Воин Света. Часть 3. Только прошлое может изменить будущее

Надежда Ивановна Щерба, 2022

Какие дары и неожиданные сюрпризы может преподнести прошлое, загляни мы в него из далёкого будущего? Одно в сердцах брошенное слово может изменить не только существующую личную реальность, но и повлечь за собой цепь событий, которые начнут разворачиваться с невиданным размахом и скоростью, вовлекая не только живущих в одном времени, но и призывая из далёкого будущего воинов Света, для которых нет границ во времени и пространстве. Так начинается новая глава в жизни наших знакомых героев, которые, попав в далёкое прошлое, пытаются отыскать родовую книгу одной из воинов, при этом обретая новых друзей и получая бесценный жизненный опыт. Им предстоит разобраться, что послужило отправной точкой и где начало истории, которая длится много веков.

Глава 4

Монастырь на юге Италии, VI век.

Осенний ветерок легко поднимал упавшие с деревьев листья и весело кружился вместе с ними, до тех пор, пока не услышал глухой голос табулы. Он резко остановил движение, и листья золотым дождем посыпались на землю. В монастыре по деревянной доске били только в одном случае — когда надо было возвестить братию, что один из монахов находится при смерти.

Ветерок оставил развлечение и помчался в зал капитула, а оттуда нырнул в комнату для разговоров. Это помещение никогда не пустует, ведь именно здесь монахам разрешается говорить и делится новостями.

В помещении и правда находилось несколько братьев, внимательно слушающих стоящего перед ними приора. Он только что вышел из спальни умирающего аббата. Жизнь еле теплилась в исхудавшем за время болезни теле. Аппий уходил из земного мира спокойно, встречая каждого брата благословением и благодарностью за время, проведённое вместе. Рядом стояли верные ему брат Бенедикт, ризничий и брат Аммиан. Каждый из них был обязан умирающему. Если бы не Аппий, то этих троих давным-давно не было бы на этой земле. Аббат посмотрел на племянника и протянул к нему руку. Бенедикт ухватился за неё, как за соломинку. Уйдёт дядя и он останется совсем один.

— Ты не один, — как будто услышав его, тихо произнёс аббат. — У тебя есть брат Аммиан, а с ним ещё сорок монахов. Это твоя семья! А мне пора, загостился я здесь. Не забудь, о чем я тебя просил во время нашего последнего разговора.

Бенедикт опустился на колени и прижал руку аббата к груди.

— Я все сделаю, дядя! Не сомневайся во мне.

Аппий перекрестил стоящего на коленях монаха и, положив руку ему на голову, зашептал молитву. Бенедикт тоже молился. Он просил небеса прислать за аббатом самых лучших и сильных ангелов, которые проведут душу Аппия прямо на суд Высших. Рука аббата вдруг стала тяжёлой и, соскользнув с головы Бенедикта, повисла плетью. Наконец, душа монаха стала свободной. Окружённая самыми лучшими и сильными ангелами-проводниками, она понеслась в небо, без сожаления оставляя на земле своё бренное тело.

Бенедикт встал с колен, аккуратно поднял руку аббата и, соединив ее с другой, сложил их на груди. Рукавом рясы вытер подступившие слёзы и вышел. Здесь обойдутся и без него. Ноги сами понесли его в сторону библиотеки. Несколько дней назад, когда братия укладывалась на сон, за ним пришел ризничий и секретными путями провёл его в библиотеку. Брат Бенедикт понятия не имел, что можно вот так попасть туда. Ризничий сказал, что это потайной ход, о котором знают только трое: аббат, секретарь Кассиодор и он. Аппий дал указание провести племянника и дать его личную печать, с помощью которой можно открыть потайной ход и оказаться в скриптории.

— А дальше ты знаешь, что делать!

Ризничий повернулся и вышел, а Бенедикт, постояв с минуту и дав глазам привыкнуть к темноте, нащупал у себя на шее шнур с ключом. Сняв его и держа в руке, пошёл к последней полке с книгами. Аккуратно потянул на себя и полка послушно отъехала от стены, открывая небольшую кованную дверь. Этот фокус он один раз наблюдал ещё мальчиком. Тогда аббат его заметил и прогнал. Он так и не смог узнать, что же за дверью. И когда он прямо спросил об этом у дяди, то получил уклончивый ответ: «всему своё время». Похоже, что вот оно и пришло, то самое время. Ключ в руке нагрелся и не давал сосредоточиться и собраться с мыслями. Бенедикт понял, что волнуется.

— Помоги мне, пожалуйста, — обратился он к таинственной книге за дверью.

Постояв немного и успокоившись, уверенным движением вставил ключ в замочную скважину. Медленно и аккуратно стал его поворачивать. Послышался щелчок. Бенедикт толкнул дверь, и она поддалась. Плавно и легко стала открываться. Все ещё волнуясь, заглянул внутрь. Маленькая комната совершенно пустая. Только в центре на подставке лежит книга и рядом свечи. Закрыв за собой дверь, подошел и, поклонившись, представился книге.

— Я Бенедикт, мой дядя — аббат Аппий. Разреши мне приглядывать за тобой. Я знаю, что ты непростая книга и сама выбираешь хранителя. Я обещаю заботиться о тебе, как это делал до меня дядя, если ты мне это позволишь.

Монах, не отрываясь, смотрел на книгу. И в какой-то момент ему показалось, нет, он это четко почувствовал, что книга улыбается ему.

«Этого не может быть!» — говорил ему разум. Но сердце утверждало обратное: «Ещё как может! Это непростая книга и ты это сейчас видишь и чувствуешь».

Он подошел ещё ближе. В полумраке комнаты сафьяновая обложка книги мягко светилась. На ней в вытесненном кругу красовалась выпуклыми боками большая латинская буква «R». Все в точности, как описывал дядя. Осторожно, кончиками пальцев, он провёл по книге сверху вниз. Мягкая, словно живая кожа, отозвалась на его прикосновение. Бенедикт осторожно открыл книгу. На первой странице всего одна фраза на латыни: «Egosumbellatorlucis!», что означает на его родном итальянском «Я воин Света!». Он долго смакует эту фразу, проговаривая ее про себя. Затем аккуратно переворачивает страницу. Она вся исписана мелким почерком. Бенедикт наклоняется, чтобы получше рассмотреть. И понимает, что перед ним снова латынь. В его размышления ворвался звук колокола. Монах машинально отметил, что ударили трижды. Значит, пора на вечернюю службу. С сожалением закрыл книгу, погладил мягкий, сафьяновый переплёт и мысленно пообещал книге вернуться так быстро, как только сможет.

— Не раньше следующего понедельника, — прозвучал чей-то голос.

Бенедикт резко развернулся, но за спиной никого не оказалось.

— Что за дела такие, — проворчал он немного испуганно про себя.

— Придёшь не раньше понедельника, — снова тот же голос.

— Кто здесь? — громко спросил, повернувшись в сторону двери.

И тут же спиной почувствовал, как книга тихо смеётся.

— Это ты со мной говоришь?! — все ещё не веря самому себе, спросил он.

И снова услышал или почувствовал (он ещё не до конца разобрался в своих ощущениях), как книга подмигнула ему.

— Вот это чудеса! — только и сказал он.

А потом, повернувшись к книге, тихонечко ей ответил:

— Тогда до понедельника, — и, поклонившись, вышел.

Все так и получилось, как предсказала книга. На следующий день дяде стало настолько плохо, что пришедший лекарь только развёл руками и сказал просто:

— Три дня.

И все это время Бенедикт вместе с инфирмарием, ризничим и братом Амманом были рядом со своим аббатом.

— Дядя умер в понедельник, как и предсказала книга, — говорил сам с собою Бенедикт, заходя в скрипторий через потайной ход.

Вот и полка, за которой секретная дверь. Ключ послушно провернулся в замке и дверь легко поддалась, как только монах слегка нажал на неё рукой. Книга была на месте. Бенедикт подошел к ней, легонько погладил ее кожаный бочок, провёл пальцами по переплету, а потом накрыл ладонью большую букву “R”.

— Вот так, теперь я совсем один, ушёл дядя туда, где его душа вечно будет радоваться и петь, — жалобно обратился он к книге.

— Да-да, я знаю, что Господь не оставит меня. Со мной братья, есть Аммиан и ризничий. Но все же ушёл тот, к кому я мог прийти в любой час и день за советом или утешением. Что ты скажешь на это? — обратился он к книге.

Буква под его рукой завибрировала, как будто пытаясь сбросить ее. Монах опустил глаза и увидел, как сквозь пальцы просачивается свет. Буква сияла белым светом. Настолько ярким, что глазам стала больно. Бенедикт почувствовал, как по щеке покатилась слеза. Одна, за ней вторая — и третья побежала их догонять. А потом целый водопад слез обрушился на руки монаха и книгу. Он с удивлением смотрел на небольшие лужицы, появившиеся на подставке. Так он плакал впервые. Слёзы как будто смывали обиды, сожаления и прежнего его, давая дорогу новому. Отныне жизнь будет другой, это он сейчас осознал. А какой именно он узнает совсем скоро. Как только перестанет оплакивать прошедшие сорок с хвостиком лет своей жизни.

Книга наблюдала за Бенедиктом. Она выбрала в хранители его, а не Кассиодора, потому что легко читала души людей. И этот чувствительный и добрый монах быстро вырастет в сильного и справедливого хранителя.

«Пусть ещё поплачет», — решила про себя книга. Совсем скоро его жизнь изменится. Ему не один раз придётся делать выбор между светом и тьмой. А она будет поддерживать и направлять, ведь его путь хранителя будет непростым.

Бенедикт вытер лицо рукавом рясы. Достал кресало и зажег свечу. Аккуратно открыл книгу. Перелистнул первую страницу, открыл следующую, за ней еще одну. Записи велись в разное время, об этом говорили даты в конце каждой страницы. Он с головой погрузился в чтение.

— Когда-то, давным-давно, ангелы и тени встречали человека в этом мире вместе. Ангел по правую сторону, тень по левую. Каждому пришедшему в этот мир полагался свой ангел и своя тень. Только так и не иначе.

Ангел был при человеке всегда, а тень время от времени то исчезала, то появлялась вновь. Таков был высший порядок. Ангел — хранитель, тень — продолжение человека, его самый верный и преданный друг.

Ангел — величина постоянная в земном мире, поэтому ему было забавно наблюдать, как тень росла и менялась вместе с человеком. Поначалу она маленьким счастливым щеночком бежит вприпрыжку рядом с человеком, преданно заглядывая ему в глаза. А через время шагает рядом, энергично размахивая руками, как будто подгоняя человека. Немного позже тень уходит вперёд и ей приходится время от времени поджидать человека, нетерпеливо перебирая на месте ногами, будто пританцовывая. Так было до тех пор, пока не появилась тень, которая захотела большего, чем быть продолжением и другом человека.

Иногда, непонятно почему, без видимых причин, нарушается установленный раз и навсегда заведённый порядок. И в земном мире появляется тень, непохожая на другие. Она так преданна своему человеку и так дружна с ангелом, что с огромным нежеланием и беспокойством уходит в полдень в страну теней. И вместо того, чтобы там отдыхать, веселиться и набираться сил, дабы вновь вернуться к человеку, не находит себе места — справляется ли ангел без неё, как там ее друг-человек, все ли с ним в порядке? И, когда приходит время возвращаться, ее счастью нет предела.

Но, вернувшись, видит, что не очень-то человек и скучал без неё. Ангел делает все, чтобы их подопечный не чувствовал себя одиноким, пока тень отсутствует. И ему это прекрасно удаётся. Обида маленькой тучкой нависает над тенью. Она исчезает в полдень, а вернувшись, понимает, что человек даже не заметил ее отсутствия. И так день за днём. Маленькая тучка обиды вырастает до страшной, грозовой.

Тень начинает завидовать ангелу, без которого человек не может обойтись и минуты. И она задаёт вопрос человеку — что для него значит ангел? И получает ответ:

— Ангел — это небо и крылья.

— А что для тебя я? — вновь обращается к нему тень.

— Ты мой друг, самый верный и преданный в этом мире.

Разочарованию тени нет предела. Значит, ангел — небо и крылья, а она — всего лишь друг?..

Грозовая туча навсегда закрывает от тени и голубое небо, и яркое солнце. А в ее душе поселяется собственная тень, которая растёт и крепнет с каждым днём. И она не друг, а соперник и враг, ее альтер эго. С этого момента начинается нежелание тени быть просто продолжением человека. Она все чаще остаётся в стране теней и больше не беспокоится о нем. Тень отказывается от дружбы с ангелом. Тот чувствует в ней перемены, но так как его главная задача в земном мире человек, то он оставляет ее один на один со своей тенью. Бой с собственной тенью, что может быть безнадёжнее. И она, его проиграв, уходит. И в земном мире появляется человек, не отбрасывающий тени. Тогда уже люди начинают его сторонится. Ангелу приходится отбросить свою беспристрастность и отправиться за ней, в ее страну. Тень, помимо своей воли, возвращена человеку, ее лишают права выбора и возможности уходить от него. Она навсегда при человеке, его продолжение и не более того.

А ангелы и тени с тех пор никогда больше не общаются и не пересекаются между собой, потому что они из разных миров и задачи у них разные.

Свечка догорела, как только Бенедикт, закончив читать притчу, увидел запись — 537 год от рождества Христова.

— Странно, — подумал он вслух, — дядя больше сорока лет хранил книгу. Как же тогда в ней могла появиться запись за год, который сейчас на дворе? Что за путаница! Ничего, он обязательно во всём разберётся, только чуть позже.

Плотная темнота мягко накрыла маленькую комнату, в которой стоял монах — новый хранитель великой книги воинов Света. Вокруг Бенедикта было темно, но его мысли были светлы и ясны, как никогда в жизни.

— Ну, что же, — обратился он к книге, — подождём воина Света, которая обязательно придёт за тобой. А пока я буду твоим смотрителем и хранителем. Да будет так!

— Да будет так! — повторил за ним Разрешитель, вписывая новую главу в книгу жизни монаха.

— Нет, так не будет! — послышался откуда-то сверху тихий голос Архивариуса.

И только мудрая книга молчала, она знала, что все случится именно так, как должно. В нужном месте и в правильное время.