Техт

Михаил Кравцов (2024)

Рассказы о студенческой (с перерывом на армейскую) молодости конца 80-х.Впереди ещё ожидается хорошее.И те, чья молодость пришлась на потерю Какой страны, и их дети смогут получить удовольствие от ощущения уверенности в будущем.

В субботу вечером

C Нового Года и почти до конца января стояли страшные морозы. Костя однажды видел минус тридцать семь на электронном табло какой-то конторы в Лигово. Электрички останавливались и замерзали. На один из экзаменов никто не смог приехать из города в Петергоф. На факультете ещё и много лет спустя вспоминали, как профессор, от природы, наверное, математик, пошёл на экзамен со своей дачи в Репино через залив, прихватив резиновую лодочку, чтобы через полыньи переправляться. К счастью, он не замёрз: его поймали пограничники.

Под конец сессии Костя случайно обнаружил дома завалявшуюся с Нового Года бутылку шампанского. Отметить окончание экзаменов решили у Алёнки. Кроме всего прочего это был повод познакомиться с её Сашей, про которого среди одноклассников ходили самые противоречивые сплетни.

Дверь в квартиру открыла Алёнка.

— Здрасьте. Проходите.

На ней был какой-то невообразимый овчинный жилет. На левом борту жилета стояла большая размытая прямоугольная печать.

— Тапок нет, — сказала Алёнка.

— Ну-у, так не пойдёт, — Костя стал разгребать обувь, — Вот же стоят.

— А-а. Да. Но больше нет.

— А Лёше и не надо. У него носки солдатские.

— Ну проходите.

Они вошли в маленькую комнату.

— Знакомьтесь — это Саша.

— Костя.

— Алексей. Очень приятно.

Костя и Лёша сели на стулья. Радецкая присела на край дивана. На другом конце дивана сидел Саша. На тумбочке стоял небольшой телевизор. Нестареющий Саша Маслюков вёл КВН. Костя хотел пошутить про Сашу, но вспомнил, что на диване тоже Саша, и не стал.

— А я недавно вора поймал, — сказал Лёша.

— Как это? — изумилась Радецкая.

— А-а, вот очень здорово всё придумал. Только я рассказывать не буду.

Костя отвернулся от тоскливого КВНа и стал разглядывать стену. Стена была вся завешана календарями и плакатами с фотографиями голых тёток в обнимку с лошадьми. Излюбленная тема для шуток. Алёнка упорно утверждала, что обожает лошадей, но без женщин их не фотографируют. Костя опустил глаза. Радецкая, выразительно поджав губы, показала ему кулак. Костя улыбнулся. Алёнка тоже улыбнулась и отвернулась.

— Ну, чего ты не спрашиваешь! — не выдержал Маркин.

— А чего я буду спрашивать, когда я знаю, что помолчу немного, и ты сам всё расскажешь, ты же не выдержишь, Лёша, — Радецкая всегда говорила с выражением. Все интонации получались у неё красивые и чёткие.

— Да, это ты правильно. Хорошо меня изучила, — усмехнулся Лёша, — Ну ладно, слушай. В общем, я был дневальным. А дежурный кэп — наш. Ну, я-то знаю, что он не станет ночью ходить, проверять, он спать будет. Ладно. Я, значит, в шинели, в шапке, под ухо привязал будильник.

— У вас что, так холодно было?

— Ну да, господи, самые морозы.

— А как это — будильник?

— Как, как. Уши у шапки опущены, завязаны, у левого уха — будильник. Ну вот. Раз наш кэп, можно было бы до утра спать, но меня парень говнистый сменял, я думаю: нет, без пятнадцати пять как штык встанешь. Вот.

— Чтобы ничего не спёрли, он ниточку через все кубрики пропустил через коридор, по лампе, и телевизор, и телефон привязал.

— Ну не лезь ты, Михайлов. Он всё не так рассказывает, меня слушайте. В общем, у нас кубрики открываются вовнутрь, двери, понимаешь? И я вот так вот через все ручки пропустил нитку.

— И по лампе перекинул, а старшинский поверху обвёл.

— Ну да всё перекинул, в общем, как он сказал. Понимаешь? И вот, значит, все нитки — две от коридора, от каждой стороны, от телевизора, от телефона у меня к пальцам привязаны. Если дверь открывают, нитка натягивается, я просыпаюсь.

— А телевизор зачем, — Радецкая заметно старалась понять рассказываемое. Саша смотрел в экран телевизора, но было видно, что он тоже внимательно слушает.

— А у нас старшины, если дневальный спит, телевизор, бывает, куда-нибудь спрячут или телефон. А тут, они только возьмут — я их — бац! и накрою.

— Лёша, ты как маленький. Думаешь, я тебе поверю.

— Это правда было, — Костя слушал историю, наверное, раз десятый.

— Дурочка, это всё правда. Ты слушай, что дальше было. Ну, я всё сделал, лёг спать. Сплю. Вдруг — раз, раз — чувствую, где-то дверь открылась. Я проснулся, жду. Раз кто-то из кубрика вышел, должен по коридору пройти. Жду, жду — нет никого. Думаю: нет, что-то не так. Вышел в коридор — в один из кубриков дверь открыта. Смотрю — парень в коридоре сидит в кресле. Иду туда. Я со сна-то сразу не смекнул, что он на шухере — время-то три часа ночи. Я в кубрик заглядываю, там свет и кто-то кучерявый, а там все прилизанные живут. Ну, он выходит, я уже потом понял, что этот в коридоре кашлянул или свистнул, я уж не знаю. Мы с ними поздоровались, как будто так и надо, всё нормально, поговорили, они ушли.

— Так ты их знаешь? — спросила Алёнка.

— Конечно, знаю! Они напротив нас живут, шестьдесят вторая рота.

— Тоже ваши?

— Да нет, второй курс. Но наш факультет.

— Ну и что, ты их заложил?

— Он на них настучал, — улыбнулся Костя.

— Конечно, всё по уставу, я утром старшине и доложил.

— Так тебя же теперь побьют.

— Ха, у меня бабушка то же самое говорит. Ничего не будет.

— Нос расквасят.

— Их самих ребята побьют.

— А ещё кого поймал?

— Да всё, я нитки с пальцев снял, спать лёг, потому что этой ночью никто бы больше не пошёл. Вот так.

Все немного помолчали.

— Так, а шампанское у вас правда есть? — поинтересовалась Радецкая.

— Да, только я не знаю, будем его здесь пить, или лучше к Грише поедем. Как, Алёша? — бодро сказал Костя.

— Сейчас мы ему позвоним.

— Мы думали, раз уж ты нас зовёшь пить шампанское, мы будем одни, закуска…

— Ничего я вас не звала.

— Ну да?

— Конечно. Маркин позвонил, говорит, распить негде, я говорю: ладно, приходите. Потом ещё ты позвонил.

— Всё равно, я думал, раз пускаешь, значит будем одни, при свечах, романтично.

— Вот ещё.

— А чем мы будем закусывать?

— Красная рыба есть. Если папа не съел. Мама нам салатик сделает. Так правда есть?

— Да.

— Это в большом пакете?

— Ты что! Там пальто. Мы сейчас Михайлову купили.

— Где?

— В Кировском.

— С ума сошли в магазине покупать!

— Да не в магазине, у мужика с рук.

Конец ознакомительного фрагмента.