Маньяк в кустах

Милена Стар (2024)

Запредельно горячая новелла. История о безудержном сексуальном наваждении, сметающем все на своем пути.

Пенис из глины

Поликлиника, в которой я работаю, находится в двух шагах от моей сестры. Поэтому каждый вечер по пути домой я забегаю к ней в гости, и мы позволяем себе выпить немного пива, чтобы расслабиться. Этот вечер не стал исключением.

Моя сестренка художник. Как обычно, она взахлеб рассказывала о своей новой скульптуре, выражающей какой-то там протест обществу или что-то в этом роде. Делая мелкие глотки пива, я с интересом смотрела на мощный пенис, мастерски вылепленный из глины.

— Не понимаю я вас, товарищи художники, — моего лица коснулась ухмылка. — В чем заключается протест? Порнуха какая-то.

— Это не порнуха, а искусство! — нахмурилась Танюшка.

— Тебе пора найти ухажера, — я весело захохотала, — твое искусство открытым текстом просит мужчину.

— Мои сексуальные пристрастия не имеют никакого отношения к искусству, — возразила сестренка.

— Ага, — я кивнула. — Вижу, что твое искусство не имеет отношения к мужикам… — мой взгляд перешел на творческую полку, где красовалось еще несколько работ: атлетическая мужская грудь, плоский животик с ярко выраженными кубиками пресса и сочные спортивные ягодицы.

— Ну тебя, — Танька смущенно улыбнулась. — Обидеть художника может каждый.

— Ты знаешь… — я снова глянула крупный член, гордо стоящий в центре стола. — У нас с тобой одинаковые предпочтения в размере, — мой краткий смех накрыл помещение.

— Дело не в размере, — Танюшка разлила пиво по кружкам. — В любом творчестве, где изображаются интимные части тела, есть своя эстетика, — сестренка вздохнула. — Крупный пенис выглядит более эстетично, чем средний.

— Ну, не знаю, — задумчиво пробормотала я. — Лично меня средние вообще не впечатляют… таких мужиков надо срочно отправлять на принудительное увеличение.

— Демонстрация интимных частей тела открывает в человеке новые грани, — Танюшка сделала чувственный глоток пива. — И каждый должен узреть в этом свою свободу.

— Не совсем понимаю тебя, — я смущенно улыбнулась.

— Ну, смотри… — Танюха напряженно сжала губки. — Ты, например, увидела в этом сексуальный смысл, верно? — сестренка пронзительно глянула на меня.

— Какой еще смысл можно увидеть в члене? — я усмехнулась.

— Главное, что ты нашла этот смысл, — было мне ответом.

— Блин, Танюш! — я моляще уставилась на сестру. — Не усложняй! Это член, у него только один смысл и одна функция! — с моих губ сорвалась ухмылка.

— Ммм… — Танюха понимающе кивнула. — То есть у полового органа только одна функция?

— Да… — мой голос прозвучал неуверенно.

— Ну, че ты растерялась? — глаза сестренки буквально сверлили меня. — Говори прямо, не стесняйся.

— Ну… еще… чтобы писать, — я с улыбкой нахмурилась, — но об этом как-то не хочется упоминать.

— Верно, — Танюха кивнула, с этого момента она стала похожа на препода по философии. — А почему ты не хочешь об этом упоминать? Разве ты брезгливая?

— Конечно, нет! — я отрицательно покачала головой. — Врач не может быть брезгливым… брезгливость из меня еще в институте выбили.

— Вот именно! — не унималась сестренка. — Значит проблема твоей нетерпимости в моральных устоях общества. И ты не одна такая…

— Нас много таких? — я усмехнулась. — Мы совсем конченные или есть надежда?

— Зря иронизируешь, — сестренка вздохнула. — Я просто хочу сказать, что мужчины и женщины не должны прятаться друг от друга в проявлении природных потребностей, это не логично.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду… — кажется, я начала теряться внутри этой нездоровой философии. — Мы должны открыто писать при мужиках, а они при нас? — в этот момент мои щеки залились румянцем.

— Да при чем здесь это! — Танька нахмурилась. — Мы должны искать свою интимную свободу в любых мелочах.

— Блин, — мой взгляд стал напряженным. — Я все равно не поняла, в чем заключается проблема общества. В моральных устоях?

— Конечно! — воскликнула сестренка. — И мы прячемся от природы внутри этих устоев. Это мешает познать себя, раскрыть потенциал своей подсознательной личности.

— Так, стоп! — я легонько ударила ладонью по столу и шепотом засмеялась. — Остановись, пожалуйста, пока у меня голова не закипела.

— А я думала, что медики легко переваривают философию, — Танюха шутливо пнула меня под столом. — Вы же стрессоустойчивые.

— Стрессоустойчивость терапевта выражается в общении с пенсионерами, которым скучно сидеть дома, — по моему лицу растянулась ухмылка, — а вот общение с творческими людьми — это совсем другая область медицины.

— Ладно, — Танюха махнула рукой. Кажется, она устала высказывать свою творческую позицию и решила перевести тему. — В любом случае вижу, что моя новая работа тебе понравилась.

— Понравилась — это мягко сказано! — мой взгляд наполнился сарказмом. — Я влюбилась! — бурный приступ хохота вырвался из глубины души.

— Озабоченная, — Танюшка усмехнулась.

— Не озабоченная, а голодная! — я закусила губу, моя ладонь крепко обхватила глиняный ствол. — Слушай, ты не могла бы погулять часик?

— Вот дурочка, — Танька смущенно улыбнулась и покачала головой, — чего городит.

— Хотя… с такой “дубинкой” мне и пяти минут хватит, — я озорно стрельнула глазами.

— Вообще-то я лепила его с натуры, — Танюха пожала плечами. — Могу познакомить с хозяином “дубинки”.

— Ага, — я кивнула, — с мужем моим познакомь…

— Вот сиди и не выебывайся, если колечко на пальце жмет! — сестренка закусила губу.

— А ты не дразнись тогда, — мой голос прозвучал жалобно. — Убери этого красавца с моих глаз.

— Не уберу, — Танюха покачала головой. — Пусть стоит!

— Тоже верно, — я кивнула. — На то он и член, чтобы стоять, да? — легкий сарказм снова коснулся моего лица.

— Совершенно верно, — сестренка пожала плечами.

Мы хором засмеялись, но мне было совсем не до смеха. Возможно, для Таньки это действительно какой-то протест обществу. А для меня это стало лишним напоминанием, что мужской орган может быть крупным и твердым… За последние годы я успела забыть об этом, ведь кроме супруга ни с кем не спала.