Ты – наше спасение

Миа Граим, 2023

Не пропустив через турникет безбилетника, Оксана не могла себе представить, чем это обернётся. Став объектом навязчивого ухаживания весьма наглого типа, девушка не понимает, в какие неприятности её втянули. Погрузившись в центр чужой драмы, Оксана оказывается перед трудным выбором. Она может либо помочь тому самому наглецу, либо оставить его бороться с проблемами в одиночку. Ведь, кажется, какое ей дело до парня, которого она почти не знает? Но своими действиями он буквально молит её о помощи…

Глава 1. Пятница

13 сентября 2019 года.

Пятница — это такое волшебное слово, при произношении которого любое незавершённое дело моментально переносится на понедельник, и даже некоторое руководство воспринимает этот день недели как-то слишком несерьёзно. По крайней мере, именно такая начальница выпала на мою голову и по негласному правилу последний день рабочей недели в нашем отделе всегда считался методическим. В первое время мне не был понятен смысл этого слова, да и что именно под ним понималось, но в один прекрасный день осознание пришло и про выполнение рабочих обязанностей по пятницам благополучно забывалось. Исключение составляли важные совещания, время и дата проведения которых устанавливались далеко не нами.

Нет, если на самом деле был срочный вопрос, решить который необходимо в ближайшее время, тогда этот сговор не работал и приходилось задерживаться, но за всё время трудовой деятельности в данной компании ничего такого не случалось. Честно говоря, мне никогда не было необходимости оставаться в офисе после положенного времени, и я искренне не понимала тех, кто провожал меня до лифта злыми и недовольными взглядами.

Любой офис — это отдельная экосистема, где установлены свои правила, привычки, обычаи и порядки, известные, только обитающим в ней людям. Каждый новый сотрудник знакомится со всем окружением и постепенно, шаг за шагом прощупывает почву, оценивает коллектив и познаёт тайны мироздания, принятые в данном обществе. Для кого-то это слишком сложно и невыполнимо и они остаются в стороне и постоянно считаются изгоями коллектива, а кто-то наоборот, легко и просто вписывается в окружение и начинает ладить с ним с первых минут.

Все люди разные. У нас разные привычки, разные повадки, интересы. Мы любим разные вещи, да и испытываем хоть и схожие, но весьма своеобразные эмоции и ощущения. Кто-то замерзает при двадцати пяти градусах в помещении, а кому-то жарко и при шестнадцати, и чаще всего, именно такие разнообразные люди встречаются за соседними столами в одном офисе. Хорошо, если им удаётся найти общий язык и договориться друг с другом, но если точек соприкосновения найти не удалось, то работа в такой обстановке для каждого из них может стать мукой, а уж если что-то подобное творится в жизни, а не на работе, то я даже не хочу представлять, как с этим жить.

Так было и у меня. Я с самого первого дня работы в этой организации не считала нужным задерживаться, если текущие задачи вполне можно продолжить завтра с утра и сроки их исполнения не вечер текущего дня. За мной не замечалось нарушение этих самых сроков и всегда всё было готово даже заранее. Вероятно, оттого каждый раз, когда я вставала в шесть вечера, собиралась и направлялась к лифту, то ловила на себе недовольные взгляды коллег. Не знаю почему, они продолжали упорно сидеть и работать. Действительно ли их загрузка настолько больше моей, либо частые чаепития и перекуры в течение рабочего дня сказывались на продуктивности, но совесть меня не мучила. Хотя нет, мучила первые дни, но потом я сообразила, что мне нет никакого смысла задерживаться вместе с ними. Кроме того, мои контрагенты, из общения с которыми и состояла примерно половина функционала, работали по аналогичному графику и после шести вечера связаться с ними или получить ответ было просто нереально. Так ещё и часть других обязанностей зависела от графика работы прочих сотрудников, и они, аналогично мне, вовсе не сидели в офисе и на телефоне до поздней ночи. То, что я могла сделать без общения с людьми на момент окончания рабочего дня было выполнено, и в переработках я не видела смысла.

Очередной вечер пятницы подошёл к концу, и я с высоко поднятой головой покинула своё рабочее место. Воткнув наушники и включив очередную аудиокнигу, я, предчувствуя свободу на целых два дня выходных, в приподнятом настроении отправилась в сторону станции. Учитывая недавний переезд в один из ближайших городов Подмосковья, теперь мой путь из дома на работу и обратно проходил с использованием такого вида общественного транспорта, как электричка. Честно признаться, раздражало меня это знатно, ведь станция метро располагалось куда ближе от офиса, нежели железнодорожная, из-за чего большее время пути тратилось именно на эту часть дороги. У нового дома метро не было вообще, и путь до него занимал куда больше времени, нежели до вокзала, из-за чего выбор и пал именно на такой способ передвижения.

Когда родители планировали приобрести квартиру в пригороде, они спрашивали у меня направление, район или город для окончательного выбора, но я тогда отмахивалась от вопросов и просто соглашалась на всё демонстрировавшиеся варианты, кивая на озвучиваемые мне плюсы очередного нового и современного жилого комплекса. Ведь на тот момент я искренне считала, что это они себе квартиру покупают, ну или бабушке с дедушкой, которых давно хотели отселить, ну уж никак не мне. Когда же дом был сдан, а ремонт закончен, меня попросили собрать вещи и съехать, вот это был настоящий сюрприз. Многие в мои двадцать пять захотели бы жить отдельно от родителей и иметь своё жильё, пусть и всего тридцать метров, пусть и в тяжёлой транспортной доступности, но я оказалась совершенно не в восторге, даже наоборот, в бешенстве.

Мало того что меня лишили удобного способа добираться до работы, располагавшейся ближе к прежнему дому, чем текущему, так ещё и навязали расходы за коммуналку в разы больше, чем я скидывалась там. Как говорится, родители хотели как лучше, а из-за неблагодарности дочери, получилось как всегда. Да, вот такая я зараза.

Теперь приходилось каждый день, пять дней в неделю, вставать ни свет ни заря, собираться и топать на остановку, чтобы добраться сперва до вокзала, сесть в электричку и доехать до нужной мне станции, откуда снова топать на работу. Тот ещё квест, отнимающий просто море сил и времени. Вот и сейчас, стоило мне приблизиться к цели в виде турникетов на платформу, и я прям выдохнула с облегчением, ведь самая трудная часть пути была преодолена. Осталось всего-то втиснуться в электричку, проехать до нужной станции, оказаться вынесенной толпой на платформу и отстоять очередь на выход в город, а там ещё одна очередь, но уже на автобус до дома. Подумаешь, ерунда какая.

Поднеся экран смартфона к считывателю, я проследила за тем, как загорелся зелёный огонёк, а турникет радушно распахнул створки, пропуская меня. Убавляя громкость на телефоне, чтобы услышать объявление о прибытии электрички, я замешкалась и не сразу прошла вперёд, ведь прекрасно знала, что времени на проход даётся достаточно, даже больше чем нужно. Именно в тот момент, когда я уже пересекла сами распахнутые створки, меня нагло толкнули в спину. Не успей моя рука схватиться за край турникета, и нос непременно встретился бы с плитами пола, но благодаря хватке пальцев удалось устоять и даже вернуть вертикальное положение. В спину же второй раз прилетел толчок, словно кто-то довольно крепкого телосложения врезался в меня плечом, и теперь уже с явным усилием. Меня нагло пытались поскорее втиснуть на станцию, намереваясь проскочить за мной не оплачивая проезд. За свою жизнь мне часто доводилось наблюдать, как самые хитрые и предприимчивые люди, которых я считала бессовестными наглецами, проскакивали через турникеты следом за теми, кто добропорядочно заплатил. Не стоит скрывать, что лет в семнадцать, мои школьные товарищи часто поступали похожим образом, и уважением в моих глазах никогда не пользовались. Больше того, меня всегда бесили подобные личности.

Обернувшись, я бросила злобный взгляд на виновника всей ситуации и даже сперва растерялась. Стоявший за спиной мужчина выглядел лет на тридцать, но определять возраст по внешнему виду у меня никогда не получалось. В данном случае он ещё был азиатом, чем поверг меня в большее смятение, ведь я не каждый день их на улице-то вижу. Уставившись на него широко распахнутыми глазами, я как-то даже забыла, почему стою здесь.

Ещё больше я опешила от его одежды. Чёрное шерстяное пальто с поднятым вверх воротником выглядело дорого, как и выглядывающие края опрятной тёмно-синей рубашки. Вот так всегда, ты экономишь на всём, чём можно, одеваешься на распродажах, но платишь за проезд, а типы, вроде этого, экономят на проезде, но у них откуда-то берутся деньги на столь недешёвые вещи. Хоть я и не знала точную стоимость облачения безбилетника, но в тот миг я была в ярости и доверилась первому впечатлению.

Злые карие глаза смотрели так, словно их владелец меня сейчас на кусочки порвёт. Из-за их взгляда я не сразу сообразила, что теперь плечо наглеца упирается вовсе не в мою спину, а прямо в грудь, а когда поняла, то собиралась отскочить, но в эту минуту створки турникета начали закрываться и зажали меня с двух сторон, больно ударив по бокам. Больше всего в этот момент я переживала за свой телефон, так и зажатый в свободной ладони, отчего сильнее сжала пальцы на нём. Убрать его в текущей ситуации оказалось некуда, да я вообще пошевелиться нормально не могла.

— Вы не подвинетесь немного, тут хватит места обоим, — недовольно буркнул мужчина и плотно сжал губы. В стоявшем освещении они не выделялись на общем фоне кожи и выглядели тонкими, едва различимыми. Брови над глазами выглядели довольно объёмными, но они его совершенно не портили, наоборот, придавали пугающую угрозу, а вот вокруг рта растительность или намёки на неё полностью отсутствовали. Тёмно-коричневые волосы неопрятно падали на лоб, закрывая почти целиком. Предприняв очередную попытку сдвинуть меня с места, он ещё сильнее упёрся плечом в меня, пытаясь разжать створки.

Через соседние турникеты спокойно проходили люди, некоторые не обращали на нас внимания, другие лишь бросали косой взгляд, бубнили недовольства себе под нос, но никак иначе не реагировали. Окружающим не было никакого дела. Столпившаяся за спиной мужчины очередь в этот конкретный турникет, даже начала рассасываться по другим, осознавая, что мы здесь долго можем простоять. Людей же в форме служащих железной дороги среди столпившегося народу мне так и не удалось увидеть.

— Ну вы отойдите, и я пройду, а вы сможете оплатить проезд, — бросила я, не понимая, что говорю слишком громко из-за игравшей в наушниках книги и пытаясь перекричать голос диктора. Всё же звук я убавила недостаточно.

Поморщившись, видимо, именно из-за громкости моего голоса, мужчина обернулся и попытался кого-то высмотреть поверх голов людей.

— Пропусти, говорю, — снова рявкнул он мне и предпринял ещё одну попытку.

Не ожидая очередного толчка, я дёрнулась и выскользнула из створок турникета, а моё место занял безбилетник. Один из наушников выпал и с характерным, едва слышным стуком ударился о пол. Мысленно выругавшись, я начала искать его глазами.

— За проезд иди плати, билет не так дорого стоит.

— Да нет у меня на это времени, пусти.

Только собеседник собирался снова попытаться проскочить сквозь створки, как один из пассажиров, совершенно не смотря под ноги, наступил на мой наушник. При виде этого момента у меня невольно приоткрылся рот в безмолвном возражении, и захотелось застонать от обиды. Вот же угораздило, и почему этот тип выбрал именно мой турникет?

— Попытай удачу с кем-нибудь другим, — рявкнула я и собиралась толкнуть мужчину в ответ в надежде запихнуть его обратно по ту сторону, но он проворней выкрутился из створок и вцепившись в моё плечо, потащил следом за собой на станцию.

Наблюдая за тем, как по моему бедному наушнику прошлись ещё пара ног, а кто-то чуть пнул его и тот улетел к стене, я поняла, что предвидятся ещё траты на замену. Попытавшись вырваться из хватки безбилетника, я со всей силы ударила его по плечу и вцепилась в пальцы, надеясь разжать их, но получалось плохо, а попытки вырваться грозили ещё и порванной курткой. Таких расходов мой бюджет явно не потянет, пришлось смириться. Оставив вестибюль с турникетами позади, мужчина толкнул меня к ближайшей стене и уткнулся указательным пальцем чуть ниже горла, чем напугал до ужаса.

— Так тяжело было пройти?

— Проезд тридцать рублей стоит, тебе это явно по карману.

— Даже так? — тут он неожиданно выхватил у меня из руки телефон и развернулся ко мне спиной, сделав несколько шагов прямо к краю платформы.

Открыв рот от такой наглости, я поспешила за ним, но на пути то и дело попадались другие пассажиры, просто снующие мимо в поисках удобных мест для ожидания. Многие явно следили за происходящим, но мне было не до рассматривания окружения, ведь служащих станции или сотрудников полиции на глаза сразу так и не попалось.

— Телефон верни, я сейчас полицию позову, — заявила я, пытаясь обогнуть мужчину, но он сразу среагировал и повернулся так, что передо мной снова оказалась спина. Предприняв попытку проделать то же самое, но с другой стороны, мне в очередной раз пришлось наткнуться на прямую спину безбилетника. Что он там делает с моим телефоном? Он же заблокирован и пароля тип явно не знает.

— А они уже скоро сами здесь будут, ты и так кучу моего времени потратила, — неожиданно заявил он, резко повернулся и подставил мне телефон прямо под нос. Дёрнувшись и отшатнувшись на шаг назад чисто по инерции из-за столь внезапных действий, я слишком поздно поняла, что мужчина сделал и лишь когда увидела знакомый рабочий стол своего смартфона, сообразила, что он тем самым разблокировал его, использовав моё лицо.

— Вот и отдай, так тебя за грабёж не посадят, — взревела я и буквально набросилась на мужчину, пытаясь выхватить телефон, но он лишь поднял его у себя над головой, что-то нажимая. Мне же из-за роста никак не удавалось даже дотянуться до запястий наглеца.

— Мужчина, имейте совесть, — вступилась за меня какая-то женщина, всё это время молча наблюдавшая за происходящим, она стояла ближе всех. Остальные пассажиры поглядывали в нашу сторону, но больше никто влезть не решился. Вероятно, полагали, что мы с безбилетником знакомы, иначе ведь я бы вела себя по-другому. Или нет? Как должна повести себя девушка на моём месте? Я же закатила истерику, да? Или недостаточную? Мои пальцы стали настолько холодными, что перестали ощущаться, зато руки тряслись, как у хронического алкоголика. Пытаясь увидеть, что наглец делает на экране телефона, я ничего не могла разобрать.

— Если бы я хотел его украсть, я бы уже сбежал, — подмигнул женщине безбилетник, а уголок его губ дёрнулся в подобии улыбки.

Диктор по громкоговорителю объявил о приближении поезда, люди вокруг стали больше обращать на нас внимания, ведь мы стояли на самом краю платформы. Многие сами невольно потянулись к начерченной полосе, и наше уединение оказалось нарушено столпотворением народа. Уловив слишком активное движение за стеклянной стеной вестибюля с турникетами, я наконец-то увидела людей в полицейской форме и прям выдохнула с облегчением. Они как раз расталкивали пассажиров, а сотрудник станции отодвигал им калитку для прохода персонала. Из недр пальто безбилетника послышались звуки знакомой мелодии, и я даже вздрогнула, только сейчас сообразив, что аудиокнига в ухе больше не звучит. Воспроизведение прекратилось в тот момент, когда один из наушников выпал, да и даже если бы голос так и продолжал говорить, из-за напряжённости момента мне было бы совершенно всё равно. Сердце учащённо билось в груди, будучи готовым выпрыгнуть из неё, а руки непроизвольно тряслись, хоть я и продолжала попытки дотянуться до своего телефона, зависшего в ладони наглеца прямо над его головой. Мужчина тоже заметил полицию, нажал куда-то почти в центр экрана и резко вручил смартфон мне.

— Сохрани его, — заявил он, подмигнув, развернулся и, распихивая толпу на платформе, ринулся в противоположную от выхода из вестибюля сторону.

— Вон он, — раздалось с другой стороны, а я проследила за тем, как двое полицейских принялись пытаться последовать за безбилетником, огибая отпрыгивающих с их пути людей и стараясь аккуратно отодвинуть с дороги тех, кто их игнорировал. Ещё один сотрудник бросился обегать вестибюль в центре станции по противоположной стороне платформы, там сейчас скопилось меньше людей, и путь был более свободен. Пытаясь высмотреть удаляющуюся спину наглеца в толпе, я даже привстала на носочки, но из-за низкого роста так ничего и не увидела. Тут приехала электричка и двери приветливо распахнулись, пропуская столпившихся людей внутрь.

Стоя на краю платформы и смотря туда, куда убежал мужчина, я сжимала телефон так, словно это было самое ценное, что у меня есть. В какой-то мере это так и было. Новый смартфон вместе с наушниками я точно не потяну, пришлось бы до зарплаты ходить без него. По телу бегала непонятная дрожь, вызванная случившимся инцидентом. Никогда прежде со мной не происходило ничего подобного, оттого меня просто жутко трясло. Женщина, что попыталась заступиться за меня, аккуратно коснулась плеча и кивком головы указала на пока ещё открытые двери электрички, и я опомнилась. Поблагодарив её, с трудом залезла в переполненный вагон, но всё же нашла свободное место в тамбуре у стены. Прислонившись к подрагивающему металлу поезда, я вцепилась в телефон и прижала его к груди, закрыв глаза и попытавшись успокоиться. Нет, мне непременно нужно поделиться этим инцидентом с Настей, иначе я точно никогда не успокоюсь и не забуду о столь вопиющем столкновении с негодяем.

Плохо помню, как добралась до дома. Весь путь проделала буквально на автомате по уже отработанному маршруту без дальнейших отклонений. Всё время, что я стояла в электричке, в очереди к турникетам на выход, а затем и на вход в автобус, да и в самом автобусе, мои пальцы так сильно сжимали телефон, словно от его присутствия в руках зависела моя жизнь. В первую очередь я полезла изучать банковские приложения, но суммы на картах не изменились, новых заявок на кредит не появилось, да вообще там не было никаких перемен. На душе как-то значительно полегчало, ведь первой мыслью было, что безбилетник переведёт себе все мои скромные сбережения. Скромные настолько, что даже плакать хочется. Но нет, обошлось. Тогда что он делал с моим телефоном?

Весь путь до дома этот вопрос не выходил из головы, а в автобусе я принялась изучать содержимое смартфона более детально, но новых приложений не появлялось, а в ранее установленных ничего не изменилось. На всякий случай я проверила все социальные сети и мессенджеры, но постов от меня не было, как и сообщений кому-либо. Что тогда делал наглец? Зачем вырвал телефон и разблокировал? Поиздеваться решил, словно ему мало было, что из-за него я наушника лишилась? Надо было звать полицию во всё горло, что-то поздно эта мысль пришла в голову. Да и вообще, в тот момент на станции я настолько опешила от подобной наглости, что повела себя как-то неестественно и глупо. Вот прямо рука лицо сделать хочется, стоит вспомнить, как я пыталась дотянуться до телефона, зажатого в руке безбилетника, вытянутой над его головой. Мужчина был не сильно выше меня, но разница в росте всё же была и сказывалась на ситуации. Да, возможно, следовало высказываться более резко и привлечь большее внимание, ведь раз я не сильно возмущалась, то вполне логично, что окружающие, кроме одной женщины, решили, что мы с наглецом знакомы. Хотя…какое я имею право говорить за окружающих?

***

Мы с Настей сидели на моём балконе и смотрели на пустую детскую площадку, освещаемую бледно-жёлтыми фонарями. В окнах дома напротив горел свет, но не во всех. Их количество можно по пальцам пересчитать. Многие ещё только делали ремонт и не переехали, а кто-то пока не обзавёлся занавесками, и нам открывался вид на внутреннее убранство освещаемых комнат. Где-то были голые стены в бетоне, даже без предварительной штукатурки, а где-то уже готовые поклеенные обои и ходили люди в домашней одежде, полностью игнорируя тот факт, что соседи видят их как на ладони.

Откинувшись спиной на стену, я рассматривала одно из таких окон, пытаясь понять, что происходит на экране то ли телевизора, то ли мониторе компьютера, стоявшего как раз в поле моего зрения, чуть боком к окну квартиры парой этажей выше без штор. Настя в это время покачивала бокал с вином и листала ленту новостей на своём телефоне, пытаясь найти любое упоминание про чокнутого азиата в районе той самой платформы, где мне не посчастливилось с ним столкнуться.

Настя была моей подругой детства. Я ни с кем не дружила так долго, как с ней. Мы были знакомы с семи лет и каждые три месяца лета, пока учились в школе, проводили вместе на даче. Потом уже начались мальчики, поступления в университет, и прочие радости жизни, которые язык не поворачивался так назвать. Из-за них частично дружба сокращалась, но стоило появиться интернету, как она сразу возобновилась и текла своим чередом вместе с нашими жизнями. Мы были ровесницами, пусть Настя и была на почти три месяца младше, но это не имело значения. Естественно, что ей я в первую очередь поплакалась в жилетку о случившимся сегодня и пусть прошло достаточно времени, сама никак не могла успокоиться.

Руки перестали трястись после того, как я оказалась дома и заперлась на все замки. Сюда безбилетник за мной точно не проникнет, но на душе не было спокойно. Что-то терзало меня и неприятное, давящее чувство, не позволяло просто взять и насладиться спокойствием вокруг. Потому и пришлось звать Настю. Переживать весь этот стресс в одиночестве — тот ещё квест, и он мне явно не по плечу. Девушка приехала с вином, а доставку ролов мы заказали уже позже, и только в присутствии подруги, спустя не меньше трёх часов после инцидента и два бокала красного вина, мне удалось унять внутреннее беспокойство. Будь сегодня не пятница, понятия не имею, чтобы тогда делала.

— Ничего про азиата, бегающего по платформе пригородных поездов в Москве, — недовольно причмокнула Настя, покачивая головой так, что часть её длинных русых волос выпала из-за уха и упала прямо на экран телефона. Недовольно выдохнув, из-за чего прядь дрогнула, приподнялась и вернулась на место, девушка резко взмахнула рукой, откидывая непослушные локоны, и подняла на меня глаза. Смотреть на неё мне не хотелось, ведь я прекрасно понимала, насколько фантастически звучит рассказанная история, и сама с трудом уже верила в её правдоподобность. Кем бы ни был безбилетник, в новостях про него не писали, а значит, особого внимания прессы и блогеров он не привлёк своим хулиганством. Никак иначе проскакивание через турникет и издевательство надо мной язык не поворачивался назвать. Разве что он сделал что-то ещё до столкновения, потому и спешил на платформу, рассчитывая затеряться в толпе, но не вышло. Моё вмешательство выдало его с потрохами, ведь много кто на платформе наблюдал за нашим представлением.

— Мне это не приснилось, — недовольно буркнула я, но подруга демонстративно закатила глаза, погасила экран телефона и отложила его на подоконник. Поднеся бокал к губам, она на секунду остановилась, словно задумавшись, а затем всё же сделала глоток, смотря исключительно на меня.

Хоть мой взгляд и был направлен на окна по ту сторону двора, но то, как зрачки Насти блестели в свете уличных фонарей, мне довелось увидеть. Мы с ней прошли через многое и прекрасно знали, что врать друг другу точно не будем, потому подруга безоговорочно верила в мою историю, и не подвергала её сомнению. Спустя же несколько часов и пару бокалов вина, мне самой начинало казаться, словно я напилась ещё в офисе и всё случившееся было плохим сном.

— Я не говорила, что тебе это приснилось. Видимо, твой азиат совершил что-то мелкое, или вообще кто-то из пассажиров всё же вызвал полицию, наблюдая за вашей перепалкой, — заявила Настя.

— Это не было перепалкой. Он выхватил телефон, я пыталась его вернуть, — но тут перед глазами всплыл момент у турникетов, когда плечо мужчины врезалось в мою грудь из-за того, что я решила обернуться. Тут да, было похоже, словно мы дерёмся. — И пыталась не дать ему проехаться зайцем. Вот же ублюдок, а ещё одет прилично. Теперь понятно, откуда у богатых людей деньги на дорогие шмотки, они не платят за проезд в общественном транспорте, — поспешно буркнула я в продолжение своих слов, пока Настя не вставила что-то ещё из едких замечаний.

Она это умела, сказать или написать, в зависимости от способа общения, что-то, полностью перечёркивающее выстроенную в моей голове логическую цепочку рассуждений. За что я искренне была ей благодарна, ведь всегда напридумывала себе не пойми что, а советы и слова подруги обрывали эти мысли в самом их зародыше и направляли в правильное направление. Если бы не помощь Насти в решении всех моих проблем, я бы никогда не сошлась со своим нынешним молодым человеком, ведь именно она подсказывала, что лучше ему написать, как реагировать на сообщения, приглашения и флирт, ради достижения моих целей. Собственными усилиями и реакциями я обычно отталкивала от себя всех представителей мужского пола, ведь вела себя крайне агрессивно и не по-женски. Даже на свидания она помогала мне собираться, ведь без её содействия, я бы пошла в первом, что достала из шкафа, не раздумывая об уместности данного наряда. Порой не хотелось вспоминать, как Настя отговаривала меня носить мои любимые джинсы, в которых я смотрелась просто смехотворно, но в те годы я искренне игнорировала её советы, считая их писком моды. Зря, иначе точно все желанные парни были бы моими.

— Описанное тобой смело можно именовать именно перепалкой. Нет, если хочешь, иди в полицию, пиши заявление, но не думаю, что будет толк, — пожала подруга плечами, а я сильнее сжала ножку бокала. Действительно, в полицию следовало обращаться сразу, на месте, а не спустя половину суток, да и не после выпитого, когда я не смогу два предложения связать между собой. Может, завтра с утра? А чего я так долго ждала? Да и с чем обращусь? Меня не ограбили, синяков даже не оставили. Единственное, чего я лишилась — это один наушник, благо они изначально стоили вполне себе бюджетно, хоть и денег на их восполнение сейчас не запланировано.

— Да бог с ним, пусть удавится за сэкономленные тридцать рублей на проезд. Он и так лишил меня наушника, буду я ещё время тратить на беготню по отделениям, — отмахнулась я. Прежде, за все свои двадцать пять лет мне не доводилось иметь дело с полицией, вот вообще, ни разу. Ни мне, ни ближайшим родственникам никогда не приходилось обращаться к представителям правоохранительных органов за какой-либо помощью в аналогичном направлении. Водительские права разве что родители получали и машины на учёт ставили, но это же разные вещи? Кто-то вполне мог бы назвать мою семью везучей, или весьма осторожной и рассудительной, как было на самом деле.

— Красивый хоть, мужик-то был? — поинтересовалась подруга, я же закатила глаза.

— Пытаясь не пропустить его через турникет и отобрать свой телефон, я как-то не рассмотрела, — недовольно буркнула я. — Да и как я уже сказала, он азиат.

— Ты же не из тех, кто считает, что все они на одно лицо.

— Я не рассматривала, — не зная, как ещё отмазаться от этого вопроса, заявила я, хотя перед глазами чётко всплывало запомнившееся лицо безбилетника. Да, признаю, в тот момент мне было совершенно не до изучения его внешних данных, но сама ситуация сыграла свою роль и отпечаталась в памяти в виде квадратного лица без единой морщинки или изъяна с не очень смуглой кожей, но и не такой, как моя или Насти. Слишком идеальным было это лицо, прям, как с картинки из журнала. Ударив себя ладонью по лбу, я с трудом сдержала стон отчаяния, ну вот что за наказание, почему он мне так детально запомнился?

— Тогда чего на помощь не звала?

Вопрос был совершенно справедливым, и ответа на него я не знала.

— Да вокруг никого не было, — брякнула я и прикусила язык, ведь это было не так.

— Ты же сказала, вокруг была толпа свидетелей.

— Людей — да, но я не видела представителей закона, либо работников станции, — попыталась оправдаться я.

— А представители закона и работники станции не люди? — усмехнулась Настя и я сама рассмеялась вместо ответа на её слова. — Ты просто не хотела, чтобы кто-то вмешивался и прерывал ваши препирательства.

— Что за бред, — буквально по слогам промямлила я. Вот ещё чего не хватало. Здесь точно Настя не права, и я даже могла бы это доказать, если бы не выпила два бокала вина без ужина.

— Хорошо, раз это бред, то представь, что это был не описанный тобой азиат в приличной одежде, а полноватый мужчина лет сорока с пивным пузом, обветренным лицом, жирными волосами и недельной щетиной, в ветровке из комиссионки и запахом перегара.

Пока подруга говорила, перед глазами слишком чётко вырисовывался образ мужчины, который она описывала, и дрожь, вызванная неприязнью сразу прокатилась по всему телу. Да, стоило такому врезаться мне в спину, а затем и локтем в грудь, я бы сразу отпрыгнула метров на пять и не задумываясь пропустила бы без разговоров, ведь иначе он просто мог снести меня своим весом и силой. Неужели я начала препятствовать, да и заговорила с безбилетником, основываясь на внешнем виде противника и оценивая шансы против него? Да, он был мужского пола, выше меня, но не сильно, сантиметров на десять, не больше, а по комплекции, скрываемой под его пальто, вообще походил на меня саму. В плечах, если судить по памяти, не сильно превосходил, животом наделён не был, да и ноги не толстые. Перед глазами слишком отчётливо предстала картина безбилетника и его комплекции, насколько удалось её рассмотреть. Мне даже пришлось закрыть глаза и тряхнуть головой, отгоняя этот образ. Согласна, внешне он отвращения не вызвал, но можно ли объяснить моё собственное поведение именно этим?

— Сдаюсь, — заявила я, выставив руку в сторону подруги.

— Я только начала! — воодушевилась Настя.

— А я закончила. Что у нас там по вину, это были остатки бутылки? — попыталась я перевести тему и подняться с кресла, как уверенная ладонь подруги легла мне на плечо, возвращая на место.

— Что он сделал с телефоном? — вместо ответа, поинтересовалась она. Бросив взгляд на пустой бокал, я тяжело вздохнула и опустилась обратно на сиденье.

— Я ничего не нашла, — сказав это, я спокойно достала из кармана телефон, с трудом разблокировала его при помощи встроенной функции распознавания лица и протянула Насте. Да, после пары выпитых бокалов смартфон не всегда узнавал меня. Честно говоря, он не узнавал меня, даже если я неправильно улыбалась. Так он был настроен, да и технология пока новая, и весьма удивительно, что безбилетник поймал момент и выражение лица, которое позволило снять блокировку, особенно учитывая моё эмоциональное потрясение в тот момент.

— Давай посмотрим, — с интересом водя пальцем по экрану, пробормотала Настя, уткнувшись в него чуть ли не носом. Ей я доверяла и не боялась, что подруга что-то натворит от моего имени, потому молча пожала плечами и забрала у неё из рук бокал, ещё наполовину заполненный вином. Жутко хотелось сделать глоток, но я держалась, осознавая, что это не моя порция.

— Я в первую очередь приложения банка проверила. Никаких следов махинаций не нашла, — пожала я плечами. Поразительно, как сильно прогнило наше современное общество, что в любом первом встречном ты обязательно видишь либо мошенника, либо угрозу своему финансовому состоянию, даже если от него на момент встречи осталось одно название.

— Во сколько это всё было, говоришь?

— Где-то около семи вечера, — без телефона в руках мне далось больших усилий вспомнить даже это время. Обычно я покупала билет на электричку через приложение по пути с работы до станции и по указанному времени смогла бы определить точно, но сейчас смартфон всё ещё находился у Насти. Множество коллег рассказывали мне про возможность приобретения абонемента на проезд по будням, либо на нужное количество поездок от одной станции до другой, но я игнорировала эти предложения. Почему? Для их приобретения мне было необходимо обзавестись дополнительной транспортной картой, куда эти поездки и абонементы записывались бы, а раз на телефон это было сделать ещё невозможно, то и заводить дополнительную к уже имеющимся картам, не хотелось.

— И кому ты звонила в это время? — неожиданно поинтересовалась Настя, сунув телефон со списком звонков чуть ли не мне под нос.

Уставившись на перечень знакомых имён и незнакомых номеров, я затуманенным и плавающим взглядом пыталась рассмотреть те, что были выше остальных. Первым шёл один набор цифр, складывающийся в семизначный номер с кодом города Москвы, но судя по времени, звонок поступил после восьми вечера, почти в девять и это было подтверждение заказа еды. Сразу после него шло имя Петровой Анастасии, являющееся полным именем Насти, ведь у меня все, кого я знала лично, были записаны именно так, по имени и фамилии. Это девушка звонила мне, когда вылезла из такси, чтобы в очередной раз вспомнить номер квартиры или код от домофона. Она всегда путалась с ним, а я без звонка не напоминала. А вот шедший третьим номер оказался мне совершенно незнаком, но он был исходящим, а время совершения вызова расплывалось у меня в глазах из-за выпитого вина.

— Никому, — неуверенно пробормотала я, пытаясь всмотреться в экран и детально вспомнить каждую минуту за пределами офиса. Звонила ли я кому-то по пути на станцию? Сразу перед этим незнакомым номером был ещё один исходящий вызов, но уже в рабочее время и как я совершала именно его, помнилось прекрасно.

— Вот тебе и разгадка. Он позвонил на свой номер, чтобы сохранить себе твой, — спокойно пожала плечами Настя и вернула мне телефон, принимая бокал обратно.

Уставившись на подругу с подозрением, я обдумывала услышанное и сразу вспомнилась фраза, брошенная безбилетником на прощание. «Сохрани его». Тогда я подумала, что мужчина говорит это про сам телефон и мне показалось даже странным нечто подобное, но теперь всё встало на свои места. Если Настя права, то наглец просил сохранить именно свой номер, оставленный им в списках исходящих звонков. Вот ещё, делать мне нечего, ему самое место в списке заблокированных абонентов, куда обычно попадают рекламные звонки и телефонные мошенники. Ткнув в нужную часть экрана, я прокрутила меню и зависла пальцем над строчкой «заблокировать».

— Уверена? — неожиданно посмеялась Настя, наблюдая за каждым моим движением.

— Полностью, — прошипела я сквозь зубы и ткнула столь манящую надпись.