Кости. Сказки навьего леса

Мию Логинова (2024)

Дилогия. Обе части под одной обложкой.Окончив учебу, Ядвига возвращается в родную провинцию, чтобы пройти стажировку в элитном гостиничном комплексе со странным названием “Кости”. Ей предстоит найти подход к страдающему множественным расстройством личности начальнику службы безопасности и дать отпор наглому боссу, явно решившему затащить новенькую сотрудницу в постель. Все это на фоне скандального исчезновения блогерши Марии, которую, по слухам, в лесу задрали волки. Ядвига отправляется искать следы пропавшей подруги, а находит свое прошлое. Теперь она наследница Бабы Яги и должна принять силу лесной ведьмы, чтобы выжить и побороться за любовь. «Кости. Навье царство» — условный ретеллинг сказки о Бабе Яге, Кощее Бессмертном и Змее Горыныче. Настоящая YA-сказка для взрослых девочек!

Глава 2

Кирилл Кощеев

— Нравлюсь тебе?

Я оглядел вызывающий наряд и губы-пельмени. Пусть я и жил вдали от столицы и не сидел в соцсетях денно и нощно, но не с дуба упал — знал что к чему. Тощие, грудастые, с перекаченной задницей, расфуфыренные, на каблуках и с наращенными волосами — фальшь и пыль в глаза.

Дед рассказывал, что раньше-то всё иначе было: сарафаны, косы в руку толщиной, украшенные красными лентами, что в знак симпатии повязывали выбранному парню на руку.

— Так что, — деваха стрельнула ресницами, — нравлюсь?

С закрытым ртом куда больше, — подумал я, бросил беглый взгляд на циферблат наручных часов.

Приехал я в эту Тмутаракань вообще не по её душу, но, как известно, если хочешь рассмешить Чернобога, скажи ему, что будешь жить долго и непременно счастливо.

А кукла эта надувная, не ведая ни сном, ни духом, о чём думаю, сняла платье-халатик, явно гордясь всем тем, что совершенно не скрывало кружево дорогого белья: красивого, соблазнительного.

В глазах — интерес и явное обещание, готовая будто бы на любой каприз баба, имени которой я даже не потрудился запомнить, призывно и так пошло облизнула губы, что и мертвый бы отозвался.

— Нравишься, — соврал ей без зазрения совести, зная, какой ответ «правильный».

На самом деле не чувствовал ничего, кроме обычного зверского желания, нормального, вполне закономерного для крепкого мужика моего возраста. Да и отчего не взять, раз настойчиво предлагали, буквально на блюде поднеся под самый нос? Столько времени потратил, а уезжать придётся несолоно хлебавши.

«Не пожру, так понадкусываю», — голосом старого друга в голове промелькнула заезженная присказка, и я улыбнулся.

Девка приняла на свой счёт, тут же принявшись нетерпеливо наглаживать мою спину, хвататься за рубашку, выуживая её из плотного кольца кожаного ремня с тяжёлой железной пряжкой.

Разочарование от того, что не нашёл обещанного, понемногу растиралось в сознании лёгким туманом желания. Шлёпнув ладонью по не прикрытой стрингами заднице, шепнул в дрогнувшие от неожиданности губы, что хорошие девочки не кусаются, а плохие получают по попе ремнём. В широко распахнутых глазах вспыхнул восторг. Она охнула, догадливо склоняясь над столом, чуть не сбив рукой оставленные на краю два бокала и почти приговорённую бутылку вина. Кажется, третью по счёту.

Очень недешёвое, кстати, вино. Правда, всё равно кислое, совсем не чета рябиновой настойке старухи Лукерьи, что живёт неподалеку от «Костей» и приносит свою выпивку на реализацию.

Проскользнув рукой под узенькую полоску трусов, второй начал расстёгивать штаны, теряя терпение и не желая тратить время ещё и на никому не нужные прелюдии. Девка явно уже на всё готова, а мне от этих поцелуйчиков ни радости, ни кайфа. Блондинка застонала, протяжно-сладко, качнув бёдрами навстречу моим пальцам.

Ширинку заело, зажевав кусок ткани собачкой, я чертыхнулся, рывком дёрнул за бегунок и…

Чернота портала затянула, поглощая меня вместе с потоком отменной брани.

— Твою-ю ма-ать! — я вывалился аккурат в коридоре родного клуба. Расхлябанный, с расстёгнутой рубашкой и ремнём. Поддавшаяся, так не вовремя, молния теперь являла голодным до зрелищ собравшимся натянутые стояком брендовые трусы.

Кто был в холле — бросились врассыпную, кроме одного человека. Ничуть не смутившись, изогнул бровь, глядя на стоявшее прямо напротив чучело. Честно скажем, на фоне этого недоразумения, зачисленного в ряды женского пола явно по ошибке прях, недавняя любовница казалась верхом совершенства. На ЭТУ у меня и не встал бы даже.

— Цирк фриков — третий поворот слева, вы немного не туда забрели, — застёгивая штаны и поправляя ремень, насмешливо сообщил дамочке, лениво изучая реакцию.

Это что на ней сверху, мохнатая кофта? Серьёзно?

— И кто вообще пустил это недоразумение в клуб, тем более в нерабочее время? — крикнул в пустоту коридора, прекрасно зная, что буду услышан. — Мы раньше восьми не открываемся, детка. Так что давай, вали на выход и не забудь переодеться во что-то нормальное, прежде чем вернёшься тусануть к ночеру. У нас тут дресс-код, чтоб ты знала.

Опустил голову в полной уверенности, что случайно заблудившаяся свинтит с глаз. Застегнул рубашку, поправил манжеты. Боковым зрением увидел массивные ботинки с кучей заклёпок и две тонкие ноги, торчащие из них, словно прутики в толстой вазе. Она не только не ушла, а рискнула подойти ближе.

— Ты ещё здесь? — удивился даже, с прищуром уставившись в стену напротив. — С глаз долой, неужели непонятно сказано?!

Со стороны дверей тут же подлетели два широкоплечих братка, классические такие охранники. Костюмчики чёрные, рубашечки белёхонькие и рожи без намёка на интеллект. Зато косая сажень в плечах и боевая выправка, как у богатырей.

Впрочем, ими они и были. Черномор давно уж сдал сыновей в услужение силам зла. Добро обнищало, платили на службе у Гвидона такие жалкие копейки, что всё войско подрабатывало кто где. Чаще личной охраной, вышибалами или, вон, в инкассации.

Похожие лицом братья-богатыри замерли за спиной незваной гостьи, подхватив с двух сторон под татуированные руки.

Я поморщился. Ох уж эти современные нравы, не девка, а карта ходок по этапу. Смотреть противно, хоть в мешковину оберни, оставив одни глазюки. Вот они у неё как раз были хороши. Глубокий, насыщенный цвет. Острый, цепкий взгляд, и огонь где-то на дне зрачка полыхал, подкидывая к самой поверхности яркие искорки то ли гнева, то ли ещё чего-то столь же сладкого.

— Ладно, говори, какого лешего тебя принесло ни свет, ни заря? — я бросил взгляд на запястье: стрелки показывали шестой час вечера, но для привыкших жить по ночному графику — рань несусветная. — Время — деньги, детка. Успеешь рассказать, пока не поправил костюм — твоё счастье, не успеешь — я и так слишком щедр.

Какое-то время пушистая пигалица изучала меня, как новую сумку от модного дома. Как будто решала, брать или не стоит. Поджала губы, пожевала их слегка, дразня ровными, острыми зубками, что-то там решила в своей милой и, наверняка, пустой голове, после чего, потрясая перед моим носом какими-то писульками в дешёвой пластиковой папке выдала:

— А я к вам стажироваться, по рекомендации дражайшего Константина Сергеевича. Планирую расширять горизонты и возбудить… хм… в смысле увеличить… я хочу сказать привлечь обширную аудиторию к посещению «Костей»… Вот.

— Что, прости? — звучало как какой-то очередной развод от Змея. Только этому идиоту с его абсолютно диким чувством юмора могло прийти в голову подсунуть другу вот ЭТО. Стажироваться, ничего себе! Это кем? Девочкой для снятия напряжения, что ли?

Вовремя, конечно, но, простите, не в моём вкусе.

Стоило вернуть Светке его подарочек, и пусть сам вот это вот всё: и горизонты себе расширяет, и возбуждается.

Девка напротив вообще никак не могла даже в одном ряду стоять со словом «возбуждать». Разве что в контексте возбуждения уголовного дела по вопросу непредумышленного убийства. Потому как если б я не был тем, кем являлся, то от одного вида её несуразной внешности и мысли о теоретической необходимости с ней спать двинул бы кони.

Мысленно перебирая, кого из горничных наклонить, чтобы избавиться от ноющей тяжести в штанах, я развернулся, открывая магический замок на двери кабинета, прошёл внутрь, даже не проверяя, последует ли чудо мохнатое следом. Остановился у стола, почувствовав, как в спину уткнулась папка, обернулся, бесстрастно взял ее из расписанных, как оконные наличники, рук и небрежно бросил на стол, даже не оборачиваясь, чтобы убедиться, попал ли. Не в мусорку, и ладно.

Могу поспорить, в корзине этим бумажкам самое место. Ну, батя, ну удружил, леший тебя побери..

К сожалению, проклятию этому не суждено было сбыться, потому как Леший сам побаивался Кощея-старшего, как и большая часть нетитулованной нечисти. Сам наместник Чернобога. Шутка ли? Развеет к чертям собачьим, и кому потом лес беречь? И так вон шастают людишки непросвещённые, а у волколаков потом щенки пропадают.

Мы с тобой, отец родной, подлянку эту ещё непременно обсудим, по-мужски.

Было дело, по юности даже схватились как-то. Матушка тогда чуть Маре душу не отдала со страху. Отец с раннего детства готовил меня в преемники. Старший сын в роду, кому ещё принять фамильный дар? Хотя даром эту участь мог назвать только большой юморист и оригинал, коим наш благодетель, собственно, и являлся. Никаких семейных бизнесов: ни отеля, ни лесных угодий — шестнадцатилетнему Кириллу Кощееву было задарма не надо. Я мечтал о славе: сколотить рок-группу, колесить по миру… чтоб восторженные фанатки и пятнадцать электрогитар в личном распоряжении. Не стоило всего этого отцу говорить, конечно. Некоторые мечты должны оставаться неозвученными.

Едва касаясь, я потёр левое плечо, где под дорогой тканью рубашки белел невыведенный шрам от Кощеевых цепей. Знатно отец огрел, от всей души. Мама рыдала, предлагала залечить бесследно, но я решил оставить в назидание, чтоб не забывать простую и такую важную для сохранения жизни истину: никогда нельзя недооценивать противника! Ещё лучше вообще не ввязываться в драку, если не уверен на тысячу процентов в своём преимуществе и победе.

Теперь-то я был отцу благодарен, что не дал по юношеской дурости пустить жизнь псу под хвост. Удержал в узде, когда кровь бурлила магией, желая продавить под свои нужды. Тогда отцовская железная воля и столь же крепкий кулак оказались весьма кстати, но сейчас я и сам уже большой мальчик, ветер в голове не свищет. Уж персонал в свою вотчину вполне способен подобрать! Дело не простаивает, прибыль растёт, как и известность Кощеевой усадьбы. Зачем нам здесь какие-то помощники в привлечении общественности?!

Поправив ворот рубашки, я оглядел кислотного цвета шевелюру сосватанной стажёрки. Если привлекать она собирается себе подобных, то, как говорится, минуй нас пуще всех печалей. Ещё только толпы разномастных чучел не хватало в элитном заведении с идеально выверенным интерьером под русскую старину. Она даже в сдержанный, облицованный дубом кабинет не вписывалась. Хотя, как известно, дерево всем к лицу, даже трупам.

— Мы без постояльцев не страдаем. Бронь на три месяца вперёд. — Застёгивая пуговицу на пиджаке, я смотрел на девчонку тяжёлым холодным взглядом, надеясь, что смекнёт, испугается и свалит по собственному желанию. Отвёл глаза, лишь чтобы поправить причёску, расчесав растрёпанные голодными руками той грудастой блондиночки пряди. Зеркало на стене горделиво транслировало собранного дельца — прямо портрет миллионера из списка Форбс.

— Раз уж отец за тебя просил, так и быть, можешь идти в бар коктейли разносить. Если за неделю не разобьёшь ни одной посудины, повысим до барменши. Будешь танцами возбуждать, увеличивать и всё, что ты ещё собиралась тут делать. — Придирчивым взглядом медленно скользнул по скрытому пушистой безвкусицей телу. — Может, если тебя раздеть, люди перестанут пугаться и даже заинтересуются. Ну, как диковинным зверьком в зоопарке. Приступишь сегодня же, бар открывается в восемь. И переоденься. В этом тряпье тебя даже на порог не пустят.

— А если придёшь так, Чернобогом клянусь, своими руками раздену и пущу между столиков в трусах дефилировать. Всё. Можешь идти искать приличное шмотьё к смене.

Отвернувшись после и без того слишком длинного монолога, я дважды щёлкнул пальцами, бросив холодное:

— Уведите.

Дверь кабинета тут же открылась, выплюнув из своей пасти всё тех же охранников, что уже имели неудовольствие касаться раскрашенной мадамы. Я им даже сочувствовал. Аж самому захотелось пойти руки вымыть.

— Вам пора, — басовито сообщил один из вышибал, подходя к стажёрке, после чего, не дожидаясь реакции, взял под руку и повёл к выходу. Я не оборачивался, чтобы узнать, сопротивлялась девушка или нет. Не орала проклятия на весь особняк, и то радость. Остальное меня совершенно не волновало. Охранника тоже. Он понимал прекрасно: приказы Кирилла Константиновича не оспаривают. Особенно те, кто хотят жить долго, счастливо и сытно.

— Змея ко мне, — негромко напомнил в спину охране, когда дверь за ними уже почти закрылась. Ничего, услышат.