Смерть в объятиях Жизни. Мистическая повесть о любви

Мэри Эго, 2021

Ангел Смерти не должна любить… И уж точно не должна любить ангела Жизни. Но это случилось, и теперь единственный выход – прятать чувства, чтобы о них никто не узнал. Вот только как это сделать, если душу пожирает болезнь, а сердце захватил самый настоящий демон Печали.

Глава 2

Жизнь нагнал Смерть уже в воротах Поднебесной. Зашагал рядом, словно они давние приятели. Какое-то время ангелы шли вместе, пока Смерть неожиданно не остановилась и не развернулась к нему:

— Зачем ты попросил меня в напарники?! — с негодованием спросила она. — От скуки?

— Хотел кое-что проверить, — Жизнь выглядел спокойным, и только колючие искры в глазах выдавали его настроение.

— Мне неинтересны твои игры!

— Я и не думал с тобой играть.

— Ладно, плевать! На охоту отправимся завтра, до этого времени оставь меня в покое, — потребовала Смерть, недовольно скрещивая тонкие руки.

— Конечно, а теперь постой спокойно.

— Я не собираюсь…

Жизнь не слушал, вместо этого шагнул к Смерти и бесцеремонно обхватил её за худые плечи, вгляделся в испуганное лицо.

— Отвяжись! — зашипела ангел, отталкивая наглые руки и заливаясь краской до самых кончиков ушей.

— Так и знал, — глухо ответил он отступая. От его тона кровь застыла в жилах Смерти. — Удивительно, что другие ничего не заметили. И как давно?

— Не понимаю, о чём ты.

— Печаль. Слишком явная, чтобы ты заболела ею недавно. Где подцепила? Ты вообще головой думаешь?

— Ты ошибаешься! Я вовсе не…

— Знаешь, теперь всё встало на места, — голос Жизни звенел от негодования. — Увеличение смертности, скверна. Ещё бы!

— Как это вообще связано?

— Очень просто! Когда ангел Смерти ходит прибитый печалью и не такое может случиться. Ты же знаешь, что для небожителя нет болезни хуже! Понятно, почему ты лицо отворачивала и на собрания не приходила. Знала, значит. Специально никому ничего не сказала? Чтобы подольше пировать на чужих несчастьях, а потом прикинуться невиновной? Признайся, тебе нравится убивать?

Жизнь продолжал, сверкая глазами от подступающего гнева. А у Смерти внутри всё переворачивалось, словно она застряла в петле на Американских горках. Раз петля. Два петля. Затошнило. Со спины снова выползли чёрные щупальца, грубо отталкивая Жизнь подальше. Не было сил его слушать, горечь душила. Ведь это из-за него. Из-за него она заболела!

— Печаль — не твоя проблема! — Смерть сжала кулаки до боли.

— Очень даже моя! — возразил Жизнь, но как-то неуверенно.

— Мудрость же сказал, что моего вмешательства не было. Значит, болезнь ни при чём! А забирать жизни — моя работа. Работа, и всё! — выкрикнула Смерть. Совсем по-детски получилось, словно она оправдывалась.

Глупо, зачем она говорит это? Зачем объясняет простые истины? Это закон равновесия. Смерть всегда будет противна Жизни и наоборот… вот только наоборот не выходит. Что-то когда-то пошло неправильно.

Лучше бы вместо неё пришла другая Смерть. Правильная. Говорят, так иногда бывает, если ангел не справляется — его меняют. Если он слетает с катушек — меняют снова. Если умирает — создают замену.

Как вылечить болезнь, которая пришла не снаружи, а изнутри? Если выдернуть сердце, перемолоть, смешать с опилками и вернуть обратно, то, может быть, она излечится? Возможно…

— Я была создана для этой работы, — с горечью выдавила она. — Думаешь, я просила? Думаешь, жду и вижу, чтобы кто-нибудь умер поскорее?

Жизнь стоял напротив с каким-то странным выражением лица, его глаза светились от звёзд-вспышек. Волосы топорщились, точно от удара током. Ростом он был под два метра, а Смерть была ещё выше, но худая, как макаронина, казалось, её и ветер сдует. Жизнь, наоборот, стоял на ногах уверенно. Он был стройным, но крепким, руки у него были сильные, покрытые стальными жгутами мышц. Как часто Смерть видела во снах, как руки Жизни обнимают её, и каждое утро душила эти мысли.

Единственное, что помогало — работа. Смерть бралась даже за ту, где хватило бы теневого помощника, она лично провожала души в иной мир куда чаще, чем того требовали правила. Она не останавливалась ни на секунду, стараясь меньше спать, реже подниматься в Поднебесье и стараться никогда не видеть Жизнь, чьего света хватало на каждого, кроме той, кто смотрел на него из тени.

— Ого, всё-таки ты не такая ледяная, какой хочешь казаться, — пробормотал Жизнь, растерянно и как-то даже виновато. Всю его недавнюю ярость как рукой сняло. Эмоциональные качели были ещё одной особенностью Жизни. Он ничего не делал наполовину, если злился — так от души. Но также легко и раскаивался. Вот и теперь…

— Я… — он запнулся, невозможные его глаза заполонили искристые звёзды. — Я переборщил, извини, ладно? Просто… я люблю каждого живущего, каждое творение, ты же понимаешь, — он отвёл взгляд. — Так редко можно тебя встретить, прояснить всё, а увидел тебя на собрании и как с цепи сорвался. Я понимаю, работа… Но иногда сложно об этом помнить. И ты ещё словно прячешься, никогда тебя не найти… Вот я и надумал всякого, нервы ни к чёрту. Извини, хорошо?

Смерть слушала, не в силах поверить ушам. Жизнь извиняется? Нет, это, должно быть, мираж. И он… искал её? Зачем? Только что был таким злым и вдруг раскаивается.

— Слушай, — солнечный ангел сделал шаг к Смерти, внимательно вглядываясь в настороженное лицо. — Я на самом деле знаю, что твоей вины нет, просто едва вижу тебя, эмоции захлёстывают, вот и получается… Если ты не против, давай начнём всё сначала.

Щёки Смерти снова запылали от смущения. Она не знала, куда деть руки, и что делать с собственными чувствами, что бурей поднимаются в душе.

— М-м, давай, — невнятно пробормотала она, обнимая себя руками.

Жизнь очень серьёзно кивнул.

— Давно у тебя это? — он сделал неопределённый жест, имея в виду печаль.

— Угу, — Смерть опустила голову. На лицо упали несколько выбившихся прядей.

— А точнее? Я никому не скажу. Я хочу помочь, — заверил Жизнь таким проникновенным голосом, что ответ сам собой сорвался с губ Смерти.

— Думаю, несколько лет… — пробормотала она, — сотен лет.

Жизнь открыл рот от растерянности:

— Эм-м, мне кажется, я ослышался. Ты сказала СОТЕН ЛЕТ?!

Смерть смотрела на концы своих остроносых ботинок. На самом деле, печаль была с ней уже тысячи лет, поэтому она надеялась, что озвученные “сотни” не вызовут удивления. Но, кажется, ошиблась.

Конец ознакомительного фрагмента.