Снежинка в моих ладонях

Мотя Губина (2025)

Вчера я — известный блогер, а сегодня — Иванушка-дурачок, которого послали спасать местную Снегурочку. Вот и ползу я по сугробам, в компании двух леших! Замечательное приключение! Если бы эта Снегурочка не была моей давней подругой, с которой мы каждую ночь виделись во снах, сколько себя помню, никуда бы я не пополз! А так… Кощеев своих не бросает! Даже если приходится идти к… В смысле, мой родной дед?! #Юмор, как умеет Мотя

Глава 3 В замке снежном, в замке ледяном…

— Каких лап? Какой ещё отец?!

Что за сумасшедшие вокруг?! Или это уже у меня крыша едет?

Я потёр ноющие виски и всмотрелся в лица присутствующих.

— Так, я слышал что-то про Его Мудрейшество. Где это Мудрейшество? Ведь это он — инициатор моего попадания сюда?

Лешие дружно закивали немытыми паклями.

— А супчик? — тетушка Роза явно расстроилась. — Горяченький, я же только наварила, Иванушка…

— Я думаю, мои вопросы важнее супчика, — осторожно предположил я, — поэтому я всё же хочу поговорить с тем, кто меня сюда вызвал… А кто, кстати, он?

— Вестимо кто — Дед Мороз он! — трагически вздохнула домовая, снимая фартук и оправляя платье. — Пойдём, горе луковое, провожу.

Я уронил челюсть и послушно встал с низкой лавки, а потом поплёлся вслед за невысокой женщиной, которая теперь, в сравнении со мной, казалась и вовсе лилипутом.

Дед Мороз… Это тот самый, что подарки детям на Новый год носит? Или тот, что вроде Морозко деревья в лесу замораживает? И что, этот милый старичок и велел меня скинуть в ледяную реку, а потом доставить сюда лешим, решающих проблемы с помощью дубин? Миленько, ничего не скажешь…

Мы поднялись по тёмной лестнице наверх из избы и упёрлись в большую металлическую кованую дверь с изогнутой ручкой. Домовая, ещё раз поправив платье и своё гнездо на голове, глубоко вздохнула и потянула на себя ручку двери.

Меня мгновенно ослепил яркий белый свет, а еще… Пронзил холод.

— Ох, что ж это я! — опомнилась тётушка Роза, вытаскивая меня из тёпла в стужу. — Надо же тебе одежонку справить! И обувку. Жди!

Пока я пытался проморгать выступившие на глаза слёзы, шустрая женщина прошмыгнула обратно на тёплую лестницу.

Надеюсь, она не решила меня здесь бросить, чтобы я окоченел от холода? Температура явно минусовая…

Я наконец смог осмотреться. Глаза до сих пор резало от яркости, но если прищуриться, то получалось увидеть хоть что-то…

Вокруг всё было… Белое. Точнее, не просто белое, а ослепительно-белое.

Я стоял в самом углу огромного белоснежного зала, словно сотканного изо льда и снега. Высота потолка была настолько огромной, что буквально не просматривалась, и только там, где-то в вышине виднелся сверкающий, будто хрустальный купол, через который пробивался солнечный свет. Он отражался от стен и потолков, заливая всё пространство светом.

С разных углов зала во все стороны уходили вглубь… Замка? Да, наверное, замка… Широкие белоснежные коридоры. А прямо посреди зала памятником скульптурной лепки возвышалась ледяная широкая лестница, уходящая куда-то под купол. Боюсь, при желании добраться до самого верха можно остаться без ног, они просто отвалятся от усталости на одном из пролётов.

— На, надевай, — передо мной возник тёплый меховой тулуп и высокие чёрные валенки.

Домовая нетерпеливо сунула одежду мне в руки и внимательно проверила, чтобы я застегнул каждую деревянную пуговичку на тулупе.

— О, — одобрительно кивнула она, — жених! Как есть жених! Пойдём, милый, провожу я к тебя к господам… Нечего в коридоре стоять!

Я так завис на сравнении великолепного зала размером с футбольное поле с коридором, что проморгал момент, когда женщина направилась в один из боковых коридоров, еле слышно шаркая тапочками по сверкающему полу.

— Подождите! — устремился я вслед. — Каким ещё господам?

Ответом мне было молчание, а буквально через пару минут мы с тётушкой Розой приблизились к огромным двустворчатым дверям.

— Ну, — перекрестила меня женщина, — с Богом, Иванушка. Господа кушать изволят, так что мне нет туда ходу — один пойдёшь.

С этими словами она постучала костяшками пальцев по одной из створок, а в следующую секунду я обернулся спросить у неё, что мне вообще нужно говорить, и понял, что остался один.

Домовая исчезла.

А двери тем временем неслышно распахнулись, являя мне обедающее достопочтимое семейство.

Ну, а им — меня.

И я не знаю, кто из нас больше удивился.