Королева

Михаил Михайлович Клевачев, 2016

Юная Герцогиня Аквитании Алеанора правит своей страной с любовью к родной земле и народу. Но времена благоденствия проходят, по прихоти судьбы молодая правительница оказывается одной из центральных фигур политической жизни Европы. Исторический роман "Королева" познакомит читателя с одной из величайших женщин в мировой истории – Королевой Франции Алеанорой Аквитанской, её жизнью, полной опасных судьбоносных решений, военных походов, жестоких битв, интриг и заговоров. Книга описывает широкий пласт исторических событий, раскрывает подробности неудач второго Крестового похода, рассказывает о культуре и быте средневековой Европы.

Глава 6. Любовь и политика

Прошло две недели, Алеанора сидела в комнате в роскошном кресле у стены, в камине весело потрескивали угли. Рядом с ней в креслах расположились Агнесса и Изабелла, а перед ними стоял опустившись на одно колено рыцарь Жан де Лур. Прижав к груди лютню, рыцарь перебирал струны и пел сильным красивым баритоном. Жан де Лур исполнял консону* посвящённую Изабелле. Он пел самозабвенно, бросая на девушку время от времени влюблённые взгляды. У стены стоял Жак, личный трубадур Алеаноры и недовольно морщился. Жан наконец закончил, стихли последние ноты.

*Консона — песня, посвящённая прекрасной даме.

— Браво мессир! — воскликнула Герцогиня — Это просто прекрасно!

Алеанора захлопала в ладоши.

— Вы превзошли самого себя мессир — сказала Изабелла.

— Я рад, что мои песни Вам нравятся — ответил рыцарь.

— Ну а что скажет мой трубадур? — обратилась Алеанора к Жаку.

— Прекрасная песня и музыка, и идут, сразу видно, от самого сердца. Хочу всем Вам предложить другую песню Пастораль и возьму на себя смелость предположить, что она Вам понравиться ничуть не меньше. Думаю, Вы все догадаетесь кому из присутствующих здесь дам она посвящена.

*Пастораль — идилическая песня.

— Ну что ж, просим!

— Не стесняйтесь Жак!

Жак вышел на середину комнаты, опустился на одно колено и поднял лютню, но в следующий миг в дверь постучали.

— Войдите! — крикнула Алеанора.

Дверь распахнулась и в комнату вошла Торкери де Буйон, одна из придворных дам.

— Ваше величество, в замок только что приехала Ваша сестра Аэлита.

Алеанора тут же встала и ринулась из комнаты, но едва оказалась в коридоре, как увидела Аэлиту, бегущую ей на встречу.

— Алеанора, милая! — закричала Аэлита и забыв приличия обняла и поцеловала сестру — Ну вот я и вернулась!

— Где ты была? Тебя не было два месяца!

— Сейчас я всё расскажу!

Герцогиня взяла сестру за руку и заведя в комнату усадила в кресло.

— Агнесса, принеси подогретого вина и что-нибудь поесть!

— Да миледи.

Из комнаты все вышли и закрыли за собой дверь.

— Ну, рассказывай, где ты пропадала? Ой, да ты вся светишься изнутри! Что за радостный блеск в глазах? А румянец на щеках! — рассматривала сестру Алеанора, отмечая в ней перемены — Уж ни влюбилась ли ты?

— Угадала! Влюбилась и не просто влюбилась, а люблю до безумия!

–Вот как, ну а он?

— И он тоже любит и тоже до безумия!

— И кто же этот счастливчик?

— Это Рауль, граф де Вермандуа!

— Что! Да ты с ума сошла, ему сорок три года, а тебе тринадцать! Он тебе в дедушки годиться!

— Ну и что.

— Аэлита, это блажь и ты должна выкинуть её из головы. Я понимаю что он может восхищаться тобой как человеком и любить твою прекрасную чистую душу…

— И тело тоже. Каждый день его любит по два по три раза. И по ночам тоже любит, по нескольку раз. И я тоже люблю его тело и душу!

— Что!..о!..о!

— Мы вместе спим, вот уже два месяца подряд!

— Да как это так! Да ты с ума сошла!.. Ты сестра Королевы Франции и Герцогини Аквитании!

— А вот так, мы любим друг друга наперекор всему!

— Да ты хоть понимаешь, во что это может вылиться? Ты же не простая крестьянка, ты же не плебейка. Ну ладно тебе всего тринадцать лет, а он?! Он о чём думает?.. Нет! Вам надо немедленно расстаться! Не медленно!

— Ни за что! Мы созданы друг для друга!

— Аэлита, милая, вам обоим надо расстаться пока о вашей связи не стало известно всем!

— Уже поздно. Мой Рауль расстался со своей женой, отослал её из замка и написал письмо Римскому папе, чтобы он дал согласие на развод!

— Вы сумасшедшие оба! Жена Рауля родная сестра Тибо, графа Шампании и короля Англии Стефана, они сочтут себя оскорблёнными. Это будет такой скандал!…Да вас обоих сожгут на костре, как прелюбодеев!

— Что же нам делать Алеанора? Мы же любим друг друга. Ну помоги нам сестрёнка, ты же старшая и всегда меня спасала.

— И что я могу сделать!

— Ну придумай что-нибудь, если нас с Раулем разлучат, то мы этого не переживём!

— Хорошо, я подумаю.

— Спасибо сестра! — Аэлито резко вскочила и обняла Алеанору.

Но придумать Алеанора ничего не смогла, и разразился грандиозный скандал. Тибо граф Шампании счёл себя оскорблённым и вскоре в Сите явились его послы, они передали требование Тибо королю: немедленно арестовать прелюбодеев, судить Королевским судом и казнить. Алеанора, услышав это, пришла в ярость.

— Да как он смеет! — кричала она, когда они с Людовиком остались наедине — Кто он такой? Он твой вассал, а ты его Король! Как он посмел что-то требовать от Короля. Это только ты можешь решать кого казнить, а кого нет! Этого наглеца надо поставить на место!

Король послушался Алеанору и ответил Тиобальду твёрдым отказом. Тибо Великий был в бешенстве и объявил Людовику VII войну.

— Ах так! — воскликнула Алеанора — Он хочет войны! Так он её получит!

И Франкское королевство зазвенело оружием, вассалы Людовика со своими отрядами двинулись к Парижу. Герцогиня обратилась с призывом к своим подданным и из Аквитании тоже двинулись вооружённые отряды рыцарей. Под стенами Парижа раскинулся военный лагерь, куда каждый день прибывали всё новые и новые силы.

— Дорогой! — обратилась Алеанора к Людовику, расстелив перед ним карту Франции — Вот здесь наш лагерь, а вот здесь, под городом Витри, Тибо собирает свои силы. У нас сейчас с тобой две с половиной тысячи пехотинцев и тысяча двести конных. Я предлагаю не ждать, пока соберутся все наши силы, а выступить прямо сейчас. Совершим стремительный марш-бросок и ударим по Тибо внезапно. Он не ждёт такого, мы застигнем его врасплох!

— Не знаю, что и сказать. Надо тщательно всё обдумать.

— Не надо думать, я всё уже обдумала. Мои разведчики подобрались к самому его лагерю, он почти не охраняется. Тибо не ждёт нападения. Доверься мне мой супруг, как доверился мне при штурме замка Тальмон и я принесу тебе победу, как и в тот раз!

— Хорошо, но сначала мы помолимся и отстоим всенощную

— Мы потеряем время! Надо выступать сегодня же ночью, а потом мы вместе с тобой помолимся!

— Будь по твоему Алеанора, выступаем сегодня вечером.

Алеанора скакала на коне по ночной дороге. За ней растянувшись длинным нескончаемым шлейфом, скакало её войско — тысяча двести всадников. Герцогиня, забрав всю кавалерию, совершила стремительный бросок. Далеко позади осталась пехота и обоз во главе с Людовиком.

Над головой светили яркие звёзды. Справа и слева время от времени проплывали крестьянские деревушки и поля. Алеанора вела отряд не останавливаясь. Рядом с ней скакал проводник, крестьянин по имени Жак.

— Мы уже близко Ваше Величество! — крикнул он — До Витри не более пол лиги.

Алеанора натянула повод и перевела коня на рысь, за ней на рысь стало переходить и всё войско. Ещё через некоторое время она перевела коня на шаг… Конница шла шагом, из темноты проступили силуэты четырёх всадников, это были разведчики высланные вперёд.

— Всё в порядке Ваше Величество, лагерь Тибо разбит на лугу перед городскими стенами. Они спят. Караульные тоже дрыхнут!

Через два часа войско Герцогини скрытно подошло к вражескому лагерю и обложив его полукругом изготовилось к атаке.

Алеанора сидела на коне и смотрела на спящий лагерь, кое-где горели костры. Часовых не было видно. Где-то залаяла собака.

— Пора — сказала Алеанора.

И тут же грозно затрубили боевые рога, и земля задрожала от топота копыт. Тысяча всадников с гиканьем и криком ринулась в атаку и ворвалась в лагерь. Раздались крики и лязг оружия, в нескольких местах загорелись палатки. Заметались полураздетые люди. В городе ударили набат, на стенах забегали люди с факелами. Герцогиня смотрела, как её войны громят лагерь, а за её спиной в сёдлах ждали две сотни, их она оставила в резерве.

Начинался рассвет, когда Алеанора въехала в разгромленный лагерь и спешилась в центре возле огромной красной палатки. Шатёр принадлежал самому Тибо Великому графу Шампании. Рядом, понурив головы, стояли на коленях несколько десятков пленных, Тибо среди них не было. Алеанора вошла в палатку и огляделась. Внутри стояла разобранная роскошная кровать, кругом валялась разбросанная одежда, на столе была неоконченная трапеза.

— Тибо захватить не удалось, Ваше Величество! — сказал Роланд де Муазьен — Он чуть ли ни голый вскочил на коня и удрал!

— Жаль, он стал бы прекрасным трофеем — сказала Герцогиня, покидая палатку.

В городе тем временем полыхал пожар, и продолжали надрываться колокола. Алеанора посмотрела на зарево и обратилась к одному из своих капитанов.

— Мессир Роджер, возьмите ваше копьё* и подъехайте вон к тем воротам. Объявите жителям чтобы они Вам их открыли немедленно. Если не откроют скажите им что тогда мы возьмём город штурмом, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Будет исполнено миледи!

Час спустя ворота открылись, и город Витри сдался на милость победителям.

А пожары бушевали ещё до вечера, и с большим трудом их удалось потушить.

Оказалось, что когда Алеанора начала атаку лагеря, в городе ударили в набат и перепуганные жители решив что начался штурм кинулись в центральный городской собор, надеясь что там они будут в безопасности и солдаты не станут их убивать и насиловать в церкви. В собор набилась тьма народа, и вдруг вспыхнул пожар. Началась давка, много людей было раздавлено, много задохнулось от дыма. А потом огнь перекинулся и на городские кварталы.К вечеру следующего дня к Витри подошло основное войско короля Людовика.

В войне наступил перелом, основные силы Тибо были разгромлены, и города Шампании сдавались один за другим. Вскоре вся Шампания была захвачена французскими войсками, Алеанора и Людовик праздновали победу.

На Рождество, в городе Бурже Алеанору торжественно короновали, в присутствии именитых баронов, под звуки органа на неё возложили корону, и она стала Королевой Франции. Людовик присутствовал на церемонии и был счастлив. Он был коронован за несколько лет до этого своим отцом Людовиком VI — тот короновал сына и сделал его своим соправителем.

Две недели спустя, Париж, замок Сите.

Алеанора сидела на роскошном стуле, перебирая струны лютни, из-под пальцев рождалась печальная мелодия. Рядом в камине потрескивали угли. В дверь робко постучали.

— Войдите! — крикнула Королева.

В комнату вошла Агнесса, держа перед собой поднос.

— Ваше Величество, Ваш вечерний пассет. — Агнесса поставила на небольшой столик чашу с дымящимся напитком и блюдо с засахаренными фруктами.

— Спасибо Агнесса, присядь — грустно сказала Королева.

— Ваше Величество, Вы снова одни?

— Да! Как только мы прибыли в Париж, мой муж опять удрал к своим любимым монахам. В Нотр дам де Пари* и там он будет с ними молиться три дня подряд. Он считает, что после войны в Шампании, его душа снова оказалась в страшной опасности и её надо срочно спасать, особенно после трагедии в Витри.

*Современная историческая наука утверждает, что собор был построен в 1182 году, т.е. 44 года спустя после описываемых событий, но сохранились письма, которые княжна Анна писала своему отцу Ярославу Мудрому, в них Нотр дам де Пари многократно упоминается. Анна Ярославна правила Францией с 1058 по 1068 год.

— Три дня подряд! Как же он выдерживает?

— У него в соборе есть небольшая келья, там он отдыхает между молитвами, кушает, спит и опять молится.

Алеанора вдруг резко отшвырнула лютню и заплакала.

— Я думала, что выхожу замуж за мужчину, а вышла за монаха. Он почти не спит со мной, я уже полгода как за мужем и за всё время он был со мной всего девять раз, я могу пересчитать по пальцам. Я устала быть сильной, я хочу быть женщиной, слабой хрупкой женщиной! Я хочу, чтобы муж был сильным. Чтобы он любил меня, носил на руках, заботился обо мне, защищал, чтобы я была за ним как за каменной стеной.

— Терпение Ваше Величество и Вы перевоспитаете его.

— Вряд ли, — Алеанора тяжело вздохнула — По моему он безнадёжен.

— Но он любит Вас.

— Он сказал мне, что больше всего на свете он любит Иисуса Христа, больше чем меня, больше чем родную маму и отца. И нас женщин он считает созданием дьявола, греховным сосудом, путём к погибели. Муж избегает близости со мной, считает что я погублю его бессмертную Душу: он то поститься, то причащается, то исповедуется, а значит в это время спать со мной нельзя. И он не врёт, когда говорит что любит Христа больше чем меня, он искренен и действительно любит его всем сердцем, всем своим существом. Он фанатик, религиозный фанатик! — Алеанора снова заплакала.

— Терпение Ваше Величество и Вы завоюете Людовика.

— Боюсь что мне это не под силу.

— А Вы вспомните Ваших благородных предков. Разве мало среди них было гордых и достойных женщин? Взять хотя бы Вашу бабушку Филиппу, графиню Тулузскую, в Аквитании люди до сих пор вспоминают её добрым словом. Когда её муж, в наглую привёл в дом любовницу и стал открыто жить с ней, графиня не сломалась, а держалась с достоинством, с честью, гордо. Хотя Вы наверное держались бы иначе, Вы придушили бы соперницу в первый же день!

— Ничегошеньки ты не знаешь. Я бы ей не сделала ничего, ведь она является моей бабушкой!

— Это как это?!

— А вот так! — сказала Алеанора, вытирая слёзы — Моя бабушка Филиппа вышла замуж за Герцога Аквитании Гильома IX, моего деда и всё у них поначалу было хорошо. Потом у них стали рождаться дети. Она родила ему пять дочерей и двух сыновей. А потом дедушка стал безобразничать. На одном из пиров он познакомился с красивой женщиной Данжероссой и влюбился в неё до безумия. Она тоже в него влюбилась, хотя была уже за мужем за виконтом де Шательро и даже имела троих детей. Дедушка Гильом проник к ней в замок и похитил её, вернее она сама была не против, чтобы её похитили. Дедушка привёз Данжероссу к себе домой и стал с ней жить открыто. Разразился грандиозный скандал, но дед на всё плевал. Более того, он повелел чтобы портрет Данжероссы нарисовали на его щите и гордо носил этот щит на рыцарских турнирах и на войне. Ну а моя бабушка Филиппа, графиня Тулузская гордо покинула замок, когда там поселилась соперница. Данжеросса между тем плела интриги и добилась того чтобы её дочь Аэнора вышла замуж за сына Филиппы и моего деда Гмльома Х. Ты же знаешь что все герцоги Аквитании носят имя Гильом. От этого брака я и родилась. Так что и Данжеросса и Филиппа обе мои бабушки!

— Да… Данжеросса была не промах. И свою личную жизнь устроила и своей дочери мужа нашла. Вот молодец, вот с кого Вам надо брать пример!

— Я и стараюсь — сказала Алеанора и опять заплакала.

В это время в дверь постучали.

— Войдите! — крикнула Королева.

Дверь распахнулась, и в комнату вбежал слуга, мальчик лет восьми Бертран.

— Ваше Величество, в замок только что вернулся Король.

Алеанора тут же встала.

— Беги на кухню и скажи чтобы приготовили ужин для Короля. Ипусть его подадут поскорее сюда!

— Да миледи! — мальчишка выбежал из комнаты.

— Агнесса, помоги мне умыться.

Алеанора подошла к деревянной бадье, и Агнесса стала лить ей на руки из кувшина. Королева быстро умылась, вытерла лицо и подкрасила губы.

В коридоре послышались шаги, дверь распахнулась, и в комнату вошёл Людовик.

— Любовь моя, я молился три дня, я исповедался и ещё причастился, и теперь моя душа снова в безопасности!

— Я рада за Вас, это просто прекрасно. Прошу Вас присядьте. — Алеанора усадила Людовика на стул и протянула ему кубок с пассетом — Выпейте, это придаст Вам силы, сейчас сюда принесут ужин. Вы наверное ничего не ели все эти три дня?

— Естественно, я же причащался!

— Сколько же у Вас силы воли и духа мой супруг, я горжусь Вами.

— Ну Вы же знаете, что умервщляя плоть мы спасаем душу.

Дверь отварилась, и в комнату вошли пажи, неся на подносах дымящиеся блюда. Они ловка поставили всё на стол перед Людовиком и вышли из комнаты. Алеанора и Людовик остались вдвоём.

— Прошу Вас мой супруг, кушайте — Алеанора подвинула дымящуюся тарелку к Людовику и наполнила кубок вином.

— Благодарю Вас миледи — Людовик с жадностью набросился на еду.

— Итак, мой дорогой супруг, Вы не смотря на свою молодость, разгромили в пух и прах Тибо и отняли у него Шампанию, я думаю нам не следует возвращать её ему обратно. Будет правильно если Вы оставите её за собой под своим прямым управлением!

— Что ж, пожалуй это будет правильно. Я так и сделаю — сказал Людовик уминая куриную ногу.

— И Вы знаете, будет не плохо, если Вы теперь назначите Рауля де Вермондуа сенешалем Франции.

— Вы думаете это будет хорошо?

— Конечно, Вы спасли его от лютой казни. Благодаря Вам он теперь счастлив с моей сестрой. Он благодарен Вам и будет верно служить. К тому же лишившись Вашей поддержки, он может запросто угодить на костёр, как прелюбодей, да и моя сестра за ним присмотрит если что.

— Будь по Вашему Алеанора!

— Как хорошо, что у меня есть такой храбрый, мудрый и дальновидный государь. Я думаю, что теперь Вы сможете осуществить мою заветную мечту.

— Что за мечта, дорогая? Я сделаю для Вас всё что будет в моих силах!

— Помните, я Вам рассказывала, что моя бабушка Филиппа была графиней Тулузской в своём праве, и графство принадлежало ей, но потом его у неё отняли, подлостью и интригами, и ни мой дед, ни отец так и не смогли его отвоевать. Но теперь, когда у меня есть такой муж как Вы, справедливость будет восстановлена!

— Дорогая Алеанора, я верну Вам Ваше графство!

— Я не сомневалась в Вашем ответе! Давайте дождёмся весны и в мае двинем войско в поход. Нанесём стремительный и неожиданный удар, застигнем противника врасплох!

— Вы же знаете Алеанора, я люблю Вас!