Царь Додон, он не долдон. Pulp fiction

Михаил Буканов

Уважаемый читатель! В позиции автора улавливается влияние братьев Стругацких, Севера Гансовского, Лукьяненко, Шекли и Каттнера. Но никто не может исключить и такую версию, как полностью самобытное творчество, что тебе предстоит и решать по прочтению. Автор прост, как тот самый Панько Рудый у пана Гоголя, который вдруг взял да и пустил в жизнь несколько очень самобытных историй, давно зачитанных до дыр всеми нами. Тут всё для вас.

Из жизни памятников!

Это странное происшествие ознаменовало собой самое начало той жуткой ночи, когда во мраке времён и путанице календарей на планете Земля, в центральной её части, на Красной площади страны, именуемой в наше время, впрочем, как и встарь — Россия, наступило 12 число двенадцатого месяца 12 года. Да ещё и второго тысячелетия от Рождества Христова. Как только куранты пробили, по мудрым и вещим словам товарища Огурцова, сколько им положено, опытный взгляд, например, такого видного теоретика, как Хома Брут, мог бы заметить сразу за Мавзолеем, на Красной площади, прямо у кремлёвской стены движение бледных расплывчатых фигур, помавающих в воздухе. Постепенно, они приобретали всё более и более осязаемый вид, наливались красками и жизнью. Да, да! Я не боюсь этого слова! Именно жизнью. Если вы помните, философ Энгельс назвал жизнь формой существования белковых тел. Айзек Азимов уже признавал жизнью, хоть и искусственной, некие кремниевые организмы. Есть у нас выражение — потусторонняя жизнь. Люди часто его употребляют, а кто сказал, что мы не должны верить людям? Их чистому опыту, экспериментам, наблюдательности и фантазии? И так, некая группа условно фантастических существ, для удобства и точности назовем их призраки, материализовалась и заняла несколько старых могил похороненных здесь вождей страны Советов! Сначала присели просто на снег, но это было не по чину и не эстетично. Пришлось скинуть с себя серые солдатские шинели, старенькие пальто, мундиры крупных военачальников и создать подобие бивуака. Из числа присутствующих воевать приходилось всем, бурная жизнь страны, появившейся на свет в году семнадцатом, не оставляла времени на раздумья и возможности сделать ход конём — прыгнуть от боёв и лишений в сторону. Таких, если не добивали враги, доставали бывшие товарищи. Иногда и в изощрённой форме. Например, самоубийством в собственную спину из двух наганов сразу, а то и убийством при помощи ледоруба! Экзотика поощрялась, враги, трусы и предатели — нет! О, времена, о, нравы! Посередине собрания был разожжён костерок, пусть тоже призрачный, но настолько по-походному и по-боевому уютный, что начали оттаивать и проситься наружу старые слова, казалось бы давно забытые, за давностью времён вовсе не нужные. Вроде: Чайку бы сейчас горячего с воблой! Mахорочки! Вот, тоже, севрюжка с хреном, да селёдочка астраханская сказочны были. Hарод всё прибывал. Постепенно образовалось два слоя, или два кольца призраков. В самой середине, присел в совершенно раскрепощённой позе отстрадавшего ещё при жизни человека, тот, кто много лет был символом и красным знаменем миллионов. Да и сейчас на отсутствие к себе внимания со стороны прогрессивного и не так уж любящего прогресс человечества не жаловался. Раскурив трубку и усмехаясь в густые усы, он внимательно оглядел собравшихся и сказал: Давненько не виделись, генацвали! Гамарджоба! Верной дорогой и куда надо идёте, товарищи! И, обращаясь к сидевшему рядом человеку, сказал: Bозьму слово, Владимир Ильич, если вы не против, естественно? Тот даже не повёл головой. Погруженный в собственные тяжёлые мысли, среди такого множества, был он одинок. Покручивая туда — сюда орден «Красного Знамени», приколотый к отвороту пиджака, морща лоб и щёлкая пальцами, человек этот бывший был погружён в решение непосильной задачи, не имеющей решения, точных ответов и границ поставляемых вопросов, вроде квадратуры круга, или количества чертей, помещающихся на острие одной иглы. Не обращая никакого внимания на состояние признанного всеми окружающими вождя, Сталин встал и сказал: Товарищи! Мы тут с нашим Ильичём посоветовались и думаем перенести внезапное заседание в лучшее помещение собственно Мавзолея. Конечно, не в торжественном зале, а служебных помещениях. Так называемой, комнате отдыха для членов правительства и ЦК. Прошу разобрать носильные вещи и следовать за мной. Цепочка призраков потянулась по свежевыпавшему снежку, не оставляя следов и исчезая в задней двери, ведущей во внутренние помещения. Банкетный стол и стулья, белоснежная скатерть и набор хрусталя уже ожидали гостей. Пришедшие смотрели на всю эту роскошь с явной завистью и только Иосиф Виссарионыч, чувствуя как всегда прозорливо, какое время пришло на землю, сказал: А ведь сегодня у нас и отдохнуть получится! Располагайтесь, товарищи! — А затем помог присесть в голову стола Владимиру Ильичу. Анастас! — громко сказал он, — возьми Луначарского, Семашко, Чичерина и Куйбышева. Как люди этикету обученные, они помогут тебе со столом. Феликс! Спокойно, живых врагов здесь нет, а мёртвые не кусаются! «Остров сокровищ» помнишь ещё? Там во дворе солдаты-двинцы убитые в боях семнадцатого, тогда же угробленная пацанва — юнкера, да красногвардейцы. Праздник сегодня большой, нам и про них забывать нельзя. Tе, кто в стене лежит, гулеванить сегодня должны. Организуй им стол в храме Василия Блаженного, да отсюда туда переправь всех, кто погребён после сороковых. Им там ближе и к людям, и к их образу жизни будет. Возьми Клима, да Семёна. Будут ерепениться, ну, тогда, как с предателями! Товарищи Брежнев, Андропов с Черненко и прочими младокоммунистами, прошу с вещами на выход. У нас давно имеется своя, старая вполне устоявшаяся компания. И когда указанные гости вышли, обиженно, ворча и что-то угрожающе нашёптывая, продолжал: За дело, друзья! Стол к тому времени уже ломился от бутылок и закусок. Красное и белое вино, коньяк и шампанское заполнили фужеры, а груды холодной нарезки, как мясной, так и рыбной, овощные и фруктовые консервы, украсили царственный стол. За встречу! — поднял свой фужер с «Хванчкарой» Сталин, и все ответили дружным громким «Ура». Ночь действительно была волшебной. Пилось и елось, как после серьёзного боя, в редкие часы отдыха. Даже Ильич, к чему-то внутри себя прислушавшись, чуть слышно пробормотал: Mы, бывало, с мамой, Машей и Надей в Цюрихе без водки и пива и обедать не садились! Что вызвало тонкую улыбку в густые усы! Жаль Хрущёва нет, — сказал Сталин, он бы нам на гармошке сыграл и сплясал бы! А где его то похоронили? Так не у кого же спросить, — ответил Калинин. Ты ж всех, кто после нас ушёл, к Блаженному направил. А мог бы и куда Макар телят не гонял. Знаем мы эти ваши повадки, Иосиф Виссарионович. Вон мою бабу и Молотовскую загнал за Можай, только брызги полетели. И правильно сделал, — отвечал Иосиф Виссарионович. Тебе бы старому о природе законов больше думать, законотворчеством заниматься, a ты, на старости лет, не только на молодой еврейке оженился, так ещё и позволял ей по посольствам на приёмы бегать, идею об отдаче нашего Крыма под Еврейскую автономную республику проповедовать! Это как? И Жемчужина эта, Молотовская! Хоть бы фамилию мужа взяла или со своей шмеерзульской осталась. Жемчужина. Из навозной кучи. Возвращена мною лично в прежнюю доблесть. Чем ратовать за свободу и демократию для одной, отдельно взятой, еврейской нации, возьмёт стекла осколок, да будет из ватников лагерных вшей выгребать. Ища равновесия в природе. Между числом очищенных ватников и количеством не заболевших заключённых! Лично! Очень ответственная работа. Никому кроме неё доверить было нельзя. Понял, старинушка? И глохни! А-то Дзержинского позову! На предмет проверки твоего крестьянского происхождения. Вон ты на почтовой марке на тракторе был изображён, a откуда у тебя трактор? Ты не колхозник, не из МТС, не с полей орошения и квадратно-гнездового метода, a разъезжаешь! Нет! Надо будет у тебя спросить, как, когда и где ты к нашей партии примазался, кулачёк хренов. Да ещё и мировым сионизмом подкупленный. А ну, иди отсюда. Осержусь! Слышь, X**бывшев! Тьфу! Куйбывшев! Подойди быстро сюда. Вот ты планированием руководил, умер вовремя. Никто тебя никаким репрессиям не подвергал. Так ответь как на духу. Если бы революции семнадцатого не было бы, для страны как? Лучше, или хуже бы сейчас было? Так, Иосиф Виссарионович! Чего там было бы, это не ко мне. Это к цыганам и армянам. Пускай гадают. Страну мы приняли крестьянскую. Десять процентов прочие, остальные крестьяне, война с 1914 и до бесконечности! Разрушено всё! Кадров своих ни технических, ни научных, ни из числа прочих естественников в помине нет. Как и гуманитариев деловых. Всё колеблется и шатается. Теория, марксизм с ленинизмом есть, да она с практикой не сходится, в реальное противоречие входит. Eё дописывать и преобразовывать надо. B руководстве страной и партией, в основном, собрались евреи. Я это не потому говорю, что к ним отрицательно отношусь, Господь-Вседержитель, по-матери, из них, а потому что сколько евреев, столько мнений. И убедить уступить нет возможности. Будут теории грязные в жизнь проводить, пока народ в крови не захлебнётся! Или, пока им кровь не пустят! Eщё очень много тех кто знает, что надо делать. Особенно, из числа героев Гражданской войны. Их миллионы, всем дай красивую жизнь, раз они кровь за революцию проливали, а они руководить будут. Хотя, в основе своей, не только ничем руководить не могут, вообще ни на что, кроме кровавых призывов, жестов и действий не способны. Да вы же и сами всё помните, товарищ Сталин! А сколько вражин, скрытых и не очень, осталось? Мне терять нечего! Я уже мёртвый, хуже не будет. Так вот я вам так скажу. Слава Богу, что вы в борьбе победили, а не Троцкий с Бухариным! И не прочие достойные лица! Ильич наш телятей был. Какая мелочь: «Требую отдать приказ о захвате на территории соседнего государства двухсот заложников из числа буржуазии, офицеров и гнилой интеллигенции и провести на центральной площади показательные расстрелы.» Или: «В полит. бюро партии левых эсэров. В случае смерти Дзержинского весь состав вашего полит. бюро будет расстрелян без всякого суда и следствия. Ульянов-Ленин.» Мотылёк просто. А вот Бухарин. Так называемый, «любимец партии»: «Если нам придётся уничтожить до восьмидесяти процентов населения России, то оставшаяся часть послужит основой народа нового революционного поколения!» А Троцкий! Всех в казармы. Трудовые армии для бесплатной работы. Отдельное содержание мужчин и женщин. Полное отсутствие института семьи. Отбор малых детей от родителей. И так далее! А сколько у них последователей везде было? Сторонников разных? Так что вы, товарищ Сталин, Иосиф Виссарионович, были правы! То, через чего страна прошла, привело к тому, что выжила она. Mы на Красной площади наши даты встречаем, а не германские племена с англо-саксами. Разрешите выпить за это стоя? Прошу всех встать! Bыпили, опять присели за стол, и в это время Сталин заметил, некая фигура в кожаной куртке, галифе, сапогах и с бородкой клинышком, нервно протирая пенсне и кивая на Сталина, оживлённо шепчет на ухо Ленину. Эх! Лаврентия нет, — громко сказал Сталин. Хороший и нужный был человек! Он бы тебя, гниду, быстренько, до самой точки разъяснил. Свердлов! Стоять! Ко мне бегом марш! Но тот и не подумал на команды реагировать. Сталин с досадой прошептал: Миа кульпа! Миа максима кульпа! Совсем забыл, окончил ты свой жизненный путь, дорогой товарищ, в году 1919! И о всех дальнейших событиях так ничего и не узнал. Ну я и сам могу подойти. Чего вот ты «Старику», а это не только его возраст, но и партийная кличка, на ухо шепчешь? К году смерти, то-есть, к 1924, превратился наш вождь в «овощ». Ложку в ухо нёс. Кормили, поили с ложечки. Не успевали пелёнки менять, памперсов ещё не было! Так ты думаешь, сейчас, когда он тут, а его мозг в районе зоопарка в лаборатории находится, вождь лучше понимать тебя будет? Маршалы! Будённый с Ворошиловым! Выкиньте этого поганца из мавзолея к чёртовой матери! Что за семья поганая? Один брат — Свердлов, ВЦИК возглавил сволота. Другой — тот, вообще, Пешков оказался, приёмный Горького сын. Разведку французскую возглавил при Де Голле. А зять у них христопродавец, отравитель и иуда — Ягода. Он же — Генрих Иегуда. Нарком НКВД. Палач. Как, скажи, им во власти мёдом намазано. Выбрасывайте его, ребята. Что и было проделано легко и охотно! А когда Свердлов попытался вернуться, бормоча о своих заслугах и полномочиях, в дверях его встретил молодецким ударом в челюсть Киров, с криком: Я, может, об этом всю жизнь мечтал, вновь выкинул Свердлова за дверь! K этому времени заметно посветлело. По-последней, товарищи! — сказал Сталин. За нашу великую Родину. За Россию! Ура! И никого не осталось в зале после этой призрачной пирушки. Только лёгкий запах табачного дыма и серы, да потухающие огненные слова на гранитных плитах мавзолея: «Спите родимые братья! Кто ваш покой отберёт?»