Птичка для сталкера

Маша Малиновская, 2023

– Я чувствую, как ты дрожишь, – его руки по-хозяйски ползут по моему телу, а горячий шёпот обжигает кожу на шее. – Признайся, ты ждала этой встречи. Как и всех предыдущих. – Ложь, – шепчу севшим голосом. – Ты хочешь меня, – горячие губы скользят от затылка и ниже. – Я боюсь тебя. – Одно другому не мешает. Я не знаю, что ему нужно. Не знаю, какие цели он преследует. Мой личный сталкер. Поклонник, как он сам себя называет. У меня дрожь по телу и кожа в огне, когда я вижу очередной подарок от него. Я боюсь его и… хочу. Хотя по прежнему не знаю, кто скрывается под тёмным капюшоном. Содержит нецензурную брань

Глава 7

«Страх доверия. Непонятная злая нужность.

Ты как будто сражаешься голая, безоружная,

но пальцы тянутся скорей коснуться, лаская нежно, и

тогда капитуляция неизбежна.

С любовью и похотью.

Твой поклонник»

Прикрываю глаза, вдавливая затылок в подушку и сминаю в пальцах сегодняшнюю открытку от него. Она жёсткая, и уголки больно врезаются в ладонь.

Где же ты взялся на мою голову? Как от тебя избавиться?

Хорошо, что я знаю лазейку, где меня не засечёт камера во дворе. Я заскочила в дом за двадцать минут до приезда отца. Успела принять душ, вымыть волосы от клубного запаха и натянуть пижаму. Спустилась, когда отец снял пиджак и, закатав рукава, вошёл в кухню.

— Привет, пап, ты сегодня раньше освободился?

— Добрый вечер, Надина, да. Дни были тяжёлые. Работал над выгодным контрактом, но много сложностей.

Врёт, скорее всего. Который раз возвращаться за полночь. Думаю, у него любовница. Но это нормально, я против ничего не имею. Только бы к нам домой её не приводил. А то ещё новоиспечённая мачеха начнёт меня жизни учить

— Тебе разогреть еду?

— Да, если не сложно.

А может и правда именно сегодня долго так работал. Обычно отец не ест вечером, пассия, видимо, потчует.

— Сегодня Артур заезжал в офис, — папа открывает кран и моет руки, на меня не смотрит. Обычно это говорит о том, что ему что-то не нравится или, как минимум, он не одобряет. — Говорит, в последнее время у тебя особо нет энтузиазма.

Пожимаю плечами и присаживаюсь на высокий стул у стойки. После всего, что я сегодня пережила, осталось ещё с отцом поссориться.

— Он давит на меня, папа. Мне это не нравится.

— Артур талантливый менеджер, он знает толк в продвижение, — отец разворачивается и смотрит на меня своим сверлящим взглядом. — Ты слишком капризна. Я для того его и нанял, чтобы он работал и находил для тебя лучшие варианты.

— О да! — спрыгиваю со стула, начиная вскипать, хотя прекрасно знаю, что ничем хорошим наше противостояние с отцом не закончится. Для меня точно. — Артур знает толк, как подгрести под себя бабло, папа! Если он такой умный и талантливый, пусть сам и развлекает народ на сцене!

— Надина! — повышает голос мне в спину, когда я быстро ухожу в свою комнату.

Забегаю к себе, хлопнув дверью, и падаю на кровать лицом в подушки. Пытаюсь сдержать слёзы, но для чего? Даю им волю.

Слишком много всего для меня сегодня. Наплыв адреналина опустошил меня, а я и до этого не чувствовала себя наполненной. Внутри темнота и могильность — жуткое, тошнотворное ощущение. Оно со мной не всегда, но иногда накатывает моментами и жутко пугает. Неожиданно и непредсказуемо. Когда пью чай утром или когда на сцене улыбаюсь скандирующей моё имя толпе. Они кричат: «Надина! Надина!», а меня вдруг резко промораживает, будто я проваливаюсь в какое-то зазеркалье. Потом выныриваю, но неприятная прохлада сохраняется ещё долго.

Так и сейчас — внутренности скручивает холодом, я сжимаюсь и натягиваю на себя одеяло. Дрожь пробирает до костей. Может, это болезнь какая-то?

А ведь я хотела поговорить с папой о маньяке, рассказать ему, пожаловаться, попросить помощи. Ведь просить помощи у близких нормально. Ну так же?

Но что в итоге? Очередная ссора и Артур-артур-артур…

Я продолжаю лежать, стараюсь концентрироваться на дыхании, слёз уже нет.

Вроде бы получается. Нормальный сон не приходит, но меня всё же начинает понемногу затягивать в дрёму, когда вдруг под подушкой пиликает телефон.

«Рад, что ты благополучно добралась, Надина»

Номер неизвестный.

«С чего ты решил? Может, меня прибили за следующим углом»

Отсылаю и упираюсь лбом в подушку. Не стоит вести с ним диалог. Нельзя. Тогда зачем я это делаю?

«Я убедился»

Горячая вспышка страха внутри обжигает. Он следил? Сейчас следит? И вдруг я ловлю себя на мысли, что эти ощущения диаметральны тем, что я только что испытывала. Вместо морози — жар, вместо пустоты — заполненность страхом. Адреналиновый скачок в пропасть, в котором смысла больше, чем в тишине.

Лихорадочно соображаю, что ему ответить. Вот до чего я дошла, если одиночество и пустота внутри пугают больше сумасшедшего маньяка.

«Почему ты сегодня скрыл лицо? Я тебя знаю?»

А что если действительно это кто-то из моих знакомых? Кто-то из тех, с кем я общаюсь едва ли не каждый день? Его голос там в переулке я не узнала. Но, во-первых, я была сильно напугана, а вот-вторых, он и говорил как-то приглушённо, будто боялся, что я пойму по голосу, кто он.

«Достаточно того, что я знаю тебя»

Можно утверждать, что он знает многое о моей жизни, допустим. Но говорить, что знает меня — это слишком самоуверенно.

«Не думаю, что это так. Оставь меня в покое»

Отправляю, а потом, подумав, добавляю:

«Пожалуйста»

Ответ приходит тут же:

«Нет. Потому что тебе это нужно не меньше, чем мне»

«С чего ты это взял? Ты пугаешь меня»

«Твои глаза больше не горят, Канарейка. Тебе плохо. Скучно. Пусто. А я могу тебя наполнить»

Сколько самоуверенности!

Но… Сглатываю тугой ком в горле. Он ведь прав, я действительно будто блуждаю в глухой темноте. Поход в клуб втайне от отца, записки преследователя, которые я не только храню, но и перечитываю… Каждый раз это как лезвие по коже. Адреналиновая игла.

И он методично все эти недели подсаживал меня на неё. Как он понял? Как узнал?

«Чем же ты меня наполнишь?»

«Собой»

Какая пошлость! Угроза. Предупреждение?

Отбрасываю телефон и накрываю подушкой, будто сам гаджет несёт опасность.

Я слишком увлеклась. Пошла на поводу у маньяка. Нужно сейчас же прекратить, потому что… потому что меня действительно начинает затягивать.