Спуститься с небес

Михаил Самарский, 2021

Вика – дочь губернатора. Папа в любую минуту может прийти ей на помощь: купить всё, что ее душе угодно; поддержать в любом начинании; помочь сдать экзамены; защитить от всех… Глеб никогда звезд с неба не хватал. Для него Вика – девушка, о которой он даже мечтать не смел. Но однажды судьба сводит их на автомобильных гонках… Два мира, которые не должны были встретиться, пересекаются. И как раз в этот момент Вика оказывается совершенно одна. Ее беззаботной жизни приходит конец. Все, что у нее остается, – это любовь к Глебу. Но сможет ли он ей помочь?

Глава 6

На одном из светофоров «мерседес» Максима поравнялся с машиной Виктории. Посигналив, он опустил пассажирское окно и жестом попросил ее открыть свое. И хотя ей не хотелось с ним общаться после той стычки, она вынуждена была выполнить его просьбу. Все же они все из одной компании. К сожалению, раздражения в голосе скрыть не смогла.

— Что ты хотел? — бросила она.

— Рванем до следующего светофора? — предложил Макс с хитрой усмешкой. — Проигравший накрывает поляну.

— Не хочу. — Вика мотнула головой.

Несмотря на то что в это время на дороге практически не было машин, в данный момент у нее и правда не было желания устраивать гонки, да еще на центральной улице города напротив здания администрации. И уж тем более с Максом. К тому же внутренний голос настойчиво нашептывал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Он наклонился к пассажирскому сиденью и, подмигнув ей, ехидно подначил:

— Боишься, что придется оплачивать ужин?

— Да при чем здесь это? — Вика скривилась. — Просто нет желания.

Тем временем загорелся зеленый свет, автомобили остальных друзей проехали перекресток и двинулись дальше. Всю дорогу от загородного шоссе они ехали впереди машин Виктории и Макса. Машины, стоявшие за ними на светофоре, начали раздраженно сигналить. Максим высунул руку в окно и показал им средний палец. Чтобы объехать заболтавшихся водителей, они были вынуждены пересекать сплошную линию. Обгоняя друзей, люди выкрикивали такие ругательства, что у Вики уши в трубочку сворачивались. Снова загорелся красный свет, и те, кто не успел их объехать, на время успокоились. Теперь к ним присоединились новые водители, которые еще не знали, что на перекрестке их ждет препятствие. Максим снова наклонился к пассажирскому сиденью и с ехидцей спросил:

— Испугалась, что ли? Не дрейфь, если что, папик отмажет, — ухмыльнулся он.

Когда одного особенно сильно задевают слова другого и терпеть становится невыносимо, он должен ясно дать это понять. Руки так и чесались подойти к его окну и вцепиться ему в волосы. Вике стоило невероятных усилий удержаться от подобного поступка. Один раз у нее не получилось стереть с лица наглую улыбку Глеба, теперь душа жаждала реванша. Молодость, гоночный азарт и девичье упрямство сделали свое дело.

— Поехали! — процедила она сквозь зубы.

Светофор снова заморгал, давая зеленую дорогу водителям.

— Стартуем на следующий, — скомандовал Макс.

Не реагируя на оглушающие гудки автомобилей, гонщики поставили машины ровно на белую полосу, и пока ждали сигнал светофора, Виктория услышала еще много доселе ей незнакомых слов. Как только он загорелся, она рванула с места так быстро, что все происходящее за бортами ее машины просто стерлось. Макс ехал по разделительной полосе, а она летела по правой и мысленно благодарила бога, что на пути нет припаркованных машин. Она бросила взгляд в зеркало заднего вида: те, кто раздраженно сигналил им, остались далеко позади. И вдруг тишину майской ночи прорезал противный вой полицейской сирены. Увидев, как из подворотни вылетела патрульная машина ДПС с включенной «люстрой», Вика тысячу раз отругала себя за то, что не прислушалась к внутреннему голосу. Но уйти с дистанции означало признать свое поражение. А этого она никак не могла допустить, впрочем, как и Макс. Не обращая внимания на преследователей, они продолжили движение. Полицейские тоже не думали просто так отпускать нарушителей, они сели им на хвост, и голос сотрудника, прозвучавший в громкоговоритель, разнесся над проспектом:

— Автомобиль марки «Порш» с номерным знаком 777, прижмитесь к обочине и остановитесь.

— Сейчас, только перекресток перееду, — пробормотала Вика, глядя на них в зеркало заднего вида.

Следом прозвучало еще одно требование.

— Автомобиль марки «Мерседес» с номерным знаком 545, прижмитесь к обочине и остановитесь.

Но гонщики даже и не думали подчиняться, не тогда, когда до условного финиша оставалось всего ничего. Виктория оказалась более законопослушной гражданкой, чем ее приятель. Как только она пересекла перекресток, она по инерции проехала еще какое-то расстояние и затормозила у обочины. В отличие от нее Макс и не думал останавливаться. Проезжая мимо, он посигналил и выкрикнул в открытое окно:

— Удачи, крошка.

— Сам себе будешь поляну накрывать, идиот, — бросила она ему вслед и посмотрела в зеркало заднего вида на мигающую позади «люстру». — Да что за день такой, вот уж не везет, так не везет. — Она от досады стукнула кулаком по рулю, отчего звякнули браслеты на тонком запястье.

Но радовало одно: хотя бы в этой гонке она победила. Для Вики она была гораздо важней, чем предыдущая. Кто такой Глеб, она понятия не имела. Она впервые в жизни видела его и, возможно, больше никогда не увидит. Что он будет думать о ней и говорить, ей было абсолютно фиолетово, а вот с Максом они живут в одном городе. Тот станет «кусать» ее при каждой встрече и растрезвонит всем знакомым, какая Белова неумеха, даже на «порше» не смогла обогнать его.

Из полицейской машины вышел сотрудник и направился к ней. А пока он шел, Виктория лихорадочно пыталась найти выход из сложившейся ситуации. Ох, как не хотелось, чтобы отец узнал об очередной ее выходке. Конечно, она могла поступить как Макс, уехать у полицейского из-под носа. Ну а что толку? Каждый сотрудник в городе знает, кому принадлежит эта машина. Если сейчас уехать, то уже утром отцу обо всем доложат.

— Капитан Бирюков, — представился мужчина и, изобразив радость на лице, воскликнул: — Какие люди! Виктория Александровна, опять вы?

В отличие от него она видела его впервые, или, возможно, ей так казалось. Сколько раз ее уже задерживали, разве всех сотрудников упомнишь?

— Что же нам с вами делать-то, а? — спросил капитан Бирюков.

— Отпустить, — как ни в чем не бывало заявила Вика. — Обещаю, — она клятвенно приложила руку к груди, — это был последний раз.

— Вы так всегда говорите, — ухмыльнулся он. — А потом опять садитесь за руль без прав.

С его слов она сделала вывод: либо они уже встречались, либо он наслышан о ее похождениях. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. В криминальные хроники местных новостей она не попадала, отец этого бы не допустил, а вот в интернете не раз появлялись фотографии ее задержаний. Кто был их авторами — оставалось только догадываться.

Капитан Бирюков уперся одной рукой в крышу автомобиля, а сам как можно ниже наклонился к ней.

— Что-нибудь употребляли? — поинтересовался он.

— Да вы что? — Она уставилась на него, как на полоумного. — Я вообще не пью.

— Дайте мне документы на машину, — попросил капитан Бирюков.

— Зачем они вам? — Вика нахмурилась. — Вы же знаете, кому она принадлежит.

— Виктория Александровна, я попросил документы на машину, — настоятельно потребовал он.

Конечно, она могла заупрямиться и не дать, но она решила не конфликтовать. Вика понимала: если сейчас не уладить все мирным путем, то она просто поедет домой в сопровождении полицейских. Естественно, отец обо всем узнает — и вот тогда ей достанется по самое не хочу. Ко всем ее выходкам он относился нормально, но только не к угонам машин. Когда отец узнавал, что Вика садится за руль и лихачит по городу, он просто выходил из себя. Она вытащила из бардачка серебристую книженцию и протянула ему. Капитан Бирюков забрал ее и, не говоря ни слова, направился к патрульной машине. Вика вся изнервничалась, ожидая, когда он закончит совещаться со своим напарником. А пока ждала, заметила «мерседес» Макса, стоящий чуть в стороне, и почувствовала, как злость вскипела с новой силой.

— Сволочь! — выпалила она. — Наблюдает и, небось, угорает надо мной.

Переговоры сотрудников длились недолго, и вскоре капитан Бирюков вновь подошел к ней. Он уже дернулся отдать ей книженцию, но в этот момент Вика возьми и ляпни:

— Капитан, вам лучше меня отпустить, вы же понимаете, что можете лишиться работы?

Даже невооруженным глазом было видно, как он изменился в лице, а Вика, глядя на проступившие на его скулах желваки, тысячу раз пожалела о сказанном.

— Виктория Александровна, вы зря меня пугаете, — хмыкнул капитан Бирюков. — Если вы думаете, что я боюсь потерять работу, то вы глубоко заблуждаетесь. Я бы уже давно ушел с нее, но увы, — он развел руками, — начальство не отпускает. Может, теперь хоть из-за вас уволят, — криво усмехнулся он и сунул книженцию в наружный карман форменной куртки. — Хотел вас по старой дружбе отпустить, но теперь придется задержать. Проследуйте в нашу машину.

— Вы не имеете права меня задерживать! — воскликнула она. — Сопроводите меня домой, как это делали всегда ваши сотрудники.

— Виктория Александровна, я не работаю в службе сопровождения, я служу в полиции, — напомнил капитан Бирюков.

— Да вы понимаете, что вам за это будет? — Вика недовольно нахмурилась.

— Понимаю. — Он кивнул. — А вы понимаете, что я могу доставить вас в отделение в наручниках?

Вика растерялась и лишь молча хлопала глазами.

— А как же машина отца? — наконец спохватилась она. — Я не могу ее бросить здесь.

— Виктория Александровна, не переживайте, на ней поеду я. До тех пор, пока не объявится ее владелец, она будет стоять на штрафстоянке.

— А я? — в недоумении спросила Вика.

Пока они общалась, она краем глаза видела, что «мерседес» Макса стоит на прежнем месте.

— А что вы? — вопросом на вопрос ответил капитан Бирюков. — А вы будете у нас в отделении дожидаться, когда за вами приедет кто-то из родственников. Вы — барышня несовершеннолетняя, вам не положено передвигаться по городу в ночное время суток без взрослых.

Такого поворота событий Вика никак не ожидала. Еще никогда в жизни ее не забирали в отделение за езду без прав. Она на минуту представила, какова будет реакция отца, когда ему среди ночи сообщат, что его разгильдяйка-дочь находится в полиции, и от этой мысли у нее похолодело все внутри, а на лбу выступила испарина.

«Чертов Макс, откуда ты взялся на мою голову?» — мысленно выругалась Вика и снова бросила взгляд на его машину.

Не себя, а именно его она винила во всем случившемся.

Виктория поняла, что допустила непростительную ошибку. Если бы не ее длинный язык, поехала бы она спокойно домой, и никто бы и не узнал о случившемся. В тот вечер Вика уяснила: оказывается, не на каждого полицейского можно надавить угрозой увольнения. Либо капитан Бирюков и правда не дорожит своей работой, либо он слишком принципиальный, а она думала, что такие бывают только в кино. Ей ничего не оставалось делать, как склонить голову и пересесть в патрульную машину…

* * *

Александр Владимирович проснулся от телефонного звонка. Он сел на кровати, взял с тумбочки мобильный, на часах было три часа ночи, а на дисплее светился номер начальника полиции.

— О господи, опять что-то случилось, — пробормотал он и ответил на звонок. — Виталий Федорович, говори, слушаю тебя.

— Александр Владимирович, простите, ради бога, что звоню в такое время, — извинился тот. — Но тут такое дело… — замялся Виталий Федорович. — Мне только что позвонил Алексей Алексеевич, его парни задержали вашу дочь за езду без прав, она сейчас находится у них в отделении.

От этой новости кровь бросилась в голову Александра Владимировича.

— Они что там, совсем спятили? — рявкнул он и, вскочив с постели, заметался по комнате.

«Что за девчонка? Ну, погоди, я тебе сегодня покажу, где раки зимуют. Интересно, как она пронюхала, где я ключи храню? Хотя чему я удивляюсь, эта маленькая проныра везде свой нос засунет», — пронеслись мысли в его голове.

— Вот и я спросил у него, зачем они привезли ее? — громко вздохнул Виталий Федорович. — А он мне ответил, что она нарвалась на одного уж больно принципиального сотрудника и стала ему угрожать увольнением, ну а у того ламп… — запнулся Виталий Федорович и тут же поправился: — В общем, разозлился парень. Но вы не переживайте, генерал уже уволил его.

— Отставить, — снова гаркнул Александр Владимирович. — Позвоните и скажите, чтобы отменил приказ.

— Как скажете, — раздалось в трубке.

— В каком отделении она находится? — спросил Александр Владимирович, а после того, как Виталий Федорович ответил на вопрос, поинтересовался: — Как фамилия сотрудника, который ее задержал?

— Капитан Бирюков, — сообщил тот. — Александр Владимирович, вы Сергея, вашего помощника, отправите за ней?

— Нет, сам поеду, — бросил он.

Виталий Федорович явно не ожидал такого ответа и некоторое время молчал в трубку, пытаясь осознать услышанное.

— Хорошо, — наконец промолвил Виталий Федорович. — Я распоряжусь, чтобы начальник отдела был на месте к вашему приезду.

— Не вздумай этого делать, — снова рявкнул Александр Владимирович и, чуть сбавив обороты, добавил: — Давай теперь половину города поднимем на уши из-за этого происшествия. Пусть люди отдыхают. Или ты забыл, что завтра рабочий день?

— Нет, конечно, — пробормотал тот.

— Лучшие скажи, пусть этот капитан… как его? — Александр Владимирович замолчал, вспоминая фамилию принципиального сотрудника.

— Бирюков.

— В общем скажи, чтобы он меня дождался, — попросил он и, отключив связь, направился в гардеробную.

Александр Владимирович прибыл в отдел в половине четвертого утра. Несмотря на позднее время, отделение гудело, как потревоженный улей. При виде его дежурный вскочил по стойке «смирно», козырнул и выпалил:

— Александр Владимирович, ваша дочь у капитана Бирюкова в кабинете.

— Номер? — спросил он.

— Что, простите? — не сразу сообразил полицейский и тут же спохватился: — 118, налево по коридору. Вас проводить?

— Нет, — бросил Александр Владимирович и направился в указанном направлении.

Воинствующе скрестив руки на груди и поджав губы от злости, Вика сидела на стуле рядом со столом, за которым возвышался капитан Бирюков. От того идеального хвоста, который она соорудила перед выходом из дома, не осталось и следа. Он съехал набок, несколько прядей выбилось, придавая ей по-детски растрепанный вид. Теперь она выглядела, как набегавшийся до упаду ребенок. При виде Александра Владимировича и она, и полицейский вскочили, как по команде.

— Пап, я говорила ему, что он не имеет права меня задерживать, но он уперся… — первой начала Вика, но так и не договорила.

Отец так посмотрел на нее, что у Вики язык онемел. Глядя на его лицо, которое в тот момент было чернее тучи, она вся скукожилась и приготовилась к самому худшему развитию событий. Капитан Бирюков вышел из-за стола и, одернув куртку, встал, как и дежурный, по стойке «смирно».

— Александр Владимирович, простите, что были вынуждены вас потревожить, — он принялся извиняться, — но я не мог позволить вашей дочери ехать на машине без… — он тоже не закончил свою мысль.

— Капитан, оставьте извинения, — перебил его Александр Владимирович. — Вы все правильно сделали, — он протянул ему руку, — спасибо.

С того момента, как капитан Бирюков задержал Вику, его уже успели уволить с работы, потом восстановить, а теперь ее отец сам лично выражает ему благодарность. Он уже и не знал, чего дальше ждать. Отвечая на рукопожатие начальника, он пробормотал:

— Я делал свою работу.

А Вику слова отца возмутили до глубины души. Она и впрямь думала, что капитана Бирюкова накажут, и никак не ожидала, что перед ним станут рассыпаться в благодарностях. Она только открыла рот, собираясь возмутиться, но Александр Владимирович снова так зыркнул, что у нее все слова вылетели из головы. Он взял ее под руку и, прежде чем вывести из кабинета, обратился к капитану Бирюкову:

— Капитан, я утром пришлю помощника, он заберет машину.

Как только они оказались в коридоре, где было полно полицейских, отец строго посмотрел на Вику и тихо, чтобы никто не слышал, сказал:

— Я запрещаю тебе говорить до самого дома.

За всю дорогу у нее тоже не получилось выразить свое недовольство. В машине ни он, ни она не проронили ни слова: он не хотелось устраивать семейные разборки при водителе, а она побоялась нарушить его запрет. Но как только они вошли в дом и закрыли за собой дверь, Виктория тотчас выдвинула ему претензию, будто это не она, а он виноват в том, что ее задержали.

— Па, ты бы еще этому капитану поклон отбил за то, что он среди ночи притащил меня в свой вонючий отдел.

— Иди спать, — это все, что сказал Александр Владимирович. Он недовольно покачал головой, снял туфли и направился в столовую, а Вика, опешив от его ответа, застыла в растерянности посреди прихожей.

С одной стороны, она была рада, что ей не пришлось сейчас объясняться с ним. От всех пережитых за день эмоций она в прямом смысле слова валилась с ног. А с другой — его спокойная реакция выбила ее из колеи. Она-то думала, отец, как обычно, начнет ругаться, а он сказал лишь два слова. «Уж лучше бы покричал, чем такой игнор». А ведь из-за ее выходки у нее могут испортиться с ним отношения. Подумав об этом, она испугалась не на шутку. Не столько из-за того, что рано или поздно терпение отца может лопнуть и он прекратит обеспечивать ее, как раньше, сколько из-за того, что она просто любила его. Вика скинула кроссовки и побежала за ним. Он был уже на кухне и шел к холодильнику когда Вика настигла его. Она обхватила отца сзади и прижалась щекой к его широкой спине.

— Папуль, прости меня, пожалуйста, — взмолилась она.

Он расцепил ее руки и повернулся к ней.

— Вика, сейчас ты пойдешь спать, — он потряс у нее перед носом указательным пальцем, — а завтра утром мы обо все поговорим.

«Фух». После его слов у Вики отлегло от сердца. Раз собирается разговаривать, значит, все хорошо. Вика вздохнула и пошла в свою комнату. По-быстрому приняла душ, надела пижаму и, растянувшись на атласных простынях, решила перед сном посмотреть, что Давид выложил в социальные сети. Но, к своему разочарованию, обнаружила, что мобильный «умер».

«Ладно, утром посмотрю».

Она поставила его на зарядку и снова легла. Несмотря на усталость, сна не было ни в одном глазу. Да и как можно уснуть после всех этих событий? Отправляясь утром на экзамен, разве могла она подумать, как закончится для нее день. Не зря мать говорила: наша жизнь непредсказуема. Если сейчас все хорошо, это не значит, что так будет всегда. Подумав о матери, Виктория с ужасом представила, сколько нотаций придется выслушать.

«Может, попросить отца не говорить ей? С ним легче все утрясти, а вот она спуску не даст».

Неожиданно перед глазами всплыло лицо Глеба. Вика покраснела от стыда, вспомнив ямочки на его щеках. Но стоило только подумать о том, как он подколол ее насчет педалей, и стыд сменился обидой. «Почему парни считают женщин за рулем курицами?» И снова в памяти промелькнули его слова: «Я терпеть не могу таких высокомерных девчонок».

«Кретин», — Вика бросила в потолок очередное оскорбление в его адрес.

После чего перевернулась на бок и сердито уставилась на почти полный круг луны, заглядывающий в окно. «Опять шторы не задернула». Но вставать уже было лень. Виктория закрыла глаза и сама не поняла, как отключилась.

Ей казалось, что она только уснула, когда ее разбудил стук в дверь.

«Я же только легла. Что им всем нужно от меня?» — гневная мысль вспыхнула в сонном сознании. Вика натянула одеяло на голову в надежде, что нарушитель сна, не дождавшись ответа, оставит ее в покое. Но не тут-то было. Стук повторился, и из-за двери донесся голос Валентины:

— Виктория Александровна, вас Александр Владимирович ждет в столовой.

Вика невольно закатила глаза и вспомнила, что ночью — вернее, утром — отец так и не прочитал ей лекцию об опасности вождения без прав.

Она сняла с зарядки айфон и глянула на часы.

«Восемь утра. Папуля, ты не мог на более позднее время перенести разговор?» — подумала она и ответила низким, еще не проснувшимся голосом:

— Скажи, что я сейчас приду.

Виктория встала с кровати, сунула ноги в бежевые мокасины, служившие ей комнатными тапочками, накинула халат и, на ходу завязывая его, пошла слушать лекцию.

Отец сидел за накрытым столом. Ворот его бледно-голубой рубашки был распахнут, а длинный темно-синий галстук свободно болтался на шее. «Как он не устает изо дня в день ходить при полном параде?» Еще в дверях Вика смогла разглядеть, что он листает ленту новостей в смартфоне.

— Привет, пап.

Она подошла к нему, чмокнула в гладковыбритую, приятно пахнущую щеку и уселась на соседний стул.

Отец положил мобильный и, пропустив ее приветствие мимо ушей, сразу перешел к делу.

— Вика, вчера был последний раз, когда ты села за руль без прав. Больше я не намерен это терпеть.

По его категоричному заявлению она поняла, что все ее ночные покатушки накрылись медным тазом. «Допрыгалась, идиотка». А до получения прав ждать еще целый год. «Получается, я больше не смогу принимать участие в гонках?» От этой мысли сердце сжалось от тоски. Вика понуро опустила голову, и густые темные пряди волос упали ей на лицо.

— Я миллион раз просил тебя не подставлять меня перед подчиненными, — продолжил он на удивление абсолютно спокойным голосом. — Ты уже взрослая девушка и должна понимать, что я не золотая монета, чтобы всем нравиться. У меня, как и у любого другого руководителя, полно недоброжелателей, которые спят и видят, как мне насолить и сместить с должности. А тут еще ты подливаешь масла в огонь. Сколько слухов и сплетен ходит по городу про нашу семью. Люди сочиняют то, чего и в помине не было. Но им рот не закроешь. Прошу тебя, хоть ты не давай им лишний раз повод судачить о нас. Надеюсь, ты понимаешь, что вся полиция уже знает, что сегодня ночью тебя поймали за езду без прав? — спросил он, а после того, как она, не поднимая головы, скупо кивнула, добавил: — А теперь подумай, какой пример я подаю остальным, если моя собственная дочь творит такие чудеса.

Его спокойный тон показался ей затишьем перед бурей. Вика не раз слышала, как посторонние люди говорили об отце, что он жесткий, властный и беспощадный человек. И теперь она боялась, как бы он не применил кардинальные меры к ней. Без машины она проживет, а вот как она будет жить, если он лишит ее всех остальных благ, она не представляла. И от этой мысли ее охватил неописуемый страх.

— Папочка, обещаю, я больше не прикоснусь к машине, пока не получу права, — вскинув голову, клятвенно заверила она.

— Сколько раз я уже это слышал? — вздохнул Александр Владимирович.

— Клянусь, это последний. — Она посмотрела на него умоляющим взглядом.

— Ты только представь на минуту, что будет, если ты попадешь в аварию? Хорошо, если останешься жива. А если сядешь в инвалидное кресло? Ты такой участи хочешь? — спросил отец.

Он встал и начал нервно ходить по гостиной, а Вика представила себя в этом самом кресле, отчего волосы зашевелились на голове.

— А если, не дай бог, собьешь человека или убьешь кого-нибудь, тогда что? — продолжал сыпать страшными вопросами Александр Владимирович. Он остановился напротив и вперил в нее взгляд, от которого дочь невольно поежилась. — А тогда, девочка моя, тюрьма, — отец развел руками, — и я ничем не смогу тебе помочь. Сегодня в таких случаях очень сложно отмазать человека. Везде камеры, все с айфонами, все записывается и тут же выкладывается в сеть.

Воображение Вики тотчас нарисовало картинку, как она сидит в камере за решеткой, в тюремной робе, с бритой головой, — и от этой мысли у нее все похолодело внутри.

— На, посмотри. — Александр Владимирович положил перед ней айфон, выдернув ее из ужасных видений. — Весь интернет забит вашими с капитаном фотографиями.

Вика почувствовала, как кровь ударила в голову. Ей даже не пришлось заходить на новостной сайт, ведь именно его читал отец, когда она вошла в гостиную. Вика пролистала ленту и увидела те самые фотографии. На одной из них капитан Бирюков стоит возле «порша», за рулем которого отчетливо видна она. На другой Виктория в его сопровождении идет в патрульную машину. Судя по ракурсу, с которого были сделаны снимки, она догадалась, кто их автор. Конечно, у нее не было доказательств, но она нисколько не сомневалось, что в этот раз снимки попали в сеть благодаря Максу. Вот почему он всю дорогу, пока она общалась с капитаном, торчал на противоположной стороне улицы. Как же Вика разозлилась, попался бы он ей в тот момент, она бы ему все лицо расцарапала.

— Мать очень сильно расстроится. — Отец взял чашку с чаем со стола и отхлебнул.

— Пап, умоляю, не говори ей! — Вика сложила перед собой ладони. — Она съест меня живьем.

— Дочь, шила в мешке не утаишь! — воскликнул отец, всплеснув руками. — Если я ей не скажу, ты думаешь, она об этом не узнает? — Он нахмурился, как грозовая туча. — Если сама не увидит фотографии, то обязательно найдется какой-нибудь доброжелатель, который донесет ей, — шумно вздохнул отец. — Вика, у меня сейчас очень сложная ситуация на работе. Прошу тебя, не подставляй меня больше, думай над каждым своим поступком. — Он строго посмотрел на нее. — Я все сказал. Надеюсь, ты меня услышала. А теперь можешь идти досыпать или, если хочешь, позавтракай.

Какой завтрак? В тот момент Вика мечтала об одном — быстрей спрятаться в своей комнате.

— Да, пап, я все поняла. — Она закивала, поднимаясь из-за стола.

Вернувшись к себе, Виктория в сердцах хлопнула дверью, взяла с письменного стола макбук и завалилась на кровать. Еще раз пересмотрела фотографии с капитаном, проклиная Макса на чем свет стоит. Себе тоже досталось — за то, что не прислушалась к интуиции и повелась на его провокацию. Она ведь не хотела с ним гоняться, он взял ее на слабо. Но назад уже ничего не вернешь.

Вика подумала, что можно было бы теперь на Машкиной BMW участвовать в гонках, но тут же отмела эту мысль. Она вспомнила, как в один из дней, когда состоялись очередные заезды, у нее не поучилось взять машину — мать была выходная и целый день до самого вечера работала в кабинете. А поскольку Машка сама боялась участвовать в гонках, Вика захотела села за руль ее машины. Но та даже слушать об этом не стала: «Еще чего! Не дай бог что случится с тачкой, предки меня убьют. Им же придется ее ремонтировать, а они у меня не такие толстосумы, как твой батя», — категорично заявила она.

Виктория открыла в «Инстаграме» аккаунт Давида и принялась рассматривать те видеоролики с последних гонок, что еще остались в сторис. Он всегда размещал их именно там, и на то у него было логичное обоснование: если вдруг правоохранительные органы заинтересуются ими, они там продержатся всего лишь сутки, после чего бесследно исчезнут. Вика по-быстрому пролистала невероятное количество видео и наконец дошла до того, где на старте стоит отцовский «порш» и «форд» соперника. Ни себя, ни Глеба она не смогла разглядеть, но зато сам старт засняли очень отчетливо. Увидев следующий ролик, она опешила. На нем был тот момент, когда ее машина едва не впечаталась носом в автомобиль Глеба. Она даже подумать не могла, что парень, который встречает машины на финише, заснимет и это.

В ленте тоже было полно фотографий. Кого на них только не было: и Артем возле своей «мазды» перед стартом; и Ник за рулем «форда», улыбающийся и показывающий два пальца; и Вовка, победно выбросивший вверх кулак из окна своей BMW; и Макс, сидящий за рулем «мерседеса», поджимающий от досады губы; и болельщицы, размахивающие флажками; и белокурая барышня на старте; и счастливые лица зрителей. На одной из них была запечатлена она в объятиях Владимира в тот момент, когда он поддерживал ее. «К бабке не ходи, теперь все будут думать, что он мой парень».

Весь день Вика не выходила из своих апартаментов, лишь один раз прервала добровольное заточение, чтобы сделать вылазку на кухню. Голод не тетка, долго предаваться меланхолии не даст. Впервые в жизни ей не хотелось ни танцевать, ни устраивать показы мод. Вместо этого она взяла айпад и открыла сборник рассказов «Темный карнавал». Она начала читать его при царе Горохе и никак не могла закончить, хоть ей и нравились мрачные ужастики и фантастические истории Брэдбери. Вскоре она услышала внизу разговор Валентины с матерью. То, что она первым делом заглянет к ней в комнату, сомнений не было. Она вскочила с кровати, заранее открыла дверь и, вернувшись на место, мысленно приготовилась к выносу мозга. Но каково же было удивление Вики, когда она увидела улыбающееся лицо матери. Та присела рядом с ней на постель и ласково погладила по руке.

— Как твои дела, детка? — спросила мать.

Услышав ее вопрос, Вика чуть не поперхнулась собственной слюной. «Может, она еще ничего не знает?» — промелькнула мысль в голове. Вика стала лихорадочно соображать, как поступить: сказать правду или промолчать? Хотя какой смысл скрывать, она по-любому рано или поздно все узнает. Вика только открыла рот, собираясь признаться в своих грехах, как мать ее опередила:

— Отец мне все рассказал по телефону. Дочь, я не собираюсь тебя ругать. Вы ним уже все обсудили, и, я надеюсь, ты поняла свою ошибку. Я просто пришла с тобой поздороваться, — улыбнулась она. — Иди ко мне. — Мать раскрыла свои объятия, а дочь, прежде чем нырнуть в них нежным и ласковым котенком, подумала: «Что это с ней?»

— Я соскучилась по тебе. — Мать погладила ее по голове.

— Я тоже, — ответила Вика, и это было правдой.

На самом деле она была ласковой девочкой и всегда с радостью принимала материнские объятия. Отношения у них не складывались из-за того, что мать слишком строга с ней, а Вике хотелось таких же отношений, как с отцом.

Какое-то время они так и сидели обнимку, а потом Ольга Юрьевна продолжила разговор:

— Хочу тебе объяснить, почему отец так болезненно реагирует, когда ты садишься за руль. Ты же знаешь, что у него был родной брат?

— Да. — Вика кивнула.

— Мы никогда не рассказывали тебе, что с ним случилось. Просто отец до сих пор не может спокойно об этом думать. Так вот, он разбился на мотоцикле. Олегу тогда было столько же лет, сколько тебе сейчас. Он, как и ты, часто брал без разрешения отца его мотоцикл и гонял на нем по городу. А в один из дней уехал покататься и больше не вернулся домой. Твоему папе в ту пору было четырнадцать лет, но он хорошо помнит, как родителям сообщили страшную весть о его гибели. Он до сих пор не может забыть, как рыдала мать и плакал отец на могиле брата. Его родители очень тяжело переживали это. Отец пристрастился к алкоголю и вскорости умер, а матери пришлось одной поднимать сына. Так вот он переживает, что и с тобой может случиться беда. Дочь, для нас это будет тяжелый удар. Ты же знаешь, как мы тебя любим. Прошу тебя, побереги нас. У отца сейчас большие неприятности по работе, не огорчай хотя бы ты его. — Она замолчала и тяжело вздохнула. — Ты знаешь, он однажды мне признался, что если подобное случится с тобой, тогда его жизнь потеряет всякий смысл.