Мир вашему дому

Надежда Григорьевна Воронова, 2020

Мне посчастливилось родиться и вырасти в небольшом курортном городке г. Ленинграда Зеленогорске. В прошлом финское поселение под названием Терийоки. До определённого времени городок оставался таким, каким застраивался ещё во времена финнов. Детьми бегали к железнодорожному мосту, где поблизости протекала речка. В ней плескалось множество рыбы, что забавляло нас. Повзрослев и выйдя замуж, переехала жить в Репино, в прошлом Куоккала, где познакомилась с живущими по соседству многодетной семьёй. Одиннадцать хороших и воспитанных детей с уважением относившихся к родителям: мать финка, отец, русский солдат калека. В этой семье никогда не повышался голос со стороны старших. Хозяйка дома была не многословна, но несколько раз мне удалось побеседовать с Килли. Одно дело видеть хронику тех лет: Советской – финской войны. Другое, общаться со свидетелем тех дней. За этот рассказ, будучи членом Евразийской творческой гильдии, в конкурсе "Open Eurasia" в прошлом году заняла почётное третье место.

Первая часть.

Килли родилась до тех событий, что произошли в России 1917 года, сильно повлиявшие на жизнь её страны — Финляндии. Родители Килли жили в не слишком богатом, но приличном для того времени двухэтажном доме. Можно сказать, в трёхэтажном. На крыше второго этажа была надстроена небольших размеров шестигранная башенка. Все её застеклённые стороны скреплялись деревянными планками, на которые нанесены элементы росписи её народа. Остроконечную крышу украшала стрела, указывающая направление ветра. Взбираясь по лесенке и оставаясь на площадке, можно было увидеть круговой обзор всей местности, что находилась поблизости. Виднелась небольшая прибрежная часть залива, дороги, ведущие к хуторам, железная дорога и участки близ живущих соседей. Семья Килли состояла из четырёх взрослых и её, единственного ребёнка у своих родителей. Родители её отца так же не имели много детей.

Бог дал одного сына и тому рады! — говорила бабушка, мать отца Килли.

Проживали они в местечке под названием Куоккала. Семья не бедствовала, зарабатывая на жизнь трудом, который позволял прожить её с достоинством и получать при этом радость. Живность, огород и даже творчество, всему имелось место. Килли, как и все взрослые, принимала участие в работе. От своих обязанностей она, не отлынивала. Больше всего ей нравилось ходить вдоль берега залива и собирать тростниковые палочки, вынесенные во время шторма. Ими пользовались для розжига печи и подстилки животным в хлеву. Присев на прибрежный камень и любуясь очертанием горизонта, испытывала детскую радость. Вдыхая морской воздух Килли, переполнялась гордость за тот простор, в котором она жила. У семьи имелись родственники, живущие по соседству и в других окрестностях Финляндии. По выходным дням и в праздники семья, надев праздничную одежду, ехала в Терийоки. В этом уютном городке имелось две церкви. Старшие, бабушка с дедушкой шли в кирху, слушая органную музыку и проповедь. Её своды украшала немалых размеров хрустальная люстра, из цветка которой, что тычинки, отводились нити гирлянд, состоявших из множества многогранных шариков. Подвешивались гирлянды на крючки, прикреплённые по периметру стен кирхи. Молодые шли в православную церковь. Белокаменная, с золочёными куполами, она произвела на маленькую Килли огромное впечатление: сидя на руках отца и крепко обняв его шею, смотрела на всё с интересом. В её стенах она, глядя на иконы с широко открытыми глазами и приподнятыми бровками, просила за своих родных, желая им всем своим маленьким сердечком здоровья. В шесть лет Килли разрешилось ходить до родственников в Куоккале, навещать сестру и общаться с ней. Девочки были одного возраста и, найдя общий язык, подружились.

Хочешь, я покажу тебе дом, в котором живёт художник? — спросила Катри.

Хочу! — ответила Килли. Она не стала признаваться сестре в том, что не знала значение слова художник. Подойдя к воротам поместья Килли удивилась:

— Надо же, на воротах не было замка, и они были не так уж велики! Я не умею читать — сказала Килли, — но ворота украшает надпись.

Пенаты! — сказала Катри.

Взявшись за руки, девочки, оглядываясь по сторонам, шли по дорожкам сада, постепенно приближаясь к большому и красивому дому. На крыльцо вышла группа людей. От испуга, охватившего девочек, у бедняжек потекли слёзы. Они хотели бежать, но высокий мужчина, посмотрев на них, громогласно сказал:

К нам пожаловали гости… Друзья, предлагаю пригласить этих маленьких скромниц к нам в дом! Распахнув перед ними дверь, сказал:

— Прошу!

Девочки вошли. Переходя из одной комнаты в другую, восторженно рассматривали их убранство. Очутившись в столовой, остановились. За большим круглым столом сидели нарядно одетые женщины и мужчины. Девочек пригласили к столу. Налив по чашке чая и поставив небольшие тарелочки, положили в них по куску торта. Посмотрев друг на друга, Килли с Катри стали поедать его, невзирая на все правила приличия, настолько угощенье оказалось вкусным. Погладив их по головкам, высокий мужчина запел, да так громко, что девочки закрыли уши руками. Перед ними стоял сам Фёдор Шаляпин! Все сидящие за столом засмеялись. Килли обратила внимание на двух мужчин. Взяв по листку бумаги и карандаш, внимательно глядя на неё и Катри, они стали рисовать.

Это художники — сказала Катри — они рисуют нас!

Тогда, Килли поняла значение слова — художник. На стенах столовой висело множество картин. Сидя за столом, Килли с интересом рассматривала их. В углу столовой стояла невысоких размеров лестница, прикреплённая к стене, завершала её небольшая площадка. Многие женщины, поднимаясь по ступенькам и вставая на площадке, читали стихи и пели, как они объявляли — романс. Остальные, восторженно глядя на выступающих, аплодировали им, громко говоря при этом — Браво! Браво! Одна из женщин, подойдя к девочкам, напомнила им о том, что родители волнуются и ждут их скорого возвращения. Согласившись, Килли с Катри покинули дом художника, но, не сразу. Обойдя его, остановились у больших застеклённых окон.

Посмотри, — изумлённо сказала Катри, — и крыша стеклянная!

Через застеклённые окна просматривалась вся комната. В ней стояло немалых размеров кресло. Его величественность и красота поразили воображение девочек. Оно стояло на небольшом пьедестале, к которому вело несколько ступенек. У подножья пьедестала стояла высокая ваза, наполненная букетом полевых цветов. Он был разнообразен, но большее место в нём занимали зонтикообразные цветы. В полтора метра высотой, с ярко зелёной окраской резных листьев, множеством мелких белых соцветий на конце стебля, собранных в зонтики разнообразной величины. Килли, во многих местах видела, казалось бы, простые на вид цветы, но в букете впервые. Так же, как и убранство комнат, картины, висевшие в доме художника, люди, находившиеся в нём и в особенности букет, произвели на Килли впечатление. Она запомнила его и сохранила в памяти на долгие годы. В это время, в комнату вошёл художник, за ним женщина, которая вызвала у девочек восторг, и следом вошли все остальные гости. Подав руку, художник помог женщине подняться по лесенкам пьедестала и сесть в кресло. Девочки, всё так же стоя у окна, заворожённо смотрели на неё. В их глазах, она была богиней. Платье, шляпа с широкими полями, украшенная пером и кружевом, серебряная туфелька, видневшаяся из — под платья, вызывало восхищение. К ней подошёл мужчина, что громко пел за чаепитием и взяв её руку, поцеловал. На руке женщины была перчатка из тончайшего кружева. Килли такое внимание мужчины к женщине потрясло. Подойдя к мольберту и взяв в руку кисть художник, начал рисовать её портрет. Девочки не заметили, как к ним подошёл мужчина в фартуке и с метлой в руке. На финском он спросил у них:

Почему, столь непослушные девочки, не торопятся домой? На дворе вечереет, а им и горя нет!

Мы послушные! — ответила Катри.

Взяв Килли за руку и попрощавшись с дяденькой в переднике и метлой в руке, стремглав побежали к выходу. Дома их уже ждали. К родителям Катри, пришли родители Килли. Увидев идущих по дороге девочек, облегчённо вздохнули. Рассказав о своём приключении родителям, пообещали больше не беспокоить столь почтенных людей. Придя домой, Килли сказала:

В том месте, где я побывала, красиво и богато. Но в моём доме лучше. Здесь, я себя чувствую спокойно. Обойдя столовую и подойдя к бабушке, прижалась к ней со словами:

— У нас красивее!

Верю в твои слова деточка. Здесь родные стены, которые тебя берегут и охраняют от всех невзгод! — ответила та.

На следующий день, Килли набрав полевых цветов и поставив их в старый молочный бидон, стала подыскивать для него место в столовой. Найдя, добавила в букет цветы с ярко зелёной окраской резных листьев, множеством мелких и белых как снег соцветий, собранных в зонтики разнообразной величины, на конце высокого стебля. Никто из взрослых не ругал Килли за этот букет. Хотя мороки от него было не мало, подметая каждый день опавшие пушинки соцветий. Взяв лист бумаги и карандаш, Килли решила нарисовать букет, но у неё ничего не получалось. Рука не слушалась и по правде говоря, она не знала с чего начать. Отложив в сторону бумагу и карандаш, решила заниматься тем, что умела: связать на зиму по шарфику себе и своим родным.

В последние дни, собираясь за столом взрослые вели разговор о событиях, которые пронеслись по стране. По дворам ходили некие коммунисты, склоняя людей на свою сторону. Ходили и другие — опровергая ту власть, что хочет захватить их страну. В незнании дел, многие соблюдали нейтралитет. Маленькой Килли и женщинам её семьи, строго настрого запретили выходить на улицу. Мужчины отлучались на митинги, проходившие в их поселении и близлежащих Терийоках. В стране произошла гражданская война, которая повлекла за собой немало жертв. Семья Килли, была из зажиточных крестьян, в хозяйстве имелось две коровы, овцы, куры, лошадь. И позволить разорить себя, как проделывали это красные у себя в России, никто не хотел. Образовалась Армия зажиточных крестьян. В своих призывах:

— Довольно пролитой крови из — за красных свиней! Красный — значит русский. В стране, со всей жестокостью развился белый террор.

Отец Килли был против кровопролития, в отношении русских. В таких действиях, он не участвовал. Но, со своим отцом взяв ружьё и провизию, на время уходили в леса. Помогая армии освободителей и, как они посчитали, своему народу в том числе.

Конец ознакомительного фрагмента.