Для самых взрослых

Михаил Сирин (2025)

Этот небольшой сборник — путешествие в мир, творчество становится инструментом для поиска смысла в хаосе повседневности. Творчество здесь — не просто создание оригинальных произведений, а процесс, в котором автор и читатель становятся соучастниками. Писатель пишет не для угождения читателю, а для себя, следуя внутренней уверенности. Читатель же берёт книгу, не зная, какой его запрос будет удовлетворён, идёт «втёмную», надеясь, что текст станет ответом на его вопросы. Сборник предлагает погрузиться в мир волшебства и задуматься о природе творчества. Что делает произведение искусства настоящим? Как отличить подлинное творчество от массового продукта? Эти рассказы — попытка автора и читателя вместе сыграть в рискованную игру поиска смысла. Здесь нет готовых ответов, но есть пространство для размышлений, эмоций и открытий. Если вы готовы отвлечься от повседневности и погрузиться в мир, где болезнь становится источником вдохновения, а творчество ведёт к вечному, — этот сборник для вас.

Тайна

Ах, ну конечно же, вы знаете, как прекрасно находиться на июльском лугу. Каких цветов там только нет! От васильков до фиалок, от клевера до тысячелистника. И как приятно видеть эту палитру цветов, эту многоголосицу жизни. Это движение жизни в маленьком листочке, в крошечном насекомом, в совсем нестрашных паучках, трудолюбивых пчелах и тяжеловесных шмелях. Жизнь на лугу кипит, бурлит и пенится. Какая же это благодать!

Наш луг был таким же местом. Каких диковинных цветов там только не было. Едва ли какой другой луг мог похвастаться таким многообразием. Ну посудите сами: романтичный Венерин башмачок, дикий люпин (словно вышедший из мира Гарри Поттера), и даже обыкновенная ромашка уживались все на одном лугу. Что за благодать!

Среди этих уже отмеченных цветов попадались и неведомые, ухватывающие взгляд ботаника-таксономиста своей несхожестью. На этом лугу были красные цветы Шейня, чьи бутоны напоминали крепости. Были и прозванные в народе небольшие цветочки Яинесы, чьи листья напоминали слезы. Были и совсем редкие цветы, которые однажды увидев, один натуралист обозвал aliquis scriptor amor, в честь своей любимой. Хотя в народе эти цветы называли просто Тайна, потому что чтобы найти и встретить их, требовалась сноровка — очень уж незаметны они были для досужего глаза. Попытки окультурить Тайну, посадив её в горшок, не имели никакого успеха: всякое вмешательство в ход жизни Тайны сразу приводило к её смерти.

Луг наш был окружён густыми зарослями дикой зелени. Солнце светило ярко, освещая каждый уголок этого живописного места. Нежные лучи пробивались сквозь листья берёз, создавая причудливую игру света и тени на траве. Воздух был наполнен ароматами цветов и свежей зелени, а легкий ветерок играл с лепестками и листьями.

Но наш луг переживал не самые лучшие времена. Редкий житель приходил сюда на сенокос. Редкий любитель банных веников обрывал в Троицин день ветки молодых берёз, растущих на краю нашего луга. Все это имело один печальный результат: луг зарастал, становился меньше, хирел, и уже нельзя было сказать, что когда-то он простирался во все стороны. Полевую фиалку сменила зайчья капуста, а земляника уступала место крапиве.

Но это была лишь периферия. Дела в центре нашего луга шли не лучшим образом. Ромашка обыкновенная, которая на своем веку тысячу раз слышала"любит—не любит, к сердцу прижмет, к черту пошлет", как символ пустого представления о любви и природный генератор случайных решений, заполоняла собой всё вокруг.

И если где-то что-то прибывает, то где-то что-то убывает. Великое многообразие цветов стало превращаться в белое однообразие с желто-зелеными вкраплениями. Даже встреча пресловутого тюльпана уже была редкостью на нашем лугу.

И все чувствовали эту гибель многообразного. И спросил тогда в один из тоскливых дней уже не доставляющего большой радости июльского дня Ковыль у Тайны, растущей рядом с ним:

— Ты же родимушка, осталась по-видимому совсем одна. И скоро ты умрешь, и не станет больше на лугу нашем твоего бордового цвета. Скажи же мне, перед тем как умереть, в чем же заключена твоя тайна?

И ответила Ковылю Тайна:

— Моя тайна, друг мой, заключается в том, что жизнь — это бесконечное преображение. Мы, цветы, рождаемся, расцветаем и уходим, но наша красота остается в памяти тех, кто нас видел. Наше существование наполняет этот мир гармонией и смыслом. Но самое главное, мы всегда будем частью чего-то большего, чем сами по себе. Даже если нас больше нет, мы живем в воспоминаниях и в сердцах тех, кто нас любил и ценил.

Тайна замолкла, и на мгновение на лугу воцарилась тишина. Только легкий ветерок шелестел травой, словно прощаясь с последними остатками былого великолепия.

— Но есть и другая сторона этой тайны, — продолжила Тайна. — Жизнь всегда найдет способ возродиться. Даже если сейчас луг кажется опустевшим, его земля полна семян, готовых прорасти весной. Наше время придет снова, и луг снова будет кипеть жизнью, бурлить и пениться, как прежде.

Конец ознакомительного фрагмента.