Жизнь! Целая история. Том второй

Михаил Скаров

Всем доброго времени суток. Я рад, что вас заинтересовало мое творчество. Я в своих книгах описал свою жизнь, со всеми взлетами и падениями. Все, что написано в этой книге, дублируется в книгах под названиями «Жизнь! Продолжается», «Жизнь! Заключительная история… А может, и нет». Приятного вам прочтения. Книга содержит нецензурную брань.

Глава восьмая

Жизнь: Полоса черная и белая

Вся наша жизнь складывается из белых и черных полос. Принято говорить, что черная полоса — это плохо, а белая полоса — это хорошо, но иногда бывает все на оборот. Иногда получается так, чтобы было кому-то хорошо для начала должна наступить черная полоса, а уж потом только белая и то, чтобы она желательно была пунктирной и состояла из небольших черных и небольших белых полос, так жить интереснее. Вся моя семья живет именно по этому принципу.

Брат с женой Шурой жили в принципе не так далеко от нас, и мы часто приходили к ним в гости, по началу все было просто замечательно, но примерно через год их совместной жизни, брат начал очень сильно пить, да в принципе и сама Шура далеко не отставала от него. Буквально через год у них родился ребенок, мой старший племянник Вовка, в самом маленьком возрасте я его видел всего на всего несколько раз, Вова мой брат от того, что запил перестал нас пускать к себе на квартиру и перестал приходить к нам домой, но однажды нам все же удалось пробраться к ним на квартиру и то, что мы увидели нас мягко говоря привело в шок. Вся их квартира была на столько загажена, что бабушка, войдя в квартиру начала очень сильно ругаться на Вову и на Шуру.

— Вы что совсем свиньи? Как так можно было загадить квартиру? — брат и Шура были пьяные и то, что бабушка ругалась им было просто по барабану, они совершенно не обращали на нас никакого внимания, в дальней комнате в качке кричал мой племянник Вовка, он явно хотел кушать, но его мама Шура была слишком пьяна. Я нашел его смесь на кухне и сделал ему кашу, Вова сразу замолчал. Решил помыть руки вошел к ним в ванную, а там были горы грязного белья. Мне пришлось навести там хоть какой-то порядок. Я выбрал из кучи все Вовины рубахи и постирал их. Мы долго не могли у них там находиться и уехали домой. Спустя недели две к нам приходит Вова.

— Ба у меня большие проблемы. Мы задолжали очень большую сумму денег кредиторам и за коммуналку. Что делать я совершенно не знаю? — бабушка посмотрела на него.

— Знаешь, что внучек, ты сам виноват, что женился на этой Шуре. Я говорила, что не надо тебе на ней жениться. Ты меня не послушал, вот теперь сам и расхлебывай все это. — Вова, выслушав бабушку очень сильно на нее обиделся и ушел из дома сильно хлопнув дверью. Прошло несколько месяцев, и мы узнали, о том, что они продали квартиру и купили себе новую, но уже в поселке городского типа, а всю разницу отдали в счет погашения долгов. Квартира была далеко от нас, и мы больше не смогли ездить к ним так часто как бы нам этого хотелось. Вова все же изредка, но приезжал и так на протяжении пяти лет. Прошло пять лет, как-то к нам приехали они всей семьей.

— Ба, прости меня за все плохое. У меня к тебе просьба. — бабушка посмотрела на него.

— И какая же у тебя ко мне просьба? — Вова опустил глаза в пол.

— Пусти нас переночевать на некоторое время. Мы мешать не будем я тебе обещаю, а Шура будет во всем помогать тебе.

— Да ба обязательно буду. — сказала Шура. Бабушка посмотрела на них.

— Конечно живите, что с вами делать.

— Спасибо ба большое. — сказал Вова. Вова маленький подошел к прабабушке и поцеловал ее.

— Спасибо ба. — сказал он.

— Пожалуйста милый. — обняв правнука сказала она. Вова со всей своей семьей въехал жить в нашу бывшую комнату. Их недолго длилось уже год, Вова младший пошел в школу, мы его записали в нашу районную школу номер одиннадцать. А позже мы узнали, что скоро у них будет второй ребенок. Ну не выгонишь же ведь беременную женщину, да и тем более они все время были под присмотром. Вова стал меньше пить, но совсем бросить у него не получалось. Шура все это время старалась помогать бабушке по дому. Бабушка однажды попросила ее прополоть грядку петрушки.

— Шур ты точно сможешь прополоть петрушку? Ты знаешь, как она выглядит?

— Конечно знаю ба, я же ее много раз уже видела. — сказала она.

— Ну хорошо, тогда пошли я покажу тебе грядку, если что спрашивай я рядом. — бабушка показала грядку, а сама пошла полоть морковку, я в это время поливал в теплице. Шура старалась, полола грядку, каждую травинку вырывала. Я решил подойти и посмотреть, как она чисто полит петрушку.

— Ну как у тебя дела Шур? — та посмотрела на меня.

— Вроде бы, как нормально. Сам посмотри. — я посмотрел на грядку и сразу схватился за голову.

— Что Вов, что-то не так?

— Шура, что ты натворила? Тебя бабушка сейчас точно убьет. — Шура испуганно.

— Что я не так сделала?

— Шур, как, по-твоему, выглядит петрушка? — Шура показала мне на обычную траву.

— Вот она. Я права?

— Шура — это обычная трава. Покажи, что у тебя там в ведре.

— Там трава.

— Шур трава у тебя вся на грядке осталась, а в ведре у тебя петрушка. — тут к нам подошла бабушка, посмотрела на грядку.

— Шура, ты говорила, что ты знаешь, как выглядит петрушка?

— Да знаю. Я много раз видела ее в магазине, но как она растет я не знала. Ба прости меня. — бабушка посмотрела на нее.

— Ну, что с тобой делать то? Ничего придется мне ее снова пересеять уже в третий раз. Сереж перекопай грядку тогда.

— Хорошо ба сейчас перекопаю. — сказал я.

— А я пойду за семенами, если они, конечно, у меня остались.

— Шура, Шура. — рассмеялся я.

— Что ты смеешься? Я же не выросла в огороде как ты или Вовка, я росла в квартире.

— Ничего Шур привыкнешь потихоньку. Бабушка научит тебя всему. Так, что не отчаивайся. — бабушка больше никогда Шуру не просила помогать ей на огороде. Она ее стала все время привлекать помогать на кухне, хотя и там из нее особой помощницы не получилось, но все же бабушке было немного по легче. Племянник Вовка рос смышлёным парнем, он старался мне во всем помогать, даже в поливе помидор в теплице, мы ему специально купили небольшую поливу. Когда я приезжал из своих рейсов, я старался покупать ему небольшие подарки в виде игрушек, он меня постоянно ждал с моих рейсов. Он очень любил меня, я тоже любил его и старался помогать ему с уроками, конечно иногда если он что-то не так сделает получал от меня по заднице, но это было не часто. Вовка учился в принципе не плохо, на три и четыре.

Прошло несколько месяцев, пришел срок рожать Шуре, мы не знали кто у нее там и только узнали, когда она родила, Вове позвонили с роддома и сообщили, что у него родилась милая девочка. Вова запил от радости, он пять дней подряд обмывал ножки дочери. Настало время забирать Шуру с роддома, нас туда повез наш крестный. Вова был как обычно под мухой, мы стояли ждали, когда они выйдут. Прошла половина часа и из двери показалась Шура, а за ней вышла медсестра, она в руках держала небольшой сверток. Медсестра подошла ко мне.

— Держите папаша. — и с этими словами отдала мне в руки новорождённую Аню. Я удивился.

— Я не папа, но спасибо. — Вова стоял как истукан, держась за дверь. Ему так и не отдал ребенка, потому что испугался того, что он ее уронит. Я посмотрел на маленькую Анюту и сразу влюбился в нее, она была очень красивой. Анюта посмотрела на меня своими голубыми глазками и мне показалось, что она улыбнулась. Я с огромным удовольствием занимался с ней, менял ей памперсы, даже укладывал спать и иногда мне приходилось сидеть с ней. Я постоянно переживал, когда она болела. Мне было больно, когда ей приходилось делать укол, я души не чаял в малютке. Вова пил все это время, Шура пока, что держалась, так как кормила дочку грудью. Бывало такое, что Вова совсем не приходил домой, он часто загуливал со своим другом и бывшим соседом Валерой. Мне приходилось ходить и забирать его оттуда. Когда он был пьяный, дома из-за этого были скандалы. Один раз дело дошло до рукоприкладства, Шура занималась Аней, а Вова был сильно пьян. Вова сильно кричал на Шуру, та старалась не обращать на него никакого внимания, тогда он разозлился и швырнул в Шуру свою рюмку. Хорошо, что рюмка не попала по Ане, но она попала Шуре прямо в бровь, и пробила ее, потекла кровь, Шура закричала от боли, я и бабушка в этот момент находились на кухне и как раз в этот миг пришла мама. Я услышал крик Шуры и Ани, так как та, естественно, очень сильно испугалась. Я вбегаю первым в их комнату, вижу, что Шура вся в крови и держится за глаз, Аня в это момент была в кроватке.

— Что у вас тут происходит? — спросил я.

— Вова в меня кинул рюмку и прошиб мне бровь. — Шура приняла руку и показала рану. Рана была не большой, но достаточно глубокой, Вова в это момент лежал поперек своего дивана и громко смеялся, я взял Аню, отдал ее матери, а сам набросился на него с кулаками, я был очень зол на брата. Я никому не позволю обижать мою племянницу. Вова старался закрывать лицо, он боялся со мной драться. Я был выше него и в несколько раз сильнее. Немного успокоившись, я заставил брата раздеться и лечь спать, Шуре я промыл рану перекисью водорода и заклеил пластырем. На утро у Шуры правда появился большой синяк, но тут ничего уже не поделаешь. Вове тоже хорошо от меня досталось у него, тоже под глазом был синяк, он правда ничего совершенно не помнил о том, что приключилось вчера. Анюта росла быстро, как-то я играл с ней на полу, Ане на тот момент было уже девять месяцев. Она подползла к дивану, ухватилась за него и встала на свои маленькие ножки, а потом отцепилась и пошла ко мне. Я аж от радости громко закричал. Бабушка с Шурой были на кухне, они услышали мой крик и прибежали в комнату.

— Бабушка, Шура, наша Анюта пошла. — я отставил от себя малышку и сел на небольшом от нее расстоянии. — Смотрите. — Анюта, немного постояв около дивана, снова отцепилась от него и пошла в мою сторону, бабушка с Шурой, как и я были очень рады. По первичности, я немного страховал ее, я ее подвешивал на полотенце пропуская его под ее подмышками. Через некоторое время она уже сама начала не просто ходить, а бегать. Когда я возвращался с рейсов мне приходилось привозить только один подарок, а теперь уже надо было все время покупать два подарка. А самое, что было интересное, Анюта была очень похожа на меня, мы были с ней как две капли воды, меня даже многие принимали за ее папу, когда я говорил, что я не папа никто не верил в это. Да в принципе, мне было все равно, верили они или нет, я и сам считал ее своей дочкой, как и до сих пор. Анюте уже шестнадцать лет, она выросла в очень красивую девушку, но, к огромному сожалению, мозгами и ленью она пошла в свою маму. Я старался как мог, чтобы Аня получила достойное образование. Шура умерла, от алкоголя, когда Анюте исполнилось пять лет, малышка очень сильно переживала смерть мамы. Я все время говорил Шуре, чтобы та бросала пить, но она не слушала меня. Я бы мог многое написать про Шуру, но как говориться о покойниках всегда говорят только хорошее или вообще молчат, поэтому я опустил некоторые неприятные моменты. Смерть Шуры, очень сильно подкосила маму, она даже заболела. Я о смерти Шуры узнал, когда возвращался домой с работы, в то время я уже работал санитаром в одном психоневрологическом интернате. После похорон Шуры, маме совсем стало плохо, я вернулся домой с суток, а мама лежала на своем диване, она даже не могла подняться с него, я измерил ей глейкометром сахар, тот аж зашкалил, мама начала впадать в диабетическую кому, я быстро среагировал, вызвал ей скорую. Скорая достаточно быстро приехала, я все объяснил врачам, те немедленно положили маму в больницу. Если бы я хоть на пару минут задержался с работы, то я приехал бы уже к остывшему телу мамы. Все переживали смерть Шуры очень тяжело, мне иногда казалось, что только Вове было это все до фонаря, он как пил, так и продолжал пить. Я старался всячески заботиться о своих племянниках, немного больше, конечно, об Ане, так она была совсем еще маленькой, Вовка понимал все это прекрасно и старался не ревновать меня к ней. После смерти Шуры, Вову естественно поставили на учет в соцзащиту, назначили Ане и ему пенсию. Однажды к нам вместе с соцзащитой приехала в дом милиция, приятная на вид девушка из детской комнаты. Вова как на зло был дома пьяный, девушка из милиции посмотрела на него.

— Владимир, если вы не бросите пить я буду вынуждена забрать у вас Аню в детский дом, а вас мы лишим родительских прав. — Вова посмотрел на нее своим пьяным взглядом.

— Мне абсолютно все равно. Делайте, что хотите. — я, как только услышал их разговор сразу влетел в его комнату.

— Я вам не позволю этого сделать. — милиционерша посмотрела на меня.

— Это уже не в ваших силах. — сказала она и ушла, на следующий день она снова приехала к нам, для проверки, но уже была не одна. Бабушка увидела их и ей сразу стало плохо. Я вышел им на встречу, закрыл за собой дверь и перегородил дорогу.

— Сергей мы приехали за Аней, отдайте ее нам по-хорошему. — пригрозила она мне. Я стоял в дверях.

— Вы мою племянницу заберете только лишь через мой труп, я не пущу вас в дом, если придется, я буду драться с вами или вам будет проще сразу застрелить меня. — с милиционершей приехали еще два милиционера вооруженные автоматами.

— Сергей, я вам еще раз говорю отдайте нам Аню.

— А я вам еще раз говорю, что не отдам. Я без боя не сдамся. — на меня посмотрели ребята.

— Ребята, что вы стоите? — милиционерша была в гневе, она не ожидала от меня такого: — Давайте освободите мне проход. — сказала она им.

— Вам надо вы и сами освобождайте его, мы не помощники вам в этом деле. — сказав это они вышли со двора и сели в свою машину.

— Я вам еще раз повторяю, я не отдам вам мою племянницу, мы о ней заботимся, она у нас не в чем не нуждается и мне по барабану, что ее отец пьет, я самое главное не пью и никогда не брошу ее. Так что лучше уезжайте из нашего дома. — девушке ничего не оставалось, как только уехать и оставить нас в покое. Как только она вышла, я сразу закрыл ворота на крюк. Вошел домой, меня трясло от адреналина, Анюта со слезами на глазах бросилась ко мне, она очень сильно испугалась того, что ее заберут от нас.

— Дядь Сереж, спасибо тебе большое, что не пустил их и не отдал меня. — плача сказала она мне. Я обнял ее очень сильно.

— Я не мог поступить иначе, я никогда и никому тебя не отдам. Ты мне как дочка. — у меня у самого текли слезы, если честно, я в тот момент очень сильно испугался, что у них получиться забрать ее от нас. Аня для меня была как дочь с тех пор, когда в роддоме ее отдали мне в руки, а нее родному отцу.