Бессмертие графини

Надежда Сергеевна Сакаева, 2018

Дочь барона готовится к свадьбе. Ее жених – граф с ангельски-прекрасной внешностью и дьявольскими глазами. Он богат, влиятелен и наделен немалой властью. Казалось бы, о какой еще партии можно мечтать юной аристократке? Вот только радость предстоящего замужества омрачает множество слухов о жестоком характере будущего супруга и мрачная, животная аура, что так пугает героиню. Что же ждет ее в новом замке: скука, мучение, или страсть? Вряд ли первое, ведь ее новоиспеченный супруг – вампир… Книга является 2-ой в трилогии "Сказки для вампира", приквелом.

Глава 3.

Путь до Шато де Брус — замка, где чаще всего жил граф, занимал около двух дней, с учетом остановки на ночь. Раньше я никогда не покидала пределов собственного дома, и сейчас это казалось мне невероятно долгим путешествием.

Сам граф умчался вперед, едва посадив меня в повозку. Я только и увидела, как его конь скрылся где-то вдали.

Дорога давалась мне тяжело. На кочках повозку трясло нещадно и спустя пару часов пришлось просить об остановке. Служанка Рози, что поехала со мной, всячески старалась помочь. Она обмахивала меня платком и то и дело подавала кувшин с водой, но все было бесполезно — в итоге меня укачало.

Едва выйдя из душной кареты, я с трудом смогла сдержать спазмы, что рвались из меня. Только невероятная выдержка позволила мне оставить завтрак внутри и не показать его рыцарям графа.

На воздухе стало немного легче, хотя и тут солнце припекало голову, отнюдь не прибавляя здоровья и радости. Мы остановились посреди поля, и от этого зной ощущался гораздо сильнее, а нос щекотало пряными запахами цветов и трав.

Повозка моя ехала в центре конного отряда, порядком растянувшегося, и в отсутствии леса и деревьев я могла разглядеть многих рыцарей из свиты графа. Некоторых из них я знала — они прежде бывали у отца, останавливаясь в замке во время охоты, или же просто заезжая на пир. Других мне уже представили на празднике в честь помолвки, но все же, большая часть рыцарей, особенно простых однощитовых, была мне незнакома.

Не было среди нашего отряда и самого графа, что меня немало удивило.

— Простите, ваша милость, — рискнула окликнуть я ближайшего рыцаря.

Молодой, едва посвященный, он запомнился мне своими розовыми гладкими щеками, еще в прошлый приезд графа.

— Да, ваша светлость? — рыцарь соскочил с коня и отвесил поклон.

— Скажите, где мой супруг? — последнее слово сказать было довольно тяжело.

Все-таки я еще не до конца осознала, что больше не являюсь девицей на выданье, а стала замужней «моей светлостью».

— Милорд уехал в замок, готовить его для вашей светлости, — показалось мне, или действительно в глазах рыцаря мелькнул страх?

— Выходит, сегодня я его уже не увижу?

— Увы, ваша светлость, только по приезду в замок. Милорд умеет передвигаться быстрее остальных, — и снова рыцарь как-то отвел взгляд, а рука его дернулась, словно желая перекреститься.

Я вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, привиделось ли, или же он действительно боялся графа?

Но рыцарь уже говорил мне комплимент и улыбался, розовея своими щеками.

От информации о графе и этих непонятных взглядов тошнота моя ушла, и мы снова продолжили путь.

Но сколько бы я ни вспоминала слова рыцаря, выражение его лица, так я и не смогла понять, был ли он напуган, как я, суеверно и безотчетно, или то было простое уважение и трепет перед графом, как перед сильным воином и пэром.

Когда мне снова стало плохо, и я уже хотела просить еще одну остановку — пришло время привала. Тряхнув меня в последний раз, возница зычно прокричал «тпрууу» и повозка замерла.

Я снова вышла на воздух, не без помощи Рози.

Вокруг стояла суета — оруженосцы собирали ветки для костра, стреноживали коней. Однощитовые рыцари сами обтирали взмыленные бока животных сухими листьями, водили их по кругу, давая остыть от долгой скачки.

Я же вознамерилась поговорить с кем-нибудь еще, чтобы попытаться выяснить новое о графе.

Мимо как раз пробегал оруженосец, и я поманила его пальцем.

— Да, ваша светлость?

Он остановился, держа под рукой охапку хвороста.

— Скажи, где мой супруг? — снова спросила я, решив, что это будет лучшим началом разговора.

— Милорд уехал готовить замок для вашей светлости, — кажется, он слово в слово повторил фразу того рыцаря.

Я вглядывалась в его лицо, но ни тени страха на нем не было. Наоборот, голос звучал с обожанием. Значит, в прошлый раз мне показалось?

Возможно, виной тому были тряска с дороги и общее плохое самочувствие, и я просто накручиваю себя? Все эти глупые разговоры о жестокости графа! Наверно, я сильно впечатлилась ими, и после этого уже во всем пыталась найти тень того, что ему приписывали.

Не зря же мой отец и брат относятся к графу с уважением, как к достойному рыцарю, славному воину и пэру Тулузских земель?

Отобедав сыром, хлебом и дичью, что рыцари подбили по дороге, мы снова двинулись в путь, остаток которого слился для меня в сплошное мучение. Я больше не могла уже думать ни о графе, ни о его дьявольских глазах и только силилась сохранить обед в животе. Рози делала все, что могла, хотя и сама была порядком бледна, и даже остановка на ночь не принесла мне никакого облегчения, а напротив, забрала последние силы.

В Шато де Брус мы приехали на закате следующего дня.

Сам замок находился на возвышенности. С одной его стороны протекала река, с другой же, той, откуда приехали мы, расстилалась небольшая деревушка. Две других крепостных стены упирались в горы, не слишком высокие, заросшие зелеными дубами, липой и кленом.

Дорога, минуя деревню, привела к мосту через неглубокий ров. Копыта лошадей сухо застучали сначала по дереву, а потом, когда мы проехали через ворота, настежь распахнутые — и по брусчатке.

Замок графа был значительно больше родительского, уже даже не замок, а крепость, что, впрочем, и не удивительно.

Здесь был просторный внутренний двор с добротными хозяйственными постройками и множество башен на крепостной стене с узкими бойницами, предназначенными для защиты от осады и стрельбы из лука.

Все было сложено из прочных камней и выглядело внушительно и сурово. Мы пересекли двор и оказались у входа в донжон, главную башню замка, что выделялась своими размерами. Она была выше крепостных стен, увенчанная покатой крышей и шпилем, на котором плескался герб графства, все тот же золотой крест. С двух сторон к ней примыкали башенки поменьше.

Окна в донжоне, в отличие от крепостных башен, хоть и были узкими, стрельчатыми, но отличались красивой формой и даже витражами. Я легко могла представить, какой же чудесный вид на реку открывается с верхнего этажа.

Сам граф встречал нас у входа. Лучи закатного солнца освещали его закутанную в плащ фигуру, но лицо оставалось в тени капюшона и было не разглядеть — улыбается ли он, или же, как и обычно, хранит холодную маску безразличия.

Едва повозка остановилась, он сделал почти неуловимый взмах рукой и тут же прибежал расторопный паж, что подставил скамеечку и помог мне выбраться наружу.

Сам граф стоял неподвижно, словно мраморная статуя, рассматривая меня и глаза его то и дело вспыхивали алым. И только когда я оказалась рядом, он вытянул руку, ладонью наверх, приглашая. Я вложила кисть в его пальцы, в очередной раз едва сдержав порыв вырвать ее обратно. И почему его тело такое холодное, будто он только что побывал в горной реке?

В полной тишине мы вошли в донжон. Оказавшись в темноте, граф все же откинул капюшон, рассыпав свои черные волосы по плечам. Рози семенила следом, и от каменных стен гулким эхом отскакивало ее шумное дыханье.

Граф уверенно шел вперед и остановился лишь в центре одной из зал, где на каменных стенах висело оружие.

Сейчас мы были на втором этаже, но лестница, по которой мы пришли, поднималась и выше. Однако, похоже, что находится там, мне знать пока не следовало.

— Они проводят вас в ваши покои, — до остроты вежливо проговорил граф, и только сейчас я заметила двух скромных девушек-служанок, что стояли в самом углу, опустив глаза в пол. — Они же и покажут вам главную залу. Приходите, как будете готовы. До встречи, графиня.

И развернувшись, он вышел в противоположную дверь. Тогда это был первый раз, когда кто-то назвал меня графиней.

Замковые служанки были тихими, как мышки, и такими же незаметными. Едва мы оказались в моих покоях, как они тут же помогли мне переодеться и, обтерев тряпицами, стали заплетать волосы. При этом их лица сохраняли испуганно-покорное выражение. Я сразу заскучала по Франке — она была бойкой девушкой и с ее лица никогда не сходила улыбка. Сейчас мне этого не хватало.

Рози помогала им, но, словно поддавшись общему настроению, стала тиха и задумчива. А может просто ей все еще было не по себе от длинной дороги. Меня-то уж точно она порядком подкосила.

Конечно, сейчас больше всего хотелось лечь и отдохнуть, ведь два предыдущих дня я провела в повозке. Но граф ждал меня, а ослушаться его в первый же день замужества я не решилась. Я ведь так и не узнала, какой же он на самом деле. Кроме холодно-вежливых разговоров на отвлеченные темы, между нами не было никакого общения.

— Думаю, я готова, — кивнула я, когда с одеждой было покончено.

Сейчас на мне красовалось одно из тех платьев, что я привезла с собой, василькового цвета, так подходившего к моим глазам.

Никогда больше не надену красный. Пусть в моей жизни этого цвета будут лишь дьявольские глаза супруга и ничего больше.

Одна из служанок взялась проводить меня, другая же увела Рози, чтобы показать ей кухню и прочие помещения. Надеюсь, хоть ей удастся отдохнуть. Слугам позволительно больше, чем благородным — они могут расслабиться, когда мы будем держать лицо, ничем не показывая свой дискомфорт.

В большой зале уже собрались практически все рыцари графа, готовые снова поздравить нас с созданием семьи. Пир в честь нашей свадьбы здесь мало отличался от того, что был в замке отца пару дней назад.

Я сидела рядом с графом, занимая место хозяйки этого замка, но совершенно не чувствовала себя таковой, хотя и улыбалась изо всех сил, отвечала на комплименты и ни на секунду старалась не забывать, что я больше не дочь барона. Теперь я графиня Тулузская, а стало быть, должна соответствовать.

Сам граф молчал, не обращая на меня никакого внимания. Точнее, молчал он по отношению ко мне. Он отвечал на поздравления своих рыцарей, благосклонно кивал им и не забывал поднимать кубок, наполненный все тем же вязким вином.

Особое внимание он уделял мужчине, что сидел с другой стороны от него. Граф то и дело поворачивался к нему и что-то говорил, но так тихо, что я не могла расслышать. Мужчина, не больше двадцати лет на вид, с пшеничными волосами и суровым лицом бывалого воина, отвечал еще тише, и я лишь видела, как шевелятся его губы. Лицо при этом у него было отчасти печальное, хотя любой из вассалов графа почел бы за честь сидеть рядом с ним.

Высокое положение мужчины подтверждало и то, что он пил густое, темное вино, хотя ни у одного другого рыцаря я не заметила ничего похожего и даже мне слуги подали кувшин хорошего, но все же отличного от графского, напитка.

Мне стало любопытно, кто же он. Возможно, один из вассалов, что более всего отличился при последней войне? А что, я легко могла бы представить его на поле битвы, с окровавленным мечом, бегущего вперед с криками «Не посрамим честь!».

Но все же, спрашивать о нем у графа я не решалась и потому сидела, делая вид, будто все в полном порядке и нет в этой зале ничего, что могло бы меня смутить, пусть даже мой супруг не уделяет мне внимания. Уж лучше так, чем видеть этот дьявольский взгляд.

Я покинула пир сразу, как только это стало приличным и прошла в покои, что теперь были моими, дабы подготовиться. Первую ночь в замке графа я и не надеялась провести спокойно. Я точно знала, что уж сегодня мой супруг, и так задержавший брачную ночь, возьмет свое. А потому, освежившись и переодевшись, я легла, томимая ожиданием. Я бы не смогла заснуть, даже если бы от этого зависела моя жизнь, и потому просто лежала на роскошном ложе, какого никогда не было у родителей, и вглядывалась в темноту.

Минуты текли мучительно медленно, словно тягучий мед, но вот дверь заскрипела, и я услышала шаги, пожалуй, даже слишком легкие — граф ходил, словно кошка.

Шаги задержались у кровати, и я зажмурилась, ожидая, что он вот-вот распахнет балдахин и возьмет меня.

Мне было страшно, но я надеялась, что это быстро закончится.

— Быстро это не закончится, — прямо над ухом послышался голос графа. — Открой глаза. Я хочу, чтоб ты смотрела.

Мне не хотелось этого делать, но я подчинилась. Граф, что бесшумно распахнул балдахин, возвышался прямо надо мной. Рубаха его была распахнута, обнажая белый мрамор груди, а дьявольские глаза алели в темноте. Он был решительно красив, но я по-прежнему боялась его.

В то мгновенье я даже не задумалась, откуда он смог узнать мои мысли, решив, что должно быть в страхе сказала это вслух.

— Откинь одеяло, — странно, но даже сейчас, в темноте спальни, стоя возле ложа своей законной супруги, тон графа был вежлив, точно он говорил о погоде.

Мне не хотелось исполнять его просьбу — никто прежде, кроме служанок, не видел моего обнаженного тела. Но волю мою словно сковало, и я осталась лежать под его пристальным взглядом, не смея даже прикрыться руками.

А граф просто стоял, ничего не делая, оглядывая меня с головы до ног.

Я была смущена до предела, но по-прежнему не могла пошевелиться и лишь краснела, не зная, что же будет дальше и что мне делать. Или, напротив, не делать.

Наконец, граф наклонился ко мне и провел холодным пальцем по моей шее. А после глубоко вдохнул, точно хищный зверь.

— Вкусная, — действительно ли он прорычал это, проводя языком по моей шее, или мне только послышалось. — Но не сейчас.

И граф снова отстранился, пристально разглядывая меня.

Я все так же не шевелилась, скованная таинственным мерцанием его алых глаз, но это, кажется, его больше не устраивало.

— Сегодня тебе понравится все, что я буду делать. Считай это свадебным подарком, — усмехнулся он, в темноте сверкнув своими сахарными зубами.

А меня словно накрыло незнакомой, но такой приятной волной. Ушел страх, что сковывал меня, заставляя вжиматься в перины, и тело затрепетало под прикосновениями холодных пальцев.

Стало совершенно не важно ничего, кроме очевидного: я, мой муж и наша близость, которая заставляла мои щеки алеть, а живот наливаться тугим жаром.

— Хмм… — прошептал граф, словно прислушиваясь к чему-то, — вот значит, как. Знаешь, я сказал, что тебе понравится, но, когда я рядом, понравиться может все, что угодно.

И схватив мои запястья так, что наверняка на них останутся синяки, он одним рывком закинул их наверх, сжав, словно железными тисками.

Но мне это нравилось.

Ногой он раздвинул мои бедра, нависнув надо мной, а после вошел в меня одним резким, грубым движением.

Но мне это нравилось.

Боль фейерверком взорвалась перед глазами, но тут же стала рассеиваться, с каждым толчком сменяясь чем-то иным.

Мне это нравилось.

— Скажи, ты хочешь еще? — спросил он, замедляя темп.

Я хотела.

Я не представляла, что можно хотеть чего-то такого, но мне было нужно это, и я кивнула.

— Не слышу, — нахмурился граф, до боли стискивая мои бедра.

— Хочу, — прошептала я, краснея.

Сейчас я словно забыла про приличия. Словно он заставил меня забыть.

— Тогда проси, — граф хищно усмехнулся, сверкнув своими дьявольскими глазами.

— Прошу, господин, — слова сами выскользнули из меня.

— Хорошо.

Он вышел и, развернув меня к себе спиной, резким толчком вошел снова. Тело снова пронзила боль, но это было не важно.

Лишь его холодные пальцы и ритм жестких движений, в которых не было и капли нежности, но которые доводили меня до экстаза.

Всю ночь граф заставлял меня умирать от удовольствия, позабыв про стыд, приличия и манеры. Он делал из меня грешницу.

И мне это нравилось.