(Не)настоящая истинная, или Избранница повелителя драконов

Мила Синичкина (2024)

— Вы станете моей невестой, Агнесс, только в вас течет кровь, способная обмануть жреца.– А если я не соглашусь, что тогда?– Я выкупил все долговые векселя вашего отца, — дракон смотрит на меня с жалостью, — у вас нет выбора. Либо роль моей подставной истинной, либо каторга. Вот только придется поехать туда голой, все на вас до последней нитки пойдет в счет уплаты долга.Мой отец проиграл семейное состояние и вскоре после этого отправился на тот свет, завещав мне свои долги. И теперь я должна изобразить истинную повелителя драконов, рискнув своим поступком прогневить богов, либо отправиться гнить в шахты…

Глава 11

Александр

— Твою дракониху, — ругаюсь, осознав, кто мой противник.

Секунда промедления, и я уже подбегаю к девушке, молясь про себя всем богам и магии, чтобы я не зашиб ее полностью, чтобы она оказалась жива.

— Пульс есть, но слабый, — выдыхаю, ощупывая ее запястье, а затем аккуратно обхватываю девицу и несу ее к дивану. — Ты совсем не ешь, милая, ты слишком легкая, — произношу, да только ответа она мне не дает.

Голова девушки безвольно болтается, и я придерживаю ее, укладывая повыше на подушках. Кончики моих пальцев дрожат, давно я так не нервничал.

— Ничего, солнышко, я тебя вылечу, сам покалечил, сам же и вылечу, — несу какую–то чушь, осторожно ощупывая затылок девушки.

Нужно понять, не проломил ли я ей череп. Боевой маг, конечно, не равен целителю, но нас учат основам лекарской магии.

К счастью, никаких внешних повреждений головы не наблюдается, удар пришелся на спину, что одновременно и лучше, и хуже.

— Ничего, сейчас подлечим тебя, будешь, как новенькая, — снова ласково говорю девушке, не приходящей в сознание.

Все еще дрожащей рукой обхватываю ее хрупкое запястье, на котором синеют яркие венки на фоне бледной кожи, а вторую ладонь кладу на лоб девице и начинаю процесс лечения.

«Агнесс, ее зовут Агнесс Мортимер», — мысленно поправляю себя.

А еще она та самая девушка, которая прыгнула ко мне в карету с моста.

Слегка трясу головой, не позволяя себе зацикливаться на мыслительном процессе, не нужно видеть во всех врагов, даже если их появление в жизни выглядит подозрительно. Пусть Сесил ударяется в паранойю, я же в данный момент предпочту прислушаться к сердцу.

А оно буквально вопит о том, как ему страшно, если я вдруг не смогу ее вылечить. Ужас затапливает и заставляет дрожать.

— Хватит! — произношу властно самому себе, чтобы прекратить несвойственную мне панику. — Я и не с такими повреждениями справлялся.

«Да, но не с ней, ее ты еще не лечил», — отвечает мое подсознание.

После этой мысли меня охватывает смятение, я пытаюсь разобраться в себе, пытаюсь понять, почему вдруг я так разнервничался, почему именно эта девушка настолько важна для меня, что я не могу включить холодную голову?

Я не мог размякнуть за пять лет мирной жизни, ведь мирной она видится лишь непосвященным. И я могу быть довольно жестким, тот же Сесил гораздо мягче. Но тут вдруг именно я размяк.

— Аа–ах, — грудь Агнесс высоко вздымается, и с ее губ срывается протяжный стон.

Свечение моих рук с белого сменяется синим, значит, я справился, физических последствий моего удара больше нет. Теперь остается только ждать, когда леди Мортимер придет в себя, и, возможно, стоит принести ей воды.

Поднимаюсь на ноги, чтобы найти кухню, и поправляю Агнесс, чтобы та не упала, пока меня не будет. Ловлю себя на мысли, что мне нравится к ней прикасаться, в груди словно теплый огонек зажигается.

Теперь уже сильнее трясу головой. Созвездие дракона сегодня зависло на небе не под тем углом, никак иначе не объяснить мою внезапно проснувшуюся чувствительность и эмоциональность.

«Это все угрызения совести, ведь я на нее напал. Плюс радость от того, что я нашел беглянку, не более того. Не стоит искать странное в обычном», — нахожу здравый аргумент собственным ощущениям и, успокоенный, шагаю в просторный холл.

Только заглянув в третье по счету помещение, я понимаю, что еще настораживает в доме — здесь нет прислуги. Нет вообще никого, кроме девицы Мортимер. Впрочем, это объяснимо, если вспомнить, какой именно у меня аргумент, стимулирующий обмануть систему и одного жреца в частности.

Мне везет в четвертом помещение, оно оказывается кухней. Чистой и аккуратной, кстати. Может быть, прислуга к ней все же заглядывает периодически, да и должна ведь девица чем–то питаться.

Нахожу чистый стакан и графин с водой, решаю взять оба предмета, но тут натыкаюсь глазами на нечто обгорелое.

— Что это?! — восклицаю удивленно и ставлю обратно графин со стаканом, и осторожно, двумя пальцами, беру неизвестный продукт, подношу его к лицу и принюхиваюсь. — Хлеб? — произношу в неверии.

Кладу обратно находку, беру графин со стаканом и выхожу из кухни, крайне озадаченный.

«Она сама испекла тот ужас?» — мысленно вопрошаю и теряю бдительность. Ведь я ожидаю, что моя пациентка все так же лежит на диване в глубоком обмороке, а она не лежит.

— Стоять, — раздается слева, едва я вхожу в проем, — сделаете еще хоть шаг — лишитесь жизни.

Моей шеи касается холодный острый металл…