Новеллы

Меир Ландау

Сборник новелл и рассказов в жанре мистики, фантастики и философского направления.В сборник вошли произведения, написанные автором с 2012 по 2017 годы.

Это сказания дней…

— Мамочка смотри! Там новая звёздочка!

— Ну почему же новая, сыночек?

— Её вчера там не было… Она такая… такая яркая… такая красивая… Она отличается от других, правда?

— Правда, сыночек, правда, — не глядя в небо ответила мама.

— Но ты же не смотришь на неё!

— Я смотрю, сыночек, смотрю.

— А вот и не смотришь!

Мальчик вздохнул и снова, словно нырнул, в звёздное небо.

Небо было усыпано множеством сияющих горошин. Одни были меньше. Другие больше. Выстраивались в фигуры, которые мальчик мысленно соединял такими же светлыми, сияющими линиями.

— А почему звёзды назвали по именам? — не отставал от мамы мальчик.

— Кто-то решил их назвать…

— А зачем? А почему созвездия называют именно так…

— Я не знаю…

Мальчик послушал тишину.

— Мама, а почему птицы не поют?

— Наверное уже поздно… И тебе пора спать… Идём в дом?

— Хорошо. Только я буду смотреть в окошко.

— Будешь смотреть в окошко, — ответила мама и повела неугомонного сынишку в дом.

Небо сияло звёздами. А одна, совсем яркая, совсем большая, смотрела мальчику вслед…

***

— Жизнь, её смысл, он в том, чтобы получать радость от жизни. Нужно радоваться каждому её мигу, — говорил мальчик незнакомому, новому учителю, который появился сегодня утром в школе.

Мальчик вспоминал ночное небо и старался представлять ту самую звезду, что показалась ему самой большой на небосводе. Он представлял, что всё говорит ей. Так его учила мама. «Когда хочешь сказать что-то важное, но боишься, представь что нибудь, или кого нибудь, кто тебе дорог и кому ты мог бы открыться. И тогда ты не будешь бояться». Мальчик боялся незнакомого человека. И продолжал думать о той звезде.

— Все живые существа призваны дарить радость друг другу и дарят её. Птицы дарят радость людям своими песнями, люди — друг другу добрыми делами, а звери.., — мальчик задумался на миг, — и звери, они добрые, ласковые. Зайчонок, например, или котёнок… Они ведь, правда, смешные?

Учитель дал мальчику договорить и кивнул, когда тот закончил свою речь.

— А ты философ, Квинт Сестерций. Я не думаю, что многие великие мужи прошлого согласились бы с тобой.

— Я… я только сказал… — опустил глаза мальчик.

— Не оправдывайся, — поднял вверх указательный палец учитель, — ты достойно говорил и многие позавидовали бы тебе. Ты своеобразен в своих мыслях и поэтому я назвал тебя философом. Как ты думаешь, почему многие бы не согласились с тобой?

— Я не знаю.., — ответил мальчик, — наверное потому что я не прав?

— Ты не прав, но ты и прав одновременно, — сказал учитель, — и как тебе кажется, чем я тебе могу возразить?

Мальчик молча смотрел на учителя. Он, кажется, забыл, что его сейчас слушали более трёх десятков ровесников и целая комиссия. Шёл экзамен по философии. Сейчас решалась его судьба, решался вопрос кем он будет. Будет ли он учиться дальше, или займёт своё место рядом с мамой и в будущем… Плотники, уборщики, подмастерья у кузнецов нужны всегда.

— Не понимаешь? — строго спросил учитель.

— Нет… — ответил мальчик. Его душа ушла в пятки. Он по настоящему испугался и крепко сжал свиток исписанный его детскими каракулями. Три года он в него старательно записывал все свои мысли и наблюдения. И про сегодняшнюю ночную звезду тоже…

— Я тебе поясню, Квинт Сестерций, — сказал учитель, — жизнь — это война. Жизнь — невидимая война, которая протекает незримо между разными формами и видами жизни. Даже внутри тебя, чтобы ты мог жить, одна живая форма поглощает другую. Свет воюет против тьмы, чтобы день сменялся ночью. И наоборот. Суша борется против океана, а вода противостоит наступлению суши. Звёзды…

— Звёзды?

— Да… Знаешь ли ты, что Космос это истинная драма борьбы за жизнь… И к сожалению жизнь, пока что, проигрывает смерти.

— Но ведь если проигрывать страху перед неизведанным, то стоит ли жить? — отрезал несмело мальчик.

Учитель исподлобья глянул на Квинта.

— А ты настойчив, маленький философ. Ладно. Я, как старейшина этой гильдии учёных, признаю, что ты прошёл экзамен.

— Я… я могу учиться дальше?

— Тебе больше нет смысла учиться философии, — сказал учитель, — ты только что поставил меня в тупик своим вопросом. И я не знаю что тебе ответить.

***

— Она сегодня больше, мама! — восхищался Квинт своей звёздочкой.

— Да? Я даже не обратила внимание, — не отрывалась от вышивания мама.

— Но мама! Разве ты никогда не смотришь на небо? — удивился Квинт.

— А зачем смотреть вверх, когда можно просто глянуть себе в сердце?

— А как это, глянуть в сердце? — не понял слов мамы мальчик.

— Если ты глубже глянешь в себя, то будет ли смысл смотреть на небо?

Мальчик опустил глаза…

— Но там ведь так прекрасно… там звёзды… Они сияют и радуют моё сердце… А значит моё сердце, и звёзды, как-то связаны между собой?

— Не говори глупостей, — сказала мама, — звёзды часто несут смерть. И как ты можешь быть связан с тем, что даже никогда не видел? Ты можешь по настоящему чувствовать только то, что рядом с тобой.

— А звёзды?

— А звёзды далеко. Они убили твоего папу. И я не позволю, чтобы ты приблизился к ним. И они никогда не приблизятся к нам…

— Правда?

— Правда.

— А если приблизятся?

— Такого никогда не будет. И тебе, и твоим детям, и внукам, останется только любоваться звёздами. И твоей маленькой звёздочкой. Шёл бы ты спать?

— Но я не хочу спать, мама!

— Но уже пора…

— А почему мне опять птицы не поют? Мне так нравились песни соловья в нашем саду…

— Он уже спит. И тебе пора… — ответила мама.

***

— С первым днём в нашем лектории, — кивнул, встретив у входа в огромное светлое здание, Квинта, учитель.

Квинт, ещё недавно мог любоваться этим белым домом, с колоннами, огромным залом внутри, только со стороны. Сюда отбирали один раз в десять лет только лучших учеников школы этого города.

— Для меня большая честь.., — начал было Квинт, но учитель остановил его.

— Не стоит напрягаться. Запомни, Квинт, экзамен идёт даже тогда, когда тебе кажется, что он окончен. Мне ты можешь доверять, потому что именно я твой новый учитель. И я всегда буду рядом. Даже когда меня рядом нет физически. Но остальные учителя, ученики, и даже собака, что охраняет площадь за этим домом, продолжают испытывать тебя. Всем интересно как ты себя будешь вести, что говорить, что делать. Да и нет-нет, но зададут тебе, завуалировано, вопрос, что, мол ты тут забыл. Меньше говори. Особенно тогда, когда можно смолчать.

— Я понял, — кивнул Квинт, — а задавать вопросы можно?

— Всегда, — ответил учитель.

— А вы часто смотрите на звёздное небо? — спросил Квинт.

— И что же тебя так заинтересовало на звёздном небе?

— Ну сейчас, когда мы не можем это увидеть, но…

— Но ночью её хорошо видно?

— Верно.., — шепнул Квинт.

— Тебе не захотелось спросить как я догадался о чём ты говоришь? — усмехнулся учитель.

— Это было бы глупо, учитель. Всем известно, что планета обращается вокруг своей оси и днём мы повёрнуты к Солнцу.

— Да… глупо… — сказал учитель, — идём со мной. Я покажу тебе кое что.

***

Небольшой серебристый челнок, в котором мог разместиться один человек, стоял в ангаре, посреди той самой площади, которая находилась за белым зданием лектория.

Челнок больше напоминал две тарелки, одна из которых накрывала другую. Казалось он не имел ни входа, ни выхода.

Учитель коснулся экрана на поверхности челнока и нажал красную кнопку рядом.

— Теперь ты приложи руку, — сказал он Квинту.

Квинт послушно положил ладонь на экран.

— Ну вот, теперь модель Э. Н. К.И., энергетический нейрокибернетический индивидуализатор, тебя знает. Пока на панель не приложит руку кто-то другой. Ты можешь им пользоваться, когда я тебе разрешу.

— А что это? — спросил мальчик.

— Это новейшая разработка наших учёных, — ответил учитель, — можно сказать, что последняя. При помощи неё ты можешь за считанные мгновения перенестись в любую точку Вселенной. Главное не знать координаты, а знать генетический материал, который ты намереваешься отследить. Но… как бы тебе выразиться? Ты будешь отслеживать материал не только в пространстве, но и во времени.

— Это машина времени? — удивился мальчик.

— Да, — сказал учитель.

— Но ведь путешествия во времени…

— Невозможны?

— Да, невозможны!

— Ну как сказать? Время материально, так же как и мы с тобой, и оно существует в пространстве, тесно переплетаясь с ним. Если вызвать искривление пространства до нужной степени, то кто знает куда, а точнее — когда, ты попадёшь. Важнее контролировать свои перемещения. До некоторых пор это было невозможно. Но мы решили эту проблему.

— Интересно, — посмотрел на машину времени Квинт, — а я могу посмотреть что будет в будущем? Ну, в смысле, кем будут мои потомки?

— Думаю да, — кивнул учитель, — пусть это будет тебе мой подарок к поступлению в лекторий.

— Спасибо, — ответил мальчик.

Он залез внутрь челнока, пристегнулся к креслу и глянул на сенсорный экран, где отображались цифры и символы.

— Если вдруг ты почувствуешь, что в опасности, — сказал учитель, — вот тебе красный сенсорный модуль?

— Да, — кивнул Квинт, — но он же не красный?

— Это название, — учитель повесил на шею мальчику прямоугольный аппарат.

— Нажмёшь на красную кнопку. Машина переместиться в доступное для полёта безопасное место. Чтобы вернуться назад — жми зелёную. Окажешься снова в машине. Если ты потеряешь модуль, то навсегда останешься в гостях у своих потомков.

— Я понял, учитель, — сказал Квинт.

— Ну? И какой промежуток времени в будущем мы берём? — спросил учитель.

— Давайте… семь тысяч лет вперёд! — улыбнулся Квинт.

— Ну хорошо… семь тысяч лет, так семь тысяч лет, — набрал учитель координаты на машине, — генетический материал это ты сам. Передавай привет потомкам, а по прибытию назад не забудь доложить обо всём. И кстати, ты первый пилот этой машины.

— То есть… до меня никто..? — испугался было Квинт, но потом подумал. что не стоит высказывать своего страха…

Поехали… В начале всё было белое, даже слепящее, но мальчик зажмурил глаза и открыл их через пару минут. Он стоял к каком-то длинном коридоре, где все спешили и удивлённо смотрели на мальчика.

— Ого.., — словно выдохнул Квинт, — получилось.

Он пошёл по коридору и рассматривал странно одетых людей.

— Малыш, ты заблудился? — услышал Квинт позади себя.

— Я? — Квинт даже удивился, что понимает людей, а человек понял его. Очевидно, учитель что-то забыл сказать Квинту.

— Я — нет, — ответил мальчик незнакомцу.

— Что это за комбинезон на тебе? Ты в Фаллоут играешь? — спросил незнакомец.

— Во что?

— Понятно. Ты что тут делаешь? У тебя есть приглашение?

— Да.., — растерялся Квинт, — дело в том, что мой… учитель…

— А, так ты на лекцию профессора Ковальского?

Квинт не знал что отвечать и только радостно кивнул…

***

Его провели в огромный, полутёмный зал, битком набитый людьми разного возраста. Потолок напоминал сферу, как в школе где учился Квинт, только весь был усыпан светящимися звёздами. Посреди зала кружился какой-то незнакомый аппарат. Квинт понял, что это он создаёт видимость звёзд, что звёзды не настоящие, а всего лишь проекция.

А рядом с аппаратом стоял человек, увидев которого Квинт вздрогнул сердцем. Он был похож на отца Квинта, давным давно… Отец Квинта был лучшим пилотом на космодроме родного города… но с тех пор как он не вернулся из последнего полёта мама больше никогда не смотрела на небо…

Квинт понял. Этот человек и есть его потомок, к которому перенесла его машина времени…

— «Пояс астероидов, — говорил человек, — область Солнечной системы, расположенная между орбитами Марса и Юпитера, являющаяся местом скопления множества объектов всевозможных размеров, преимущественно неправильной формы, называемых астероидами или малыми планетами.

Эту область также часто называют главным поясом астероидов или просто главным поясом, подчёркивая тем самым её отличие от других подобных областей скопления малых планет, таких как пояс Койпера за орбитой Нептуна, а также скопления объектов рассеянного диска и облака Оорта.

Выражение «пояс астероидов» вошло в обиход в начале 1850-х годов. Первое употребление этого термина связывают с именем Александра фон Гумбольдта и его книгой «Kosmos — Entwurf einer physischen Weltbeschreibung».

Суммарная масса главного пояса равна примерно 4% массы Луны, больше половины её сосредоточено в четырёх крупнейших объектах: Церера, Веста, Паллада и Гигея. Их средний диаметр составляет более 400 км, а самый крупный из них, Церера, единственная в главном поясе карликовая планета, имеет диаметр более 950 км и её масса вдвое превышает суммарную массу Паллады и Весты. Но большинство астероидов, которых насчитывается несколько миллионов, значительно меньше, вплоть до нескольких десятков метров. При этом астероиды настолько сильно рассеяны в данной области космического пространства, что ни один космический аппарат, пролетавший через эту область, не был повреждён ими. Причина такого состава пояса астероидов в том, что он начал формироваться непосредственно вблизи Юпитера, чьё гравитационное поле постоянно вносило серьёзные возмущения в орбиты планетезималей. Получаемый от Юпитера избыток орбитальной энергии приводил к более жёстким столкновениям этих тел между собой, что препятствовало их слипанию в протопланету и её дальнейшему укрупнению. В результате большинство планетезималей оказались раздробленными на многочисленные мелкие фрагменты, большая часть из которых либо была выброшена за пределы Солнечной системы, чем объясняется низкая плотность пояса астероидов, либо перешла на вытянутые орбиты, по которым они, попадая во внутреннюю область Солнечной системы, сталкивались с планетами земной группы; этот феномен получил название поздней тяжёлой бомбардировки. Столкновения между астероидами случались и после этого периода…»

Пояс астероидов? Это было что-то новое и неизвестное. Квинт понял, что только что сделал потрясающее открытие, что в будущем потомки откроют множество новых небесных тел и какая-то из известных ему, и его современникам планет погибнет. Потомок, которого называли профессор Ковальский, рассказывал о событиях, которым ещё предстояло произойти.

Мальчик решил дождаться конца лекции.

Он удобно примостился в жёстком кресле, на самом верху этого зала, и с интересом слушал своего потомка…

…наконец зал опустел. Профессор остался один. Включился свет. Профессор собирал какие-то бумаги. Мальчик спустился к нему и вдруг понял, что не может подобрать слов. Он, как ему показалось, вместо привычного приветствия только глупо улыбнулся.

Профессор посмотрел на Квинта.

— Я вас слушаю, молодой человек?

— Спасибо за лекцию… — ответил ему Квинт.

— Было очень приятно поделиться своими знаниями с молодым поколением, будущими астрономами, — сказал ему профессор.

— Я могу… я могу задать несколько дополнительных вопросов? — спросил Квинт.

— Пожалуйста, — оторвался от бумаг профессор и посмотрел на Квинта улыбнувшись.

— Вы похожи на моего папу, — сказал Квинт…

— Ну… — рассмеялся профессор, — я уже сказал твоей маме, что ни цента вы от меня не получите. Всё, до свидания…

— Нет, вы не поняли! — чуть не вскричал Квинт, — вы приняли за кого-то другого!

— Да ну, — присел профессор.

— Да… я хотел спросить… А какая именно планета была той протопланетой… которая…

— Которая развалится на кольцо астероидов? — уточнил профессор.

— Да… — кивнул Квинт.

— Сложно сказать, — сказал профессор, — и всё-таки я могу тоже задать вопрос?

— Угу…

— Как тебя зовут?

— Квинт Сестерций.

— Странное имя… Квинт Сестерций… — ответил профессор, — может, всё-таки, Квентин?

— Я не знаю… Я действительно был рад повидаться с вами, — сказал мальчик, и мне просто было интересно узнать какая планета будет… точнее…

— Будет? — улыбнулся профессор, — а что это у тебя на шее за непонятный модуль с мигающими лампочками? — протянул профессор руку к Квинту.

— Нет! Не надо! Я ещё не всё спросил!

Профессор нажал на зелёную кнопку. Яркая вспышка на мгновение ослепила его, а порыв ветра, непонятно откуда возникший, смёл со стола все бумаги…

***

Квинт снова оказался в челноке. Он открыл люк и увидел учителя.

— С возвращением, — улыбнулся учитель, — видел будущее?

— Да, — вышел к нему Квинт, — оно… такое… странное… Мой потомок всем рассказывал про какой-то пояс астероидов. О том, что какая-то планета погибнет и рассыпется на множество малый планет.

— Не думаю, что нам что-то грозит в ближайшее время. Формирующаяся за нами планета будет очень огромной. Скорее всего она развалится. Космические тела такого размера, такие гиганты просто невозможны.

— А нам точно ничего не угрожает?

Учитель кивнул.

— Я думаю тебе надо отдохнуть, Квинт. Ты ведь первенец среди путешественников во времени.

***

Этой ночью звезда была как никогда яркая и огромная. Она становилась всё ярче, ярче… наконец поднялся сильный ветер и гул разрезал пространство.

Мальчик подскочил и бросился в дом, но вдруг подумал, что это не спасёт, а убьёт его, если дом начнёт рушиться. Он выбежал на улицу, где уже кричали люди, показывали в небо, а ветер сбивал с ног… И воздух внезапно стал горячим и обжигал лицо, лез под комбинезон, и ничего невозможно было поделать.

Огромная стрела пронзила горизонт и огромный взрыв вырос выше неба. Тёмные тучи, перемешанные с огнём, медленно приближались к городу. Резко наступила ночь…

— Они решились на атаку! Все в укрытие! — кричал кто-то кому-то.

Взвыла сирена, но на неё ни кто не обращал внимания.

Квинт бросился со всех ног в лекторий…

Едва вбежав он увидел учителя.

— Скорее, мой мальчик, скорее сюда!

— Что случилось, учитель?

— Ануннаки решились нас атаковать! — произнёс учитель, — Тиамат обречена. Мардук решился использовать запрещённое оружие… Пояс астероидов, о котором говорил тебе твой потомок — это мы!

— Но как такое может быть? Ведь если мы погибли, то…

— Мы все — погибли. Именно поэтому нам не удавались путешествия во времени. Потому что у нас нет будущего. Но оно есть у тебя, и поэтому у тебя всё получилось. И я не дам умереть тебе. Бежим, у нас мало времени…

— Передай это своему потомку, а потом жми красную кнопку, — сказал учитель, сунул мальчику в руки небольшую коробку и закрыл люк…

…челнок взмыл вверх и остановился. Квинт видел, как Тиамат медленно накрывалась пламенем и огромные осколки, которым не было числа, разлетались на куски. Один из них, на котором Квинт увидел свой дом, приближался к челноку зависшему на орбите. Мальчик нажал зелёную кнопку…

***

— Что это, чёрт побери, было? — спросил профессор, так же внезапно появившегося, как и только что исчезнувшего, Квинта.

— Вам этого не понять, профессор, — ответил Квинт, — точнее, вы понять — поймёте, но своим разумом вы, очевидно, ещё не достигли того, чего достигли мы.

— Вы? — рассмеялся профессор, — малыш, иди к маме?

— Я не могу… — ответил Квинт, — она погибла семь тысяч лет назад, в той самой катастрофе о которой вы только что рассказывали людям.

— Что? — совсем стало весело профессору, — да… Мне кажется я понимаю, что на тебе за комбинезон!

— Нет, — сказал Квинт, — это вам. Откройте.

Он поставил перед профессором коробку, которую дал ему учитель.

— Что? — профессору вдруг стало не до смеха.

— Да. Это диск, — сказал Квинт, — пока я сюда летел, я успел посмотреть на компьютере своего челнока содержимое диска. И даже скопировал. Там собраны все наши знания, которых вам не хватает… Мы научились многому. Мы полетели на далёкие звёзды. Мы достигли высоких технологий. Но нас погубило не столкновение с неизвестным космическим телом, а банальная война… Мою планету, Тиамат, уничтожила баллистическая ракета выпущенная мятежниками, ануннаками, сынами неба, как они себя называли. Миллиарды людей были убиты по приказу их сумасшедшего лидера. Я остался один… Но мы победили время и умеем перемещаться в разные эпохи. Не думаю, что я это сделал один. Но сделал это я благодаря вам, профессор.

— Почему? — не понял профессор.

— Видите ли, перемещение во времени возможно только родственных молекул ДНК к родственным молекулам ДНК.

— То есть… — профессор замолчал.

— Я ваш далёкий предок, а вы — мой потомок, — сказал мальчик.

— И куда же ты теперь? Ведь твоя планета погибла. Ты один во Вселенной!

— Я сейчас должен уйти, чтобы родились Вы. И ещё множество других людей. Миллионы людей. Целые народы вашей планеты… Глупо, но в первый раз я не понял что нахожусь на другой планете… Наша была прекраснее…

— Может останешься? Ты знаешь сколько у меня вопросов? — спросил профессор.

— Знаю… Не нужно их задавать. Тебе интересно кто были мои родители? Они были учёные. Посмотри на себя. И ты увидишь их. Посмотри в глубь своего сердца, и ты услышишь их голос. Он всегда звучит в людях. Глубоко, и поэтому его не хотят слышать. Как и меня порой не хотят даже видеть, а я ведь тут, совсем рядом…

— Мне кажется, что ты не сразу вернулся ко мне, — покачал головой профессор, — и тебя теперь зовут не Квинт.

— Да, — отрезал мальчик, — я провёл на обломках своей планеты семь долгих дней. Там было ужасно. Семь дней я перевозил сюда, на вашу планету тех кого можно было спасти. Знаешь, я спасал раненых животных, росточки деревьев, семена растений, я спасал даже рыбок… Но нашёл только двух людей. Правда перевёз я их не сюда, а на нашу биологическую экспериментальную станцию, она когда-то была рядом с этой планетой… Они ранены и очень напуганы. А по вашей планете лазят жуткие дикари. Найденные мной мальчик и девочка сейчас нуждаются во мне и я должен вернуться к ним… Теперь они мои дети…

— Да уж… Надо вернуться… Потому что они тебе скоро начудят! — усмехнулся профессор, — ну и как же тебя зовут сейчас? Ведь у тебя сейчас много имён!

— А? — не понял мальчик, — почему много? Позывной моего челнока Э. Н. К.И., Энергетический нейрокибернетический индивидуализатор. Ну и я так себя теперь называю. Хотя те ребята назвали меня Эя. По вашему это означает «спасатель».

— Спаситель, а не спасатель. Так вот кто ты..? — вздохнул профессор.

— Не понял… К чему улыбка?

— А ты подумай, почему если ты можешь переместиться только к своему потомку, не сразу оказался возле меня, прямо посреди зала? — усмехнулся профессор.

— Правда? — удивился мальчик.

— Правда… — покачал головой профессор и улыбнулся…