Взгляд Ангела, или По следам жениха

Мирослава Дорофеева

Журналистка получила доказательства смерти 9 невест, что станет 10 невестой, не знала. Злой рок мотал её по миру в те места, где зверь наследил. Олег с 12 лет хранил девственность невесты, не знал, что зверь приметил добычу и в коварные цели включил план мести, не насытившись растерзанными трупами, который позволит ему дать жизнь Ангелу скорби. Машу интуиция подтолкнула вовремя оказаться на месте преступления, встретить своего избранника, спасти подругу, и молодые венчались в церкви…

Глава №5

Взрослеют не годами, а душой

В Томск мы прилетели ночным рейсом, я вытащила из сумки шаль с ангоры, она в ночную прохладу меня согрела, шерсть комфортно окутала мою фигуру, я чувствовала себя взрослее, обновленной. Даже «Колобок» это заметил, вглядывался в моё лицо, прислушивался к голосу.

— «Яр и Слава», ты стала взрослой девочкой, — как-то тихо и душевно проговорил Илья Николаевич. — Много таинственного дала тебе поездка в Таджикистан, я чествую твои перемены, которые светятся в твоих глазах.

— Наверное, я поняла, как мне важно осознавать вашу отцовскую заботу. Я ведь интернатовская, — почему-то со слезами в глазах, немного хрипловатым голосом проговорила я.

«Колобок» густо покраснел, я не поняла его вспышки эмоций, почему он краснеет, наверное, реагирует на слово «отец», подумала я. В душе он не стыдился любви ко мне, сам переоценил чувства и осмелился предложить мне, стать моим заботливым отцом.

— Ярослава приедем в Стрежень, поедим, доченька сразу ко мне, познакомлю тебя с Надеждой, можно? — уверенно заявил начальник.

Я уставилась на Илью Николаевича, округлив глазенки слово «доченька» медленно доходило до моего осознания.

— Хорошо, я не отказываюсь, но очень не хочу быть вам обузой, — почему-то я стала бормотать каждое слово, и сама густо покраснела.

Я прижалась пылающей щекой к плечу Ильи Николаевича, мы сидели в зале ожидания, выжидая посадки на «АН-24», который нас доставит в Стрежень, после трех часов полета на большом самолете. Осознавая, что путешествие завершается и до дома остается один перелет, я загрустила, решила позвонить подруге, на том конце линии ответили сразу.

— Маша, я из аэропорта в Томске звоню, скучаю! — без приветствия, я заявила подруге.

— Отлично, я так понимаю это конец путешествия, — Маша не спрашивала, она утверждала.

— Ну да, — как-то грустно отозвалась я.

— Как свадьба? Загадочная? Фотографий вышлешь? — Маша спрашивала и после каждого вопроса говорила хи-хи.

— Вышлю фотографии, где много Таджиков в пестрых одеждах, и мы в тюбетейках, — сообщила я.

— Кто мы? — Маша хитренько задала вопрос, типа забыла, с кем я отправилась в путешествие.

— Я и мой шеф, — отозвалась я в телефон и начала улыбаться, мне нравилась Машина манере вести диалог.

— Очень мило, ну привет ему передавай. Молодой? — Маша загадочно растягивала слово «молодой».

— Кто молодой, шеф? — как-то совсем не специально, я тупила.

— Нет, жених, — весело уточнила Маша.

И все обстановка разрядилась. Настроение мое подскочило, плюсуя положительные эмоции. Еще немного поболтав, мы простились до звонка, зная, что так будет всегда, мы будим созваниваться. Пока я болтала с Машей, шеф понимающе отошел в сторону и вернулся с мороженом.

— Знаешь, я помню, что все дети любят мороженое, — он протянул мне два эскимо на палочке.

— И я помню, что взрослые его тоже любят, — улыбаясь, отозвалась я.

— Это ты говоришь о себе или обо мне? — Илья Николаевич опустился на Лавочку возле меня.

— О нас, вы не возражаете? — Я протягивала ему одно эскимо.

— Даже вкус его забыл, — засуетился мой начальник.

Душевное веселье не покинуло нас, и в то время, когда мы спускались с трапа маленького самолетика в Стрежне. Нас встретил водитель Ильи Николаевича. Я знала, что он в Томске давал телеграмму извещал о прибытии.

— Шеф кого первого завозить домой? — деловито уточнил водитель. Уместный вопрос задал Игорь, не подозревая о нашем решении.

— Игорек, нас обоих ко мне, — распорядился Илья Николаевич, и без того узенькие глазки шеф сузил в щелочки.

— Желание шефа закон, — отозвался понятливый Игорек, не задавал больше вопросов, поэтому и работал пятый год при «Колобке».

Я немного нервничала перед встречей с женой шефа. Он спрашивал, как-то может ли называть ее бабкой? «Значит она старая» — фантазировала я себе. Вспомнила старуху Изергиль у Пушкина, и придумывала себе, худую, почему-то жадную, именно такой я думала, должна быть жена шефа. Пока я фантазировала, мы успели подняться в лифте на пятый этаж и войти в просторный коридор четырех комнатной квартиры вместе с Игорем. Он занес две сумки, а я несла еще одну.

— Илюшенька слышу, иду, иду, — раздался мягкий, добродушный, приятный голосок из глубины квартиры.

— Кашеварит. Мы к столу поспеваем, — довольно промурлыкал Илья Николаевич и раскрыл, объятия принимая в них свою старуху.

Ох и схитрил шеф. Женщина была бальзаковского возраста, лет на десять моложе его. Обрусевшая Таджичка оказалась очень милой и пышногрудой. Она волосы красила в светло — русый цвет и много волос уложила в виде шиньона на макушке, аккуратно подколов все прядки шпильками, к тому же, ее кожа не была смуглой, поэтому юбка до колен открывала белые икры и Надежда была похожа на пышку.

— Ну, как? — глядя на меня, через плечо Надежды спросил шеф, сверкая улыбкой.

Я кивнула, к чему не понимаю, но уже обернулась ко мне Надежда и, улыбаясь, излучая добро, проговорила.

— Илюша о вас рассказывал, будьте как дома деточка, — ласково проговорила «пышка».

Услышав подобную речь, из моих глаз, почему-то хлынули слезы. Я уткнулась в плечо Надежды и решила затопить слезами весь мир.

— Пусть поплачет, слезы всегда помогают. Не топчись, иди в кухню, стол я собрала. Мы по-женски, по-своему, все поймем и придем. — Надежда указала Илюше, что делать, когда он топтался, не понимая, чем помочь и как себя вести в подобных случаях. — Пойдем, деточка провожу тебя в ванную. Вода всегда смывает горе, — ворковала Надежда.

Так и есть, после ванной выложенной кафелем в красно — черных тоннах, я вышла обновленной. Пока я шмыгала носом, раздеваясь, Надежда всунула руку со стопкой вещей и словами — «это тебе». В стопочке я обнаружила халатик, комплект нижнего белья и полотенце. В сознании мелькнула мысль, вещи новые для меня, меня ждали в этой квартире. В чем я и убедилась, зайдя в кухню к накрытому столу. Игорь уже удалился, а они, мой шеф и Надежда сидели на уютном мягком уголке и мило ворковали, точно обо мне.

— Мы о тебе говорили! — сказала Надежда. Я в нерешительности застыла в дверях.

— Иди дочка к столу, — мягким голосом проговорил Илья Николаевич. — Слушай, что мы надумали. Тебе лучше пока переехать к нам и Надежде будет, повеселей, совсем ведь одна она у меня.

— Ну, комнатка у тебя будет своя. Вон ведь, сколько места у нас, — махнул рукой в разные стороны шеф.

— Вон ведь, сколько места у нас, — эти слова произнесла Надежда, эхом вторя мужу, как бы подтверждая и свое желания.

— Поживи с нами, пока деньжат себе накопишь. На продукты тратиться не к чему, а квартира на Ермакова будет за тобой, можешь бегать туда. — Илья Николаевич волновался, уронил вилку, которую крутил в руке и говорил.

— Ой, Илюша да, что ж мы налетели на ребенка. Пусть осмотрится, сама решение примет, мы сделали предложение. Давай, давай кушать, что же ты истуканом сидеть, — захлопотала Надежда.

— И правда, про вино забыл. Давайте за встречу махнем, — предложил он, ловко ввинчивал штопор в пробку.

— Какая вкусность! — прозвучали первые слова, которые я произнесла, опомнившись от предложения полного любви и заботы.

В душе я ликовала, я так хотела, чтобы у меня были родители. Наверное, у всех интернатовских возникает подобное желание. Серьезного разговора больше не последовало. Мы разговаривали обо всем, наперебой с Ильей Николаевичем рассказывали о Таджикистане, я пообещала поторопиться с проявлением фотографий. Рассказывала о подарках, которые мне подарила сестра Надежды, мать Фаи, когда мы уже сидя в зале, растрясли клетчатый баул, в котором были безделушки, посланные таджикским родственникам для Надежды. Она их рассматривала бережно и улыбалась вниманию сестры и многочисленных тетушек.

— А, я ведь им каждую осень посылаю посылки с кедровыми орешками, — этими словами Надежда выказала любовь, к своей родне в Таджикистане.

Спать меня уложили в отдельной комнате, где аккуратно была расставлена красивая мебель, сделав из комнаты одновременно и гостиную, и спальню, потому что диван раскладывался в шикарное двуспальное ложе. Комната мне очень понравилась.

— Я очень хочу жить в этой комнате, — заявила я, Надежде, стоявшей за моим плечом и провожающей меня в сон.

— Спасибо, что поняла, как мне одиноко, — она погладила меня по спине подталкивая преодолеть нерешимость.

С утра меня никто не разбудил. Вчера вечером я забыла спросить у шефа как работать. Соскочила и бросилась искать Надежду, узрев, что стрелки часов приблизились к 11:00, я двинулась на шум в кухне.

— Надежда… — я подбирала слова, еще не понимая, чему волнуюсь.

— Ярочка, выспалась? Илюша ушел в редакцию и просил тебе передать, что твой рабочий день завтра. Сегодня ты еще в командировке, — Надежда улыбалась.

Я шумно, благодарно, с облегчением выдохнула, понимая, что меня балуют вниманием и заботой. Я крутанулась на пятках босых ног и бросилась умываться, приободрённая запахами кухни. Завтракая, мы весело проболтали часа два, я предложила Надежде сходить со мной на Ермаково, так называлась улица с деревянной квартиркой, с Санькой соседом и таинственным жильцом, напротив. Сидя в уютной кухоньке на пятом этаже и беседуя с Надеждой, я поняла, что по-другому ее называть не буду. Она всегда будет Надежда, воплощение моих тайных надежд, что в действительности и произошло. Я вспомнила таинственного жильца, точнее поймала себя на мысли, думая о том, кто он? Но, Надежда отвлекла меня сборами на выход и своим воркованием.

— Ярочка, а в магазины заглянем? Тебе надо стол в комнату поставить? Ты ведь очень много будешь писать? — хлопотала Надежда по-матерински.

— Я обычно стараюсь все оформить в рабочее время в редакции. Ну, я как все писаки заваливаюсь работой и потому постоянно, что ни будь, тащу домой, — оправдывалась я.

— Ни чего, ни чего, вон Илюша всю жизнь писака, я привыкла, — беседуя в духе заботы обо мне, мы потихоньку добрели до Ермакова и сразу наткнулись на Саньку, этот громила заорал во всю мощь своего роста и бросился сгребать меня в охапку.

— С приездом, с возвращением, — гремел Санька, слегка меня подкинув.

— «Дылда», напугал своим поведением девчонку, — добродушно пожурила его Надежда, видимо увидев мои огромные глаза нараспашку.

Мы все ввалились в квартирку, там было чисто и не пыльно, тетя Галя исправно исполняла взваленные на себя обязанности, видимо из-за склада своего характера или без мерной любви к Илье Николаевичу. Руководствуясь принципом: «Кому, шеф уделяет внимание, того уважаю, и я». Мы не успели засидеться, как в двери скромно постучали. Мне даже гадать не нужно было, кто пришел, я знала, что тетя Галя с визитом уважения пожаловала.

— Тетя Галя я рада вас видеть! — уже теснясь в узком коридорчике, я впустила ее.

— А я иду мимо, дай думаю, загляну, авось соизволила гулена, домой пожаловать! Ой, да у тебя гости. Здравствуйте Надежда Султанова, — тетя Галя склонила слегка голову, кланяясь Надежде.

— Здравствуйте Галенька! — радостно отозвалась жена шефа.

— Так понятненько, — говорила тетя Галя, улыбаясь. — Вы знать взвалили на свои плечики заботушку о сиротинушке и моя помощь не нужна? — в голосе тети Гали звучали душевные, ревностные нотки.

— Да и моя помощь не нужна, съезжает Ярослава, — Санька не удержался, бросил свои две копейки.

— Ой, да как же, да куда же, вы собрались кочевать? — закудахтала, хлопая руками по толстым бедрам хохлушка!

— Илюша решил, что Ярочке у нас будет спокойнее, ведь молодая и одна, в чужом городе без отца и матери, — Надежда ласково говорила и смотрела на меня.

Надежда решила все точки расставить над «И» одним высказыванием, сославшись на авторитет мужа. И расставила, так как тетя Галя понятливо с уважением к шефу, закивала головой, принимая его решение как закон. Санька глубоко мысленно потер лоб и задал нужный вопрос.

— А в квартиру кто въезжает?

— Никто, она остается за мной, под твоим бдительным присмотром. Здесь будет моя фотолаборатория, — объявила я, хлопая в ладоши.

— Ура! — «Дылда», вскочил со стула в свои два метра с легким прыжком, почти коснулся потолка.

— Тише, бешеный, потолок проломишь, вымахал то к небу, — Надежда погрозила пальцем.

Я поняла, что журить любила Надежда без злобы, потому что улыбалась. Мы попили чаю и отправились восвояси. Оставив тетю Галю в квартире, она изъявила желание пыль вымести, у нее были свои ключи, у меня свои, поэтому ждать и догонять нам не пришлось друг друга, каждый был занят своим делом. Я оставила на столе сумку с кассетами не проявленной пленки, с намерением, как только появится время, приступлю к обработке информации о Таджикистане. Напишу статейку, подберу фотографии в сопровождение тексту, что мой труд понравится шефу, я не сомневалась. Я знала, точнее, поняла главное в рабочее время Илья Николаевич, будет для меня строгим работодателем и требовательным учителем. В чем я и убедилась, начиная работу с утра следующего дня.