Кармен. История о трудном пути к счастью и любви

Мила Михайловна Стояновская

Эта история о девушке, воспитаннице детского дома, которая очень хочет иметь семью и родных. Она мечтает о взаимной любви. Только настойчивость и трудолюбие помогает ей справиться с разочарованиями и стать звездой.

Глава 2

Время стремительно мчалось вперёд. Лиза закончила обучение на первом курсе, у неё появилось больше свободного времени. Вовка теперь часто заходил к ней в гости, они гуляли в парках, просто бродили по улицам, иногда бывали в кино. Вовка кормил её чебуреками и мороженым. Их отношения из приятельских постепенно переросли в более близкие, они стали «парой». Они обнимались и целовались, и это очень нравилось Лизе. Не нравилось одно — Вовка почти постоянно был навеселе, а иногда просто пьян в стельку. Тогда он храпел на её кровати, а она, прижавшись у стола, занималась или читала, дожидаясь, пока Вовка чуточку протрезвеет.

Лиза пыталась объяснить ему, что он ведёт себя как-то неправильно, слишком вольно. К тому же он почему-то довольно часто менял место работы, делая значительные перерывы между устройствами на новое место. Вовка приставал к ней с предложением разделить с ним постель, но Лиза всякий раз отговаривалась, отказывалась, объясняя, что она пока не готова к этому. В этих случаях Вовка страшно обижался и орал:

— Я мужик всё-таки! Мне женщина нужна, а не кукла говорящая! Вот и сиди одна, жди, когда засохнет.

Лиза плакала и сидела в одиночестве, каждый раз думая, что Вовка ушёл насовсем. Ей было грустно.

Она вспоминала, как в интернате детского дома её двенадцатилетнюю затащили в кладовку два старшеклассника, пытаясь изнасиловать. Они совершенно не ожидали такого отпора. Лиза дралась, как последний раз в жизни. Она брыкалась, вертелась змеёй, кусалась, царапалась, била костяшками пальцев прямо в носы яростно и дерзко. А самое главное, не думая, била коленом в пах насильникам без сомнения и жалости. И орала во всю глотку. После нескольких минут неравной схватки, нападавшие имели какие-либо её последствия: разбитые носы, покусанные щёки и руки, исцарапанные в кровь лица и ушибы детородных органов. Лизе тоже досталось, её «припечатали» головой о стену так, что искры из глаз посыпались. И потом ещё долго под волосами торчала большая шишка. Но у мальчишек так ничего и не вышло.

— Да, брось её, — прохрипел старший из них, девятиклассник, прыщавый и похожий на поросёнка, Петька Конев, зажимая пах, — ядовитая она, бешенная. Ведьма цыганская!

Чего они испугались больше: её криков или пинков со всей дури, она так и не поняла, только потенциальные насильники отпустили её.

Лиза вышла из кладовки всклокоченная, лохматая с разодранным рукавом платья, с горящими гневом глазами, но не побеждённая.

С той поры она никогда не ходила одна, а всегда только с Ленкой, которую тоже учила обороняться в случае нападения мальчишек. Едва заметив косой взгляд, Лиза издалека грозила мальчишкам кулаком. От неё отстали, а она никогда не старалась привлечь хоть чем-то внимание второй половины человечества к своей персоне.

В интернате все девочки лишились невинности, даже девятилетняя Танька, случалось, и беременели они. Только тогда в дело вмешивались воспитатели и врачи. Лиза и Ленка избежали этой участи. Почему уж так случилось? Может, повезло, а может, Боженька распростёр над девочками свою десницу, только их никто не трогал.

И вот сейчас, когда Вовка настаивал на близости, она пугалась. Он всегда был в лёгком подпитии или пьяный и Лизе это не нравилось. Совсем иначе представляла она себе ночь любви. Слава Богу, библиотеки работали и в них были огромные стеллажи с любовными романами. А читать Лиза любила всегда.

И всё же это случилось. Был канун Нового года. Девочки из группы разъехались по домам встречать Новый год с родителями и близкими. В общежитии остались только семейные и то только те, которым некуда было пойти в гости. Ленка позвонила ещё днём и поздравила Лизу с наступающим Новым годом.

— Ты прости, Лиз, не могу тебя пригласить. Народу будет до едрени Фени, все Юркины родственники к маме придут, её очередь в этот праздник гостей принимать. Не я хозяйка, понимаешь же? Ну, вот. Обнимаю тебя, подруженька. Давай тоже не тяни, давно пора вам с Вовкой что-то решать. Ты, хотя бы переспала с ним? Что, нет??? До сих пор??? И как ты замуж собралась?

— Да я пока не собиралась. И потом, за Вовку…

— А у тебя очередь за дверью? Куча претендентов? Что, нет? Ну, тогда и будешь сидеть все праздники одна, соображаешь? Мужики долго ждать не любят. Вот найдёт тебе замену, наплачешься ещё.

— Да ладно, Лен, не нагоняй жути. Куда торопиться? Мне ещё институт окончить надо, одеться, обуться.

— Ну, сама смотри. А у нас с Юркой малыш будет, представляешь? Уже пять недель! Свекровь не нарадуется, пылинки с меня сдувает, делать ничего не даёт. Всё сама. Ой, Лизка! Я такая счастливая, а всё, потому что в семье живу и с мужем. Так что думай, подруга.

Лиза призадумалась.

— И что, в самом деле, я ломаюсь, как сдобный пряник? Ленка говорила: не узнаешь: нужен тебе этот мужик или нет, если его в постели не попробуешь. И к тому же семья появится: мама, папа и даже две его сестры, золовки, кажется… Вон, у Ленки же всё хорошо сложилось. Может, и у меня тоже всё, как у людей будет. А любить вовсе и не обязательно, миллионы семей живут без взаимной любви, но во взаимоуважении и взаимной поддержке друг друга.

Вовка пришёл поздравить Лизу с Новым годом. В руках бутылка шампанского, коробка дорогих конфет и маленькая ёлочка. Лиза радостно всплеснула ладошками.

— Ой, Вовка, ты маг и волшебник! У нас будет настоящий Новый год? Только у меня игрушек нет, — огорчилась она.

— Ерунда, украсим тем, что найдём, — нисколько не расстроился Вовка, — да особо и украшать не надо. Вот ещё что у меня есть!

И он вытащил из внутреннего кармана своего полупальто, смотанную в клубок, гирлянду электрических лампочек, спрятанных в фигурки сказочных полиэтиленовых гномиков.

Они пили шампанское, закусывая жареной картошкой и солёными огурцами. Любовались яркими цветными огоньками, сверкающими на маленькой ёлочке, установленной на столе.

Вовка ёрзал и всё теснее прижимался к Лизе. Она непроизвольно отстранялась.

— Короче, или ты прекращаешь меня мучить или я ухожу. Совсем. Сиди здесь, жди своего сказочного принца и помни: как Новогоднюю ночь проведёшь, ну, дальше сама знаешь, — вскипел Вовка, хватая своё полупальто и пыжиковую шапку.

Лиза смотрела на Вовку своими большими глазами, в которых смешались сразу несколько чувств: обида, просьба не оставлять её одну и какая-то почти детская обречённость. Вовка бросил пальто и шапку на табурет.

— Не бойся, глупенькая. Я тебя не обижу. Я же люблю тебя, Лизонька, — страстно шептал ей в самое ухо он, торопливо раздевая её.

Вовка, пыхтя, навалился на неё всем телом и, дурея от близости, быстро сделал своё дело. Лиза почувствовала только дискомфорт и боль.

«Как противно и унизительно, — думала она, — никакого удовольствия и блаженства. Может со временем проявится?»

Он перекатился на спину и минуту или две глубоко дышал, от чего его грудь вздымалась и опадала, как после быстрого бега. Лиза встала и, накинув халат, молча пошла в душевую. Общага, не смотря на позднее время, гремела музыкой и искромётным весельем. По этажу из комнаты в комнату сновали подвыпившие жильцы с бокалами в руках в мишуре и серпантине. Весь пол в коридоре был усыпан разноцветными конфетти. Все поздравляли Лизу, обнимали её и приглашали в гости. Она улыбалась в ответ, отвечала на поздравления, не испытывая радости в душе. То, что случилось сейчас у них с Вовкой, пока никак не отозвалось в ней. Душа спала, и просыпаться не хотела. Она не испытала ни-че-го!

— Слушай, я не понял, ты девушкой, что ли была? — спросил её Вовка, когда она вернулась из душа.

Лиза взглянула на него исподлобья.

— А я разве на парня смахиваю?

— Да, нет, я не то имел в виду, — старался объяснить, сразу протрезвевший, Вовка, — выходит у тебя я «первый»? Ну, удивила… А я-то думал: «И чего это она упирается?» Ну, теперь понятно…

— Что тебе понятно?

— То, что ты моя. Ты моя теперь, Лизка! Только моя! — кружил он её по комнате, взяв за руки.

С той Новогодней ночи Вовка приходил к Лизе ежедневно, и каждый день они занимались сексом. Лиза с началом половой жизни расцвела, налилась соком и красотой, как распускающийся бутон. Формы её округлились, бёдра чуть раздались, подчеркнув и без того тонкую талию. Округлились руки и ноги, угловатость и сухопарость уступили место стройности и величавости. Лиза очень похорошела, взгляд стал глубоким и загадочным. Даже её подруга Ленка, увидев её в очередную их встречу ранней весной тихо ахнула.

— Ну, ты даёшь подруга! Прям царевна-лягушка! Ой, мамочки, — всплеснула она руками, — что полноценный секс с людьми делает! Кожу-то сожгла?

Лиза с недоумением и обидой смотрела на неё.

— Чего насупилась? — обняла её Ленка, — Похорошела до чего, прям не узнать! — восхищалась она, — А замуж когда? До родов бы успеть на твоей свадьбе погулять.

— Так меня ещё замуж никто не зовёт, — растерялась Лиза.

— А ты сама возьми инициативу на себя. «Мы не можем ждать милостей от судьбы, взять их у неё наша задача!» — слегка видоизменила Ленка фразу известного селекционера Мичурина, — Действуй, подруга!

Прошло ещё полгода. Лиза перешла на третий курс. Встречи с Вовкой продолжались. Теперь уже ей нравилось заниматься сексом, она даже заметила, что ждёт встреч с ним. А Вовка жил, как хотел, по-прежнему прыгая с одного рабочего места на другое. То ему не нравилась работа, то начальник, то его браковали из-за пристрастия к спиртному, то зарплата не устраивала. Лиза как будто не видела заинтересованных взглядов парней, обращённых на неё, сузив до предела круг своих интересов. Учёба и Вовка. В конце зимы она почувствовала, что внутри неё что-то изменилось. После посещения гинеколога Лиза убедилась, что носит в себе живую кроху. Она, волнуясь, сообщила об этом Вовке. У того это не вызвало бурной радости. Он опять находился в активном поиске нового рабочего места, то есть попросту пролёживал кровать. Даже то, что у Лизы не было телевизора, не смущало его, чаще всего он просто спал.

— Я рожать буду, — твёрдо сказала она Вовке, — ребёнку, конечно, отец нужен, но если ты с чем-то не согласен, то с этого дня — свободен. Умолять тебя, на мне жениться, я не буду. Сама выращу ребёнка. Но и ты сюда дорогу забудь. Понял?

Вовка хмуро посмотрел на неё, но при этом не произнёс ни слова. Молча, собрался и ушёл. Лиза была готова к такому повороту событий, поэтому она не рыдала, не скорбела о том, что судьба снова немилостива к ней. Она лишь крепче сжала свои красивые губы, решив, что надо ещё попросить работу, требовалось подкопить денег.

Вовки не было только две недели. Он пришёл к вечеру, после работы с авоськой полной продуктов. Сначала Лиза не хотела открывать ему, но он просил только поговорить.

— Лиз, ну открой, пожалуйста, поговорить надо, — канючил он за дверью.

Мимо проходили соседи, здоровались с ним и давали советы, как лучше «навести мосты», в отношениях с Лизой. И всё-таки она открыла ему. Вовка был рад и не мог этого скрыть. В Лизе шевельнулось что-то тёплое, она тоже скучала по нему в разлуке.

— На работу устроился? — прежде всего спросила она.

— Да, да, Лизонька, работаю. Вот продукты тебе принёс, тебе теперь за двоих есть надо. Я всё обдумал, короче, завтра подадим заявление. Я не позволю, чтобы моего ребёнка кто-то другой воспитывал. И вообще, не могу я без тебя, Лиз, совсем не могу, — посмотрел он на неё взглядом побитой собаки.

В Лизе маленькой змейкой шевельнулась жалость. К Вовке? Нет, к себе. Ей захотелось заботы, внимания и ласки. Она почему-то опустила руку на живот и спросила:

— Родители тебя послали ко мне?

— Родители? — удивился он, — Нет, они ничего не знают. Вот подадим заявление в ЗАГС, и я тебя с ними познакомлю.

Вовка остался у Лизы и опять они занимались сексом. А утром отправились в ЗАГС. Прошло три дня и в субботу Лиза, надев свою самую красивую кофточку и почти новую юбку, робко шла рядом с Вовкой к нему домой. «Новоиспечённый» жених приободрял её, но она всё равно жутко волновалась. Видимо Вовка ничего не сказал своим родителям о том, что приведёт домой свою девушку.

— Мам, пап, я не один, — крикнул он из прихожей, — я с невестой.

— Ах! — послышалось из комнаты, — Да, что же ты не предупредил нас, мы бы…

На порог комнаты вышла ухоженная дама в длинном шёлковом халате с широкой улыбкой на лице, которая медленно сползала с него, как маска. Лиза встречала её в подъезде два раза, и оба раза она не ответила на её приветствие. Сейчас она брезгливо осматривала Лизу, как грязного, больного котёнка. Позади неё стоял высокий мужчина, с любопытством взирая на совсем растерявшуюся девушку.