Ибо крепка, как смерть, любовь. Книга 2

Мирослав Гришин, 2021

Книга духовного писателя, путешественника и православного паломника Мирослава Гришина «Ибо крепка, как смерть, любовь» написана для тех, кто заблудился в вечных сомнениях и поисках. Это притчи о величии истинной Любви, которая приходит ко всем, всегда и везде: на невском мосту, в антарктических льдах, у стен московского храма. Эта книга об Откровении любви, настигающей человека, когда приходит его день и час. Эта книга о таинстве любви к миру – любви, побеждающей смерть.

Антарктида. «Святые деньги»

Самая достойная верность та, которая бывает во время трудностей. Самое недостойное предательство то, которое бывает во время доверия.

(Аксиома. Так оно и есть.)

1.

Антарктида находится на Южном полюсе планеты Земля. От Москвы до Антарктиды расстояние примерно шестнадцать тысяч километров. С радиоцентра, который находился под Москвой, в посёлке Томилино, туда посылали радистов на зимовку. Зимовка длилась год или даже больше. Это зависело от того, как быстро мог прийти пассажирский пароход «Литва», который выходил из Ленинграда со сменой специалистов на борту. Обычно он добирался к ледовому континенту несколько месяцев, и всех зимовщиков сменяли вновь прибывшими полярниками. Командировка в Антарктиду считалась престижной — туда посылали самых лучших. И денежной: за год зимовки полярник мог купить себе квартиру, да ещё и на машину могло остаться, что в то время было несбыточной мечтой многих обычных людей.

2.

Основной радиоцентр Антарктиды находился на самой большой полярной станции Молодёжная и обеспечивал связь с Москвой и другими полярными станциями. Радисты в Антарктиде работали круглосуточно, держали радиосвязь вахтами по восемь часов каждый день, без выходных. У нас же, в Томилино, был такой график работы: с 08:00 до 20:00, а на следующий день ты заступаешь на смену уже с 20:00 до 08:00. Потом с утра уходишь домой и только послезавтра опять выходишь на радиовахту к восьми утра.

После изнурительной ночной вахты нужно было целый день отсыпаться, приходить в себя. А на следующий день тоже ничего не запланируешь, так как с утра послезавтра надо было опять идти на работу. И так изо дня в день. Ни выходных, ни проходных. Будь то Новый год или любой другой праздник — вставай и иди на работу. Хотя зарплату за такую работу радисты получали, честно говоря, небольшую.

График совершенно непригодный для семейной жизни. Да и к жизни холостого человека тоже такой режим не подходит. Но люди не роптали, приспосабливались, хотели работать — любили свою работу. Любили морзянку. И связь с морскими судами в далёких океанах или с антарктическими станциями — это особый вид призвания: это и как спорт, и как хобби, и как работа — этот вид человеческой деятельности притягательный, яркий, неповторимый, любимый.

3.

Эту любовь сложно объяснить постороннему человеку, не знающему особенности этой работы. А морзянка — без преувеличения можно сказать, это творчество. Это как музыка, как особая категория искусства. Устанавливать связь, общаться посредством морзянки с незнакомым тебе человеком, тоже радистом, который находится за тысячи километров от тебя, принимать и передавать радиограммы и сообщения. Особенно это важно в условиях слабой слышимости и помех, когда радиообмен затруднён, когда уходят драгоценные минуты на установление и проведение сеанса связи. Ведь из-за атмосферных явлений хрупкая ниточка может оборваться в любой момент, а нужно срочно передать важную информацию, цена которой может стоить спасения жизни людей.

Это нелёгкая, трудная, но очень любимая работа. Кто в неё втягивался, уже потом не мог с ней расстаться.

4.

В нашей смене была девушка Люся. У меня с ней были добрые товарищеские отношения, мы часто помогали друг другу в работе, подменялись при необходимости. Оказывали небольшие взаимные услуги. Тихая, небольшого роста, худенькая, без особых примет. На улице мимо такой пройдёшь и не заметишь. Однако когда она неожиданно улыбалась, лицо её преображалось, оно как бы зажигалось огнём изнутри. И тогда она казалась мне красавицей.

У Люси был муж Валера. Это был мужчина огромного роста, исключительно крупного телосложения — мы за глаза его звали «человек-гора». Тогда компьютеров не было, и текст радиограмм радисты принимали на печатных машинах. Когда Валера опускал свои огромные ладони поверх машинки, то они закрывали её всю целиком, вместе с клавишами. И я всегда удивлялся, как такими огромными, толстыми пальцами он умудрялся попадать по нужным клавишам, да ещё с такой невероятно быстрой скоростью!

Люся рядом с ним казалась ребёнком. Валера в ней души не чаял. Сколько трепета и заботы было в нём! Казалось, что всё его огромное тело, когда он был рядом с Люсей, переполнено лаской и нежностью. Вся его фигура, а не только глаза, была обращена к ней. Как полноводная река весной грозит выплеснуть свои воды и затопить собой всё вокруг, как бурдюк с добрым грузинским вином, который распирает желание быть поскорее откупоренным, чтобы выплеснуть свой жар в чаши пирующих за весёлым застольем, так и сердце Валеры было преисполнено горячей любовью к Люсе…

5.

В это самое время Валера находился на зимовке в Антарктиде, на станции Молодёжной. Отведённый год зимовки уже подходил к концу. Люся и Валера общались друг с другом по радио, передавая морзянку при помощи электронных ключей. Это только в фильмах про разведчиков показывают, как радисты давят на ключ (типа клоподав): ти-ти-ти-та, ти-ти-ти-та…

Но профессионалы, а Люся и Валера были несомненные профессионалы, работают не так. Там нетренированное ухо вообще разобрать ничего не может — только характерный треск стоит: тр-р-р, тр-р-р, тр-р-р.

Несётся в эфире через всю планету Земля: «Как дела, Валера? Как здоровье? Когда домой? Скучаю. Люблю. Целую».

А потом горячее и романтичнее.

Люся: «Мечтаю заглянуть в твои глаза. Хочу к тебе прижаться, чтобы ты обнял меня! Каждую ночь ты мне снишься! Как я соскучилась по твоим ласкам! Устала ложиться в холодную постель! Не могу жить без тебя. Приезжай скорее! Жду тебя с нетерпением!»

Валера: «Ты мой ласковый котёночек! Как я тоскую по тебе! Скучаю! Не могу больше без тебя! Разлука невыносима! Всё валится из рук! Считаю дни до нашей встречи!» Ну и так далее. Но всё в рамках приличий.

6.

После того сеанса связи и вахта вскоре закончилась, и Люся ушла домой на выходные, на два дня.

Из анекдота мы знаем, чем еврей отличается от русского. Еврей заранее предупреждает жену о своём приезде и в шутливой форме просит её выкинуть бутылки, помыть бокалы, пепельницы и навести порядок в доме. А русскому человеку это даже в голову не приходит. По жизни получается так, что русский любит делать жене сюрпризы. Зачем? Чтобы проверить чувства и испытать свою любовь? Нет, ему это и в голову не приходит. Просто так устроен наш русский прямодушный характер. И в этой прямой и горячей порывистости заключается вся наша широкая русская душа.

7.

В это самое время между Москвой и Антарктидой открыли так называемый «воздушный мост». Самолёт Ил-18Д летел так: Молодёжная, затем посадка в Антананариву (остров Мадагаскар), в Анкаре (Турция) и аэропорту Жуковский (Москва). Валера, чтобы сделать приятный и неожиданный сюрприз своей жене Люсе — порадовать её досрочным прибытием, с великими трудностями всё же умудрился сесть в этот самолёт. И вот он летит домой, в Россию. В Жуковском Валера берёт такси и едет домой — в подмосковный посёлок Томилино. По дороге он заехал в ресторан, на вывеске которого было написано светящимися буквами «Бар-ресторан “Дачный”», а в народе он назывался просто «Бардачный» — как говорится, налицо игра слов и смыслов. Валера купил там по ночной дорогой цене «десять коней», то есть десять бутылок коньяка, которые он поместил в авоську и взял яблок на закуску.

8.

Вот Валера подъехал к своему дому. Потихоньку (ведь глухая ночь на дворе, люди спят) поднялся на третий этаж, вставил ключ в замочную скважину: раз-два, раз-два — а дверь не открывается, так как заперта изнутри на засов.

— Люсенька, Люся, — зашептал Валера, — Люся, Люся, открой! — В ответ тишина. Он постучал костяшками пальцев в дверь. Тишина. Мёртвая тишина.

— Люся! В чём дело?! Открывай! — Он стал нажимать пальцем на кнопку звонка. Резкая трель звонка разбудила весь дом. Внутри раздалось какое-то шевеление, затем послышался шум. Потом что-то тяжёлое упало на пол. Время шло, но дверь Валере не открывали.

— Люся, открывай быстрее!.. — он разволновался и, уже не стесняясь соседей, заколотил мощным кулаком в дверь.

Наконец до полярника медленно стало доходить, что сейчас в его жизни происходит что-то по-настоящему страшное.

— Люся, открой немедленно, а то я сейчас дверь вышибу!

Наконец Люся, одетая в халатик, открыла дверь.

9.

Оказалось, что она ночует не одна, а с незнакомым Валере молодым человеком. Валера, отодвинув жену в сторонку, заглянул в спальню, критически оценил ситуацию и сказал мужчине:

— Когда оденешься, зайдёшь на кухню.

Валера был ростом около двух метров и весом чуть ли не двести килограммов. Он не был атлетом, но это был мощный и грозный боец — «человек-гора». И не приведи Господь встать кому-то поперёк у него на пути, когда он разгневан.

10.

Дрожа дрожмя, незнакомец в полуобмороке, боясь грядущей расправы, бочком зашёл на кухню и замер. Валера взял гранёный стакан, налил его доверху коньяком и подал незнакомцу:

— Пей!

— Я не могу! Я непьющий! — залепетал щуплого и невзрачного вида молодой человек.

— Пей! Сможешь. Коньячок добрый.

Незнакомец с трудом, глотая слёзы ужаса вперемешку с коньяком, выпил налитый ему стакан. Валера тут же налил второй стакан.

— Пей…

— Не могу!

— Пей! Я тебе сказал: пей!

— Нет, не могу, меня уже тошнит.

— Пей! — пригрозил Валера и привстал: — Убью!

Незнакомец с неимоверными усилиями выпил второй стакан.

Валера налил ему третий. Однако, смерив глазом жалкую и ущербную фигуру парня, пожалел его — в два глотка отправил все двести пятьдесят грамм коньяка себе в горло.

— У тебя деньги есть? На такси хватит?

— Деньги есть…

— Сколько? Давай их сюда.

Незнакомец со страхом и трепетом протянул Валере бумажку в три рубля.

— Ты где живёшь? Ехать далеко?

— Тут рядом, на соседней улице.

— Знаешь что, парень, иди-ка ты домой, раз такое дело. Я издалека приехал, устал очень. Иди. Ты свободен — не хочу тебя больше видеть.

11.

Остаток ночи Валера провёл на кухне, в одиночестве допивая коньяк. Утром наступившего дня они пошли с Люсей в ЗАГС и развелись.

12.

Однажды утром мы, моряки-полярники, проснулись в квартире у Валеры с жёсткого бодуна — после разгульной пьянки. В те далёкие молодые годы мы много пили крепкого алкоголя, и нам казалось это делом чести, доблести и геройства. И всегда мы пили весело: с огоньком и морским задором. Как говорили тогда с бравадой, «всё пропьём, но флот не опозорим».

Выяснилось — денег нет ни копейки. И вот мы видим три рубля, забранные в рамочку под стеклом — висят на стене на гвоздике.

— Валера! Давай трояк снимем и пойдём похмелимся — пива выпьем.

В ответ Валера, дрогнувшим голосом, неожиданно серьёзно говорит нам:

— Нет, ребята!.. Деньги эти трогать нельзя, они «святые» — жена их честно заработала, пока я в Антарктиде зимовал.

И, отвернувшись от нас, он с трудом справился со своей минутной слабостью…

Аминь.