Птица малая

Мэри Дориа Расселл (1996)

Лауреат премии Джеймса Типтри младшего. Лауреат премии Артура Ч. Кларка. Лауреат премии Британской Ассоциации Научной Фантастики. Лауреат премии Курда Лассвица. Номинант на премию «Локус». Финалист мемориальной премии Джона Кэмпбелла. На плечи Эмилио Сандоса, харизматичного священника-иезуита и лингвиста, ложится ответственная миссия, порученная Обществом Иисуса — установить первый контакт с разумной внеземной цивилизацией. Вместе с астрономом, инженером, врачом, специалистом по компьютерам и тремя другими миссионерами он отправляется на планету Ракхат, но экспедиция, которая была призвана доказать существование Бога во вселенной, заканчивается ужасной катастрофой. Спустя 50 лет священник, единственный выживший член экипажа, по возвращении сталкивается с публичными обвинениями в самых чудовищных преступлениях. И теперь его единственная надежда — рассказать свою историю. «…Ни одна из птиц малых не упадет на землю без воли Отца вашего…» — Евангелие от Матфея «Важные романы оставляют глубокие трещины в наших убеждениях и предрассудках. "Птица малая" — один из таких». — Entertainment Weekly «Душераздирающий сюжет "Птицы малой" в сочетании с невероятным пониманием Рассел структуры повествования и контролем над развитием героев делают этот роман незабываемым». — Milwaukee Journal Sentinel «Необыкновенно… Что касается непосредственно иезуитов — во многих отношениях автор правильно показывает нас, наши взгляды, наше обучение, нашу деятельность, нашу духовность. Совершенно захватывающая история, книга, которую сложно отложить». — Джон В. Падберг, иезуит, Jesuit Spirituality «Биография веры… Рассел описывает многое в жизни отдельных иезуитов и самого ордена со сверхъестественной точностью и глубоким уважением». — America Magazine «Роман исключительно хорошо написан, характеры персонажей подробны, кульминация необыкновенно трогательна, но, тем не менее, это добротный научно-фантастический роман, который не скупится на тщательное описание того, как может быть организована межзвездная экспедиция. Это также совсем не успокаивающая книга. Даже те, кто согласен с ее моральными выводами, неизбежно найдут многое, что расстроит их на том пути, по которому эти выводы были достигнуты». — Брайан Стаблфорд, Interzone «Необычайно жесткий роман, бросающий вызов самой природе религиозной веры. Несмотря на то что это первый роман, Расселл удалось добиться потрясающих результатов». — Locus «Поразительное, захватывающее, нравственное произведение художественной литературы». — Колин Маккалоу, New York Times Review of Books . «Характер, стиль и тема — все это гармонично сочетается. Необычайно точное понимание науки и тех вещей, о которых наука не может рассказать: человеческого сердца». — NY Review of Science Fiction «Мощный и амбициозный… Рассматривает сложную тему с изяществом и умом». — San Francisco Chronicle «Гениальный и захватывающий роман. Рассел напоминает, что даже когда люди отправятся в космос, они будут продолжать задаваться вопросами о Боге, трудностях и двусмысленности человеческих отношений и высокомерии, которое отбрасывает Другого во внешнюю тьму». — Commonweal «Необычный вид научной фантастики, бросающий вызов сердцу даже больше, чем разуму. Захватывающий и необычайно красивый». — Christian Science Monitor «Быстро развивающаяся, но побуждающая к размышлениям книга, которая останется в памяти читателя спустя недели и даже месяцы». — Magazine of Fantasy and Science Fiction «Сильная книга… Главный ее герой, падре Эмилио Сандос, единственный вернувшийся на Землю участник посланной иезуитами миссии на планету Ракхат, подлинно взыскует Бога. Мы знакомимся с ним в Италии… мы видим его сокрушенным болью и переживаниями… Однако он не всегда был таким, о чем мы узнаем из его воспоминаний о неудачно закончившемся путешествии… Автор излагает трудную тему с милосердием и изяществом». — San Francisco Chronicle «Убедительное… увлекательное повествование». — The Seattle Times «Дерзкая, вызывающая книга… Нечто в духе Артура Кларка и Герберта Уэллса, с легким прикосновением Рея Бредбери». — The Dallas Morning News «Нечасто можно найти книгу о межзвездных путешествиях, обладающую столь глубоким проникновением в человеческую природу и предвидением вероятного будущего. Умное и интеллектуальное произведение Мэри Дориа Расселл создает новый мир, открывающий природу людей и внеземлян… Яркий, интригующий роман». — San Antonio Express «Потрясающий своей оригинальностью дебют… сразу обращающий к размышлениям и волнующий, являющийся доказательством особенной одаренности автора, а также значения научной фантастики в качестве генератора идей». — Baltimore City Paper «Блестящая… потрясающая своей достоверностью зарисовка инопланетной культуры, и одновременно попытка теодицеи… Угадываются мотивы Уэллса, Урсулы Ле Гуин и Артура Кларка с легкой примесью Эдгара Райса Берроуза, и одновременно удивительно оригинальное произведение». — Kirkus Reviews «Умный, печальный и захватывающий роман». — The Cleveland Plain Dealer «Поглощающий внимание читателя текст». — Booklist «"Птица малая" — это нечто из ряда вон выходящее. Глубоко гуманистическая научная фантастика, захватывающее повествование, убедительные персонажи… Грамотно построенный первый роман, который заставляет нас задуматься!» — Алан Чьюз

Глава 4

Аресибо, Пуэрто-Рико

Март 2019 года

РЕШЕНИЕ ПРИШЛО В ГОЛОВУ, когда Джимми Куинн брился, пригибаясь, чтобы посмотреть в зеркало, неизбежно повешенное слишком низко для того, чтобы в нем можно было увидеть его голову. Лучшие из идей часто посещали его подобным образом — согнувшегося в душе, так чтобы голова могла оказаться под водой. Не приводит ли каким-то образом наклон головы к усилению кровообращения мозга? Энн Эдвардс должна знать, надо бы спросить, когда он будет в следующий раз обедать у них. Он не без удовольствия несколько раз обсосал эту идею. Джимми обещал Пегги Сун, что найдет способ уравновесить интересы работников и владельцев Аресибо, однако пока так ничего и не придумал. И это удивило Джимми, поскольку обыкновенно он умел находить способ порадовать себя и в то же время осчастливить своих родителей, учителей, приятелей и подружек. Сделать это было несложно, если удавалось поставить себя на место человека, которого хотелось порадовать.

Джимми нравилось ладить с людьми. А пока что, однако, ему удалось найти только один способ ладить с японским руководством радиотелескопа Аресибо — вести себя тихо и делать в точности то, что тебе говорят.

В иерархии пользователей тарелки радиотелескопа среди научного персонала он занимал более чем скромное место. Когда телескоп не использовали для более важных работ, Джимми удавалось поработать по стандартным руководствам SETI, поискать в небе радиопередачи инопланетян. О том, насколько низко пал статус программы Поисков Внеземного Разума, можно судить уже потому, что именно Джимми увяз на этой работе. Впрочем, большую часть своего времени он тратил на получение и обработку радиосигналов, пришедших из какой-либо определенной точки неба. Астрономы, работавшие в оптическом диапазоне, иногда замечали что-нибудь интересное и просили Аресибо просмотреть тот же участок неба, чтобы сравнить результаты радио — и оптических наблюдений. При всей автоматизации радиотелескопа кому-то приходилось принимать заявку, вносить изменения в график наблюдений, проверять исполнение, просматривать результаты и отправлять их автору запроса. Работа не совсем секретарская, однако Нобеля на ней не заработаешь.

Так что вопрос стоял так: зачем тратить деньги на такого первоклассного стервятника, как София Мендес, когда адекватный хакер может автоматизировать такую работу задешево?

После магистерской диссертации в Корнельском университете Джимми получил работу в Аресибо, потому что не искал высокой зарплаты, потому что ему хватило ума изучить испанский и японский языки, а еще потому, что он разбирался в некоторых моментах оптической и радиоастрономии. Свою работу он любил и хорошо справлялся с ней. И в то же время прекрасно понимал, что существенную часть его обязанностей можно автоматизировать. Он понимал, что от Масао Яногути под дулом пистолета требуют сокращения расходов на эксплуатацию тарелки телескопа, так как получалось, что в конечном счете лунная горнорудная программа закончилась пшиком и сократить расходы можно было только одним способом: исключить людей из рабочего процесса.

Яногути руководил работой Аресибо с тех пор, как ИКАН, японский Институт космических и аэронавтических наук, выкупил радиотелескоп у правительства США. В общем контексте японской космической индустрии радиотелескоп Аресибо можно было приравнять к бантику, однако Джимми знал, что японцы весьма довольны тем, что он принадлежит им. Соединенные Штаты дважды пытались заставить Японию играть по принятым на Западе правилам, самым решительным образом перекрывая ей доступ к сырью и рынкам. И дважды Штаты были ошеломлены взрывной реакцией: в первом случае завоеванием Азии и покорением космоса во втором. На сей раз не было допущено ни одной фатальной ошибки масштаба Перл-Харбора.

Джимми прослушал пару курсов лекций по японской культуре и теперь пытался применить свои знания, но, проработав почти год на тарелке радиотелескопа Аресибо, он не мог более воспринимать японцев как отчаянных игроков. Однако преподаватели его настаивали на обратном, опираясь на всю историю этой страны. Время от времени японцы ставили все на кон, на единственный титанический бросок костей. Жуткие последствия той единственной ошибки в Перл-Харборе сделали их самыми расчетливыми, дотошными и скрупулезными игроками, но тем не менее игроками. Как сказал в сухом комментарии один профессор: тот на Западе, кто понимает это, иногда может сыграть краплеными картами и выиграть.

Когда идея наконец осенила его, Джимми расхохотался и даже пустился в пляс, одновременно промокая кровь. Масао Яногути не уволит его, во всяком случае сейчас. Мадьярка Пегги не выпотрошит его, а может, даже похвалит за сообразительность. Он может получить в стервятники Софию Мендес, и Эмилио будет доволен. Черт побери, теперь он сможет даже получить тему для докторской диссертации.

— Ты снова сделал это, Куинн, — обратился он к своему окровавленному отражению и привел себя в порядок, чтобы скорее добраться до тарелки.

* * *

— ВХОДИТЕ, входите, мистер Куинн. — Масао Яногути жестом пригласил Джимми войти в открытую дверь его кабинета. — Прошу, садитесь.

Оба они играли роли: Яногути — дружелюбного в американском стиле босса; Куинн — робкого японского служащего, которому неудобно сидеть в присутствии начальника, обнаруживая свое смятение. Поговорив несколько минут о приближающемся матче за Кубок мира, Джимми наконец перешел к делу.

— Доктор Яногути, я тут размышлял над программой ИИ, — начал Куинн. — Я понимаю, что моя работа носит достаточно механический характер, и поскольку она так и напрашивается на то, чтобы ее автоматизировали, начал подумывать о том, чтобы вновь обратиться к соисканию докторской степени, и тут мне пришло в голову, что моя тема может заинтересовать вас и ИКАН.

Джимми сделал паузу и, подняв бровь, посмотрел на начальника, ожидая разрешения продолжать. Яногути кивнул, явно испытывая облегчение оттого, что Куинн пришел не за тем, чтобы с боем добиваться дополнительного финансирования. Удовлетворившись искренностью собственных слов, Джимми перешел к теме:

— Итак, сэр, мне хотелось бы предложить небольшой пилотный проект, заключающийся в сравнении результатов исследования астрономических программ с помощью ИИ и человеческого фактора. Мне хотелось бы, чтобы первоклассный аналитик ИКАН разработал эту программу. Тогда я непосредственно сопоставлю эти результаты с полученными мной за последнюю пару лет.

Яногути распрямился на какой-нибудь миллиметр. И Джимми непринужденно внес поправку в свое предложение:

— Конечно, достаточно будет года, а может быть, и шести месяцев, а потом я смогу составить запрос на грант. Потом, после, мне хотелось бы вернуться на работу сюда, но уже с оплатой по гранту.

— Мистер Куинн, — наконец отреагировал Яногути, — можно возразить, что результаты подобного сравнения навсегда останутся сомнительными, потому что субъект всегда может утаить критически важную информацию.

— Да, это так, сэр. Однако так можно сказать обо всех тех, кто пожалел о том, что оказался объектом применения анализа с помощью ИИ, сэр. Простите меня, доктор Яногути, однако всем известно, что большинство людей надеются на то, что программа откажет. Я думаю, что использование по-настоящему хорошего ИИ-аналитика поможет снизить шансы на то, что субъект о чем-то умалчивает. Далее, я персонально заинтересован в том, чтобы полученные данные были максимально надежными, поскольку буду использовать их в своей диссертации.

Яногути молчал, но поскольку он только молчал, а не хмурился, Куинн продолжил:

— На мой взгляд, сэр, ИКАН должен заинтересоваться возможностью получения жесткой компаративной базы данных для оценки каждой программы ИИ, так? Чтобы понять, что такого программа упускает из вида, что мог бы заметить человек? Ну, а если это не так, тогда Институт может продолжить использовать искусственный интеллект для устранения работ невысокого класса, таких как моя, поскольку уровень работы зависит от компетенции исполнителя. Это всего лишь один аспект системы, который можно четко определить, сэр.

Выждав пару мгновений, Джимми задумчивым тоном промолвил:

— Конечно, это всего лишь небольшой пилотный проект. Если у меня ничего не получится, вы рискуете моим полугодовым окладом. Если же результат окажется положительным, Аресибо выигрывает…

А с ним и Масао Яногути, который все еще молчал. Джимми продолжил натиск:

— Если вы не возражаете, сэр, мне хотелось бы узнать, нельзя ли пригласить для выполнения анализа Софию Мендес. Я слышал, что она очень хороша и…

— Дорого берет, — отметил Яногути.

— Но один из моих друзей знаком с ней, и он говорит, что она может взяться за эту работу рекламы ради. Если созданная ею программа окажется сильнее, ведущий ее дела брокер может воспользоваться этим фактом и потребовать повышения оплаты. Возможно, мы сможем как-то договориться с ним. Если выиграет она, ИКАН сможет удвоить обычную плату?

— Тогда, если она проиграет, брокер не получает ничего? — задумчивым тоном предположил Масао Яногути.

Над этим стоит подумать, Джимми мысленно поторопил Яногути. Риск не слишком велик. Рискни же, про себя проговорил он. Впрочем, Джимми не ожидал ответа и не настаивал на нем. Яногути никогда не говорил «да», не получив одобрения всего начальства ИКАН, а может, и за пределами Института. Искусственным интеллектом занималось множество народа. И в этом заключалась вся красота его замысла: чем дольше японец будет принимать решение, тем дольше у него будет работа. A если они скажут да, тогда он будет здесь те месяцы, которые потребуются стервятнику, чтобы разобраться в его мозгах, а потом еще три месяца на то, чтобы произвести сравнение. Если он превзойдет программу, то сумеет остаться на работе, и если это произойдет скоро, то, может быть, ИКАН по меньшей мере изменит политику и установит испытательный срок после выполненного ИИ анализа, что не может не порадовать Пегги, потому что предоставит передышку ее людям, способным, кстати, победить соперничающий ИИ в честном испытании. Ну а если победит программа, тогда ему, возможно, придется вернуться в университет…

Посмотрев на открытую невинную физиономию, Масао Яногути вдруг расхохотался.

— Мистер Куинн, — проговорил он достаточно любезным тоном, — вы начинаете проявлять тонкость мышления.

Пойманный с поличным, Джимми чуть покраснел.

— Тем не менее вы сделали интересное предложение. — Яногути поднялся, чтобы проводить Джимми до двери. — Пожалуйста, представьте мне этот материал в письменном виде.