Теплый асфальт

Мирослав Палыч (2024)

Давая себе слово не питаться более людской кровью, он пробует питье иное. Но мистически-зловещая зависимость, похоже, не желает оставить ему даже надежды на изменение матричной родовой программы, что жестко уплотнена им же — в воплощениях прошлых. После попыток, чреватых лишением «полнокровия» влюбчивых представительниц Прекрасного пола, его усилия по избавлению от пагубной страсти — как будто начинают приносить первые плоды… Помогли в этом отнюдь не светила медицины из дорогих психоаналитиков. …Возможно Любовь, на какую, случайно натолкнувшись, он уже не может не откликнуться…

ЛЕТО. ДЕНЬ

Бригаде рабочих, ремонтирующих участок шоссейной дороги, расположенный в низине город виден как на ладони. Рабочие отбойными молотками откалывают куски вздутого покрытия, парит разбрасываемый лопатами асфальт, работает каток. Немногочисленные автомобили, отдавая должное знаку «объезд», сворачивают на наезженную грунтовку. Летнее солнце в зените и труженики в оранжевых безрукавках то и дело вытираю со лбов капли соленого пота.

Слышатся многочисленные сигнальные гудки — это едет вереница разукрашенных машин. Приближается свадебный кортеж. Перед знаком машины замедляют ход и сворачивают на грунтовку. В машине с открытым верхом молодые. Невеста демонстративно улыбчива и счастлива. Умиленный жених доволен. Кто-то из рабочих кричит свадьбе «горько». Невеста сладко смущается. Жених любяще петушится. Рабочие на минуту задерживают взгляды на проезжающих мимо автомобилях. Свадебный кортеж исчезает и за ним, уже не так густо, тянуться и другие машины, объезжающие ремонтируемый участок дороги.

Набросав очередные порции асфальта в засыпанные гравием выбоины, ожидающие колес надвигающегося на них катка, рабочие ставят лопаты в пирамиду на обочине, — собираются на перерыв.

Внезапно раздается нарастающий рев мотоциклетного двигателя. Это недисциплинированный, или, скорее, даже какой-то «дикий» мотоциклист, на сверкающем «Сузуки» открыто нарушив правила на большой скорости, зацепив знак «объезд», пронесся по гравию и только уложенному дымящемуся асфальту и оставив на нем четкий след от протекторов понесся дальше по дороге. Рабочие оторвавшись от работы недоуменно глядят вслед осмелившемуся на такое авто — точнее — мото — хамство.

— Куда несет тебя! Чертов смертник…

— Во! беспредельщик!

— Совсем охренел! Ненормальный!

— Места ему мало!.. Нагадил, падла, асфальт продавил…

крупно — продавленный в свежем асфальте след протектора.

— Номер в полицию надо сообщить…

Один из рабочих, — тот, которого едва не задел мотоциклист — все еще возмущаясь, поправляет опрокинутый мотоциклистом знак…

Из вагончика, может, слыша ругательства, выходит бригадир.

— Егорыч, асфальт на исходе, а смола и вовсе закончилась — говорит один из рабочих бригадиру с некоторым чувством вины, словно оправдываясь в том, что собирается на перекур. Бригадир, оторвавшись от каких-то документов, оценивающе бросает взгляд на результаты проделанной бригадой работы.

— Кури ребята, асфальт будет не раньше чем через час.

Перекур в любом коллективном деле — святое. Рабочие, всего их человек семь, похожих на оранжевых чертей-близнецов, с сознанием сделанного наполовину дела уходят под тень акаций на травянистую обочину, рассаживаются — кто — на чем — вокруг ящика, накрытого газетами, на которых в беспорядке рассыпаны доминошные кости, лежат мобильники. Закуриваются сигареты, пьется «яга», вынимаются «тормозки» — бутерброды, разбираются кости. И, вот уже, — из тех, кто постарше — оранжевые близнецы-черти-труженики яростно режутся в домино, куря, закусывая и распивая пиво, вынутое из закопанного в песок и, заботливо накрытого полиэтиленом, ведра с водой. Бросая косые взгляды на вагончик, где скрылся бригадир, кое-кто из рабочих прикладывается к более крепкому напитку. Один из рабочих, небритый странный парень в черных старомодных очках, как бы и не спешит на перерыв. Ему, похоже, все равно — работать или отдыхать.…А не тот ли это ребенок, что сосал материнскую грудь в одной из квартир слегка заснеженной Ялты или Симферополя — города пребывающего в легкой сезонной депрессии… Он не спеша насаживает на черенок, соскочившую «грабарку», прислоняет ее к неподвижно застывшему, на время перерыва, катку и словно нехотя направляется к яростно упражняющимся в доминошной игре товарищам, но остается, скорее критически, наблюдать за их игрой.…Не символ ли для него такое игрище — со стучанием по ящику — презренной земной бренности……Товарищи по бригаде, стуча «костями» по импровизированному столу, время от времени горланят:

–…Ах, так. А мы — дупль-пусто!

–…А двумя?!

–…Таких нет.

–…А, чего же ты сел играть?!

–…Хочет в козлы!…И все в таком роде. Проигравшие, под улюлюканье и тычки, уступают место следующей нетерпе ливой паре желающих постучать по ящику. И нет вокруг ничего другого кроме звенящих бутылок, сигаретного дыма, и игры — невзрачных «глазастых» прямоугольничков, стучащих по куску фанеры….

Странный парень, — то ли он «свой среди чужих», — то ли «чужой среди своих», — уходит на обочину и неподалеку садится на траву, облокотившись спиной на, свежевыгруженую из «камаза», кучу излучающего прохладу гравия.

Один из рабочих донстает из ведра (ведро врыто в песок и прикрыто куском полиэтилена и крышкой, в нем холодная вода и бутылки с пивом) бутылки, их тут же разбирают, откупоривают.

Рабочий, который по всему видать «душа компании», разворачивает свой пиджак и извлекает из него бутылку (0,7л), с этикеткой « Крыммост».

«ДУША КОМПАНИИ» — «Тренер» — не смотрит?

ЕГО СОБУТЫЛЬНИК — нет, давай допинг.

Странный парень, прислонившийся к куче гравия, — «чужой среди своих» или «свой среди чужих», — надвигает на глаза кепку, собираясь, очевидно, основательно отдохнуть.

РАБОЧИЙ, который поправлял знак, глядя на разливающего в стороне вино «Душу компани»:

— Не гоже это.., — в самое работное время.., и в самую жару.

«ДУША КОМП.» — Тебе «не гоже», а нам гоже.

— Нам, ах как гоже, — в самый раз, — . вторит РАБОЧИЙ, кому наливают. Эти двое со смаком выпивают вино из кружек. Часть вина остается.

— Колян, а про гребца — что дальше?…Это один из рабочих вероятно напомнил Коляну — «душе компании» — о недорасказанной в прошлый перерыв забавной истории, или анекдоте, каких в, «тамадейском» по жизни, организме Коляна — хоть пруд пруди.

«ДУША КОМПАНИИ» наливает еще кружку и, оглянувшись по сторонам (все заняты делом: играют и пьют пиво), протягивает ее, уже почти дремлющему, сидящему на куче гравия, странному парню, со словами «На, пей!» (парень в солнцезащитных очках и в, надвинутой низко на лоб, кепке). Тот берет большой пластиковый бокал, отхлебывает и кашляет. Он, видимо, не ожидал, что это — то самое вино, славящееся своей крепостью..