Создатель миров (гпбо)

Митро Брат, 2021

Научно-фантастическая фантазия о сотворении всего сущего. Для героев созданных миров стремление найти грань между реальным и бестелесным существованием превращается в поиск начала всех начал, в поиск смысла жизни. Первая часть «Без ответа. Прошлое (начало)» рассказывает о времени до и после вспышки сверхновой.

Интерлюдия

Видéние: Ниак и Лева

Мне как-то сказали, что время идет по кругу.

Все, что мы делаем сейчас или в будущем,

повторяется снова и снова, и снова, и снова.

(Из сериала «Настоящий детектив»)

Он видел все, что люди творили, столкнувшись с Явлением.

Он видел, но его там не было.

Он словно смотрел фильм.

Но они чувствовали его присутствие.

Так он оказался рядом с Ниаком и Левой.

Почему есть выражение: читать человека как книгу? Потому что человек сам пишет свою судьбу? Или потому что она уже написана за него, а он просто следует предначертанному?

Свобода воли или предопределенность — какая, в сущности, разница. Главное, есть нулевой отсчет, первый шаг — и он задает движение, толчок. И потом все как по накатанной. Но почему? Воля, судьба… Сценарий, алгоритм. Словно такое уже было. Где-то там, в другом мире, в другой реальности. А теперь сценарий или алгоритм запущен здесь. На новом витке. Вопрос не в том, есть ли выбор направления или есть только один путь. А в том, что движение не остановить. Человеку это не остановить.

Что тогда остается человеку? Отчаяние, обреченность, страх и злоба. И поиск виновного.

Ниак кричал, кричал, кричал во сне. Пока его не разбудил отец, тряся что есть мочи за плечи. Только тогда он проснулся и заплакал. Ему было очень страшно. Мальчик крепко обхватил отца в надежде спрятаться в его сильных объятьях.

— Все хорошо, малыш. Это просто сон. Не надо плакать.

— Они все умерли, папа! — Ниак все еще видел обрывки видения.

— Кто умер?

— Люди в небе на корабле. Они упали и разбились.

— На небе нет людей, малыш. Там только ангелы. А они не могут упасть и умереть.

— Правда? Но я же видел.

— Это сон, сынок. Когда ты успокоишься и перестанешь плакать, я тебе расскажу, как все в мире устроено. Не верь снам.

— Хорошо, — в глазах Ниака затеплилась надежда.

— Тогда по рукам? — отец поднял свою ладонь.

Мальчик улыбнулся. Ему нравилась такая игра. Она всегда помогала ему освободиться от тягостных сновидений.

Ниак ударил своей маленькой ручкой о большую ладонь отца.

Мада-Нэм знал подход к сыновьям. Хотя мальчики были очень разными. Младший Лева — простодушный и веселый, а старший Ниак — чувствительный и серьезный.

Когда днем мальчики играли на берегу моря, Лева спросил:

— А как выглядел этот корабль в твоем сне? Три мачты или пять?

— Не мачты… Крылья. Сверкающие, — Ниак нарисовал на песке два длинных прямоугольника, присоединенных к цилиндрическому корпусу.

— Тогда не корабль, а птица, — заметил Лева.

— Птица живая, а это корабль, летающий высоко-высоко в небе, где всегда темно.

— И много там людей?

— Очень. Несметно.

— Как же они там все поместились?

— Не знаю… Они как бы и люди, и не люди… У них нет тела.

— Ангелы что ли?

— Нет. Это точно люди, — настаивал Ниак.

— Ну, ты и фантазер! — Лева стал толкаться.

— Отстань. Вот увидишь.

— Как же я увижу? Я не могу залезть в твой сон, — рассмеялся Лева.

— Не знаю. А ты попробуй, — Ниак замотал головой, как бы пытаясь раскидать свои видения. — Лови, лови!

Мальчики стали бегать по песку друг за другом.

Мада-Нэм и его жена Тилилаве наблюдали из окна за игрой детей.

— Как такое возможно? Эти сны… Мы же им никогда не рассказывали, — тревожность в голосе Тилилаве передавалась мужу.

Он нервно стучал пальцем по стене.

— Я бы тоже хотел это выяснить. Ниак точно не убегал? Не пропадал? Он не мог как-то попасть в запретную зону?

— Там все джунглями поросло. Туда не то что ребенок, слон не проберется.

— Слон может и нет. Но дети. Ты же знаешь, им щелки хватит, — горько усмехнулся Мада-Нэм. — Присматривай за ними.

Он обнял жену.

Тилилаве дрожала.

— Мне иногда кажется, что этот Милас не погиб. Он как-то сумел спастись.

— Не говори глупости. Мы же видели, как его раздавило.

— Видели. Но вдруг есть способы. Не знаю. Другое тело, — у жены от переживаний покраснели глаза.

— Тили, — Мада-Нэм посмотрел на нее в упор. — Не накручивай. Ты же понимаешь, мы можем рассчитывать только друг на друга. Держи себя в руках. Уже столько лет мы здесь. Все преодолели. И это осилим.

— Конечно, — Тилилаве вытерла глаза.

— Просто, будем начеку.

Они еще теснее прижались, словно объятья защищали их.

Вечером, когда Тилилаве укладывала спать мальчиков, она заметила, как Лева что-то прячет в кулачке.

— Ну-ка, разбойник, — она попросила открыть ладошку.

— Тихо, а то Ниак увидит.

Лева спрятался за спину мамы. Хотя Ниак копошился у себя в кроватке под одеялом и не обращал внимания.

В кулачке был простой морской камушек, гладкая галька. Впрочем, на одной из плоских поверхностей как будто было выцарапано какое-то растение. Но вода уже изрядно постаралась, и рисунок почти стерся.

— Мне его мальчик подарил.

Тилилаве удивилась:

— Какой еще мальчик?

— Там, на море. Он сказал, что это волшебный камушек.

— Ох, фантазер. Вы у меня оба выдумщики, — Тилилаве, улыбнувшись, потрепала Леве волосы.

— Точно, волшебный. Он сказал, чтоб ты спела камешку песенку.

— Чудо мое, давай лучше я спою тебе.

— Подожди, я сейчас включу, — и Лева нажал на рисунок на гальке, словно это была кнопка. — Чииик, — сымитировал он звук. — Теперь можно.

Тилилаве поправила подушку, чтоб сыну было удобно слушать и тихо запела.

Песня: Синеглазый малыш

Спит синеглазый малыш крепким сном.

Годы идут чередом за окном.

Светлое утро скорей приходи

И моего малыша разбуди.

Рядом с собой я его положу,

В синие глазки его погляжу.

Стояла тишина. Только за окном молчаливо сияли звезды. Даже Ниак затих, слушая пение мамы.

— Чик. Записано. Теперь он твой, — прошептал Лева.

— Хорошо. Спи, фантазер.

Когда дом затих, Ниак что-то достал из-под подушки. Это был прозрачный планшет с мерцающей кнопкой на экране. Накрывшись одеялом, он аккуратно, с опаской прикоснулся к ней пальчиком. На экране появилась стрелка. Ниак крутил планшет, но стрелка всегда показывала одно и то же направление.

Мальчик выглянул из-под одеяла, прислушался к спящему дому, и, накинув на ноги обувь, прямо в пижаме тихо стал красться, следуя за стрелкой.

Увлеченный дорогой, он не замечал, что брат Лева наблюдал за ним с самого начала и тайно шел по пятам.

Они миновали дом и вышли на берег моря.

Сильный ветер то и дело сбивал Ниака с ног, но он крепко держал планшет в ручках, вцепившись глазами в мерцающую стрелку.

Брызги от прибоя падали ему на лицо, волосы постепенно намокали.

За поворотом стрелка повела его вверх на дюну и наконец уперлась в верхушку горы. Она теперь показывала, что надо идти вниз.

Ниак на секунду замешкался, встал на колени и начал руками копать песок. Через несколько минут показалась темная поверхность металлического люка. По центру было различимо изображение веточки растения.

Ниак потянул за ручку. Люк долго не поддавался, но, расчистив песок, Ниак сумел приподнять крышку.

Как только он шагнул на ступеньки, проход вниз осветился тусклыми мерцающими лампами в форме стрелок.

Тем временем, Лева, следуя по пятам, вжимался в песок, стараясь быть незаметным. Но после того, как брат пропал в тоннеле, сам прокрался к люку и заглянул вниз. Ниак уже спустился до конца и стоял перед дверью, загораживающей путь дальше. Лева видел, как брат нажал кнопку на экране планшета, и дверь стала открываться.

Ниак вошел в просторное помещение, уставленное приборными панелями. По центру находилась камера с человеческий рост.

Нерешительно приблизившись к ней, мальчик заметил, как кнопка на планшете стала окрашиваться в ярко-оранжевый цвет. Он снова с опаской нажал на нее. Внутри камеры вспыхнул свет, и стеклянная дверь с механическим шумом отъехала в сторону.

— Стой! — услышал он голос брата.

Ниак в страхе обернулся и увидел Леву.

— Ты следил за мной!

— Давно уже. С тех пор как ты нашел эту штуку, — Лева кивком указал на планшет. — Это из-за него тебе снятся сны?

Ветер на море поднял в доме сквозняк. И распахнутая дверь в комнату мальчиков с грохотом хлопнула. От порыва ветра открылось окно. Тилилаве проснулась. Она встала и пошла к детям. Оттуда раздался ее крик.

Мада-Нэм вскочил с кровати со скоростью ветра.

Он обнаружил жену на коленях в детской.

Кроватки сыновей пустовали.

— Где они? — Тилилаве смотрела остановившимся взглядом на открытое окно.

Мада-Нэм схватил ее за руку, и они кинулись на улицу.

Следы детей на песке еще проступали.

Они бежали по ним, намокая от морских брызг.

Вдалеке замаячила дюна и тусклый свет из отверстия на вершине.

— Там можно увидеть мой сон, — Ниак с дрожью в голосе показал на камеру.

— Я знаю. Я пойду, — Лева встал внутрь капсулы.

— Лева, я боюсь, — его брат заплакал.

— Делай, что должен. Так надо, — как-то очень по-взрослому произнес Лева.

Он кивнул на планшет в руках брата.

Ниак дрожащим пальчиком нажал на кнопку. Дверь закрылась, оставив в поле зрения только спокойное личико Левы за стеклянным иллюминатором.

— Нет! Нет, Ниак! — услышал он крик мамы и в ужасе обернулся.

Планшет вылетел из его ручек и, шлепнувшись о бетонный пол, разлетелся на осколки.

В капсуле закрутился вихрь, приподняв Леву в воздухе.

Тилилаве, подбежав к камере, стучала по ней что есть мочи. Мада-Нэм с остервенением вцепился в дверь, с животным рычанием пытаясь ее сдвинуть.

Лева смотрел на их нечеловеческие, отчаянные старания с отстраненным спокойствием.

Он протянул к ним ручки и растворился в вихре.

Отец и мать все еще держались за камеру. Рука мужа и рядом рука жены.

— Тилилаве, давай, ну же! — бормотал Мада-Нэм.

Но через пару секунд дверь пустой капсулы открылась сама собой.

Утро было ясное. В доме стояла мертвая тишина.

Ниак лежал в слезах, зарывшись в подушку.

В детскую вошла мама, как тень, как призрак.

Она села на пустую кровать Левы.

Рядом на столике лежал камушек.

Она в порыве последней надежды взяла его в руку, погрела в ладони. Потом посмотрела на него. Ее действия выглядели совсем уж безумными.

Тилилаве нажала на рисунок веточки на гальке и запела.

Спит синеглазый малыш крепким сном.

Годы идут чередом за окном.

Светлое утро скорей приходи

И моего малыша разбуди.

Рядом с собой я его положу,

В синие глазки его погляжу.

Слезы потекли по лицу. Она поцеловала камушек и прижала его к щеке.

Солнце вставало из-за моря.

— Я ее слышу, — прошептал Лева, приложив камушек к уху.

Он сидел на берегу. С ним рядом был Гоби-Гоб.

— Я же говорил. Храни его. Это твоя история, — Гоби-Гоб встал и отряхнул с колен морской песок. — Пойдем к учителю. Нам много еще надо узнать.

Он взял за руку Леву. Мальчики побежали прочь от моря.