Корона и тьма. Темный замок

Михаил Шварц (2024)

В мире, где тьма и свет ведут бесконечную борьбу, каждый герой сталкивается с собственной внутренней тьмой. Король Годрик правит железной рукой, подавляя своих врагов и держась за трон любой ценой. Его верный Темный Рыцарь, Эндориан, разрывается между долгом и жаждой искупления. Тьма в нём — не только сила, но и проклятие, заставляющее искать ответы в собственном прошлом. Появление Катарины, женщины с честным взглядом и шрамами прошлого, становится поворотным моментом для Эндориана. Её вера в него пробуждает ту часть души, которую он считал утраченной. Но их чувства подвергаются испытанию, когда они сталкиваются с силами, древними и могущественными, способными уничтожить всё. Это история не только о битве света и тьмы, но и о борьбе с тьмой, живущей внутри каждого. Смогут ли герои найти силы, чтобы победить свои страхи и изменить мир? Или тьма поглотит их, как уже поглотила многих до них?

Глава 9. Сквозь холод и тени

Ветер усиливался, и его порывы приносили с собой ледяные брызги воды из горных рек, которые с грохотом несли свои потоки вниз, к долинам. Катарина натянула плащ потуже, стараясь укрыться от холодного пронизывающего ветра. Её лошадь, белоснежная кобыла по имени Снежинка, была послушной, но с каждым шагом начинала проявлять признаки усталости. На этом диком и неприветливом пути даже самые выносливые создания чувствовали тяжесть путешествия.

Дорога вилась между высокими скалами, чьи суровые вершины будто сторожили проход, скрывая за собой тайны древности. Камни под ногами лошади хрустели, и звук этот, казалось, заполнял пустоту вокруг, напоминая о том, как уязвимы бывают путники в этом мрачном месте.

Каждое селение, которое она миновала, оставалось позади, как ещё одна покинутая крепость её прошлого. Взгляды, которые бросали ей местные жители, были смесью уважения и страха. Слухи о ней ходили повсюду."Дочь Гриммарда,"говорили они,"хладнокровная, как северный ветер, и сильная, как буря."

Но Катарина никогда не давала повода этим слухам рассеяться. Она оставалась сосредоточенной на своей цели. В трактирах, где пахло дымом, пряностями и человеческими амбициями, она сидела за углом, слушая рассказы о междоусобицах, редких нападениях разбойников и слухах о диких зверях, охотящихся в горах. Ночью её сопровождал только огонь. Он потрескивал, бросая тени на её лицо, освещая её ледяные глаза, в которых танцевал свет, но не теплилось ничего человеческого. Она привыкла спать урывками, сжимая в руке кинжал. На этих дорогах каждая тень могла быть предвестником нападения.

Однако её острый ум и выучка позволяли ей сохранять спокойствие даже в самых тёмных уголках мира. В ночи, когда ветер завывал, как волчий вой, она слушала, как природа говорила с ней. Лёгкий шорох листьев, редкий крик птицы, треск ветки — всё это было для неё языком, который она знала с детства. Каждое мгновение пути она ощущала, как что-то тянет её вперёд — не просто приказ отца, а ощущение, что этот путь не случаен, что за ним кроется нечто большее, чем торговое соглашение.

Чем ближе Катарина подъезжала к границам владений Лорда Ричарда, тем более зловещими становились её встречи. Пейзаж вокруг неё менялся, и её взгляд на мир как будто отрывался от реальности. В том, что она видела, не было ничего живого. Маленькие деревни, через которые она проезжала, были оставлены, их покосившиеся дома несли на себе следы времени и разрушений. Поля, когда-то полные зелёных плодов, теперь покрылись бурьяном, а небо над ними было затянуто тяжёлыми облаками. Эти земли поглотила тьма, и Катарина могла почувствовать её холод в каждом шаге своей лошади. Она видела, как эти территории превращались в пустоши, словно нечто ужасное пронизывало их на всю глубину. Почти каждая дорога вела к разрушению, а следы людских существ исчезали, как и всякая надежда на жизнь в этих местах.

И вот, когда её взгляд упёрся в огромную силуэтную фигуру замка на скалистом утёсе, в её душе на мгновение замерла вся жизнь. В этот момент она поняла, что её путь неизбежно приведёт сюда. Этот замок был тёмной, заброшенной крепостью, о которой ей в детстве рассказывала мать. Мать говорила, что это место было когда-то центром великих событий, но теперь это было только тенью. Тенью был и сам замок — старый, опустошённый и мрачный. Его стены, даже с такого расстояния, казались израненными, как будто замок был живым существом, сражённым временем. Растрёпанные башни тянулись к небу, скрывая под собой тайны, которые никто не осмеливался раскрывать.

Когда она приблизилась к воротам, её сердце сжалось от ужаса. Эти ворота, когда-то охраняемые величественными солдатами, теперь были зияющими пустыми отверстиями, и весь двор перед замком был покрыт слоем грязи и крови. Бросив взгляд на землю, она заметила трупы солдат, забытых и заброшенных, оставшихся лежать, словно беспомощные игрушки, оставленные на поле боя. Ржавые доспехи, пустые глаза мертвых, навсегда застывших в последних мучениях. Среди разрушенных зданий под ногами были разрозненные части тел и искорёженные куски оружия, оставшиеся после жестокой битвы, что оставила это место в руинах. Запах гнили, смешанный с запахом свежей крови, стоял в воздухе, как яд. Ветер, проникая в эти разрушенные стены, казался живым. Он доносил до неё страшные, неясные звуки, похожие на далекие крики, что казались странными и тревожными, как стон отголосков прошлого.

Катарина почувствовала, как мурашки бегают по её коже. Этот воздух, пропитанный отчаянием и кровью, стал её жутким союзником. Она знала, что впереди её ждут страшные открытия. Но отступать было нельзя. Она была здесь по долгу — по долгу перед отцом, перед королевством. И даже если смерть скрывалась за этим замком, она не могла повернуть назад. Она решила, что если эта тьма была чем-то более чем просто угрожающей — она будет встречать её с открытыми глазами, несмотря на все ужасы, которые хранились в этой темной крепости.

Её шаги по холодному, замёрзшему двору замка вели её вглубь, когда она заметила неясную фигуру, подходящую ей навстречу. Силуэт был чёрным, как сама ночь, и из его тени вырисовывалась фигура генерала Артаса Морвина, доверенного человека короля Годрика. Он двигался с теми же уверенными шагами, которые всегда вели его к цели, с тем же величием, которое невозможно было спутать с кем-либо ещё. В его тёмных сапогах слышался уверенный скрип по мокрому камню, а чёрный плащ, развевающийся за ним, создавал ощущение не только величия, но и опасности, как если бы он сам был частью этой тьмы.

Как только он подошёл к Катарине, его глаза встретились с её взглядом. Это был взгляд человека, который за долгие годы служения потерял какую-то часть своей человечности. Слишком многое он повидал в своей жизни, чтобы остаться прежним. В его взгляде было что-то, что говорило о судьбе, которая давно уже была написана, и его участие в этом было неотвратимо.

Он посмотрел на неё с невидимой оценкой, его тёмный герб — вздыбленный золотой лев на чёрном фоне — едва виднелся на плаще, как напоминание о власти и силе, что стояла за этим гербом. Но при всём этом в его глазах не было ни страха, ни приветствия. Он просто наблюдал. И в этом наблюдении было что-то настораживающее.

Катарина стояла на мгновение, изучая генеральский взгляд Артаса, её ледяные глаза отражали всё, что происходило в этом месте. Тёмные стены замка, кровь, запах разложения — всё это зловеще наполняло атмосферу вокруг. Когда она заговорила, её голос был твёрд, но в то же время нес в себе нечто настороженное, словно скрытая угроза, которая не была видна с первого взгляда.

— Я дочь барона Сайрхолда из замка Снежной Лавины, — произнесла она, слегка приподняв подбородок, как бы подчеркивая свою стойкость и независимость. В её словах не было ни робости, ни трусости, но была чёткая решимость. Она знала, что встреча с Артасом, с его могущественным положением и таинственным прошлым, не будет простой.

Артас не сразу ответил, внимательно изучая её. Он был человеком, который видел много, но в этом моменте что-то в её присутствии заставляло его замедлить шаг. Он кивнул, и, несмотря на его внешнюю хладнокровность, в его голосе прозвучала заметная мягкость.

— Леди Катарина, — сказал он, его голос глубокий и властный, но с заметной теплотой, как шелест листвы в предрассветный час, — Ваш путь приводит вас в опасное место. Что заставило вас выбрать такой маршрут?

Его слова были вежливыми, но она не могла избавиться от ощущения, что в них скрывалось нечто большее. Артас Морвин был опытным и умелым генералом, его манеры были безупречны, но нечто в его поведении заставляло её насторожиться. Словно он знал больше, чем хотел бы рассказать. Он был внимателен, но за этой внимательностью она замечала тень скрытой силы, силу, которой и следовало опасаться.

Катарина, не теряя своего достоинства, встретила его взгляд и слегка прищурилась, как хищник, оценивающий свою добычу. В её глазах можно было прочесть не только решимость, но и то, что она была умной, и её инстинкты не подводили её.

— Я следую приказам отца, барона Гриммарда, — ответила она спокойно, но с явной скрытой угрозой в голосе. — Моя цель — юг, Лорд Ричард.

Её слова не были простыми — это было не просто объяснение, а утверждение её целей и её статуса. В их звучании было что-то властное, что-то, что показывало её принадлежность к семье с давними традициями и тяжелыми обязательствами.

Артас снова кивнул, его глаза блеснули интересом. Он внимательно следил за каждым её движением, улавливая малейшие намёки, но его лицо оставалось спокойным и бесстрастным.

— Генерал Артас Морвин — выясняю что стало причиной этих ужасных событий, — произнёс он, теперь уже с заметно более дружелюбным тоном. Его манеры были точными, а слова отточены. — Я рад видеть вас, леди Катарина.

Он сделал шаг в её сторону, его лицо оставалось серьёзным, но не лишённым уважения. Катарина почувствовала, как на мгновение её настороженность ослабла, однако не до конца. Слишком многое оставалось неясным. Слишком много скрытого ожидало своей очереди.

Артас не стал торопиться, его взгляд был полон интереса, но он также и пытался что-то скрыть. Он был генералом, а такие, как он, не раскрывали всего сразу. Это было игрой, в которой каждый ход значил многое.

Но Катарина не была наивной. Она смотрела на него так, как смотрит человек, который давно изучил все возможные манёвры врага. Она могла чувствовать, что в этих словах скрывается не только доброжелательность, но и некое предостережение.

— А как вы думаете, генерал Морвин, — сказала она тихо, но с намеренным акцентом на его титуле, — что заставило короля Годрика отправить вас сюда, в эти земли, которые, как мы видим, все больше поглощает тьма?

Слова были подобраны с хладнокровием, но она видела, как он чуть нахмурился. Эта реплика была не просто вопросом, это был ещё один шаг на поле борьбы, которое она ведёт, скрывая свои намерения.

Артас, как и ожидалось, не ответил сразу. Он взглянул на неё ещё раз, его глаза блеснули подозрением, но сразу же вернулся к спокойному, почти доброжелательному виду.

— Мы оба знаем, леди Катарина, что тьма, что скрывается в этих землях, не имеет простого объяснения, — сказал он, голос его стал мягким, но излишне уверенным. — Но я здесь, чтобы завершить начатое и узнать, что скрывают эти заброшенные земли.

Он замолчал на мгновение, оставив слово за ней, и всё, что осталось — это напряжённое молчание, полное неизведанных угроз и обещаний.

Генерал Артас, как и прежде, двигался с непоколебимой уверенностью, несмотря на разруху, которая окружала его. Он был человеком, чьи действия говорили громче слов, и каждый его шаг был шагом к цели. Но сейчас, стоя на этом опустошённом дворе замка, он не мог отделаться от странного ощущения тревоги. Он был здесь не просто как командующий, а как тот, кто должен был разоблачить, что скрывает эта земля, столь мракобесно окутанная смертью. Он взглянул на разрушенные стены, на поверженные тела, которые ещё не успели найти место для покоя, и не мог не чувствовать, как холодная тень прошлого накрывает этот мрак. Когда-то этот замок был крепостью, которую все боялись, но теперь он стал лишь молчаливым свидетелем падения.

Его взгляд скользнул на Катарину, которая, казалось, не была потрясена этой сценой, как он. Она двигалась по двору, словно бы впитывая каждую деталь, которая могла раскрыть ему больше, чем любые очевидные следы битвы. Генерал всегда ценил таких людей — тех, кто видит больше, чем кажется на первый взгляд. Но что-то в её холодной, расчётливой осмотрительности заставляло его насторожиться. Он не был уверен, чем именно её глаза могли скрывать, но знал, что не стоит недооценивать её.

Когда она сказала свои слова, в её голосе звучала не просто констатация факта, а что-то большее — неосознанная тревога, скрытая под внешним спокойствием. Это была не обычная битва, не типичный след войны.

— Здесь была не обычная битва, — проговорила она с лёгким сарказмом, который никак не соответствовал суровости места. Она остановилась перед трупами солдат, тело которых уже начало покрываться пленками мрака. — Это было что-то другое… жестокое, неуправляемое. Как будто кто-то потерял контроль.

Эти слова заставили Артаса насторожиться. Он знал все возможные виды сражений — от хладнокровных, методичных нападений до хаотичных сражений, где ярость и отчаяние становились оружием. Но то, что он увидел здесь, отдавало неприятным искажением привычные шаблоны.

Он подошёл ближе, приседая рядом с ней, его взгляд не отрывался от тела, которое она изучала. Слова Катарины не давали покоя, и его голос был ровным, но с явным оттенком напряжения.

— Что вы имеете в виду? — его вопрос прозвучал холодно, словно он сам не знал, чего именно ожидает от ответа. В его голосе не было ни гнева, ни страха — лишь пустота, которая оставалась после столкновения с чем-то гораздо более страшным, чем он мог себе представить.

Катарина не сразу ответила, её глаза скользнули по телам, каждое из которых не могло не рассказать свою историю. Она аккуратно положила ладонь на грудь одного из них, и Артас заметил, как её пальцы на мгновение задрожали, хотя её лицо оставалось безучастным.

Она повернулась к нему, и в её глазах загорелся тусклый огонёк — не гнев, не страдание, а что-то гораздо более холодное и расчётливое. Это была уверенность в том, что она нашла то, что искала.

— Посмотрите на их раны, — сказала она, склонив голову и жестом указав на несколько тел, которые, несмотря на свою смерть, ещё не могли избавиться от жестокой печати их гибели. — Удары… они хаотичны. Это не методичная резня, как у опытного воина. Это не результат стратегии или слаженной атаки. Это — ярость. Ярость, от которой не осталось ни контроля, ни остывшей боли. Это что-то намного страшнее, чем просто война.

Её слова врезались в Артаса, как удар в живот. Он стиснул челюсти, пытаясь переварить услышанное. Он был генералом, он видел, как люди теряли разум в самых страшных битвах, но никогда не сталкивался с тем, что казалось бы лишённым всякой логики. Это было нечто гораздо более страшное, чем просто потеря контроля.

— Эта ярость… — продолжила она, не дождавшись его ответа, — исходила от кого-то, кто не хотел останавливаться. Кто-то или что-то привело эту бойню в движение, и никто не смог остановить его. Это не было просто нападением. Это было уничтожение. И этот хаос был не случайным, он был продиктован чем-то или кем-то, кто был здесь до нас.

Артас молчал, поглощённый её словами. Его взгляд устремился на один из отрубленных мечей, торчащих в земле, и как его остриё было уткнуто в небо, как будто пытаясь прорезать бездну этого мрака. Это была не просто битва — это было уничтожение. И, хотя он чувствовал, что чем-то пренебрегает, ему не хотелось раскрывать перед ней больше, чем нужно.

— Слишком много крови для обычной войны, — сказал он наконец, голос его был теперь низким, но ощутимо напряжённым. — Но кто мог бы стоять за этим? Это не просто убийство, это символ. Возможно, этот замок стал не просто полем битвы, а чем-то большим, чем мы могли бы себе представить.

Катарина встретила его взгляд. В её глазах не было страха, не было сомнений — была лишь чистая, непоколебимая решимость.

— И именно это меня беспокоит, генерал, — ответила она, её тон был чётким, и в нём не было ни тревоги, ни слабости. — Мы не знаем, что стоит за этим хаосом. Мы не знаем, кто мог бы настолько утратить человеческую природу.

И на этом зловещем предмете, поглощённом тенью замка, их молчание стало тяжёлым. Мрак, окружающий их, становился всё гуще, как будто он поглощал каждое слово, каждый взгляд, превращая их в одно целое с этим разрушенным миром.

Артас молча кивнул, не сводя внимательного взгляда с Катарины. Её слова, как и её уверенный тон, заставляли его мысленно пересматривать свои предположения. Эта женщина была не просто посланницей или воительницей. Она была наблюдателем, человеком, который видел дальше, чем большинство, и находила связи там, где другие видели лишь хаос. Её умение анализировать происходящее и находить в нём смысл поражало.

— Вы правы, — сказал он наконец, его голос был тихим, но в нём звучал стальной оттенок. — Это не просто бой между солдатами. Здесь нет ничего привычного для тактики войны. Всё слишком… хаотично и в то же время целенаправленно.

Катарина выпрямилась, отряхивая руки от пыли, но её взгляд оставался прикованным к развалинам. Её лицо сохраняло суровую серьёзность, но в глубине ледяных глаз мелькнуло что-то большее — что-то личное. Это не просто исследование поля боя, это было нечто, что касалось её самой.

— Это не только месть, — проговорила она после долгой паузы, её голос был ровным, но с лёгкой дрожью, которая ускользнула бы от менее внимательного слушателя. — Это война с самим собой. Кто-то сражался здесь с такими демонами, что они разрушили всё вокруг. Это не была битва за выживание или территорию. Это была битва против чего-то внутреннего. И, похоже, этот кто-то до сих пор где-то рядом.

Артас почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Эти слова эхом разнеслись в его голове, наполняя её тяжёлым грузом догадок. Он бросил взгляд на пустые, тёмные окна замка. Они смотрели на него, как глаза, затянутые бельмами, молчаливые свидетели давних ужасов. Словно из этих окон вот-вот должна была появиться тень того, кто несёт ответственность за всю эту резню. Но замок оставался тихим. Его тайны скрывались за каменными стенами, словно прячась от того, кто осмелился бы их раскрыть.

— Возможно, это тьма, — выдохнул Артас, его голос прозвучал низко, как рокот далёкого грома. Эти слова вырвались из его уст почти безразлично, но в них было что-то большее. Его дыхание стало медленным, тяжёлым.

Катарина мгновенно напряглась, её глаза сощурились, и она повернулась к нему.

— Расскажите подробнее, — её голос был сдержанным, но в нём чувствовалось нарастающее напряжение. Она смотрела на него так, словно знала, что ответ не принесёт ничего хорошего, но готова была услышать правду.

Артас кивнул, его лицо оставалось непроницаемым, а в глазах появилась мрачная решимость, словно он был готов открыть двери в мир, который не следует тревожить.

— Я видел этот почерк раньше, — начал он, его слова были медленными и тщательно обдуманными, как удары молота о наковальню. — Эти раны, хаотичные, но в то же время точные. Этот гнев, эта ненависть, которые не оставляют места для жизни. Я видел это в землях, где тьма долгое время обитала, — его взгляд стал жёстче, как будто он боролся с воспоминаниями, от которых хотел бы избавиться. — Но что довело их до такого состояния — вот вопрос. Король должен узнать. Что-то действует в тени. И, возможно, эти действия ещё не завершены.

Слова Артаса повисли в воздухе, заполнив его давящей тишиной. Катарина отвернулась, её ледяные глаза теперь блуждали по руинам, словно выискивая ответ на невысказанные вопросы. Замок был полон этих вопросов, скрытых под слоями времени и крови. Она хотела что-то сказать, но задержалась, её мысли были слишком громкими, чтобы облечь их в слова.

— Я слышала истории про тьму, про тени, — начала она наконец, её голос был полон странной смеси неверия и тревоги. — Но я всегда считала их лишь легендами. Историями для костров, чтобы пугать детей и развлекать взрослых.

Её слова казались Артасу странно отдалёнными, как будто она говорила больше себе, чем ему. Он наблюдал за ней, его глаза следили за каждым движением.

— Легенды часто имеют под собой правду, леди Катарина, — наконец ответил он, его голос был низким, почти шёпотом, словно не хотел, чтобы замок услышал его слова. — А правда порой страшнее любой сказки.

Замок оставался молчаливым, его холодные стены, казалось, вслушивались в их разговор.

И, как будто его слова нашли отклик в этом мрачном месте, что-то в замке зашевелилось. Тень, притаившаяся за древними стенами, ожила, как зверь, пробуждающийся от долгого сна. В самой глубине тьмы, где ни лунный свет, ни отблески свечей не могли пробраться, мелькнул силуэт. Почти незаметный, сливающийся с густым мраком, он следил за ними.

Элдрик был здесь.

Его фигура, словно сотканная из самой тьмы, двигалась плавно, бесшумно, подобно хищнику, крадущемуся в ночи. Лицо оставалось скрытым в полумраке, но глаза горели ледяным светом, словно отражая лунное сияние. Эти глаза не отрывались от Катарины и Артаса. Они были наблюдательными, словно изучали каждое их движение, каждую реакцию. Элдрик видел, как эти двое пытались сложить воедино разрозненные куски мозаики, как шаг за шагом они приближались к истине о той кровавой ночи. Но он знал, что истина — это ловушка, созданная тьмой, и тот, кто её обретёт, станет её пленником.

Тени вокруг него словно жили своей жизнью. Они двигались, сгущаясь и расползаясь, как дым, окружая его. Элдрик чувствовал их поддержку. Они были его укрытием, его щитом, его оружием. Каждый вдох ночного ветра приносил ему силы. Этот замок был его домом, и здесь он был хозяином. Лишь время могло решить, когда он явит себя.

Словно почувствовав на себе этот незримый взгляд, Катарина оглянулась. Её глаза быстро пробежались по разрушенному двору, по окнам замка, затянутым паутиной, по мрачным углам, где могла скрываться опасность. Но она ничего не увидела. Только ветер тронул её косу, шепнув что-то на ухо, что она не смогла разобрать.

— Мы должны двигаться дальше, — сказала она, голос её звучал твёрдо, но с лёгкой тенью напряжения. Она была воительницей, и её инстинкты предупреждали её о надвигающейся опасности. — В этом месте есть ещё много загадок, и я не уверена, что они раскроются так легко.

Артас медленно кивнул. Он тоже ощущал это зловещее присутствие. Его рука непроизвольно легла на рукоять меча, как будто его пальцы искали утешение в холодном металле. Но он не обнажил оружия — не сейчас. Ему казалось, что любой резкий шаг может спровоцировать нечто, чего он пока не готов был увидеть.

— Вы правы, — тихо сказал он, но взгляд его был устремлён на руины замка, словно он искал невидимого врага. — Здесь что-то не так. Но нам нужно быть осторожными. Очень осторожными.

Катарина кивнула, не сводя глаз с замковых ворот. Её сердце билось ровно, но внутри неё росло чувство, что за ними наблюдают. Она бросила последний взгляд на двор, наполненный тишиной, которая казалась слишком тяжёлой. Это было место, где каждый камень скрывал тьму, каждый уголок таил свои секреты. Но здесь она больше не могла оставаться. Она повернулась к своему коню, решительно направившись к выходу.

Артас задержался на мгновение, вглядываясь в окна замка. Внезапно ему показалось, что из одной из тёмных арок мелькнули глаза, но, когда он моргнул, там уже ничего не было. Возможно, это была игра света, а может, что-то другое. Его мысли были переполнены тревогой и подозрениями. Если Элдрик был здесь, а Артас не сомневался, что это так, то это знание нужно было немедленно донести до короля.

Генерал направился к своему коню, его шаги были быстрыми и целеустремлёнными. В его сознании уже складывался отчёт для Годрика. Каждый пункт был чётким: признаки необъяснимой ярости, следы загадочной силы, неизвестная угроза, которую нельзя игнорировать. Король должен знать.

Катарина тем временем уже выехала за пределы разрушенного замка, её взгляд был устремлён на юг. Её ждала дорога к Лорду Ричарду, и она знала, что впереди её ждут новые испытания. Но мысли о замке и о той тени, которая словно следовала за ними, ещё долго не покидали её.

Элдрик остался в своей тьме. Он видел, как они уходили, и молча наблюдал за их отдаляющимися силуэтами. Его глаза блеснули в полумраке, а затем он растворился в тенях, став частью того мрака, который был его сущностью.

Путь Катарины тянулся через земли, когда-то плодородные и живописные, но сейчас изуродованные беспорядком и запустением. Эти края, как казалось, стали отражением общего хаоса, царившего в королевстве, где тучи войны и внутренних интриг сгущались с каждым днём. Здесь воздух был пропитан тревожным ожиданием перемен, а земля казалась забытой, словно сама природа отвернулась от этих мест.

Южное владение Лорда Ричарда, к которому приближалась Катарина, представляло собой противоположность холодному, строгому северу, откуда она родом. Если север был суров и требовал силы для выживания, то юг пылал жизнью, иногда безумной и необузданной. Её лошадь замедлила шаг, когда на горизонте показались высокие городские стены, возвышающиеся над хаотическим окружением. Камень стен был тёплого оттенка, выцветшего от времени, но крепость их всё ещё внушала уважение. Ворота, массивные и украшенные гербами Лорда Ричарда, медленно раскрывались, встречая путников, торговцев и искателей приключений.

Войдя в город, Катарина сразу почувствовала перемену в атмосфере. Это был другой мир. За стенами, защищавшими центр, бурлила жизнь, но вместо порядка и чёткой иерархии, царивших на севере, юг напоминал бурлящий котёл страстей и разложения. Улицы, ведущие к центральной площади, петляли, словно змеи, теряясь среди низких домов, построенных без плана и видения. Здесь, в южных владениях, казалось, всё было позволено.

Кривые улочки, тесно заставленные домами и лавками, шептали истории о тысячах жизней, которые пересекались здесь. Звуки смеха, ругани и лязга металлической посуды перекрывали друг друга, создавая неразборчивый гул. Вдоль стен домов тянулись цепочки людей: торговцы предлагали свои товары, старики сидели на ступеньках, обсуждая события дня, а дети, босые и грязные, носились, путаясь под ногами прохожих.

Трущобы, которые обрамляли центральные улицы, жили своей, тёмной жизнью. На каждом углу здесь можно было увидеть развешенное бельё, грязные ковры и обшарпанные двери, ведущие в такие же обветшалые дома. Женщины, обнажённые больше, чем следовало бы, сидели на подоконниках, переговаривались с мужчинами, проходящими мимо, или просто наблюдали за тем, что происходит на улице. Их яркий макияж контрастировал с общей ветхостью.

Катарина двигалась медленно, стараясь держаться подальше от тех, кто пристально разглядывал её с любопытством. Её строгий, сдержанный вид резко выделялся на фоне хаоса, царившего вокруг. Она старалась не смотреть на сцены, разыгрывающиеся на улицах, но то, что происходило, невозможно было игнорировать. Прямо у стены соседнего дома пара, казалось, забыла о всём, отдавшись своим страстям. Их действия шли вразрез с любыми приличиями, но ни один из прохожих даже не обратил на них внимания.

Воздух был насыщен ароматами, от которых кружилась голова. Запах дешёвого вина, разлитого на мостовую, вплетался в резкий аромат пота и табака. У некоторых торговцев с прилавков доносился аромат пряностей и жареного мяса, но эти приятные нотки терялись в общем зловонном облаке. Повсюду валялись остатки еды, разбитая глиняная посуда и обрывки тряпья, оставленные там, где они упали. Лужи вина и нечистот смешивались, создавая на земле пёстрое полотно, отражающее свет уличных фонарей. Катарина подняла голову, её взгляд остановился на центральной улице, которая, казалось, уводила её всё глубже в сердце этой неугомонной земли. Она знала, что за этим хаосом скрывается порядок, но чтобы понять его, придётся пройти через весь этот грязный карнавал.

Маленькие крестьянские дома, окружавшие центральные улицы, казались хаотично разбросанными, словно природа пыталась уравновесить упадок и жизнь. В каждом из них кипела своя история, полный драм и радости мир, скрытый за перекошенными дверями и занавесками, закрывающими окна. В этих домах люди жили, работали, любили и умирали, не подозревая, что их жизнь могла быть иной. Звуки смеха, громких разговоров, криков детей и редких стонов вырывались наружу, смешиваясь с шумом города.

Стены домов были украшены грубыми рисунками — сценами праздников, портретами известных местных личностей, символами веры и суеверий. Кривые улочки будто бы стремились запутать случайного путника, скрываясь в тенях, где обыденность и безумие перемешивались. Лишь изредка сквозь лабиринт проглядывали огоньки светильников, обрамлённых железными решётками, под которыми собаки копались в отбросах.

На некоторых участках улиц толпились люди. Они смеялись, выпивали, торговались или просто безмолвно наблюдали за происходящим. Но были и такие уголки, где пары отдавались своим желаниям без малейшего стеснения. Их полуодетые фигуры сливались с мраком, однако время от времени огоньки фонарей выхватывали их силуэты. Казалось, что эти люди просто бросали вызов морали, воплощая собой живое бунтарство против устоев.

Запахи, которыми был насыщен воздух, словно пытались ударить в нос всем одновременно. Резкий аромат перегоревшего вина, разлитого по плитам мостовой, напоминал о недавнем веселье. Он переплетался с запахом пота, табака и дешёвых благовоний, отчего волнение от пребывания здесь сменялось лёгкой тошнотой. В боковых улочках можно было заметить брошенные остатки еды — куски мяса, обглоданные кости, корки хлеба, — создававшие идеальные условия для крыс. Но никто, похоже, не обращал на это внимания.

Катарина держалась прямо, не показывая ни отвращения, ни страха. Её глаза, привыкшие к суровости севера, внимательно изучали каждый уголок. Она проезжала мимо продавцов, выкрикивающих названия своих сомнительных товаров, и женщин, сидящих на ступеньках, которые смеялись, глядя на неё. Мужчины, пьяные и развязные, не осмеливались подойти ближе, чувствуя в её фигуре скрытую силу и недосягаемость.

Чем дальше она продвигалась, тем сильнее сгущались контрасты. Вскоре на горизонте показался замок Сэлендор. Его величественные стены поднимались, как горные хребты, прорезая тёмное небо своими высокими башнями. Даже в сумерках они выглядели величественно. На башнях развевались знамёна с гербом лорда Ричарда: серебряный дракон, обвивающий золотой щит. Его символизм указывал на силу и богатство, но в глазах Катарины это было всего лишь фасадом, скрывающим грязь, царившую вокруг.

Замок был огромным. Его массивные ворота, украшенные чеканкой и ржавыми цепями, казались вечными хранителями. Здесь чувствовался дух другой жизни — блеска и власти, которых не знали те, кто оставался за его стенами. Катарина держала себя с достоинством, осознавая, что её миссия требует твёрдости и хладнокровия.

Она приближалась к воротам, и охрана сразу обратила на неё внимание. Высокие фигуры воинов, облачённых в доспехи, покрытые следами времени и сражений, настороженно рассматривали её. Лица, скрытые под шлемами, выказывали уважение, но взгляды говорили о том, что их привыкли использовать для устрашения.

— Кто ты? — громко спросил один из стражей, подняв руку. Его голос прозвучал властно, но в нём не было враждебности.

— Леди Катарина, дочь барона Гриммарда, — ответила она, не дрогнув. Её тон был ровным, но в нём чувствовалась скрытая угроза.

Охранник обменялся взглядами со своими товарищами и кивнул.

— Добро пожаловать в Сэлендор, леди Катарина, — сказал он уже мягче, подавая знак, чтобы ворота открыли.

Катарина въехала во внутренний двор замка. Здесь всё выглядело иначе. Великолепие центральных зданий контрастировало с изношенными дворовыми постройками. Просторные дворы украшали гобелены, висящие на стенах, и ковры, постеленные у входов. Они, казалось, говорили о богатстве, но лёгкий слой пыли и потускневшие краски намекали на то, что роскошь здесь уже давно утратила свою свежесть.

К ней подошла одна из служанок, молодая женщина с уставшим, но дружелюбным лицом. Её простое платье было опрятным, а движения быстрыми и точными.

— Леди Катарина, — сказала она, слегка поклонившись. — Пожалуйста, следуйте за мной. Лорд Ричард ожидает вас.

Служанка повела её через двор, где богатство и заброшенность казались двумя сторонами одной монеты. Катарина не отрывала глаз от величественного здания замка впереди.

Лорд Ричард ожидал её в своём кабинете, роскошно оформленном, хотя и в некоторой степени покорёженным внутренним конфликтом города. Глядя на него, Катарина заметила, что он был человеком среднего возраста с выражением, которое говорило о том, что он не просто правит, но и наслаждается каждым моментом своей власти. Его глаза искрились от умения манипулировать и от недостатка любого подобия морали.

— Леди Катарина, — произнёс Ричард, вставая, чтобы поприветствовать её. — Вы прибыли в самые нужные времена. Надеюсь, ваш путь был не слишком утомительным?

Катарина, сдерживая свои эмоции, ответила:

— Милорд, дорога была длинной, но я рада, что добралась. Нам нужно обсудить наше будущее сотрудничество, которое может быть взаимовыгодным.

Ричард кивнул, приглашая её сесть, и в комнате послышался треск логов для дров в камине. Но как бы роскошно ни выглядело его жилище, Катарина не могла забыть о том, что происходило за пределами этих стен. Она знала, что её переговоры с Ричардом будут сложными, и эта встреча была лишь началом интриг и предательств. Внешний мир мог погружаться в безумие, но внутри этих стен у Катарины был шанс использовать свой разум и решимость, чтобы добиться успеха.

Когда Катарина сидела в роскошном кабинете лорда Ричарда, неожиданно дверь приоткрылась, и в комнате появилась Лаура. Она была окружена атмосферой лёгкой загадочности и грации, словно сама её аура была неким оберегом. Лаура вошла в помещение, и все в комнате замерли, словно её присутствие влияло на саму ткань времени.

Лаура была одета в длинное платье из лёгкой, струящейся ткани, цвета мрачно-зелёного леса, которое подчеркивало её изящество и хрупкость. Она носила драгоценности, которые переливались в свете огня, как капли дождя на стекле. В её манере движения была смесь невидимой власти и утончённого обаяния, и всё в её обстановке казалось подчёркнуто идеальным.

Катарина, при первом взгляде, могла бы считать её доброй и безобидной дамой, но это было лишь поверхностное впечатление. Лаура направила свои глаза на гостью, и в этот миг Катарина почувствовала, как её взгляд, проникая насквозь, способен был видеть всё, что она хотела скрыть. Глаза Лауры были глубокими и проницательными, как старинные зеркала, которые не только отражают, но и выдают все секреты.

Лаура медленно подошла к Катарине, её шаги были легкими и бесшумными, а её улыбка — мягкой и дружелюбной, хотя в ней была тень чего-то более сложного. Она обратилась к Катарине с тем голосом, который был одновременно нежным и уверенным:

— Госпожа Катарина, какое удовольствие видеть вас. Лорд Ричард рассказал мне о вашем визите, и я была рада воспользоваться моментом, чтобы лично приветствовать вас.

Катарина встала, её спина была прямая, как у настоящего воителя, но её взгляд встретился с глазами Лауры, и она почувствовала, что эта встреча будет чем-то больше, чем простым официальным приёмом. Лаура скользнула взглядом по Катарине, от обуви до кончиков волос, как будто она пыталась понять не только её внешний вид, но и внутренний мир.

— Спасибо, Ваша Светлость, — ответила Катарина, не скрывая своё уважение, хотя её внутреннее чутьё подсказывало, что в этой женщине скрыто больше, чем кажется на первый взгляд.

Лаура кивнула, её глаза мельчали с интересом, словно оценив каждый элемент в облике Катарины. Она заметила каждую деталь: изношенные путевые ботинки, которые говорили о длинных и трудных путешествиях, тёмные кольчуги, которые свидетельствовали о военной подготовке, и ту самую стойкость, которая была видна в её глазах. Каждая деталь была тщательно взвешена и проанализирована.

— Я надеюсь, что ваш путь был комфортным, — продолжила Лаура, — но я также уверена, что вы могли бы рассказать о своём путешествии более подробно. Пожалуйста, не стесняйтесь говорить мне о всём, что вас беспокоит.

Катарина, понимая, что Лаура не просто вежливая дама, а, возможно, и ключ к разгадке некоторых из её вопросов, решила ответить на её предложение. Её взгляд встретился с взглядом Лауры, и она почувствовала, что эта женщина имеет власть и влияние, которые далеко превышают её видимую доброжелательность. Лаура не просто оценивала её, но, кажется, и подготавливала почву для более глубокого взаимодействия, которое может раскрыть ещё больше тайн этого странного и развратного города.

— Ваше доброе предложение приятно, — сказала Катарина, — но прежде всего, я пришла обсудить торговое сотрудничество между нашими землями. Согласование этого вопроса имеет первостепенное значение для меня и моего отца.

Лаура, не теряя ни капли изящества, кивнула в знак согласия.

— Конечно, — ответила она. — Но я уверена, что вы найдёте время и для знакомства с нашей культурой и, возможно, с нами, дамами Ричарда. Надеюсь, это поможет вам лучше понять нашу ситуацию и интересы нашего господина.

Лаура сделала паузу, и её взгляд вновь скользнул по Катарине, оставаясь проницательным и оценивающим. В этот момент Катарина поняла, что перед ней стоит не просто супруга лорда, а женщина, способная оказать значительное влияние на исход её миссии. Это была встреча, где каждый жест и каждое слово могли сыграть важную роль в будущем её переговоров и взаимодействия с этим загадочным городом.

Надменный голос, который нарушил атмосферу, созданную Лаурой. Голос принадлежал Селене, второй жене лорда Ричарда. Она кричала на одну из служанок, которая, по её мнению, недостаточно быстро принесла ей бокал с вином.

— Ты что, ослепла? — кричала Селена, её голос гремел по коридорам. — Или решила, что я должна тебя ждать? Я же сказала — быстрее!

Крик отозвался эхом в зале, и вскоре за ним последовал звук её быстрых, уверенных шагов. Когда Селена вошла в зал, её величественная осанка и вызывающая манера сразу притянули к себе внимание. В глазах Катарины она выглядела как воплощение надменной и капризной дамы, знающей свою власть.

Увидев Катарину, её резкость внезапно сменилась на показную дружелюбность. Она широко улыбнулась и подошла к гостье, словно приветствовала свою давнюю подругу.

— Привет, дорогая! — воскликнула Селена, словно забыв о недавнем всплеске раздражения. — Как добралась? Надеюсь, путь не был слишком утомительным?

Катарина едва успела что-то ответить, как Селена продолжила без паузы:

— Ты, наверное, устала с дороги, а эти двое, — она кивнула в сторону Лауры и упомянула лорда, — наверняка донимают тебя делами.

Она взяла Катарину за руку, её пальцы были прохладными, но хватка твёрдой, и, не давая возразить, повела её за собой, словно давно приняла решение за обеих.

— Ты — дочь барона, — напомнила Селена с лёгкой усмешкой. — Не позволяй им превращать тебя в простого посыльного. Ты должна сначала отдохнуть, а потом уже заниматься их скучными вопросами.

Она продолжала вести её по коридорам замка, не замечая, что Катарина пыталась сказать что-то в ответ. Её голос был настойчив, но одновременно звучал так, будто она заботится о Катарине. В этот момент Селена выглядела как полная противоположность Лауре — более яркая, более требовательная, но при этом кажущаяся дружелюбной, хотя в её словах чувствовалась скрытая надменность.

Они вошли в просторную комнату, богато украшенную и освещённую свечами. Тут же Селена повернулась к одной из служанок, всё ещё стоявшей поблизости, и почти мгновенно вернулась к своему властному тону.

— Подготовь ванну на двоих, — резко приказала она, — и найди подходящий наряд для леди Катарины. Её одежду отправь в стирку, а сама постарайся быть быстрее, чем в прошлый раз.

Служанка поклонилась и поспешила выполнить приказ. Селена тем временем повернулась к Катарине с довольной улыбкой.

— Ну вот, сейчас всё будет готово. Ты заслуживаешь лучшего, а не грязи с дороги и этих дурацких переговоров.

Селена продолжила разговор, внимательно наблюдая за реакцией Катарины, будто пытаясь её испытать.

— Ну, как там твой брат, Торвальд? — спросила она с легкой усмешкой. — Он мне всегда нравился… до того момента, как потерял ногу в этом бесполезном сражении. Эти мужчины… они всегда хотят кому-то что-то доказать, не так ли?

В её голосе скользил оттенок пренебрежения, который она даже не пыталась скрыть. Но за словами скрывалось любопытство — Селена явно хотела проверить, насколько сильно Катарина привязана к своему брату, и как она воспримет её тон.

Катарина, воспитанная как воительница и привыкшая к жестокости мира, сохраняла спокойствие. Она посмотрела на Селену, держа взгляд твёрдым, но не агрессивным. Ответила коротко и по делу, как обычно делала, когда речь заходила о личном.

— Торвальд силён, как и всегда, — сказала она сдержанно. — Потеря ноги не изменила его характера. Он остаётся тем же человеком, каким был.

В её голосе не было ни жалости, ни сожаления. Это был простой факт, лишённый лишних эмоций. Катарина уважала своего брата и не позволяла никому проявлять к нему снисхождение. Её собственная воля была столь же непоколебима, как и у Торвальда. Но при этом, несмотря на явное пренебрежение со стороны Селены, Катарина была готова продолжать беседу, стараясь оставаться открытой и дипломатичной.

— Мужчины действительно часто делают странные вещи, чтобы доказать что-то, — добавила она, слегка смягчив тон, позволяя себе улыбнуться. — Но и нам, женщинам, порой приходится сражаться в своих битвах.

Селена ухмыльнулась, явно довольная тем, что Катарина не стала отталкивать её. Она подалась немного вперёд, будто готовясь рассказать что-то более личное, но тут дверь приоткрылась, и в комнату вошла служанка. Она скромно поклонилась и сообщила:

— Ваша ванна готова, леди.

Селена встала с кресла, плавно потянув за руку Катарину.

— Отлично! — произнесла она с энтузиазмом. — Пора забыть о дороге и расслабиться. Ванна для нас обеих — лучший способ сбросить с себя пыль этих… мужских дел. И не переживай, после этой встречи ты будешь выглядеть так, что даже лорд Ричард не сможет оторвать от тебя глаз!

Она улыбнулась, а затем с непринуждённостью, присущей только ей, повела Катарину в сторону ванны. Селена умела оставаться обаятельной, но в её словах всегда был скрытый подтекст, который заставлял Катарины держаться на чеку.

Ванная комната была столь же величественной, как и всё в этом замке, но пропитана ощущением некоего излишества, на грани разврата. Стены были выложены темно-зеленым мрамором, на котором поблёскивали золотые вкрапления, отражающие мягкий свет факелов, закрепленных в бронзовых держателях. Посреди комнаты возвышался огромный бассейн, больше напоминающий купель для дворянской знати, нежели простую ванну. Из воды поднимался лёгкий пар, создавая вокруг атмосферу влажного тепла, будто скрывающего этот уголок мира от суровой реальности.

Поверх воды плавали лепестки роз — свежие и яркие, они создавали мягкий, пьянящий аромат, который наполнял воздух тонкими, соблазнительными нотами. Кажется, сама вода была насыщена маслами, придававшими ей гладкость и пленительный блеск. Селена, с обычной для неё непринужденностью, лишь на мгновение встретилась взглядом с Катариной, прежде чем её губы коснулись лёгкой, едва заметной улыбки. Взгляд её остановился на купели, словно приглашая гостью окунуться в расслабляющие воды. Её тонкая, изящная рука медленно скользнула вдоль пояса её платья, и одежда легко, словно по волшебству, упала на пол. Селена стояла перед Катариной полностью обнажённой, словно не стесняясь ни на миг своей наготы.

Катарина смотрела на неё с невольным замешательством. На Севере подобная откровенность считалась плохим тоном. Там, в суровых условиях, обнажённость была символом уязвимости, и войти в купальню с кем-то, даже с близким человеком, было редкостью. Однако Катарина понимала, что в этом месте, где нравы были другими, её привычки выглядели бы странными. Она ощущала на себе тонкий, проницательный взгляд Селены, который скользил по её телу, замечая каждую деталь — от её крепкой осанки до туго затянутых армейских поножей, которые ещё больше подчеркивали её воинственное происхождение.

Селена молчала, но её выражение лица говорило само за себя: «Не будь глупой, расслабься». Катарина на миг заколебалась, её руки едва заметно дрогнули, когда она потянулась к застежкам на запястьях, от которых шла броня, защищавшая её руки. Каждое движение казалось ей неловким и непривычным. Снимая поножи, она ощущала внутреннее сопротивление — словно её прошлое, её северные корни, протестовали против этой непривычной обстановки. Но она знала, что в этом замке это считалось нормой. Её миссия требовала гибкости, адаптации к новым обстоятельствам, а значит, ей придётся сделать шаг в сторону от своих привычек и устоев. Катарина медленно, но неохотно расстегнула кожаный ремень, который крепил броню на её талии. Армейская защита упала на пол с тихим металлическим звоном. Затем она сняла кожаные перчатки, которые так сильно стягивали её запястья, и наконец, её руки, на которых остались следы от ремешков, были свободны. Она чувствовала, как каждый элемент её доспеха, который она снимала, освобождал её не только физически, но и эмоционально — как будто с каждым слоем брони она снимала с себя нечто большее, отказываясь от своей привычной защиты. Наконец, она осталась в нижней одежде и, почувствовав на себе тёплый, одобряющий взгляд Селены, сделала последний шаг — полностью обнажила своё тело, сжав зубы, чтобы не выдать своего смущения. Теперь, стоя перед купелью, она ощущала, как тепло и аромат роз словно затягивают её в водную гладь.

Катарина медленно опустилась в купель, чувствуя, как горячая вода обволакивает её тело, смывая остатки усталости и дорожной пыли. Тепло проникало в каждую клеточку её тела, и пьянящие ароматы масел и лепестков роз наполняли её сознание, унося с собой напряжение последних дней. Она боролась с собой, стараясь не позволить себе расслабиться слишком сильно — сказывалось воспитание, привычка к самоконтролю и сдержанности. Но всё же вода была настолько приятной, что ей едва удалось сдержать порыв улыбнуться или начать беззаботно плескаться, как дитя.

Она осторожно погружалась глубже, пока её плечи не скрылись под поверхностью воды. И вот, в какой-то момент, Катарина, закрыв глаза, полностью ушла под воду, чувствуя, как всё лишнее — пыль, усталость, беспокойство — остаётся где-то далеко, вне этих стен, в ином мире. Когда она вновь вынырнула, её лицо было спокойно, а взгляд стал немного более расслабленным. Повернувшись к Селене, которая сидела напротив, явно довольная собой, Катарина тихо сказала:

— Спасибо, мне это было нужно. Сама бы я не попросила.

Её голос был искренним, но сдержанным, как и всё в её натуре. Она не привыкла просить о чём-то для себя, особенно о подобных удовольствиях. Селена, увидев, как ледяная маска Катарины на мгновение треснула, лишь улыбнулась в ответ, наслаждаясь моментом своей небольшой победы.

— Наслаждайся, — сказала она мягким голосом, но её глаза на мгновение сузились, изучая реакцию гостьи, словно проверяя её на прочность. В этой улыбке была игра, где обе знали правила, но играли с разными целями.

И вот, в ту же секунду, её голос внезапно стал резким, прерывая спокойствие купели:

— Вина, и быстро! — крикнула Селена грубым тоном, не обращая ни малейшего внимания на покой, который окружал их мгновение назад.

Катарина вздрогнула от резкой перемены в голосе Селены, но ничего не сказала. Она смотрела, как слуги, которые притаились где-то у дверей, немедленно кинулись исполнять приказ, боясь задержаться хоть на мгновение. Селена, вернувшись к своей обычной роли, вновь расслабилась в купели, как если бы только что ничего не произошло.

Тем временем, в одном из просторных залов замка, лорд Ричард и его первая жена Лаура вели напряжённую беседу о будущем экономическом сотрудничестве с севером, с замком Снежной Лавины и бароном Гриммардом. За тяжелым дубовым столом, покрытым картами и свитками с расчётами, они пытались найти наилучший способ организовать торговые караваны. Всё, начиная от маршрутов до объёма груза, нуждалось в тщательной проработке.

— Катарина — это посланник своего отца, но ясно, что она здесь, чтобы вести переговоры от его имени, — сказал Ричард, вытирая пот со лба. — Её отец, барон Гриммард, весьма влиятельен на севере, и союз с ним может принести огромные выгоды. Мы должны подумать о том, что можем предложить в обмен на их меха и мясо.

Лаура слушала его внимательно, но в её глазах было видно, что она уже размышляла дальше. Меха и мясо с севера — это прекрасный товар для обмена, но у неё был другой план. Она легко взмахнула рукой, давая понять, что вопрос сотрудничества с бароном не так прост, как кажется.

— Конечно, меха и мясо — это хорошие ресурсы, — задумчиво начала Лаура, её голос был мягким, но в нём угадывалась холодная расчётливость, присущая опытному переговорщику. — Но мы можем получить гораздо больше, если правильно всё организуем. Считай, что меха на севере — это обычный товар, они повсюду, они недороги. Но если мы отправим их через море, в южные и западные земли, там они стоят гораздо дороже. Мы сможем продать их втридорога и значительно увеличить прибыль.

Ричард нахмурился, обдумывая её слова.

— Это рискованный шаг, — ответил он. — Море непредсказуемо, торговля через морские пути потребует больших вложений.

Лаура лишь улыбнулась, её взгляд был полон уверенности.

— Да, но риск — это ключ к большим прибылям. Мы можем занять стратегические позиции в торговле мехами, если наладим морские маршруты. Товары с севера будут ещё ценнее в западных землях, где их просто не достать. А если предложим эксклюзивные меха с северных зверей, это станет роскошью, за которую будут платить огромные деньги.

Ричард задумался, медленно кивнув. Он знал, что Лаура редко ошибается в таких вопросах. Она всегда видела возможности, где другие видели препятствия.

— Хорошо, — сказал он наконец, — но как быть с Катариной? Она явно умна и хладнокровна. Её не так просто провести.

Лаура усмехнулась.

— Пусть она думает, что мы просто обсуждаем стандартные торговые маршруты. Мы пока не будем раскрывать наши истинные планы. Главное, чтобы её отец согласился на поставки. Остальное — наша забота.

— А караваны? — спросил Ричард.

— Пусть будут, — легко ответила Лаура. — Но для нас они будут лишь прикрытием для более прибыльной игры.

Ричард внимательно посмотрел на Лауру, восхищаясь её умением вести сложные дела. Её хитрость и проницательность всегда помогали им удерживать власть и влиять на политические и экономические отношения замка. Её взгляд остановился на карте, где были отмечены торговые пути с юга на север.

— Помимо мехов и мяса, есть ещё один аспект, который сделает нашу сделку более привлекательной для барона Гриммарда, — начала она, её голос звучал уверенно. — Фрукты и овощи. Всё то, что нельзя вырастить в снежных долинах, и что на севере является настоящей роскошью.

Ричард поднял бровь, заинтересованный её словами.

— Ты имеешь в виду, что мы могли бы предложить им южные фрукты и овощи взамен на их меха? — спросил он, его взгляд стал более внимательным. — Ты считаешь, что это будет равноценный обмен?

Лаура улыбнулась, довольная его вниманием.

— Более чем. Представь себе: на севере свежие фрукты и овощи — это не просто пища, это символ статуса. Учитывая холодный климат и ограниченные возможности для сельского хозяйства, такие товары будут иметь невероятную ценность. Для барона это станет выгодным предложением, потому что это то, чего его народ не может позволить себе в обычных условиях.

Она встала и подошла к карте, указывая на южные земли, известные своими плодородными садами и плантациями.

— Мы можем отправлять туда караваны с фруктами и овощами: виноград, яблоки, цитрусовые, свежие зелёные овощи. Всё это будет восприниматься как чудо на севере. А если наладим стабильные поставки, то сможем установить долгосрочные отношения с Гриммардом. Представь себе, как зимние пиры в замке Снежной Лавины будут украшены экзотическими фруктами, привезёнными с юга. Это будет для них как золото.

Ричард медленно кивнул, обдумывая её предложение.

— Интересно, — пробормотал он. — Это действительно может стать решающим фактором.

Лаура вернулась к столу и снова села напротив мужа, её взгляд был сосредоточен и холоден, как у опытного стратега.

— Именно так. Но не забывай, — добавила она, — важно, чтобы Катарина и её отец думали, что мы ведём честную игру. Мы должны предложить им достаточно, чтобы они были довольны, но не настолько, чтобы понять, что мы можем получить намного больше с этого обмена.

Ричард улыбнулся, понимая, что у его жены всегда был план на несколько шагов вперёд.

— Хорошо, — сказал он. — Мы предложим им обмен: их меха и мясо на наши фрукты и овощи. Но ты права, нам нужно убедиться, что они не видят всей картины.

Лаура кивнула, довольная, что их разговор подошёл к логическому завершению.