Как не вляпаться в легенду

Надежда Мамаева, 2019

Даже если ты скромная девушка, живёшь тихо и мирно в лесу, охотишься на браконьеров и спасаешь драконов, знай: нужно быть бдительной и осторожной. Иначе чуть зазеваешься – и всё! Ты не просто попадешь в историю, а вляпаешься в легенду.

Я была дико злая. Да что там злая, в бешенстве. Была бы чернокнижником — прокляла. Горным троллем — обошлась бы и без проклятий, просто взмахнула дубиной, и все… Но нельзя. И дело даже не в том, что я девочка, в смысле девушка. Всё намного хуже: я лесовичка.

А это значит, что я состояла на лесной королевской службе и подчинялась законам, в частности: не убий без причины мыслящее существо (или хотя бы дождись на сие действо должного дозволения начальства). Поэтому отправить на тот свет браконьеров и при этом самой не угодить в тюрьму было слегка проблематично. Хотя если доказать, что эти дичекрады — существа, неспособные к думательно-мыслительному процессу, то…

Я помотала головой, отгоняя столь соблазнительную мысль. Жаль. Очень жаль, но нет. Оттого что гадов-браконьеров нельзя наказать, как они того заслуживают, я особенно злилась. А так как при этом смотрела на разорённую кладку реликтовой синехохолковой гарпии — то и вовсе хотела удавить этих беззаконников.

Сволочи, поступили по-варварски цинично: убили самку и украли отложенные яйца, необходимые для эликсира вечной молодости. Ещё тёплая туша гарпии валялась на земле с раззявленным клювом. Ее перья отливали на солнце сталью. Выругалась, но постаралась взять ярость под контроль. Надо найти следы, куда пошли дичекрады. А для этого…

Дар был у меня совсем маленький. Стыд и позор для той, в чьих жилах текла кровь древних магов. Ну вот такая я уродилась, бракованная. Да и на лицо — не первая красавица. Рыжие курчавые волосы вместо струящегося льняного водопада, фигура — что щепка, без манящих округлостей, а главное — характер, которого у благопристойной девицы быть не должно.

В общем, не чета сестрам — папиной и маминой гордости. А уж когда решила стать хранительницей леса, пойдя по стопам почившей прапрабабки — Ягинии, в честь которой меня назвали, то и вовсе разочаровала родителей.

Бабуля была лесовичкой, но в отличие от меня — с сильным даром. А я так… соринка на плече. Но всё же кое-чего и я могла: навести морок, подлечить дерево или зверя… Или вот, как сейчас, поднять след и пойти по нему.

Замысловатый пасс, слова, в которые вложила крупицы силы, что у меня имелись, — и вот меж зарослей пролесника показалась едва видимая красная нить. Значит, ушли совсем недавно. Я устремилась по ней. Быстро. Бесшумно. За спиной — арбалет, в напоясном кошеле — пара амулетов из разрешенных, а за голенищем сапога — один, но чернокнижный. Он — на самый крайний случай.

Когда я отошла от поляны на несколько полётов стрелы, лес огласил надломленный, истошный крик. Судя по всему, это вернулся к разорённому гнезду самец.

Едва утихшая злость вновь поднялась штормовой волной. Сволочи. Сволочи и уроды.

За браконьерами я не успела: их следы обрывались у ручья.

Возвращаясь, едва не угодила в ловушку. Успела отдёрнуть ногу до того, как ловчий аркан схлопнулся, но упала и ударилась бедром.

Зато когда подходила к избушке, увидела его. Того, о ком я грезила, поступая в академию магии, того, кого ныне любила всем сердцем, того… паразита, который сейчас спал посреди двора на сорванной с бельевой веревки, только-только утром постиранной простыне. Ткань лежала одним концом в грязной луже, пропитавшись коричневой жижей.

— Дрыхоглот, паразит ты такой! — я упёрла руки в бока и наклонилась над тем, кто надругался над белой, почти новой простыней.

На меня взглянули невинные-невинные золотистые глаза:

— Уррр, — было ответом.

Карликовый дракон не испытывал раскаяния. Абсолютно никакого.

— Я не посмотрю, что ты тварь краснокнижная и особо ценная, отхожу полотенцем промеж крыльев — мало не покажется.

— Уррр, — Дрыхоглот перевернулся на пузо, встал на маленькие толстые лапки и завилял покалеченным хвостом.

У этого мелкого дракончика перебитым был не только этот самый хвост, но еще и крылья. Да так, что уже не помочь. Только срезать. Но это когда ящер чуть повзрослеет. Именно из-за того, что Дрых был калекой, я и оставила его у себя: такому в лесу не выжить.

— Урр, — было мне ответом. Лобастая башка ткнулась мне в колено, выпрашивая подачку.

Машинально почесала меж маленьких острых кожистых ушей и лишь потом, осознав, что ящер сегодня наказан, отдёрнула руку.

Да, забыла добавить: к списку моих недостатков, как то: внешность и характер — прилагался еще один. Я была драконолюбкой. Закоренелой. Хотя благородным девицам сие увлечение законами этикета категорически противопоказано. На крайний случай можно увлекаться выращиванием роз, вышивкой, кошками или карманными собачками, но огнедышащие ящеры, пусть те максимум с годовалого теленка размером… Моветон.

А я драконов любила. Очень. Жаль только, что в дикой природе их осталось чуть больше сотни. На все королевства и империи. И то, только карликовых.

Когда-то обитали и гигантские ящеры, но, увы, вымерли. Отправились за грань из-за непомерной алчности охотников за драконьими сокровищами, из-за фанатичных алхимиков, жаждущих драконьей крови, из-за искателей славы, считавших убийство крылатого сына неба подвигом.

Сейчас же, глядя на урчавшего у ног потомка легендарных летунов, я лишь усмехнулась, вспомнив баллады о принцессах, заточённых в пещерах под охраной огнедышащих ящеров. Хотя я всегда, наперекор версиям менестрелей, здраво считала, что зато́ченных. Ибо ну что здоровенному ящеру под пару тонн весом делать с человеческой девой, пусть и благородных кровей?

Для чувств и романтики — пардон — у них слегка разная анатомия и весовая категория. А вот сожрать — самое то.

Конец ознакомительного фрагмента.