Баронесса ринга

Минерва Спенсер (2022)

У Марианны Симпсон внешность и манеры утонченной леди, но каждый вечер она выходит на арену странствующего цирка своего дядюшки, и пока еще ни одному сопернику не удалось одолеть девушку в честном боксерском поединке. Красивый, благородный и высокомерный Сент-Джон Пауэлл, герцог Стонтон, заслужил у недоброжелателей прозвище Лорд Безупречность. Герцог презирает циркачей и комедиантов, но ему нужна Марианна, ведь девушка — единственная, кто способен помочь ему вырвать младшего брата из рук жестокого и коварного барона Стрикленда.

Глава 4

Гай Дарлингтон, маркиз Карлайл и наследник герцогства Фейрхерст, не дожидаясь, пока дверь библиотеки за ним закроется, произнес:

— Боже праведный, Син. Если бы я не получил твоей записки, подумал бы, что встретил в холле мужчину.

После того как брат Стонтона исчез, только Гай, самый давний друг, называл его этим детским прозвищем.

— Это точно была она — Баронесса ринга? — уточнил Гай.

Какой-то газетный острослов так окрестил Симпсон после того, как она заявила, что стала законной женой Стрикленда. Но сейчас, познакомившись с этой серьезной гордой молодой женщиной, Сент-Джону было сложно представить, чтобы она согласилась просто побеседовать со Стриклендом, уж не говоря о том, чтобы опять стать его любовницей.

— Да, это была мисс Марианна Симпсон.

— Она выглядит несколько иначе без всего этого броского грима, верно? Изящнее, что ли. Но почему, во имя всего святого, она одевается как мужчина?

— Эту тему мы не затрагивали.

Гай хохотнул и плюхнулся в кресло, которое совсем недавно занимала Марианна Симпсон, напомнив о своей провокационной манере сидеть с широко раздвинутыми красивыми длинными ногами в туго натянутых бриджах.

— Ну и как она, онемела от счастья и зарыдала у тебя на плече, услышав о воскрешении своего прежнего обожателя?

Стонтон вздрогнул, услышав этот вопрос. Спасибо другу за вмешательство. Последнее, что ему сейчас требовалось, — это похотливые мысли о Марианне Симпсон.

— Она отказалась читать письмо.

Гай захохотал и хлопнул себя по бедру:

— Она даже не захотела его прочитать? Что за бессердечная стерва. Да еще и нелюбопытная. Ты уверен, что она вообще женского пола?

Сент-Джон снова вспомнил эту особу с необыкновенно сильным характером. Да, она, безусловно, женщина, и это лишало его покоя.

— Ни разу в жизни не встречал женщину, начисто лишенную любопытства, — произнес Гай. — Господи, да я сам не смог удержаться и прочитал письмо, хоть и ненавижу ублюдка Дома.

Так было не всегда. Когда-то, много лет назад, они трое: Син, Гай, Дом — и еще двое друзей, Эллиот Уингейт и Дэвид Норрис, были близки как братья. Когда они учились в Итоне, их пятерку шутливо называли братством.

До сегодняшнего дня Сент-Джон верил, что из них остались в живых только трое — он сам, Гай и Эллиот. Дэвид, бесспорно, погиб: стал жертвой той же вражеской засады, как и его брат Бен, а почти год назад сообщили о смерти Доминика во время пожара.

— Как ты думаешь, эту интригу они замыслили вместе — Дом и Симпсон? — спросил Гай. — Может, ее отказ помочь — просто попытка повысить цену за сведения о том, где находится Бен?

— Нет. Мне показалось, новость о его воскрешении ошеломила ее так же сильно, как и нас.

— А как насчет ее дяди? Не думаешь, что он как-то с этим связан?

— Вот тут не знаю, но Эллиот отправил человека наблюдать за домом Фарнема сразу же после того, как я получил это письмо, и тот заверил, что Фарнем не получал писем от Стрикленда, и не писал ему сам. Если эти двое в сговоре, то они должны как-то общаться между собой.

Гай кивнул:

— Да, пожалуй. О, кстати, Эллиот уже направляется сюда.

— В это время дня?

Уингейт работал на министерство внутренних дел и редко мог встречаться с друзьями в дневные часы.

— Он сказал мне, что не хочет тебя обнадеживать, но, похоже, отыскал досье на Симпсон и Фарнема.

— Он же говорил, что такого досье не существует?

— Господи, да кто знает, что на уме у этой засекреченной банды. Возможно, им самим неизвестно, что там у них происходит.

Значит, министерство собирает информацию на циркачку. До этого откровения его подозрения по поводу Марианны Симпсон, в особенности ее связи с контрабандным бизнесом, которым занимались ее дядя и Стрикленд, оставались всего лишь догадками. Однако британское правительство не собирает сведения о ком-либо без причины.

— А какая она?

— М-м? — промычал Сент-Джон.

— Мисс Симпсон — какая она?

— У нее отлично подвешен язык, — отозвался Стонтон после минутного размышления. — А также она показалась мне поразительно прямолинейной.

И это было очень мягко сказано.

Дверь открылась, и без всяких формальностей в библиотеку зашел темноволосый, тонкий, как рапира, молодой человек.

— Доброе утро, Стонтон, Карлайл.

— Доброе утро, Эллиот, — отозвался хозяин дома. — Гай говорит, у тебя для меня сюрприз.

Эллиот кинул на Гая обреченный взгляд и сел в кресло рядом с другом и соседом по квартире.

— Ты сплетник почище, чем миссис Онион.

Миссис Онион служила горничной в квартире, которую друзья снимали вместе. Ее способность болтать без единой паузы давно стала легендарной.

Гай пожал плечами:

— Что? Ты же не предупреждал, что это государственная тайна.

Эллиот, пропустив его замечание мимо ушей, поставил рядом с креслом свой потрепанный кожаный портфель и обратился к Сент-Джону:

— Ну что, она согласилась сотрудничать?

Стонтон вкратце рассказал другу о своей недолгой встрече с Марианной Симпсон.

— Довольно интересно, что она отказалась прочесть письмо, — сказал Эллиот. — Но, вероятно, не так уж и удивительно, если учитывать, как Доминик обращался с женщинами всю свою жизнь. — Он открыл портфель и вытащил оттуда тонкую папку. — Джентльмен, доставивший мне это, был не из наших.

Под «нашими» Эллиот подразумевал министерство внутренних дел, где служил. А вот чем он там занимался, друзья до сих пор понять не могли.

— Не из ваших? — Гай досадливо застонал. — Тогда на кого, дьявол его побери, этот человек работает? И откуда знает, что тебе требовалась информация на Фарнема?

Эллиот пожал плечами:

— Он может быть из управления по делам иностранцев. Или из адмиралтейства. Или даже из секретного ведомства.

— Секретное ведомство? Это что, шутка такая? — требовательно спросил Гай.

Эллиот проигнорировал вопрос.

— Само существование этого досье подтверждает мои подозрения, что кто-то уже изучал возможные связи между Фарнемом, Стриклендом и Симпсон. — Он протянул папку Стонтону и добавил: — Очень надеюсь, что ты позволишь мне сообщить о воскрешении Доминика.

— Ради спасения брата я намерен отнестись к предостережению Стрикленда серьезно, — ответил Сент-Джон. — И без обид, Эллиот, но я слышал слишком много правительственных тайн, которые склонялись на все лады на балах и обедах, поэтому не особенно верю в чье-либо благоразумие и умение хранить секреты. Когда Бен будет в безопасности, я расскажу твоему начальству все, что его заинтересует.

Эллиот вздохнул:

— Понимаю, но я должен был попытаться.

— Ты в самом деле считаешь, что Доминик откажется помогать Бену, если правительство узнает, что он до сих пор жив? — спросил Гай. — Наверняка даже он не может поступить так низко и бесчестно.

— Этот человек продавал тайны, хотя точно знал, что это приведет к гибели — или по меньшей мере плену — наших солдат, — напомнил Стонтон. — А теперь он вымогает деньги за того, кого сам же своим шпионажем подверг опасности. Можно с уверенностью сказать, что он пойдет на что угодно.

Гай с отвращением нахмурился.

— Какой же он мерзкий, бездушный ублюдок. Организовать бизнес по выкупу собственных соотечественников!

— Мы не знаем наверняка, что Доминик имел отношение к этим случаям, — заметил Эллиот. — Ни один из троих вернувшихся не упоминал англичанина среди своих тюремщиков.

— А существуют ли вообще доказательства причастности Доминика? — спросил Гай.

— Есть некоторые совпадения, но весьма косвенные.

Гай повернулся к Сину.

— Я знаю, ты переживаешь, что Доминик все узнает, но если у него там целая шпионская сеть, а мы будем только втроем, то можем оказаться на волосок от гибели. — Он пожал плечами. — Несколько солдат могли бы немного уравнять наши шансы.

Ему ответил Эллиот:

— Это исключено. Уже сейчас, в этом скромном составе, мы навлекаем на себя неприятности со стороны правительства.

— Да с чего бы нашему плану вызывать проблемы? Разве правительство не желает заполучить ублюдка-предателя, виновного в гибели двух наших солдат, а теперь, возможно, причастного к требованию выкупа еще за одного? Да нас должны представить к награде за то, что мы притащим его сюда!

— Возможно, они и одобрили бы наши планы, но на континенте сейчас весьма напряженно. Вы же знаете, насколько нестабильными были переговоры в Вене. После отречения Наполеона настроения во Франции драматическим образом изменились. Французский народ, безусловно, радовался, что продолжения войны не будет и что избавился от узурпатора, но теперь страна почти год находится под властью Бурбонов, и популярность Наполеона вновь взлетает до небес. Это раздирает нацию на части. Заключенный мир слишком хрупок. Британия просто не может по своей прихоти посылать солдат в чужое государство — по крайней мере, не вызвав этим нового витка военных действий.

— Вмешательство правительства только навредит моему брату, — отрезал Стонтон, не желая продолжать разговор на эту тему. — И злая воля Доминика здесь ни при чем. Единственные, кому я могу доверить спасение Бена, это вы, мои друзья. — Он приподнял брови. — Если кто-то из вас не согласится, я…

— Я с тобой, — прервал его Эллиот.

— Я тоже, — добавил Гай.

Сент-Джон больше ничего не сказал, а просто раскрыл папку, которую принес Эллиот, и предложил:

— Прочти вслух.

Стонтон кивнул и начал читать:

— «Об отце Марианны ничего, кроме имени — Джеймс Симпсон, — не известно.

Мать Марианны, Сандрин Дюпюи, родилась в Марселе, Франция.

До переезда в Дувр Сандрин десять лет проработала камеристкой у Дезире Клари».

Сент-Джон поднял глаза:

— Дезире Клари? Почему это имя кажется мне знакомым?

— Потому что когда-то она была помолвлена с Наполеоном Бонапартом, — ответил Эллиот.

Глаза Сент-Джона расширились.

— А потом она…

–…вышла замуж за Жана Бернадотта, одного из наполеоновских генералов? — Эллиот выгнул бровь. — Да, верно. Через несколько лет Наполеон в весьма неджентльменской манере разорвал их помолвку, чтобы жениться на Жозефине де Богарне.

Гай внезапно выпрямился в кресле:

— Бернадотт? Погодите, да ведь это…

— Шарль Джон, кронпринц Швеции.

Гай присвистнул:

— Так-так-так… Мамаша Марианны Симпсон была камеристкой будущей королевы. Очень, очень интересная деталь.

— И в самом деле, — пробормотал Стонтон и продолжил: — «Мать Марианны умерла от испанки, когда дочери было восемь лет. Барнабас Фарнем приехал, чтобы забрать девочку, заявив, что он родной брат Сандрин Симпсон. Это первый зафиксированный контакт Фарнема и Марианны Симпсон.

На момент смерти Сандрин Барнабас являлся членом финансово нестабильной театральной труппы под названием „Актеры Мейфэра“. Забрав племянницу, он отправился в Лондон и с помощью немалой суммы, анонимно переведенной на счет банка Барингов, приобрел действующий театр на Ньюкасл-стрит.

Каждый год по настоящее время, 14 июля, анонимный спонсор переводит на этот же счет полторы тысячи фунтов».

Сент-Джон опять оторвался от чтения:

— Если первые деньги перевели в тысяча восемьсот четвертом году, то сейчас на счету должно быть…

— Почти пятнадцать тысяч фунтов, — отозвался Эллиот.

— Да это ж чертово состояние! — воскликнул Гай.

— И переводят их в день рождения Марианны, — подчеркнул Эллиот.

— Думаешь, эти деньги предназначены ей? — спросил Сент-Джон.

— Фарнем получил к ним доступ вскоре после того, как забрал ее? — Эллиот пожал плечами. — Иначе все это кажется слишком случайным совпадением.

Стонтон согласился.

— «Фарнем открыл Театр на Ньюкасл-стрит в 1805 году, а к концу 1809 года театр уже получал солидную прибыль. На пике популярности театра Фарнем внезапно свернул бизнес и принял предложение управлять маленьким театриком в Диле, где и провел два года».

— На черта он это сделал? — возмутился Гай.

— Читай дальше, — велел Эллиот.

— «Театром в Диле владел некий Джеральд Мимси. Последующее расследование в отношении Мимси показало, что такого человека не существовало. Имеется достаточно доказательств для предположения, что Доминик Стрикленд и Джеральд Мимси — один и тот же человек».

— Так-так-так… — пробормотал Гай.

— «В течение двух лет, проведенных в Диле, Фарнем принимал участие в „войне контрабандистов“, которая велась между двумя местными рыбацкими артелями. В результате летом 1811 года контрабандисты Фарнема обрели контроль над местностью вокруг Дила. Допросы слуг, работавших на Фарнема в Диле, указывают на то, что барон неоднократно посещал там Фарнема».

Син отложил в сторону первую страницу и немного помолчал.

— Значит, Марианна знала Стрикленда с самого детства?

— В те времена она постоянно находилась в школе и приезжала домой только на каникулы. Вполне вероятно, что эти двое никогда не встречались, — ответил Эллиот.

— Она училась в школе?

— Да, и должен отметить, в очень неплохой, — сказал Эллиот. — Это объясняет ее правильную речь.

Сент-Джон взял вторую страницу.

— «Фарнем вернулся в Лондон и за две тысячи сто фунтов купил здание позади театра, которое с тех пор использует как свой дом.

Дал своей труппе другое название: „Фантастический женский цирк Фарнема“. В течение нескольких последующих лет нанимал только женщин: фокусниц, жонглеров, воздушных гимнасток, двух профессиональных бойцов и стрелка-снайпера.

Его племянница, Марианна Симпсон, начала работать на него по окончании Академии мисс Нолан для юных леди».

Стонтон опять помолчал.

— Мне кажется, я слышал это название.

— Это превосходная школа. Там учились все шесть моих сестер, — сказал Гай. — Она считается лучшей частной школой-пансионом для девушек в Британии.

— Значит, Фарнем все же потратил сколько-то денег на свою племянницу, — заметил Сент-Джон и продолжил чтение: — «После окончания школы Симпсон несколько раз пыталась устроиться на работу, но, по свидетельствам, не смогла получить должность гувернантки или компаньонки из-за своей связи с цирком. Симпсон десять месяцев тренировалась с Джеком Нельсоном и провела свой первый публичный матч в конце 1812 года.

Первый подтвержденный контакт Стрикленда с Симпсон произошел в начале 1814 года, когда они вместе обедали в присутствии Фарнема. В течение последующих месяцев Стрикленд несколько раз обедал с Фарнемом и его племянницей, а также купил абонемент в первый ряд на все бои с участием мисс Симпсон. Согласно сообщениям источника, близкого к Фарнему, Стрикленд и Симпсон в конце марта обвенчались по специальной лицензии в семейной часовне, в имении Стрикленда в окрестностях Чатема.

Никаких записей о наличии лицензии или заключении брака не обнаружено.

Симпсон жила со Стриклендом до 20 мая и вернулась в дом дяди после того, как в лондонской газете появилось упоминание о некоей леди Каролине Стрикленд, урожденной Эмхерст, заявившей, что год назад она тайно вышла замуж за Стрикленда в Колдстриме, Шотландия.

Почти сразу же после отъезда Симпсон Стрикленд вернулся в Королевское Беркширское ополчение в звании капитана.

Пока Стрикленд и Симпсон жили в его имении, 11 мая из плавучей тюрьмы „Неволя“ сбежали шестеро французских пленных. Тюремный корабль стоял на якоре у Чатема.

Стрикленда и высокого худого рыжеволосого человека (описание подходит Эмилю Бове, одному из бежавших пленных) между 12 и 15 мая несколько раз видели за беседой в пабе „Ржавый шпигат“ в Чатеме.

24 мая Стрикленд в качестве ополченца получил информацию, что по меньшей мере один пленный, бежавший из Чатема, прячется в доме в окрестностях Дувра. Стрикленд вошел в этот дом, оставив четверых своих подчиненных снаружи. Внутри послышались выстрелы, затем начался пожар. Из огня не вышли ни Стрикленд, ни кто-либо еще. Среди обугленных руин были обнаружены два сильно обгоревших тела.

Доверенный источник в Париже подтвердил, что 17 мая Бове был тайно вывезен из Дила на рыбацкой шхуне теми же контрабандистами, с которыми Стрикленд и Фарнем вели дела много лет назад.

Бове через день после появления в Париже отправился в Тулузу в сопровождении четырех человек. 28 мая, через несколько недель после перемирия и за два дня до заключения Парижского договора, Бове со своими людьми напал на конспиративную квартиру, где находились агенты разведки майор лорд Дэвид Норрис, капитан лорд Бенджамин Пауэлл и лейтенант Джон Досет.

Были найдены тела только Норриса и Досета.

После этого Бове исчез, а его сообщники так и не были опознаны.

Фарнема доставили для допроса по поводу побега Бове, но подозрения с него сняли, так как в то время он находился в Бирмингеме».

Сент-Джон дочитал страницу до конца и сообразил, что сминает в руках бумагу. Любая смерть во время этой нескончаемой войны была страшной трагедией, но гибель его брата в стычке с ополченцами-изгоями через несколько недель после окончания войны — это трагедия за гранью воображения.

Он взял себя в руки и положил лист рядом с первым, затем посмотрел на Эллиота.

— Это все, что у тебя есть на Марианну Симпсон и Фарнема?

— Боюсь, что так.

— Тут нет никаких ответов, наоборот, возникает масса вопросов.

— Знаю.

Стонтон улыбнулся:

— Это с моей стороны крайне неблагодарно. Мне следовало сказать «спасибо».

Эллиот немного помолчал и произнес:

— У меня есть еще кое-какие сведения, которых нет в досье, вероятно, такие же бесполезные, — об одной новой артистке Фарнема, Джозефине Браун.

Гай ухмыльнулся:

— А, да. Метательница ножей. Говоришь, ее фамилия Браун? Ужасно обыденное имя для такой таинственной женщины.

— А что не так с этой Браун? — спросил Сент-Джон.

— После того как ты получил письмо Доминика, я начал наводить справки о Фарнеме, его цирке и обо всем, что с ним связано. О Фарнеме или его племяннице ничего нового не узнал, зато обнаружил, что мисс Браун несколько лет назад была объектом интереса в одном военно-морском деле.

— Объектом интереса? — переспросил Стонтон.

— Обычно под этим подразумевается, что мы получаем информацию, которая вызывает вопросы о человеке или его окружении, но не имеет достаточно доказательств для возбуждения официального дела.

— Это слишком… расплывчато.

Эллиот сухо усмехнулся.

— Добро пожаловать в мой мир, Син. В любом случае с Браун сняли все подозрения. — Он нахмурился. — И все-таки есть в этой женщине что-то… неправильное. Она прекрасно владеет всеми видами холодного оружия, но при этом нет никаких данных о ее прошлом — откуда она родом, кто учил ее всем этим штукам. Чертова загадка, а не женщина.

— Неужели я слышу в твоем голосе восхищение, Эллиот? — поддразнил его Гай.

— Может, и есть немного. Мой опыт подсказывает, что подобная анонимность завоевывается с огромным трудом.

Стонтон показал на лежащее на столе досье, возвращая разговор в прежнее русло.

— Ничто из прочитанного не указывает на то, что мисс Симпсон имела отношение к контрабандной деятельности дяди или знала о замыслах Стрикленда и Бове, хотя и жила с ним в то время.

— Это верно, — согласился Эллиот.

— Почему же, скажи на милость, Стрикленд так сильно хочет ее увидеть? — спросил Гай, вслух повторяя вопрос, который Стонтон задавал себе ежечасно после получения письма Доминика.

— Может, он ее любит и ему стыдно за то, что сделал с ней. Может, хочет уговорить ее вернуться, — предположил Эллиот.

Гай захохотал, и даже Сент-Джон не смог удержаться от усмешки.

— Вообще-то мы говорим о Стрикленде, — произнес Гай. — Я думаю, она в этом замарана, и ее дядюшка тоже, — добавил он с нехарактерной для него запальчивостью. — Думаю, они, вероятно, и сейчас втянуты в это дело с Домиником.

Стонтон и Уингейт уставились на приятеля.

— Что вы на меня так смотрите? — спросил Гай.

— Я проверял почту Фарнема, — напомнил ему Эллиот. — И там нет никаких доказательств…

— Ты начал проверять его почту только после того, как Син получил письмо Доминика, так?

— Ну да.

— А что, если Дом послал ему весточку раньше?

— Конечно, такое воз…

— Или вдруг он отправляет и получает корреспонденцию через кого-то другого? Может, в этой интриге с вымогательством есть и другие помощники?

— Да, это…

Гай в своем кресле подался вперед:

— У нас имеются старые контрабандные связи между Фарнемом и Стриклендом…

— Но нет никаких доказательств, что Фарнем занимался чем-то еще, помимо контрабанды товаров, Гай, — возразил Эллиот. — И уж точно ничего связывающего его с побегом Бове.

Гай презрительно фыркнул:

— Ты считаешь, что Фарнем в Диле по уши завяз в контрабанде, но при этом понятия не имел, чем еще занимался Стрикленд, используя ту же самую сеть?

— Я согласен, что Фарнем, скорее всего, знает куда больше, чем мы сумели раскопать, — признал Эллиот. — Но что касается Симпсон, у нас нет никаких свидетельств — вообще ничего. Прежде чем обвинить кого-то в измене, я должен иметь веские на то основания.

— Мы же не приговариваем ее к повешению! Нам просто нужно убедить Симпсон в том, что она обязана поехать с нами и поговорить с Домиником.

— Под «убедить» ты имеешь в виду «заставить», — заметил Эллиот.

Прежде чем Гай успел ответить, вмешался Сент-Джон.

— Если не принимать во внимание тот факт, что нам придется вынудить Симпсон поехать с нами, — он взглянул на Гая, — а это факт достаточно серьезный, то почему ты так уверен, что Стрикленд не замышляет в отношении ее какое-нибудь злодейство?

— Ну уж, наверное, дядюшка не допустит такого.

— Ты предполагаешь, что Фарнем замешан в этом деле. А если нет? Если кашу заварил один только Доминик? — Стонтон раздраженно покачал головой. — Это чертовски запутанная история, и в основе ее лежит что-то очень гнилое. Почему Доминик так отчаянно хочет увидеть бывшую любовницу?

Гай небрежно отмахнулся:

— Какая разница, что у него на уме. Мы же будем с ней рядом и сможем защитить девушку.

— Я бы не был в этом так уверен. Доминик Стрикленд хитер и коварен. Его планы не так легко просчитать, — парировал Сент-Джон. — Он никогда ничего не делал просто так. Раз он так хочет поговорить с Симпсон, значит, видит в этом какую-то выгоду. Это всего лишь предположение, но я сомневаюсь, что он желает этой женщине добра. Кроме того, если мы и вправду столкнемся с неприятностями, то нас будет всего трое. Если за требованием выкупа стоит Доминик, он вряд ли работает один. Кто-то должен удерживать этих людей в плену. Здесь наверняка действует целая банда.

Друзья некоторое время обдумывали это предположение.

— Я по-прежнему считаю, что мы должны приехать с собственным отрядом, — сказал Гай, но, заметив раздраженный взгляд Стогтона, торопливо поправился: — Не с настоящими солдатами, нужно нанять…

— Ни под каким видом! — хором отрезали остальные.

— Ну ладно, — сдался Гай. — Тогда давайте все сначала. Ты говоришь, что твоя контора уже много лет разрабатывает Доминика и что его подозревали в продаже секретов еще до истории с Бове?

Эллиот кивнул.

— Тогда будет справедливо предположить следующее: Фарнем, о котором мы точно знаем, что он несколько лет занимался контрабандой в Диле вместе со Стриклендом, тоже был в этом замешан. Кроме того, есть еще мисс Симпсон, которая, удобно устроившись, жила со Стриклендом в его имении как раз в то время, когда сбежал Бове. — Гай повернулся к Стонтону. — По-моему, Симпсон должна пойти тебе навстречу, если желает спасти шкуру дядюшки и очистить собственное имя. Если не захочет помочь добровольно… Что ж, я думаю, тогда ты имеешь полное право применить силу. Черт, ты же не просишь у нее власть над миром — всего лишь выкроить несколько дней во время турне, чтобы съездить с нами в Мец. — Гай вскинул брови. — Не такая уж великая просьба ради спасения человеческой жизни, а?

Сент-Джон посмотрел на Эллиота.

— Я согласен с Гаем, — сказал тот. — Цена жизни Бена очень высока, и это обсуждению не подлежит. — Он пожал плечами, давая понять, что излишних объяснений тут не требуется.

Стонтон задумался. Жизнь Бена — добровольное согласие Марианны… Но, оказывая давление на молодую женщину, не станет ли он таким же мерзавцем, как Доминик Стрикленд?