Главная проблема дракона

Надежда Мамаева (2024)

Попасть в книгу — не напасть, как в сюжете б не пропасть. Даже если знаешь тот как родной. Ведь ты его автор. При таком раскладе главный принцип выживания среди героев — не выдать себя. Иначе, если те узнают, сколько добра ты для них сотворила, — обязательно от души отблагодарят. Но посмертно. Только я не согласна с таким раскладом. И вообще намерена жить долго, счастливо, с комфортом и безо всяких принцев. Как настоящая злодейка, которую не смогли поймать! Это был бы идеальный план, если бы не один расчетливый, надменный интриган. Но ничего, мы еще посмотрим кто кого, ваше дракошество…

Глава 2

Костас явно планировал схватить меня. Вот только хорошему прыжку важен не только разбег, но и приземление. И если повлиять на первое я была не в силах, то за горячий прием с моей стороны кровати — в состоянии. Одним словом, встретила лорда ударно!

Встреча ломика и лба прошла на высшем уровне. Формально можно даже сказать, что хозяин на мое оружие сам налетел. И упал. Благо, не замертво. Это я проверила, приложив руку к сонной артерии. Пульс прощупывался и весьма отчетливо. А это значило, что у меня было совсем немного времени — скоро лорд очнется и…

Нужно было брать дело в свои руки, руки — в ноги и бежать… Вот только догонят ведь и добьют! Да и далеко я убегу без денег, одежды и знания местности?

Вот только и оставаться просто так было нельзя. А если не просто, а невестой? И плевать, что «жених» против. Это пока. Как говорится, при нежелании сотрудничества нет аргумента убедительнее, чем шантаж. А предъявить лорду у меня было что… Главное, составить план.

Только на него-то у меня времени и не хватило. Лорд очнулся. У меня была лишь доля секунды, чтобы выбрать вариант атаки: психическая или физическая. Ударить ломиком еще раз было проще. А дальше что? Выиграю пару минут. А мне нужно было полтора месяца! Так долго держать опекуна без сознания — тут ни один череп не выдержит. Даже если мозгов в том и вовсе нет.

Так что я решила поступить по-умному и побыть дурочкой! Абсолютной. И едва лорд открыл глаза, я, прижав руки к груди, экзальтированно выдохнула:

— Опекун, наконец-то вы пришли в себя! Я не вынесла бы горя стать вдовой, минуя замужество, — впрочем, для безопасности, на всякий случай отодвинулась подальше.

С учетом того, что при этом сам лорд лежал, а я сидела на коленях, то на них же и поползла, давая задний ход. Отчего подол моего и так укороченного оградой савана задрался выше середины бедра.

Мужик, которого сначала приложили ломиком, а потом — сюжетным поворотом, осоловело помотал башкой и на пару секунд уставился на мою обнаженную ногу.

— Какой, к демонам, вдовой? — выдохнул Костас, наконец, начиная соображать.

— Вашей! — с готовностью отозвалась я и, пока меня не начали снова убивать, добавила невпопад: — Я, как пришла в дом, сразу же письма знакомым отправила. И даже императору сообщила, что жива и здорова, несмотря на то, что оказалась на волосок от погибели… Так что теперь все знают: даже смерть не смогла нас разлучить! А главное, теперь ничего не может случиться, ведь все знают: двум кончинам не бывать. Значит, теперь меня и вас ждет только долгая и счастливая жизнь! — закончила я воодушевленно.

Я несла чушь, но как венец на коронации: торжественно, с трепетом и на вытянутых руках. Последние, к слову, я и вправду простерла к опекуну, который Одри такую наивно-дурную, кажется, стал опасаться больше, чем Одри практичную. Видимо, потому, что от последней хотя бы было понятно, с какой стороны ожидать подвоха. А от прибабахнутой же — отовсюду.

А все потому, что хоть мозги лорда были и ушиблены (мной!), но соображать-то соображали. И до лорда начал доходить смысл услышанного: второй раз быстренько по-тихому прикончить девицу Хайрис не получится. Придется выждать хоть немного. Иначе на очередную скоропостижную кончину подопечной уже многие обратят внимание.

Не знаю, сыграло ли роль то, что я упомянула императора, или просто у Костаса разум возобладал над злостью, но опекун не ринулся ко мне. Хотя, судя по тому, как у него задрожали пальцы, прибить ему меня очень уж хотелось.

Так что спустя пару минут напряженной тишины, во время которых я старательно изображала смущение и радость, отчаянно хлопая ресницами, Костас, кашлянув, произнес:

— Кажется, я был слишком опечален твоей смертью, что не сразу смог осознать: случилось чудо, и ты, моя дорогая, жива.

Меня на последних словах так и подмывало спросить: а на сколько именно я дорогая? Но уточнять сумму приданого в золотых было немного опасно для жизни. Хотя внутри закипала злость. От этого я ощутила, как к щекам приливает жар. Поспешила опустить глаза долу, чтобы себя не выдать.

Лорд не иначе решил, что подопечная зарделась робким румянцем, потому как из полуопущенных ресниц я увидела, как по мужским губам скользнула самодовольная усмешка. И почти тут же Костас совершил резкий бросок вперед, схватив меня за левую руку.

Лорд и не подозревал, как был близок к тому, чтобы быть оглушенным второй раз: за спиной в правой я держала ломик. И лишь чудом не обрушила его на опекуна, в последний миг заставив себя помедлить: все же не на моей шее мужские пальцы сомкнулись, а лишь на запястье. А значит, это проверка. И моих нервов на прочность, и принадлежности Одри к миру живых. И обе я прошла.

— Ты и вправду не умертвие… — выдохнул Костас, щупая мой пульс. Мне показалось, что в его голосе проскользнуло разочарование. Впрочем, опекун быстро взял себя в руки и добавил: — И ты права, раз смерть не смогла разлучить нас, то… Одри Хайрис, согласна ли ты выйти за меня замуж?

«Чтобы я мог убить тебя повторно на законных супружеских основаниях», — пронеслось у меня в мозгу.

Но не успела я ответить «да», как скрипнула, а затем резко, будто ее кто-то толкнул, настежь распахнулась дверь спальни, явив на пороге толпу прислуги, которую возглавлял духовник.

И едва он увидел нас на полу, как гневно раздул ноздри: по его мнению, произошло падение не только тел, но и нравов. Виданное ли дело, девица в одной рубашке… Хорошо, саване, задранном до бедер, сидит рядом с неженатым мужчиной.

— Как это понимать? — возмутился преподобный.

А я же меж тем осторожно опустила ломик, чтобы не портить картину разврата.

— Понимать не нужно, святой отец. Нужно благословлять, — парировал лорд, вставая с пола.

— Простите? — опешил священник.

— Мы с Одри решили пожениться, — произнес опекун.

Лишь после этих слов его лордейшество вспомнило о невесте и соизволило подать руку. Я поднялась, едва не запнувшись: сапоги гробокопателя были мне велики.

Костас глянул сначала на них, потом перевел мрачный взгляд на прислугу.

Челядь, явно под взором господина почувствовав себя неуютно, отступила вглубь коридора, так что преподобный, не успев среагировать, остался один. Он нервно повел плечами, видимо, не в силах определиться, отойти ли ему тоже или гордо остаться на месте.

Пауза затягивалась, как удавка на шее висельника. Отче нервно сглотнул. Я молчала. Нет, сказать мне было что, и много. Но в основном это были те слова, которые редакторы заменяют многоточием. Так что сейчас я исключительно думала. Многоточиями.

Какая высокородная сволочь этот лорд! Я ведь даже «да» не сказала, а он уже объявляет о помолвке. И это наталкивало на мысли, что деньги нужны опекуну позарез. Просто в приданое запустить мохнатую лапу, похоже, было быстрее, чем в наследство.

— Но она же умертвие? — наконец нашелся преподобный.

— Нет. Она вполне живая, — возразил мой — в гробу я его видала — женишок.

— Но как же… я отпевал ее еще сегодня утром! — возразил священник и, поняв, что в спальню через открытые шторы уже прокрался рассвет, поправился: — Вернее, вчера.

— Вчера отпевали, сегодня обвенчаете! — рявкнул опекун.

А у меня екнуло в груди. На такую скорость я не рассчитывала.

— А как же церемония обручения? — выдохнула я, старательно изображая нежную фиалку, и для верности добавила: — И траур!

У лорда заходили желваки, а глаза начали наливаться кровью. Еще немного, и он впадет в бешенство. Кажется, понял это и преподобный, потому как пришел ко мне на помощь:

— Леди права, мессир, — обратился он к Костасу, — я понимаю, что честь юной девы была только что скомпрометирована, и вы, как всякий благородный господин, хотите поскорее все исправить. Но похороны были только что. И пусть они закончились благополучно, но дом еще не отошел от траура.

— К тому же пышная церемония лишь подтвердит, что мы вступаем в брак по доброй воле, а не в силу обстоятельств, — начала я подталкивать опекуна в нужную мне сторону. — А я хочу белое платье и гостей… Мы же можем позволить себе такое торжество. Свадьба — это же раз в жизни!

Костас стиснул зубы. Ему явно не хотелось медлить. И тут я произвела контрольный выстрел:

— К тому же я еще чувствую слабость…

Это был прямо-таки хрестоматийный момент, чтобы лишиться чувств. И я решила, что каждый автор хотя бы раз должен использовать клише. Правда, до этого думала, что в книге, а не на себе лично, но, как говорится, нужно работать с тем, что имеем.

Вот только падая на пол, я не учла, что рыцарством опекун не страдает. Так что меня никто не поймал.

Раздался грохот. Грохнулась я не изящно, зато старательно. Аж в глазах потемнело. Стон подавила в зародыше, решив для себя, что обязательно стоит потренироваться падать в обморок. Чтобы в следующий раз это вышло красиво, прицельно, драматично и не так травматично.

Лорд же, не подозревая о моих планах, приказал слугам переложить меня на кровать, разуть и после того, как все было исполнено, распорядился, чтобы рядом со мной осталась горничная.

По словам опекуна — чтобы позаботиться обо мне, как я очнусь. На деле — наверняка, чтобы следить.

Так что вскоре в комнате остались лишь я и молодая служанка в чепце. Украдкой следила за ней из-под опущенных пушистых ресниц. Девушка же, и не подозревая об этом, сцеживала зевки в кулак, пыталась бодриться, сидя в кресле. А за окном меж тем занимался день.

Бархатные занавеси были отдернуты, и лучи солнца, словно золотые нити, тянулись через оконные створки, окутывая комнату мягким сиянием. На стенах, украшенных фресками, еще играли серые рассветные тени.

Снаружи доносились звуки пробуждающегося дома: отдаленные голоса слуг, скрип, звуки, с которыми обычно рубят дрова, приглушенный, будто издали, конский топот и ржание.

Утренний свет постепенно заполнял пространство, горничная все больше клевала носом, а я выжидала, чувствуя, как затекло уже все тело. Безумно хотелось пошевелиться, но я боялась выдать себя. И наконец моя невольная надсмотрщица уснула.

А я осторожно откинула плед и встала с кровати. Да, порой бывали дни, которые стоило переждать на кровати, прячась в одеялковые пещеры. Но сегодня — явно не такой. Все же я переоценила свои силы. С бракоустремленностью лорда полтора месяца мне в этом доме в девицах не продержаться: не успею оглянуться — мигом окажусь у алтаря. Поэтому я решила внести в планы коррективы: собрать все ценные вещи Одри — и сбежать.

Задумано — сделано. Достала из шкафа саквояж, планируя закинуть в него пару платьев, но тут представила, как бегу по полю с такой бандуриной и… отдала предпочтение сумке гробокопателя: вместительная, удобная, опять же длинный ремень, который можно перекинуть через плечо, оставив руки свободными… Так что запихнула в эту холщовую торбу мешочек с девичьими драгоценностями и кошель, которые вчера нашла, прихватила женские ботинки, которые были мне впору, платье, трофейный плащ из склепа и выскользнула в пустой коридор. Пройдя по нему, нашла пустую комнату и уже в ней переоделась, наконец избавившись от савана.

Все, я готова к побегу! Найти бы только конюшню… И пусть сама я верхом ездить почти не умела — пара раз, что сидела в седле на конных экскурсиях, не в счет, но надежда была на прежнюю хозяйку тела и законы жанра. Все же Хайрис — героиня, а значит, у нее все должно получаться. И точка.

С такими мыслями я спустилась на первый этаж, где кое-что было знакомо. Так что черный вход, через который дворецкий и провел меня в дом, я нашла быстро. А вот с конюшней было сложнее. Но да помогло определиться призывное лошадиное ржание.

Так что я украдкой, перебежками, добралась до стойл. В основном те оказались пусты, лишь в нескольких были лошади. И о чудо — одна из них даже оседлана.

Я подошла к ней, прикидывая, как взобраться. Кобыла же стригла ушами и таращилась на меня с опасением. В общем, мы обе друг другу не нравились, но делать нечего… Я осторожно вошла в стойло, и тут эта четвероногая пакость решила возмутиться. Встала на дыбы и пронзительно заржала. Надо мной взметнулись кованые копыта.

Я представила, что сейчас она ими долбанет по моей голове и размозжит ее…

Обычно я ничего и никого не боялась. Ну разве что иногда себя… Но тут испугалась так, что сердце заколотилось как бешеное, ударилось о ребра, кажется, едва не проломив их, оглушенное, рвануло к горлу. Пульс застучал в висках. А затем в районе солнечного сплетения как будто что-то взорвалось.

Копыта лошади пронеслись перед моим лицом, не задев, ударили о доски пола, а в следующий миг я ощутила ее — магию. Ее энергия поднялась, словно волна, растеклась по венам раскаленной лавой, заполняя меня, будто где-то внутри прорвало плотину.

Я открыла глаза и увидела мир вокруг себя по-новому. Ярче. Острее. Объемнее… А еще появилось странное ощущение. Будто лежавшее в углу сено, доски под ногами, кобыла, которая… отчаянно боялась. Как и я.

— Тише… Тише, — прошептала я, не зная точно, кого уговаривая. Ее или себя.

А затем протянула руку и погладила животину по шее.

По той пробежала дрожь, но больше лошадь встать на дыбы не порывалась. Не знаю, успокоила ли ее магия, которая обвивала сейчас мою руку и с нее лилась на тело кобылы, окутывая то, словно попона. А может, животину убаюкал мой голос… Но, так или иначе, вороная стихла. Я взяла ее под уздцы и вывела из денника, а затем, не с первой, правда, попытки, взобралась в седло.

И вот тут-то выяснилось, что у главных героинь и проблемы — самые главные! Потому как вороная встала столбом. А я не представляла, что дальше делать. Тело Одри ничегошеньки по поводу верховой езды не помнило. А я в совершенстве знала лишь как водить машину. Так что решила действовать по тому же сценарию. Вставить. Правда, не ключ в зажигание, а ноги в стремена. А после наддала пятками по бокам вороной.

Та возмущенно заржала, поджала задние ноги, подняла голову и приготовилась оттолкнуться передними, изобразив свечку, но я прошипела злой гадюкой:

— Только попробуй! Пущу на колбасу!

Удивительно, но животина дурить раздумала, а я, воодушевленная, добавила:

— А теперь пошла! Пошла!

И лошадь ринулась черной стрелой из конюшни. Я едва успела пригнуть голову, чтобы не удариться о балку, когда мы вылетели из ворот.

Вороная же, не обращая внимания на выкрики конюха, который понесся нам наперерез, помчалась прямо к изгороди из невысоких — едва мне по плечо — столбиков и горизонтальных жердей между ними. Перемахнула кобыла через эту ограду играючи. Вот только я едва удержалась при этом в седле. Казалось, чернявая гадина задалась целью сбросить меня с себя. Но я впилась в нее клещом. Еще и понукая скакать быстрее.

А все оттого, что за спиной раздался крик лорда, для которого, похоже, и седлали кобылу.

— Поймать и вернуть эту дрянь! — проорал он на весь двор.

Что-то мне подсказывало, что речь не о вороной… И я на всякий случай пригнулась от вспышки гнева сзади, а заодно и от бьющего в лицо ветра.

Тот трепал мои волосы. Сердце замирало. Все внутри сжималось, когда черная бестия несла меня в сторону леса, который выглядел темной полосой на горизонте. Вороная все ускоряла бег, ее дыхание стало горячим и резким, а копыта ударяли о землю, выбрасывая комья дерна.

А деревья стремительно приближались. Мы врезались в заросли на полном ходу, и я распласталась на лошадиной шее.

Лес вокруг нас размылся в яркие пятна: зелень деревьев, коричневые стволы, проблески солнечного света.

Наконец, вороная выдохлась и перешла с галопа на рысь, а затем и вовсе на шаг. А я наконец смогла разглядеть, что вокруг, вдохнуть полной грудью аромат цветущей липы. Листья дубов, широкие и зеленые, шуршали на ветру. Тень от могучих стволов дарила прохладу. Прислушалась к звукам погони — ничего. Лишь птичьи трели раздавались из крон, а среди ветвей мелькали яркие вспышки — это белки, ловко перебираясь с ветки на ветку.

Спустя какое-то время вороная вышла к ручью. Небольшому, поросшему ивами. Я направила лошадь к воде и увидела, как меж побегов стрелолиста скользнуло верткое гибкое тело гадюки, поспешившей уйти с нашего пути.

Когда кобыла зашла в ручей, то выяснилось, что глубина того чуть ниже стремени. Вот и отлично. Зато не утонем. Я решила пойти вдоль течения, рассудив, что рано или поздно куда-нибудь да выйду… Благо, двигались мы от поместья, а не обратно. К тому же если (хотя правильнее «когда») лорд пустит за мной гончих — так след оборвется на берегу…

Так я рассуждала утром. А вот к вечеру стали разбирать сомнения. Потому как я все ехала и ехала, а никакого намека на человеческое жилье не было и в помине. И почему я решила создать такой природоориентированный мир! Нет, чтобы мегаполис. С кабриолетами и мотоциклами. А еще — развитой сетью дорог!

И вот наконец под вечер, когда солнце уже клонилось к закату, лес закончился, и впереди показалось поле. Засеянное овсом! А через него шла дорога, вернее целый тракт.

На него-то я выехала, чтобы в сумерках оказаться на постоялом дворе. По-хорошему не стоило бы рисковать и соваться к людям. Но я безумно устала и хотела есть. Так что подумала, что час-полтора погоды не сделают. Перекушу пока. Да и лошадь пусть отдохнет. А после — снова в путь.

Так что отдала медную монетку проворному мальцу, подхватившему поводья. Тот обещал почистить лошадь и дать зерна. А я же сама направилась в трактир.

Там я села за стол и дождалась одной из девиц, что снуют по залу, сделала заказ.

— А будете пить, госпожа? — поинтересовалась конопатая подавальщица.

— Обычно я предпочитаю мужскую кровь, — усмехнулась конопатой подавальщице и добавила: — но сегодня буду сбитень.

Все же были плюсы в том, что я была автором этого мира: хотя бы знала, что подают в местных харчевнях и примерные цены за еду.

Вот только не успела я съесть и пары ложек принесенной каши со шкварками, как в зал вошли двое в черных плащах и сели в дальнем углу.

Я вся внутренне подобралась, готовая дать деру в любой момент. Но типы лишь зыркнули по сторонам. Один из них, махнув рукой, подозвал подавальщицу, и не прошло и минуты, как перед парочкой уже стояли внушительные глиняные кружки и блюдо с мелкими пирожками.

Принесшая все это девица покрутилась еще около стола с незнакомцами, что-то спросила, а услышав ответ, недовольно поджала губы и ушла, призывно покачивая бедрами.

Я на это лишь хмыкнула и вновь уделила все свое внимание каше. Не заметила даже, когда один из черных плащей вышел из зала. Зато то, как в него ворвалась троица мужиков в колетах со знакомым гербом, пропустить бы не удалось при всем желании…

Мой взгляд впился в броши с изображением коршуна, державшего кнут. Это изображение я не раз успела увидеть в доме лорда. Вышивка на подушках, эмблема на карете… Костас, чтоб он провалился!

Я тихо стекла на пол, утянув туда же со скамьи свою сумку и плащ. Последний наскоро сколола фибулой на груди, чтоб не сполз. А затем, на четвереньках, под прикрытием столов, направилась к выходу. Грязные сапоги и ботинки прямо по курсу меня не смущали. В деле спасения собственной жизни все пути хороши! И если не можешь идти по нему — ползи. Вот я и ползла к заветному выходу. И оказавшись рядом с ним, выждала момент, когда троица пройдет к стойке трактирщика, и рванула в открытую дверь.

Тут-то одному из людей лорда и приспичило обернуться. Он увидел меня и заорал:

— Стой, зараза!

«Угу, бегу и падаю!», — мысленно в ответ огрызнулась я, и не думая сбавлять хода.

Перепрыгнула разом все четыре ступеньки крыльца и рванула к конюшне, рядом с которой стояла неприметная карета без гербов.

Я ринулась к ней, когда за спиной раздался топот и скрежет стали. Обернулась всего на миг, увидев, как мои преследователи достали мечи, и… Тут же врезалась в чье-то тело. Ощущения были — словно вписалась в стену. Каменную такую. А еще высокую, широкоплечую и мускулисто-рельефную… Последнее чувствовалось даже через одежду.

Запрокинула голову и увидела одного из тех самых типов в черных плащах. Черты мужского лица частично скрывала полумаска, так что разглядеть можно было немногое: волевой подбородок и четко очерченную линию губ, загорелую кожу и обрамление светлых, точно пепел, волос.

Тип в ответ обжег меня взглядом так, что я отпрянула и… Засада! Оказалось, что во время столкновения пола мужского плаща распахнулась, и медальон незнакомца зацепился за мою фибулу. Да так крепко! Вот гадство!

Я дернулась, стараясь освободиться. Времени распутать звенья и застежки не было, и я надеялась просто порвать цепочку. Но та оказалась крепкой, и меня, рванувшую было назад, по инерции вновь бросило вперед, как собаку, поводок у которой оказался слишком коротким. Благо успела вскинуть руку и уперлась ей в мужскую грудь. И тут же почувствовала, как о ладонь, через решетку ребер ударилось сердце. Гулко и сильно.

Я мотнула головой и краем глаза увидела одного из моих преследователей.

— Сволочь, я тебе покажу! — подскочив, заорал он и, угрожая, взмахнул мечом.

Видимо, хотел припугнуть меня. И у него это получилось.

Я, струсив, присела, втянув голову в плечи и инстинктивно ожидая удара. А вот чего не предполагала — это того, что меня просто-напросто задвинут за спину, как досадную помеху.

Вот только сцепившиеся фибула и медальон не дали толком этого сделать. Так что я оказалась у незнакомца сбоку. Моя голова торчала практически под рукой, которая молниеносно выхватила из поясных ножен, до этого скрытых плащом, меч.

Похоже, что незнакомец посчитал: нападают на него — и решил дать отпор. А может, у него привычка была такая: когда рядом с тобой машут оружием, огрызаться в ответ сталью…

— Убрать его! — рявкнул, видимо, главный в троице моих загонщиков, посчитав незнакомца то ли моим защитником, то ли просто досадной помехой.

И тут же в воздухе сцепились, заискрили клинки: враз трое против одного. Больше мужчины не обменялись ни единым словом. Лишь ударами.

К слову, даже не сведущей в фехтовании было понятно то, что первый из колетов драться не умел. Он орудовал мечом как палицей. Двое других владели клинками куда лучше, пытаясь давить незнакомца числом. Но не получалось. Тот, один против троих, брал умением. Парируя удары, где сталью, где магией.

Я впервые увидела энергетический щит в действии. Да, описывала в книге, и не раз, но вживую… Вот уж не думала, что удастся стать свидетелем подобного. Да еще и, образно выражаясь, с первого ряда.

Блондин в маске оказался вовсе не прост. Поняли это и мои преследователи. И остервенели. Один из них натурально зарычал и бросился вперед. Его меч понесся на нас, но мой защитник принял удар на ребро клинка и ответил магическим хуком, который откинул нападавшего к стене трактира. Тело впечаталось в каменную кладку и безвольно сползло на землю. Лишь тихий стон дал понять: мужик жив.

Второй из людей лорда, воспользовавшись тем, что блондин отвлекся на первого, попытался напасть сбоку. Но незнакомец каким-то чудом предвидел этот маневр и успел подставить крестовину меча под удар, а в следующий миг сам атаковал чарами, просто заморозив противника.

Конец ознакомительного фрагмента.