Сын Петра. Том 6. Треск штанов

Михаил Ланцов (2024)

Мир менялся. Россия развивалась. Бурно. Стремительно. Неудержимо. Шагая так широко, что аж треск от штанов стоял. Внутренние проблемы и внешние навалились разом и скопом. Враги сделали правильные выводы. У друзей «закружилась голова» от былых успехов. Да и царь расслабился. Отчетливо запахло бедой. А тут еще и свадьба приключилась…

Пролог

1711 год, январь, 28. Москва

— Мат… — тихо произнес царевич, констатируя свое печальное положение.

— Снова! — радостно воскликнул царь.

Алексей скосился на отца. Тот откровенно веселился. Давненько он не видел, чтобы его сын проигрывал в шахматы несколько раз подряд. Его проигрыш в шахматы вообще не частое явление. А тут такое…

Алексей поиграл желваками, но промолчал.

Детский мат.

Глупо.

Смешно.

Обидно.

Напротив него за шахматным столиком сидела Серафима с самым самодовольным видом. Сумела отвлечь мужа откровенно провокационным поведением, дразня его и привлекая внимание. Совсем не то, что нужно в шахматах. После бурных ночей молодой мужской организм реагировал на ее намеки слишком буквально.

И вот — итог.

Все-таки, несмотря на зрелое сознание, его тело было юным, слишком юным, натурально кипящим от гормонов, а супруга — привлекательной. Чем она беззастенчиво пользовалась.

Алексей с укоризной посмотрел на нее.

Серафима многообещающе улыбнулась. Даже в чем-то пошло. Но так, чтобы окружающие этого не видели. Да им и не до того было. Они обсуждали это глупое и смешное поражение.

Вон как судачили.

Царевич же поблагодарил супругу за партию. Встал и, подойдя к небольшому сервисному столику, налил себе сока. На такие посиделки он не любил, чтобы приходили слуги. Разговоры шли разные, не для всяких ушей. И понимая, как он сам сведения выуживает из аристократии, старался себя оградить от аналогичных ошибок.

Вот и вводилось этакое самообслуживание фуршетного типа.

Захотел? Подошел и взял. Или там налил. Или еще. Помещение маленькое, и сильно это не напрягало. Тем более что по нему ставили несколько дублирующих сервисных столиков. Чтобы всего было в достатке.

Кое-кто брыкался, правда. Но после того, как царь продемонстрировал, что ему самому себе налить не зазорно, и остальные стали более покладистые. Петр Алексеевич хоть и стремился блюсти определенный блеск, пуская пафос иноземцам в глаза, но в быту был достаточно демократичным. И он отлично понял мотивы сына, охотно их поддержав. Заложил через это новый формат если не симпозиумов, то таких вот камерных посиделок клубного типа — так сказать, «без слуг» и в чем-то «без галстуков», поскольку на подобные встречи не требовалось одеваться особо пафосно.

— Обиделся, — раздался сзади голос Серафимы, а на плечи царевича легли ее руки. Очень ласково. В ней вообще буквально сквозила сексуальность… сочилась из нее, выдавая гаремное воспитание, которое стремительно и пышно проявлялось, обрастая практикой поверх широких теоретических знаний.

— Нет, — предельно честно ответил муж. — Скорее ты заставила меня задуматься.

— О чем ты думать?

Он улыбнулся.

Она старалась и учила язык. Еще в Исфахане начала. Но ее родным был тюркский. Так что флексии и все, что с ними связано, было для нее чужеродным, рода, падежи, спряжения и прочее подобное от нее уплывали. Из-за чего у нее был не только немного занятный выговор, но и очень характерные ошибки. Алексей из-за них не раздражался. Так, максимум улыбался. Не более.

— Ты ведь отвлекла мое внимание.

— Да.

— Раньше я думал, что могу себя контролировать. Но ты умеешь вскружить голову, — произнес Алексей и не столько услышал, сколько почувствовал, как она за его спиной улыбнулась. — А что, если нас тоже так отвлекут? И меня, и отца, и прочих.

— Кто? Зачем? Как?

— Не знаю… Этот старый хрыч и австриец не просто ведь так короновались в Риме. Слухи ходят разные, но что конкретно они задумали, мы пока не знаем. Почему бы им не поступить так же, как ты? Отвлечь наше внимание, чтобы сделать свое дело.

— Им сложно делать, как я.

— Почему же?

— Некрасивы.

— Разве что… — улыбнулся Алексей, поворачиваясь к молодой жене и обнимая ее…