляль, против кожаных блестящих лосин — добиваю себя едкой издевкой».

Не помню, как выбираюсь из примерочной, как покидаю магазин. В голове звенят слова Грозина про «выходные костюмчики», а в душе… Ничего там нет. Просто иду вперед, шаг за шагом, поднимаюсь по лестнице, смотрю на вывески.

Зачем?

Странная штука — жизнь, полчаса назад я была полна планов и надежд, а сейчас просто механически переставляю ноги, чтобы двигаться. Просто иду и каждый шаг — шаг в неизвестность, потому что я понятия не имею, что делать дальше?

«Высказать все Грозину и уйти? — Замираю у витрины с детскими погремушками — Раньше бы так и сделала».

Отхожу от стеллажа с игрушками, чтобы не отвлекаться, но взгляд тут же упирается в рейлинг с милыми детскими комплектиками. Осматриваюсь, в поисках укрытия, но здесь его просто быть не может. Разноцветные мишки, принцессы, котики… Все пространство магазина как будто кричит, что детки — это прекрасно.

Дохожу до пуфика, что стоит в самом углу обувного отдела, сажусь и прислоняюсь лбом к холодной стене. Я не одна, принимать решение придется, и за себя, и за ребенка. Именно поэтому так тяжело.

Я и малыш…

Надо быть сильной. Гнать сомнения и горе-папашу подальше и тогда все у нас будет замечательно. Готова ли я к тому, что все это замечательно будет для нас двоих? Для меня и для моего ребенка? Пока не знаю. Нужно ли мне это?

Уже в машине, когда еду домой, я еще раз набираю номер Грозина. В ответ из динамика раздаются все те же длинные гудки, которые я по привычке считаю.

— Пять, шесть…

— Да, Ляль.

— Привет! — радостно кричу на всю машину, забыв обо всем.

— Привет — осаживает меня строго Паша — что-то важное?

— Да, то есть нет — беру себя в руки — ты когда возвращаешься?

— М-м-м… Завтра, а что?

— Ничего, Паш, — отвечаю как можно безразличнее, а перед глазами так и мелькают картинки, где он с Никой — Ничего, мне пора.

Обрываю звонок и переключаю все внимание на дорогу. Теперь у меня есть ответ на вопрос, готова ли я.

— Да, я готова попробовать. У нас с малышом все будет замечательно. А Грозин? Пусть топает к своей рыжей.