Только достойный

Морган Райс

«ТОЛЬКО ДОСТОЙНЫЙ» («Путь стали» – Книга №1) рассказывает эпическую историю взросления Ройса, семнадцатилетнего крестьянина, который, обладая уникальными боевыми данными, чувствует, что отличается от всех остальных юношей в своей деревне. Он обладает силой, которую не понимает, в нем заключена скрытая судьба, с которой он боится встретиться. В день, когда он собирался жениться на своей возлюбленной Гиневьеве, ее похитили у него. Ройс решает рискнуть всем, чтобы противостоять дворянам, которые забрали ее, и попытаться спасти свою любовь. Когда он потерпел поражение, его отправили на пользующийся дурной славой Черный Остров, пустынный остров воинов, известный тем, что делает из юношей мужчин. Изгнанный из своей родины, Ройс должен столкнуться с немыслимыми трудностями, если хочет выжить в пресловутых Ямах – жестоком кровавом спорте королевства. Тем временем, отчаявшись в возвращении Ройса, Гиневьева вынуждена ориентироваться в жестоком и коварном мире аристократии, оказавшись вовлеченной в мир, который она презирает. Но, когда Ройс стал сильнее и узнал тайну своего загадочного происхождения, он осознает, что его судьба может быть величественнее, чем он думал. Он начинает размышлять над самым пугающим вопросом из всех: кто же он? «ТОЛЬКО ДОСТОЙНЫЙ» сплетает эпический рассказ о друзьях и возлюбленных, рыцарях и чести, предательстве, судьбе и любви. Рассказ о доблести, он вовлекает нас в мир фантазии, который мы полюбим, и подходит для читателей всех возрастов и обоих полов.

И было ко мне слово Господне:

прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы,

Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя.

А я сказал: о, Господи Боже! Я не умею говорить, ибо я еще молод.

Но Господь сказал мне: не говори «я молод»; ибо ко всем, к кому пошлю тебя, пойдешь, и все, что повелю тебе, скажешь. Не бойся их; ибо Я с тобою, чтобы избавлять тебя.

Иеремия 1: 4-7

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Рея села прямо в своей простой кровати, вспотев. Ее разбудили крики, пронзившие ночь. Ее сердце бешено колотилось, пока она сидела в темноте в надежде на то, что ничего не произошло, что это всего лишь очередной кошмар, преследовавший ее. Она вцепилась в край своего соломенного матраса и прислушалась, молясь о тишине в ночи.

Но раздался очередной крик, и Рея вздрогнула.

Затем еще один.

Крики участились, приближаясь.

Застыв от страха, Рея сидела и слушала, как они приближаются. Кроме хлещущего дождя раздавался шум лошадей — сначала слабый, а затем характерный звук вынимаемых мечей. Но ничто не могло заглушить крики.

И в следующую минуту послышался новый звук, который, если это возможно, был еще хуже — это был треск пламени. Сердце Реи ушло в пятки, когда она осознала, что ее деревня объята пламенем. Это могло означать только одно: прибыла знать.

Рея вскочила с кровати, ударившись коленями о железную подставку для дров, которая была единственным принадлежавшим ей предметом в простом однокомнатном доме. Она выбежала из дома, оказавшись на грязной улице, под теплым весенним дождем, из-за которого она мгновенно промокла. Но ей было все равно. Рея моргнула в темноте, все еще пытаясь прогнать свой кошмар. Повсюду вокруг нее были открывались ставни и двери, ее односельчане осторожно выходили из своих домов. Они все остановились и посмотрели на единственную простую дорогу, ведущую через деревню. Рея посмотрела вместе с ними и вдали заметила свечение. Ее сердце ушло в пятки. Это было распространяющееся пламя.

Жизнь здесь, в беднейшей части деревни, скрытой позади петляющих лабиринтов, которые вели от главной площади, в подобные времена была благословением: по крайней мере, здесь она в безопасности. Никто никогда не приходил сюда, в эту бедную часть деревни, к этим ветхим домам, где жили только слуги, а зловоние улиц заставляло других людей держаться подальше. Это место всегда было похоже на трущобы, из которых Рея не могла выбраться.

Но, наблюдая за тем, как пламя освещает ночь, Рея впервые в жизни испытывала облегчение от того, чтобы живет здесь, в укрытии. Знать ни за что не станет утруждать себя исследованием улиц, подобных лабиринту, и переулков, которые вели сюда. В конце концов, здесь нечем поживиться.

Рея знала, что именно поэтому ее нищие соседи просто стояли возле своих домов, не поддаваясь панике, только наблюдая. Кроме того, именно поэтому ни один из них не пытался побежать, чтобы оказать помощь односельчанам в центре деревни, к тем богачам, которые всю свою жизнь смотрели на них сверху вниз. Они ничего им не должны. По крайней мере, бедняки находятся здесь в безопасности, и они не станут рисковать своими жизнями, чтобы спасти тех, кто обращался с ними как с ничтожествам.

Тем не менее, глядя в ночь, Рея была растеряна, видя, что пламя приближается, что ночь становится ярче. Очевидно, свечение распространялось, приближаясь к ней. Девушка моргнула, не веря своим глазам. В этом не было смысла: кажется, мародеры направляются к ним.

Рея была уверена в том, что крики стали громче, она вздрогнула, когда внезапно пламя вдруг вспыхнуло в ста футах перед ней, появившись из запутанных улиц. Рея была потрясена: оно движется сюда. Но почему?

Не успела Рея подумать об этом, как на площади прогремели копыта боевого коня, на котором восседал свирепый рыцарь в черной броне. Его забрало было опущено, а шлем зловеще сужался. Сжимая в руке алебарду, он казался посланником смерти.

Едва появившись на площади, он опустил свою алебарду на спину дородного старика, который пытался сбежать. У старика даже не было времени на то, чтобы закричать перед тем, как алебарда отсекла ему голову.

Небо озарилось молнией, прогремел гром, дождь усилился, когда на площадь ворвались еще несколько десятков рыцарей. Один из них нес знамя, которое светилось в свете факелов, но Рея не смогла разобрать эмблему.

Начался хаос. Жители деревни, запаниковав, развернулись и побежали. Одни кричали и бежали к своим домам, повинуясь какому-то первобытному инстинкту, скользя по грязи, в то время как другие спасались бегством через переулки. Но даже им не удалось далеко убежать от летящих копий, которые вонзались в их спины. Рея знала, что смерть никого не пощадит этой ночью.

Рея не пыталась убежать. Она спокойно сделала шаг назад, сунула руку внутрь своего дома и вынула длинный меч, подаренный ей сто лет назад — прекрасное произведение искусства. Звук вынимаемого меча из ножен заставил ее сердце биться чаще. Это был шедевр, оружие, которым она не имела права владеть, переданное ей отцом. Девушка не знала, как оно попало к нему самому.

Рея медленно и решительно направилась в центр сельской площади, единственная из всех односельчан, которая оказалась достаточно храброй, чтобы оказать сопротивление, чтобы встретиться с этими людьми лицом к лицу. Она, хрупкая семнадцатилетняя девушка, одна-единственная отличалась храбростью, чтобы сразиться перед лицом страха. Рея не знала, откуда в ней эта храбрость. Она хотела убежать, но что-то в глубине души запретило ей спасаться бегством. Что-то внутри нее всегда толкало ее навстречу страхам, чего бы это ни стоило. Дело было не в том, что Рея не испытывала ужаса — он был ей знаком. Это была другая ее часть, которая позволяла ей действовать перед лицом страха, побуждала ее быть сильнее него.

Рея стояла с трясущимися руками, но заставляя себя оставаться сосредоточенной. И, когда первая лошадь галопом поскакала к ней, она подняла свой меч, сделала шаг вперед, низко наклонилась и разрубила ей ноги.

Рее было больно калечить это прекрасное животное. В конце концов, большую часть своей жизни она провела, ухаживая за лошадьми. Но рыцарь поднял копье, и девушка поняла, что на кону ее выживание.

Лошадь пронзительно закричала, и Рея поняла, что этот крик останется с ней до конца дней. Лошадь упала на землю, лицом вниз, и сбросила своего наездника. Лошади, которые находились позади, врезались в нее, спотыкаясь и падая кучей вокруг нее.

Находясь в пыли и хаосе, Рея развернулась лицом к воину, готовая умереть на месте.

Одинокий рыцарь в белой броне, верхом на белом коне, отличаясь от других, вдруг атаковал ее. Рея подняла свой меч, чтобы снова нанести удар, но этот рыцарь был слишком быстрым. Он двигался со скоростью света. Не успела Рея поднять меч, как он замахнулся алебардой в восходящей дуге, схватив ее меч и обезоружив девушку. По ее руке пробежало беспомощное чувство, когда она лишилась своего драгоценного оружия, которое пролетело в воздухе широкой аркой и приземлилось в грязь на дальней стороне площади. С таким же успехом оно могло находиться в миллионе миль.

Рея была потрясена, оказавшись беззащитной. Но больше всего она была сбита с толку. Удар этого рыцаря не был рассчитан на то, чтобы убить ее. Почему?

Не успела Рея найти ответ, как рыцарь, который все еще находился верхом, низко наклонился и схватил ее. Девушка почувствовала, как металлическая рукавица впилась в ее грудь, когда он схватил ее за рубашку двумя руками и единым движением грубо бросил на своего коня, усадив перед собой. Рея нашла время все обдумать, не говоря уже о том, чтобы дышать, пока он держал ее в тисках. Рея извивалась, брыкаясь во все стороны, но это было бесполезно. Рыцарь был слишком сильным.

Он продолжал скакать галопом по деревне, пробираясь через извилистые улицы, прочь от ее дома.

Они выехали из деревни и оказались в округе, где все вдруг стихло. Они скакали все дальше и дальше от хаоса, от грабежей и криков, и Рея не могла избавиться от чувства вины за свое сиюминутное облегчение от того, что вокруг снова воцарился мир. Она понимала, что должна находиться там, вместе со своими людьми. Но, пока рыцарь сжимал ее все крепче и крепче, Рея понимала, что ее судьба может оказаться даже хуже.

«Пожалуйста», — пыталась заговорить Рея, поскольку ей было сложно произносить слова.

Но рыцарь только сжал ее крепче и галопом поскакал быстрее на открытый луг, вверх и вниз по чередующимся холмам, пока они не оказались в месте абсолютной тишины. Здесь было жутко, так тихо и спокойно, словно все в мире было в порядке.

Наконец, рыцарь остановился на широком плато высоко над сельской местностью, под древним деревом, которое Рея сразу же узнала. Много раз она сидела под ним прежде.

Одним быстрым движением рыцарь спешился, не выпуская Рею из рук и снимая ее с собой. Они приземлились на влажную траву и покатились по ней. Рея запыхалась, когда его вес приземлился рядом с ней. Она заметила, что он мог упасть на нее сверху, мог действительно причинить ей боль, но не стал этого делать. На самом деле, он приземлился таким образом, чтобы смягчить ее падение.

Рыцарь накатился на Рею сверху, прижав ее вниз, и девушка посмотрела на него, отчаянно желая увидеть его лицо. Но оно было скрыто за белым забралом, и только угрожающие глаза виднелись в щелях его шлема. На этом коне Рея тоже увидела знамя, и в этот раз она хорошенько рассмотрела его эмблему: две змеи, обернувшиеся вокруг луны, и кинжал между ними, заключенный в золотой круг.

Рея замахнулась руками, нанося удары по его броне. Но это было бесполезно. Ее маленькие хрупкие руки не причиняли никакого вреда куску металла. С таким же успехом она могла колотить валун.

«Кто ты?» — спросила Рея. — «Что тебе нужно от меня?»

Но ответа не последовало.

Вместо этого рыцарь схватил ее своей латной рукавицей, после чего развернул ее лицом в траву и начал стягивать с нее платье.

Рея закричала, осознав, что сейчас произойдет. Ей было семнадцать лет. Она хранила себя для идеального мужчины. Она не хотела, чтобы это случилось таким образом.

«Нет!» — закричала девушка. — «Пожалуйста. Все, что угодно, но только не это. Сначала убей меня!»

Но рыцарь не послушал, и она поняла, что не сможет остановить его.

Рея крепко зажмурилась, пытаясь прогнать происходящее, пытаясь перенестись в другое место, в другое время, куда угодно отсюда. Ее кошмар настиг ее — тот самый, от которого она проснулась, который преследовал ее на протяжении многих лунных циклов. Она с ужасом поняла, что видела это — эту самую сцену, это дерево, эту траву, это плато, эту бурю.

Каким-то образом она предвидела это.

Рея крепче зажмурилась и попыталась представить, что этого не происходит. Она пыталась определить, было ли это хуже во сне или в реальной жизни.

Вскоре все закончилось.

Рыцарь перестал шевелиться и лег на нее сверху, в то время как Рея слишком онемела, чтобы пошевелиться.

Рея услышала звук поднимающегося металла, почувствовала, что его вес больше не давит на нее, и приготовилась к худшему, ожидая, что он собирается ее убить. Рея предвкушала удар его меча. Это станет долгожданным облегчением.

«Давай», — сказала она. — «Сделай это».

Но, к ее удивлению, удара меча не последовало. Вместо этого она услышала звук изящной цепочки. Она почувствовала, как в ее ладони оказалось нечто холодное и легкое, и озадаченно оглянулась.

Рея прищурилась от дождя и была потрясена, увидев, что рыцарь положил в ее ладонь золотое ожерелье с кулоном на конце: две змеи, обернувшиеся вокруг луны, и кинжал между ними.

Наконец, рыцарь произнес свои первые слова.

«Когда он родится», — прозвучал мрачный загадочный голос, полный властности. — «Отдай это ему. И отправь ко мне».

Рея услышала, как рыцарь оседлал своего коня, и начала смутно осознавать, что он поскакал прочь.

Веки Реи отяжелели. Она была слишком истощена, чтобы пошевелиться, лежа под дождем. Ее сердце было разбито на осколки, она чувствовала, как сладкая дремота опускается на нее, и она позволила ей завладеть собой. Может быть, по крайней мере, сейчас кошмары прекратятся.

Прежде, чем ее глаза закрылись, Рея посмотрела на ожерелье, на эмблему. Она сжала его, ощущая в своей руке. Золото было очень толстым — этого было достаточно, чтобы всю жизнь кормить всю ее деревню.

Почему он дал его ей? Почему не убил ее?

«Он», — сказал рыцарь. Он знал, что у нее будет ребенок. И знал, что родится мальчик.

Но как?

Вдруг, перед тем, как сон овладел ею, к Рее вернулась память — последний фрагмент ее сна.

Мальчик. Она родит мальчика, рожденного из ярости, из насилия.

Мальчика, которому судьбой уготовано стать королем.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Три лунных цикла спустя

Рея стояла в одиночестве на лесной поляне в оцепенении, погруженная в собственные мысли. Она не слышала ручей, журчащий под ее ногами, не слышала чириканье птиц в густом лесу вокруг себя, не замечала ни солнечный свет, пробивающийся через ветки, ни стадо оленей, наблюдающих за ней поблизости. Весь мир исчез, пока она смотрела на одну-единственную вещь: прожилки листа Уканда, который она держала в дрожащих пальцах. Она убрала ладонь с широкого зеленого листа и, к ее ужасу, зеленый цвет его прожилок медленно сменился на белый.

Это явление было словно удар в сердце.

Уканда меняет цвет тогда, когда коснувшаяся его женщина носит по сердцем ребенка.

Мир Реи пошатнулся. Она утратила ощущение времени и пространства, находясь здесь, ее сердце неистово колотилось, руки тряслись. Она вспомнила ту судьбоносную ночь три лунных цикла назад, когда ее деревня подверглась нападению и большое количество жителей погибло. Когда он взял ее силой. Рея опустила руку и провела ею по своему животу, нащупав небольшую выпуклость, ощутив очередной приступ тошноты и, наконец, поняла причину. Она протянула руку и пробежала пальцами по золотому ожерелью на своей шее, глубоко под одеждой, чтобы, разумеется, другие его не видели. В миллионный раз она спрашивала себя, кем был тот рыцарь.

Как бы Рея ни пыталась прогнать из памяти его последние слова, они снова и снова звучали в ее голове.

«Отправь его ко мне».

Внезапно послышался шелест листьев позади, и потрясенная Рея обернулась, увидев глаза-бусины Пруденс, своей соседки, которая смотрела на нее. Четырнадцатилетняя девочка потеряла свою семью во время нападения. Пруденс везде совала свой нос, всегда сплетничала обо всех, поэтому она была последним человеком, которого Рея хотела бы посвящать в свои новости. Рея с ужасом увидела, что Пруденс перевела взгляд с ее руки на изменившийся лист, после чего ее глаза широко распахнулись, стоило ей все осознать.

Бросив на Рею взгляд неодобрения, Пруденс уронила свою корзину с бельем, развернулась и убежала. Рея знала, что ее побег может означать только одно: она собиралась все сообщить жителям деревни.

Сердце Реи ушло в пятки, и она ощутила первый прилив страха. Разумеется, жители деревни потребуют, чтобы она убила ребенка. Им не нужно напоминание о нападении знати. Но почему это пугает ее? Неужели она на самом деле хочет сохранить этого ребенка, отпрыска того монстра?

Страх Реи удивил ее и, задумавшись об этом, она осознала, что этот страх связан с тем, чтобы сохранить своего ребенка в безопасности. Это потрясло ее. Рассудком она понимала, что не хочет этого, что это будет предательством по отношению к ее деревне и самой себе. Это только воодушевит знать, которая ограбила их. Ведь потерять этого ребенка так легко: ей достаточно просто пожевать корень Якубы, и во время следующего купания ребенка не будет.

Но Рея уже ощущала ребенка внутри себя, и ее тело говорило ей то, чего не мог сказать разум: она хочет сохранить его и защитить. В конце концов, это ребенок.

Будучи единственным ребенком, который никогда не знал своих родителей, который страдал в этом мире от отсутствия любви, Рея всегда инстинктивно хотела любить кого-то, и чтобы кто-то любил ее. Она устала быть одна, устала от изолированной жизни в самой бедной части деревни, от выскабливания чьих-то полов, от тяжелой работы с утра до ночи, от которой не сбежать. Она знала, что никогда не встретит мужчину, учитывая ее статус. По крайней мере, такого мужчину, который не будет вызывать у нее неприязнь. И, вероятно, у нее никогда не будет ребенка.

Рея внезапно ощутила приступ тоски. Она осознала, что это может оказаться ее единственным шансом. И сейчас, когда она в положении, Рея поняла: она никогда не знала, как сильно ей хочется этого ребенка. Она хотела его больше всего на свете.

Рея начала возвращаться в деревню, нервничая, охваченная водоворотом смешанных чувств, едва ли готовая встретиться с неодобрением, которое, как она понимала, ждет ее. Жители деревни будут настаивать на том, чтобы не оставить никакого напоминания о мародерах своей деревни, о людях, которые все у них отняли. Рея едва ли могла винить их за это. Такова была общеизвестная тактика мародеров: оплодотворить женщин для того, чтобы доминировать и контролировать жителей деревень по всему королевству. Иногда они даже посылали за ребенком. Ребенок только разожжет их цикл насилия.

Тем не менее, ничто из этого не могло изменить того, что она чувствовала — жизнь внутри нее. Рея ощущала ее сильнее с каждым пройденным шагом. Она ощущала ее с каждым стуком сердца, проходящим через нее.

Рея шла по центру деревенских улиц, направляясь обратно в свой однокомнатный дом, чувствуя, что весь ее мир перевернулся с ног на голову, не зная, что и думать. Беременна. Она не знала, что значит быть беременной, как родить ребенка или как вырастить его. Она едва могла прокормить даже саму себя. Как ей все это удастся?

Но по какой-то причине Рея ощущала новую силу, поднимающуюся внутри нее. Она чувствовала, как эта сила пульсирует в ее венах. Это была сила, о которой она смутно догадывалась в течение последних трех лунных циклов, но которая теперь ясно предстала перед ней. Эта сила была вне ее возможностей. Сила будущего, надежды, возможности, жизни, которой она никогда не могла жить.

Это была сила, которая требовала от нее быть кем-то большим, чем она когда-либо была.

Пока Рея медленно шла по грязным улицам, она начала смутно узнавать то, что ее окружает, и ощущать на себе взгляды жителей деревни. Она повернулась и на другой стороне улицы увидела любопытные и неодобрительные глаза старых и молодых женщин, стариков и мальчиков, одиноких выживших, покалеченных мужчин со шрамами после той ночи. На лицах каждого из них читалось страдание. Они все смотрели на нее, на ее живот, словно именно она каким-то образом была во всем виновата.

Рея увидела среди них своих ровесниц с затравленным видом, которые смотрели на нее без сострадания. Рея знала, что многие из них тоже были беременны и уже жевали корень. Она видела горе в их глазах и чувствовала: они хотят, чтобы она сделала то же самое.

Рея почувствовала, как толпа сгустилась вокруг нее и, подняв глаза вверх, она удивилась, увидев стену людей, преградивших ей путь. Казалось, вся деревня вышла к ней: мужчины и женщины, стар и млад. Она видела агонию на их лицах, ту самую агонию, которую она разделяла. Девушка остановилась и посмотрела на них. Она знала, чего они хотят. Они хотят убить ее мальчика.

Внезапно Рея ощутила желание оказать неповиновение. В это мгновение она решила, что ни за что не сделает того, что они хотят.

«Рея», — прозвучал жесткий голос.

Северн, человек средних лет с темным волосами и бородой, со шрамом на щеке после той ночи, встал посредине и бросил на нее хмурый взгляд. Он окинул ее взглядом с ног до головы так словно она была скотиной, и ей пришло в голову, что он был немногим лучше знати. Все они одинаковы, все считают, что имеют право контролировать ее тело.

«Ты съешь корень», — мрачно приказал он. — «Ты съешь корень, и завтра все это останется в прошлом».

Женщина рядом с Северном сделала шаг вперед. Лука. Той ночью она тоже подверглась нападению и съела корень неделю назад. Рея слышала ее стон всю ночь напролет, слышала ее рыдания от горя из-за утраченного ребенка.

Лука протянула мешок, внутри которого находился желтый порошок, и Рея отпрянула. Она ч, увствовала, что вся деревня смотрит на нее, они ждут, что она протянут руку и возьмет его.

«Лука пойдет с тобой к реке», — добавил Северн. — «Она останется с тобой на всю ночь».

Рея посмотрела на него. Она ощущала новую энергию, поднимающуюся в ней, пока она продолжала холодно смотреть на них.

Рея ничего не сказала.

Их лица помрачнели.

«Повинуйся нам, девочка», — сказал другой человек, сделав шаг вперед, так крепко вцепившись в свой серп, что костяшки ей пальцев побелели. — «Не позорь память тех мужчин и женщин, которых мы потеряли той ночью, давая жизнь их отродью. Делай то, что должна. Делай, что от тебя требуется».

Рея сделала глубокий вдох и поразилась силе в своем собственном голосе, когда ответила:

«Я не буду этого делать».

Ее голос прозвучал странно даже для нее самой — он был глубже и более зрелым, чем когда-либо. Словно за одну ночь она стала женщиной.

Рея увидела, как их лица вспыхнули от гнева, словно на солнечный день набежала штормовая туча. Человек по имени Каво нахмурился и вышел вперед, вокруг него витала аура властности. Она посмотрела на него и увидела палку в его руке.

«Есть простой способ сделать это», — произнес он голосом, полным стали. — «Простой и жесткий».

Рея почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце, пока она смотрела прямо в его глаза. Она вспомнила о том, что однажды сказал ей отец, когда она была маленькой: никогда не отступай. Ни перед кем. Всегда защищай себя, даже если перевес не на твоей стороне. Особенно если перевес не на твоей стороне. Всегда сосредотачивайся на самом большом задире. Нападай первая. Даже если это будет стоить тебе жизни.

Рея начала действовать. Не думая, она протянула руку, выхватила посох из рук одного мужчины, сделала шаг вперед и изо всех сил ударила Каво в солнечное сплетение.

Каво ахнул, завалившись на бок, и Рея, не давая ему другого шанса, откинула назад руку и ударила его по лицу. Его нос хрустнул, и он выронил палку, упав на землю, схватившись за нос и застонав в грязь.

Все еще сжимая в руке жезл, Рея подняла голову и увидела группу напуганных потрясенных лиц, которые смотрели на нее. Теперь они не казались такими уверенными.

«Это мой мальчик», — прошипела она. — «Я сохраню его. Если вы придете ко мне, в следующий раз в вашем животе окажется не посох, а меч».

После чего Рея крепче схватила посох, развернулась и медленно ушла прочь, локтями расчищая себе путь в толпе. Она знала, что ни один из них не осмелится последовать за ней. По крайней мере, сейчас.

Рея уходила с трясущимися руками, ее сердце бешено колотилось, потому что она знала: ей предстоят шесть долгих месяцев до тех пор, пока ее ребенок появится на свет.

Кроме того, она знала, что в следующий раз, когда они придут к ней, они придут убивать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Шесть лунных циклов спустя

Рея лежала на груде мехов возле небольшого ревущего камина совершенно одна, она стонала и кричала в агонии, когда наступали родовые схватки. За окном выл зимний ветер, свирепые порывы трепали ставни по бокам дома, а снег врывался в щели. Ревущая буря соответствовала ее настроению.

Лицо Реи светилось от пота, пока она сидела у небольшого огня. Тем не менее, она не могла согреться, несмотря на ревущее пламя, несмотря на то, что ребенок пинался и вращался у нее в животе так, словно пытался выпрыгнуть наружу. Рея промокла и замерзла, ее всю трясло, она была уверена в том, что умрет этой ночью. Наступила очередная схватка, и, ощущая эту боль, она жалела о том, что мародер не убил ее в ту ночь. Это было бы милосерднее. Эта медленно продолжающаяся пытка, эта ночь чистой агонии были в тысячу раз хуже всего того, что он мог с ней сделать.

Вдруг раздался другой звук, который поднялся над ее криками и порывами ветра — возможно, единственный оставшийся звук, способный внушить ей страх.

Это был звук толпы. Она знала, что это разгневанная толпа жителей деревни, которые шли убивать ее ребенка.

Рея собрала последние силы — силы, о наличии которой и не подозревала — и, пошатываясь, каким-то образом сумела подняться с пола. Продолжая стонать и кричать, она с трудом поднялась на колени. Рея потянулась к деревянному колышку на стене и из последних сил с одним громким криком поднялась.

Рея не знала, когда боль была сильнее — пока она лежала или стояла. Но у нее не было времени думать об этом. Толпа становилась громче, она приближалась, и она знала, что скоро они будут здесь. Собственная смерть не волновала ее. Но смерть ее ребенка — совсем другое дело. Она должна обезопасить этого ребенка, чего бы это ни стоило. Самым странным было то, что она ценила жизнь этого ребенка больше своей собственной.

Рее удалось, спотыкаясь, дойти до двери и упереться в нее, используя ручку, чтобы удержаться. Она стояла, несколько секунд тяжело дыша, отдыхая на ручке, собираясь с духом. Наконец, она повернула ее. Рея схватила вилы у стены и, опираясь на них, открыла дверь.

Рею встретил внезапный порыв ветра и снега — достаточно сильных, чтобы у нее перехватило дыхание. Кроме того, ее встретили крики, заглушающие ветер, и ее сердце ушло в пятки, когда она увидела вдали факелы, направляющиеся к ней в ночи. Она посмотрела на небо и между тучами заметила проблеск огромной кроваво-красной луны, заполнившей небо. Рея ахнула. Это невозможно. Она никогда не видела, чтобы луна светилась красным, и никогда не видела ее в бурю. Она ощутила резкий толчок в животе и сразу же без сомнений поняла, что эта луна — знак. Она означает рождение ее ребенка.

«Кто он?» — спрашивала Рея.

Она опустила две руки на живот, в то время как другой человек извивался внутри нее. Она ощущала его силу, желание вырваться наружу, словно ему самому не терпелось сразиться с этой толпой.

А потом они пришли. Пламя факелов освещало ночь, когда толпа появилась перед ней из переулков. Будь она прежней собой, сильной и способной, она бы оказала сопротивление. Но Рея едва могла ходить и стоять, и сейчас она не сможет им противостоять. Сейчас, когда ее ребенок вот-вот родится.

Даже в таком состоянии Рея ощущала первобытную ярость, проходящую через нее вместе с первобытной силой. Она знала, что это первобытная сила ее ребенка. Вместе с тем она получила прилив адреналина, и ее родовые схватки тут же прекратились. На короткий миг она стала собой.

Появился первый житель деревни — низкий тучный человек, который побежал к ней с серпом в руках. Когда он приблизился, Рея схватила вилы двумя руками, повернула их боком и, издав первобытный крик, ударила его прямо в живот.

Мужчина остановился в потрясении, после чего упал у ее ног. Толпа тоже остановилась, удивленно глядя на нее, очевидно, не ожидая такого поступка.

Рея не стала ждать. Одним быстрым движением она вынула вилы, развернула их над головой и ударила следующего односельчанина по щеке, когда он набросился на нее с дубинкой. Он тоже упал в снег у ее ног.

Рея почувствовала ужасную боль в боку, когда другой человек бросился вперед и схватил ее, толкая в снег. Они проскользнули несколько метров, Рея стонала от боли, ощущая, как ребенок пинается внутри нее. Она боролась с мужчиной в снегу за свою жизнь, и, когда его хватка на мгновение ослабла, отчаявшаяся Рея вонзила зубы в его щеку. Он закричал, когда она сильно прокусила ее, выпуская кровь, пробуя ее, не желая отпускать, думая о своем ребенке.

В конце концов, он откатился от нее, держась на свою щеку, и Рея увидела в этом возможность для себя. Скользя на снегу, она поднялась на ноги, готовая бежать. Ей это почти удалось, когда вдруг она почувствовала, как чья-то рука схватила ее сзади за волосы. Этот человек практически выдернул волосы из ее головы, когда снова повалил ее на землю и потащил по ней. Рея оглянулась и увидела Северна, который хмуро смотрел на нее.

«Тебе следовало послушать, когда у тебя был шанс», — прошипел он. — «А теперь тебя убьют вместе с твоим ребенком».

Рея услышала одобрительный крик толпы и поняла, что ей недолго осталось. Она закрыла глаза и начала молиться. Она никогда не была религиозным человеком, но в это мгновение нашла Бога.

«Всеми фибрами своей души я молюсь о спасении этого ребенка. Ты можешь позволить мне умереть. Просто спаси ребенка».

Словно в ответ на свои молитвы, Рея внезапно почувствовала, что ее волосы больше ничего не сжимает и в то же время услышала глухой стук. Потрясенная девушка подняла голову вверх, не понимая, что могло произойти.

Когда Рея увидела того, кто пришел ей на помощь, она была поражена. Это был мальчик — Ник — на несколько лет младше нее. Сын крестьянского фермера, как и она, он никогда ничем не отличался, подвергаясь насмешкам других. Но она всегда была добра к нему. Наверное, он это запомнил.

Рея увидела, как Ник поднял дубинку и ударил Северна по затылку, сбив его с нее.

Затем Ник повернулся к толпе, протянув свою дубинку и защищая ее от других.

«Беги быстро!» — крикнул он ей. — «Пока они тебя не убили!»

Рея посмотрела на него с благодарностью и потрясением. Разумеется, эта толпа изобьет его.

Рея вскочила на ноги и побежала, поскальзываясь, решительно настроенная убежать как можно дальше, пока у нее еще есть время. Она нырнула в переулки и, прежде чем исчезнуть, обернулась и увидела, что Ник неистово замахивается дубинкой на жителей деревни, ударив некоторых из них. Но несколько мужчин прорвались вперед и повалили его на землю. Убрав его с дороги, они побежали за ней.

Рея бежала. Жадно хватая ртом воздух, она сворачивала в переулки, высматривая укрытие. Поворачивая, испытывая ужасную боль, Рея не знала, как далеко она сможет убежать.

Наконец, Рея забежала в сельскую молельню с ее элегантными каменными зданиями и, со страхом оглянувшись назад, увидела, что толпа приближается, теперь она находится всего в двадцати метрах. Рея задыхалась, она больше спотыкалась, чем бежала. Она знала, что ей конец. Наступали очередные схватки.

Вдруг раздался резкий скрип и, подняв голову вверх, Рея увидела, что древняя дубовая дверь перед ней широко распахнулась. Она была потрясена, увидев Фиота, пожилого аптекаря, который выглянул из своего небольшого каменного форта широко распахнутыми глазами, делая ей знак быстро войти. Фиот протянул руку и затащил ее на удивление сильной для его возраста рукой, и Рея оказалась внутри роскошной крепости.

Он закрыл дверь и запер ее позади нее.

Мгновение спустя раздались стуки в дверь, руки и серпы десятков разъяренных сельских жителей пытались выбить ее. Но дверь выдержала, к огромному облегчению Реи. Она была метровой толщины и на несколько столетий старше нее. Ее тяжелые железные засовы даже не погнулись.

Рея сделала глубокий вдох. Ее ребенок в безопасности.

Фиот наклонился и осмотрел ее, на его лице читалось сострадание. Его ласковый взгляд помог ей больше, чем что-нибудь иное. Никто в деревне на протяжении нескольких месяцев не смотрел на нее с такой добротой.

Фиот снял ее меха, когда она начала задыхаться от очередных родовых схваток. Здесь было очень тепло и тихо, порывы снега, бьющиеся о крышу, приглушались.

Фиот повел ее к камину и уложил на груду мехов. Именно в эту минуту все сказалось на Рее: побег, борьба, боль. Она упала. Рея понимала, что даже если бы тысяча мужчин выбила дверь, она не смогла бы снова двигаться.

Рея закричала, когда резкие родовые схватки пронзили ее.

«Я не могу бежать», — задыхалась Рея, заплакав. — «Я больше не могу бежать».

Фиот провел холодной влажной тряпкой по ее лбу.

«Больше не нужно никуда бежать», — произнес он древним утешительным голосом, словно видел все это раньше. — «Я сейчас здесь».

Рея закричала и застонала, когда ее пронзила очередная боль. Ей казалось, что ее разрывает на две части.

«Откинься назад!» — приказал Фиот.

Рея подчинилась и мгновение спустя почувствовала ужасное давление между ног.

Внезапно раздавшийся звук напугал ее.

Вопль.

Крик ребенка.

Она чуть не потеряла сознание от боли.

Рея видела опытные руки аптекаря, то теряя сознание, то приходя в себя, он вынимал ребенка из нее, протянув что-то острое, чтобы перерезать пуповину. Она увидела, что он вытирает ребенка куском материи, очищает его легкие, нос, горло.

Крик и плач становились громче.

Рея расплакалась. Было таким облегчением слышать этот звук, проникающий в ее сердце, перекрикивающий даже стук сельских жителей в дверь. Ребенок.

Ее ребенок.

Он жив. Несмотря ни на что, он родился.

Рея смутно осознавала происходящее, пока аптекарь укутывал ребенка в одеяло, после чего она ощутила тепло, когда он положил его ей на руки. Рея ощутила его вес на своей груди и крепко прижала его к себе, когда он закричал и заплакал. Она никогда еще не была так счастлива, слезы хлынули из глаз по ее лицу.

Вдруг раздался новый звук: стук лошадиных копыт и звон брони. А затем послышались крики. Это больше не были крики толпы, жаждущей убить ее, теперь сама толпа оказалась в опасности.

Пораженная Рея слушала, пытаясь понять. Затем она ощутила волну облегчения. Конечно же. Дворянин вернулся, чтобы спасти ее и своего ребенка.

«Спасибо, Господи», — сказала Рея. — «Рыцари прибыли, чтобы спасти меня».

Она внезапно почувствовала прилив оптимизма. Возможно, он увезет ее от всего этого. Может быть, у нее появится шанс начать все сначала. Ее мальчик вырастет в замке, станет великим лордом и она, возможно, тоже. У ее ребенка будет хорошая жизнь. У нее будет хорошая жизнь.

Рея почувствовала облегчение, слезы радости потекли по ее щекам.

«Нет», — поправил ее аптекарь серьезным голосом. — «Они приехали не для того, чтобы спасти твоего ребенка».

Рея озадаченно посмотрела на него.

«Тогда зачем они приехали?»

Фиот мрачно взглянул на нее.

«Чтобы убить его».

Рея смотрела на него, открыв рот, почувствовав, как через нее пробежал холодный страх.

«Они не доверили работу толпе сельских жителей», — добавил аптекарь. — «Они хотят убедиться в том, что все сделано правильно, их собственными руками».

Рея ощутила лед в своих венах.

«Но…», — она запнулась, пытаясь понять. — «Мой ребенок принадлежит рыцарю, их командиру. Почему? Зачем им убивать его?»

Фиот мрачно покачал головой.

«Твой рыцарь, отец ребенка, убит», — объяснил он. — «Много лунных циклов назад. Эти люди, которых ты слышишь, не его люди. Они — его противники. Они хотят смерти этого ребенка. Они хотят твоей смерти».

Фиот посмотрел на нее с панической срочностью, и она поняла, что он говорит правду.

«Вы оба должны покинуть это место!» — поторопил он. — «Сейчас же!»

Фиот едва договорил, когда вдруг раздался грохот железного столба о дверь. В этот раз это был не просто фермерский серп, это был таран профессионального рыцаря. Когда он ударил, дверь согнулась.

Фиот повернулся к ней с широко распахнутыми от паники глазами.

«ИДИ!» — крикнул он.

Рея посмотрела на него, охваченная ужасом, не понимая, как, в ее состоянии, она может хотя бы подняться.

Но аптекарь схватил ее и поднял на ноги. Девушка закричала от боли, это было движение чистой агонии.

«Пожалуйста!» — крикнула она. — «Мне слишком больно! Позволь мне умереть!»

«Посмотри на свои руки!» — крикнул он в ответ. — «Неужели ты хочешь, чтобы он умер?»

Рея посмотрела на плачущего мальчика в своих руках и, когда раздался очередной грохот в двери, она поняла, что Фиот прав. Она не может позволить ему умереть здесь.

«А как же ты?» — простонала она, осознав. — «Они тебя тоже убьют».

Аптекарь понимающе кивнул.

«Я прожил много солнечных циклов», — ответил он. — «Если я смогу задержать их и дать тебе шанс оказаться в безопасности, я с радостью отдам за эту оставшуюся жизнь. Теперь иди! Направляйся к реке! Найди лодку и убегай отсюда. Быстро!»

Фиот дернул ее до того, как она успела подумать, и не успела Рея понять, как он подвел ее к заднему входу своего форта. Он отстранил гобелен и показал скрытую дверь, высеченную в камне. Аптекарь прислонился к ней изо всех сил и открыл ее со скрежетом, выпуская древний воздух. В форт ворвался холодный воздух.

Едва дверь открылась, как он вытолкнул Рею и ее ребенка.

Рея оказалась погружена в снежную бурю, спотыкаясь о крутую заснеженную реку, прижимая к себе ребенка. Она скользила и поскальзывалась, ей казалось, что мир рушится под ней, она едва была в состоянии двигаться. Пока Рея бежала, молния ударила огромное дерево рядом с ней, осветив ночь, и оно рухнуло поблизости. Ребенок кричал. Рея была напугана: она никогда не думала, что молния может ударить во время снежной бури. Это и правда была ночь предзнаменований.

Рея снова подскользнулась, когда местность стала крутой, и в этот раз упала на ягодицы. Она полетела и закричала, когда склон унес ее вниз к берегу реки.

Девушка выдохнула от облегчения, когда добралась до него и осознала, что если бы она не проскользнула весь этот путь, то, вероятно, не смогла бы добежать. Она оглянулась на холм, потрясенная тем, как далеко оказалась, и с ужасом увидела, что рыцари вторглись в форт Фиота и подожгли его. Огонь сильно разгорелся даже в снегу, и Рея ощутила ужасное чувство вины, зная, что старик умер из-за нее.

Мгновение спустя рыцари вырвались через заднюю дверь, в то время как еще несколько лошадей галопом скакали вокруг нее. Рея увидела, что они заметили ее и не медля помчались к ней.

Рея развернулась и попыталась бежать, но бежать было некуда. В любом случае, она была не в состоянии бегать. Все, что она могла, это упасть на колени перед берегом реки. Она понимала, что умрет здесь. Скоро она встретит свой конец.

Но оставалась надежда для ее ребенка. Она оглянулась и увидела сплетение прутьев — возможно, гнездо бобра — таких толстых, что напоминали корзину. Ведомая материнской любовью, Рея думала быстро. Она потянулась, схватила гнездо и быстро положила внутрь ребенка. Она проверила его и, к ее облегчению, оно поплыло.

Рея потянулась и собиралась толкнуть корзину в спокойные воды реки. Если течение подхватит ее, она уплывет отсюда куда-то вниз по реке. Она не знала, как далеко и насколько. Но какой-то шанс на жизнь лучше, чем ничего.

Рыдая, Рея наклонилась и поцеловала ребенка в лоб. Затем она отстранилась и закричала от горя. Трясущимися руками она сняла со своей шеи ожерелье и повесила его на шею ребенка.

Рея зажала его руки в своих.

«Я люблю тебя», — произнесла она между рыданиями. — «Не забывай меня».

Ребенок закричал, словно все понял. Это был пронзительный плач, заглушивший даже новый раскат грома и молнии, даже звук приближающихся лошадей.

Рея понимала, что больше не может ждать. Она толкнула корзину и вскоре течение подхватило ее. Рыдая, она наблюдала за тем, как та исчезает во тьме.

Не успела она потерять корзинку из вида, как позади нее послышался звон брони. Развернувшись, она увидела нескольких рыцарей, которые спешились в нескольких метрах от нее.

«Где ребенок?» — спросил один из них с опущенным забралом, его голос прорезал бурю. Это забрало было не похоже на забрало человека, взявшего ее силой. На этом человеке была красная броня другой формы, а в его голосе не было доброты.

«Я…», — начала Рея.

В следующую минуту она ощутила внутри себя ярость — ярость женщины, которая знала, что скоро умрет, которой нечего терять.

«Его нет», — вызывающе прошипела она и улыбнулась. — «И вы никогда его не получите. Никогда».

Рыцарь застонал от злости, после чего сделал шаг вперед, вынул меч и пронзил ее.

Рея ощутила ужасный взрыв стали в своей груди и начала задыхаться. Она почувствовала, что ее мир становится легче, она погружалась в белый свет, понимая, что умирает.

Но Рея не испытывала страха. В действительности она была довольна. Ее ребенок в безопасности.

И, падая лицом вниз в реку, чья вода окрасилась в красный цвет, она знала, что это конец. Ее короткая тяжелая жизнь подошла к концу.

Но ее мальчик будет жить вечно.

*

Крестьянка по имени Митка преклонила колени у реки рядом со своим мужем. Вдвоем они лихорадочно повторяли свои молитвы, не видя другого выхода во время этой жуткой бури. Казалось, что на них надвигается конец света. Кроваво-красная луна была ужасным предзнаменованием сама по себе, но ее появление вместе с такой бурей было более чем сверхъестественным. Это было неслыханно. Она знала, что намечается нечто важное.

Они вместе опустились на колени, в то время как порывы ветра и снег били их по лицам. Митка молилась о защите своей семьи, о милосердии, о прощении за все свои ошибки.

Будучи набожной женщиной, Митка прожила много лунных циклов, родила нескольких детей, прожила хорошую жизнь — бедную, но хорошую. Она была порядочной женщиной, не лезла в чужие дела, заботилась о других и никогда никому не причиняла вреда. Она молилась о том, чтобы Господь защитил ее детей, ее хозяйство, каким бы скудным ни было их имущество. Митка наклонилась, положила ладони на снег и закрыла глаза, после чего низко нагнулась, касаясь головой земли. Она молилась о том, чтобы Бог послал ей знак.

Митка медленно подняла голову. В эту минуту ее глаза широко распахнулись, а сердце бешено заколотилось от увиденного.

«Мурка!» — прошипела она.

Ее муж повернулся и тоже посмотрел. Преклоненные, они оба застыли от потрясения.

Это невозможно. Митка несколько раз моргнула, но видение не исчезло. Перед ними в воде плыла корзина.

А в корзине находился ребенок.

Мальчик.

Его крики пронзали ночь, поднимаясь над бурей, над невозможными раскатами грома и молнии, и каждый крик проникал в ее сердце.

Митка прыгнула в воду, пробираясь в глубоких водах, не обращая внимания на холод, который пронзал ее кожу подобно ножам, и схватила корзину, сражаясь с течением по пути обратно на берег. Она посмотрела вниз и увидела, что ребенок тщательно завернут в одеяло, он был сухой.

Митка присмотрелась к нему внимательнее и была потрясена, увидев золотой кулон у него на шее — две змеи, окружившие луну, и кинжал между ними. Она ахнула, мгновенно узнав этот символ.

Женщина повернулась к мужу.

«Кто мог так поступить?» — спросила она в ужасе, крепко прижимая ребенка к груди.

Мурка мог только удивленно покачать головой.

«Мы должны взять его», — решила Митка.

Ее муж нахмурился и покачал головой.

«Как?» — спросил он. — «Мы не можем прокормить его. У нас уже есть три мальчика, что нам делать с четвертым? Наше время воспитывать детей прошло».

Митка, думая быстро, схватила золотой кулон и вложила в его ладонь, после всех этих лет зная, что произведет впечатление на ее мужа. Он ощутил вес золота в своей руке и, казалось, был впечатлен.

«Вот», — ответила Митка, испытывая отвращение. — «Это твое золото. Его достаточно, чтобы прокормить нашу семью, пока мы все не состаримся и не умрем», — решительно сказала она. — «Я спасу этого ребенка, нравится тебе это или нет. Я не позволю ему умереть».

Мурка все еще хмурился, хотя теперь не так уверенно, когда над головой ударила очередная молния, и он со страхом осмотрел небо.

«Неужели ты думаешь, что это совпадение?» — спросил он. — «Такая ночь и такой ребенок приходит в этот мир. Ты хоть представляешь, кого держишь в руках?»

Он со страхом посмотрел на ребенка, после чего поднялся и попятился, наконец, развернувшись и уйдя прочь, сжимая в руке кулон. Очевидно, он был недоволен.

Но Митка не уступит. Она улыбнулась ребенку и покачала его у груди, согревая его холодное лицо. Постепенно его плач прекратился.

«Ребенок, не похожий ни на кого из нас», — сказала она самой себе, крепко прижимая его к себе. — «Ребенок, который изменит мир. И я назову его Ройс».