Змей и Цветок

Надежда Харламова, 2023

Псевдоисторический роман о дочери ацтекского вождя во времена испанских завоеваний. Отец главной героини, предвидя неизбежность войны с чужеземцами, отправляет дочь в более развитый, мощный и защищённый город – Теночтитлан. Однако, как нам известно из истории, правитель Теночтитлана, император Монтесума, принимал ряд крайне странных и неразумных решений, в результате которых испанские завоеватели практически без боя занимают город. Ну, а дальше, как говорится, "любовь зла, полюбишь и…" чужеземца, прибывшего с целью захвата империи.Новелла "Змей и Цветок" – женский взгляд на крупнейшую военную кампанию в период колонизации Мексики, результатом которой стали миллионы жертв и разрушение местной цивилизации.

Глава 10 — Малинцин

Отряд испанцев, истощённый жарой, долгими переходами, битвами и мятежами приблизился к мосту, соединяющему южный берег озера Тескоко в городе Истапалапа с Теночтитланом. Их главнокомандующий, Эрнан Кортес, мужчина среднего роста с благородной осанкой и задумчивым взглядом, ехал верхом. Как и многих других конкистадоров, его характеризовали дерзость и жестокость в сочетании с религиозностью и огромной жаждой наживы, вероломством и презрением к культуре других народов. Рядом с командиром пешком шла женщина, наложница-переводчица. Гордая красивая индианка с длинными, почти до самой щиколотки, блестящими чёрными волосами, длинной белой тунике и грустными, бездонными глазами цвета ночного неба. Солдаты относились к ней с большим уважением и называли не иначе как донья Марина, а индейские союзники, знающие её под именем Малинче, обращались исключительно с уважительной приставкой «цин» — Малинцин.

Следом за ними двигались испанские воины, некоторые верхом, но большей частью в пешем строю. Худые, грязные, с осунувшимися лицами, одетые почти в лохмотья они вовсе не выглядели грозными бойцами, о которых шла молва по всему Анауаку. Процессию замыкало огромное войско союзников, конгломерат разных племён, не всегда находящихся в добром соседстве, но объединившихся для борьбы с грозными ацтеками.

Командир подал сигнал остановиться. Перед ним открылась безмятежная водная гладь, таинственно окутанная тишиной девственно чистой природы, а где-то далеко виднелся великий Теночтитлан. Досадно усмехнувшись, Кортес заключил:

— Мосты сняты. По суше в город не пройти. Разобьём лагерь.

Уже к вечеру на берегу выросли брезентовые шатры, задымили костры, повсюду сновали солдаты, а на постах стояли часовые. Солнце клонилось к закату, отряд был вынужден заночевать на подступах к столице.

Ранним утром к берегу причалил посланник тлатоани и попросил встречи с командиром. Поклонившись, он обратился к Кортесу:

— Посланники императора ожидают тебя на одном из островов. Следуй за мной.

Капитан намеревался взять с собой небольшое войско, но мужчина предупредил:

— Кроме меня в каноэ поместятся ещё три человека. Больше взять нельзя.

Не оборачиваясь конкистадор скомандовал:

— Альварадо!

— Слушаю, капитан, — ответил высокий испанец с ярко-рыжими волосами, даже в этот момент отличавшийся некоторым щегольством по сравнению с остальными участниками похода.

— Заряжай аркебузу. Отправишься с нами.

Рыжий испанец кивнул. Кортес жестом указал ему на лодку, дал знак переводчице и, обратившись к ацтеку, коротко бросил:

— Я готов. Веди!

Каноэ лениво качнулось на сонной воде и медленно потащилось к назначенному месту встречи. В лодке было ожидаемо тесно. Донья Марина, горделиво приосанившись, держалась спокойно и величаво — она безоговорочно доверяла капитану, что всё это время внимательно смотрел по сторонам, озираясь и держа оружие наготове.

Наконец, перед путниками раскинулся крошечный остров, скудный клочок земли, где путников уже ожидали вельможи Теночтитлана.

— Монтесумы среди них нет? — шепнул испанец Марине.

— Нет.

— Кто остальные?

— Я не знаю их лично. Полагаю, его младший брат Куитлауак и, возможно, главнокомандующий Текуантокатль.

Скривившись, Кортес сплюнул:

— Чёрт бы побрал эти их имена!

Старший из вельмож приказал слугам принести корзины с дарами и поставить их к ногам конкистадора. Монтесума был щедр, как и всегда, отправив чужеземцам нефритовые украшения, перья, шкуры, циновки и, конечно, золото. Куитлауак, брат императора, учтиво поклонился путникам и, обращаясь непосредственно к Кортесу, произнёс:

— Приветствую тебя, теуль. Наш тлатоани вновь просит принять эти дары в знак своего уважения. Император не желает войны и кровопролития, нижайше просит тебя покинуть эти священные земли. Если ты чего-то желаешь — проси. Быть может тебе нужны женщины, рабы? Я готов выслушать и выполнить твою просьбу, теуль, при условии, что вы покинете владения нашего тлатоани.

— Благодарю вашего императора за щедрость, — начал Кортес, — Однако, я служу своему королю Карлосу Первому. Он велел мне лично познакомиться с вашим правителем и увидеть великую столицу могущественных ацтеков. Я не уйду, пока не увижу Теночтитлан и не познакомлюсь с Монтесумой лично, — капитан небрежно кивнул индианке, — Переведи, Марина.

Марина поприветствовала вельмож, как того требуют обычаи, и перевела слова господина, добавляя от себя хвалебные речи о красоте столицы и могуществе её правителя.

— А когда увидишь Теночтитлан, ты покинешь его? — с недоверием уточнил Куитлауак.

— Безусловно, — Кортес кивнул, натянув подобие улыбки, — Я обещаю покинуть эти земли со своим войском. Никто не пострадает.

— В таком случае, зачем тебе огромное полчище вражеских племён? — вмешался Текуантокатль.

— Гарантия безопасности. В городе Чолула местный вождь поднял мятеж. Вероятно, не все подданные выполняют приказы вашего тлатоани. Я же верен своему королю и намереваюсь выполнить его приказ.

Вельможи переглянулись.

— Я передам тлатоани твои слова, — с напускной учтивостью заверил Куитлауак, — Император примет решение.

***

Единственной темой для пересудов среди горожан были, конечно же, теули. Об испанцах рассказывали всякие чудеса. Где-то говорили, что они обладают невероятной силой и голыми руками могут сокрушить десяток противников, шептались об их неуязвимых доспехах и невероятном оружии, судачили о диковинных зверях, которыми теули повелевали и даже поговаривали об их ненасытной страсти, которой они щедро одаривали наложниц.

Тем временем в делах империи царили разброд и смятение. Каждый день Монтесума созывал совет знати, вынося насущный вопрос на всеобщее обсуждение. Одни предлагали одно, другие — другое, но в конечном счёте император не предпринимал ничего, пребывая в чудовищной нерешительности. Местные почтека, дальновидно оценив обстановку, покидали город, стараясь забрать с собой побольше товара, и отправлялись на север к горным племенам.

Перед тем, как отправиться на переговоры с теулями, командир Текуантокатль приказал своим воинам охранять главные мосты, соединяющие город с материком, а так же установил часовых на боевых каноэ за стенами столицы на случай атаки с воды. Казалось, о безопасности столицы думал один лишь главнокомандующий. Остальные вельможи не торопились приводить подчинённые им военные силы в боевую готовность.

Воин-орла Тепилцин, воспользовавшись отсутствием командира и временем смены поста, отправился в поместье Текуантокатля, чтобы увидеться с сестрой. В текущей обстановке было неизвестно, когда они снова смогут поговорить. Майоаксочитль пригласила его в поместье, приказала слугам подать ужин и нетерпеливо спросила:

— Живём в одном городе, а не виделись, кажется, целую вечность! Какие новости, брат?

— Теули находятся в Истапалапе, — Тепилцин нервно барабанил пальцами по краю циновки, — Сейчас время моего бдения подошло к концу и я волен отправиться на отдых домой, но вечером снова выступаю на пост.

— Истапалапа очень близко к Сочимилько. Известно что-нибудь об отце?

— Всё в порядке, Майя, не беспокойся. Отцу приказано оставаться в городе. Теулей в Сочимилько нет. Кажется, на данный момент их интересует именно наша столица.

— Думаешь, война будет неизбежно? — любопытствовала дочь вождя, подавая брату между делом редкий деликатес — мясо молодого тапира.

— Я не исключаю этого, сестра, — тяжело вздохнув, заключил Тепилцин, — Сейчас все решения принимает тлатоани.

— Я знаю, что Текуантокатль сегодня утром покинул город. Он никогда не говорит куда и зачем уходит, считая обсуждение с женщиной государственных вопросов делом абсолютно бесполезным.

— Он отправился на переговоры с командиром теулей. Уверен, наш главнокомандующий не питает надежд, что они уберутся восвояси, но таков приказ Монтесумы.

Тепилцин посмотрел на сестру серьёзно:

— Я не знаю, какой Текуантокатль супруг, но могу с уверенностью сказать, что сейчас он единственный, кто пытается хоть как-то защитить нашу страну от чужеземцев. Хочу, чтобы ты знала. Я согласен с его решениями и разделяю его политические взгляды.

— Однако, — продолжил воин-орла, — Я хочу отправить Козамалотль с сыном на север к племенам отоми. Там живёт сестра бабушки Кокото со своей семьёй. Сейчас там безопасно.

— Я счастлива знать, что Козамалотль, бабушка Кокото и малыш Точтли будут в безопасности, — с тоскливой улыбкой ответила сестра.

— Я пытался предложить твоему супругу поступить также, но он пришёл в ярость. Считает, что убегают только трусы, не верящие в могущество нашей империи.

— Очень на него похоже, — печально хмыкнула дочь вождя, — Спасибо тебе, брат, что пытаешься защитить меня.

— Не знаю, Майя, простишь ли ты меня когда-нибудь за мой позор? — Тепилцин замер с мольбой в глазах, глядя на сестру с ожиданием. Точь-в-точь как когда-то в детстве.

— Не нужно извинений, брат, — Майоаксочитль нежно по-сестрински коснулась его ладони, — Простила. Тысячу раз простила!

Тепилцин тепло заключил сестру в объятия, облегчённо вздыхая. Когда-то в детстве после серьёзной ссоры брат с сестрой обязательно обнимали друг друга в знак примирения. Вот и сейчас, смахивая слезу, Майя грустно улыбалась.

***

В день Седьмого Крокодила месяца Кечолли года Первого Тростника²⁴ отряд испанцев под предводительством Эрнана Кортеса беспрепятственно вошёл в город. Тлатоани Монтесума, вопреки советов вельмож, опасаясь гнева Кетцалькоатля, принял решение впустить божественных чужеземцев в город. Он посчитал, что если Богам угодно погубить империю — они её погубят, а значит необходимо смириться с судьбой и уповать на лучшее.

Процессия двигалась к самому сердцу столицы — главному теокалли Теночтитлана. Теули шли по улицам, озираясь и глядя с восхищением на великолепный город, подмечая как прекрасна и развита столица ацтеков. Кроме ослепительной белизны храмовых сооружений, город был оснащён водопроводом, канализацией, колодцами и акведуками — таких удобств не знал даже стольный Толедо.

Возле главного храма отряд испанцев остановился в ожидании императора, тогда как горожане, толпившиеся вокруг, с интересом и ужасом рассматривали пришельцев, перешёптываясь и живо обсуждая. Люди искренне не понимали, как мог тлатоани принять такое решение, но сетовать и возражать никто не смел.

Вскоре показался и сам Монтесума. Царственно восседая в паланкине, инкрустированном золотом и нефритами, окружённый знатными вельможами, в огромной короне из ярко-изумрудных перьев он выглядел как настоящий ацтекский Бог. Подданные не смели смотреть ему в глаза и, кланяясь, шептали молитвы во славу императора.

За паланкином в богатых одеяниях, с властным видом двигались командиры армии ацтеков вместе со своими жёнами. Майоаксочитль, как того требовал статус, сопровождала супруга Текуантокатля, объятая страхом и любопытством одновременно. Всё происходящее пугало и захватывало, будоражило и настораживало.

Сами испанцы, казалось, были ослеплены и крайне впечатлены богатством и пышностью приёма. Когда процессия оказалось возле главного теокалли, Монтесума неспешно, горделиво спустился с паланкина и так же спокойной величавой поступью приблизился к испанскому капитану.

Представители обоих сторон встретились. Кортес шепнул переводчице:

— Поприветствуй его как-нибудь особенно лестно, как они это любят. Вырази ему моё глубочайшее почтение и благодарность.

Марина поклонилась, касаясь рукой земли, и торжественно произнесла:

— Целую землю перед тобой, великий Монтесума Шокойоцин, властитель самой могущественной империи Анауака. Благодарю тебя за радушный приём, нижайше кланяюсь твоему величию и мудрости.

Император посмотрел на женщину с пренебрежением и, усмехнувшись, глядя Кортесу прямо в глаза, ответил:

— Твоими словами говорит женщина, Малинцин?

— Это он сейчас назвал меня твоим именем, Марина? — шепнул переводчице капитан.

Марина кивнула.

Император намекнул на слабость Кортеса — его переводчиком была женщина, не сведущая в делах военных. Вельможи за спиной тлатоани насмешливо скривились, а командир Текуантокатль одобрительно выдавил злой ядовитый смешок.

Майя, заметив реакцию супруга, хмыкнула про себя:

«Шутка императора ему очень понравилась. Не сомневаюсь».

Мгновенно изменившись в лице, придав голосу власти и отбросив насмешливый тон, Монтесума снова обратился к капитану:

— Я отправлял тебе подарки. Просил повернуть обратно. Ты не выполнил мою просьбу, желая видеть меня, мой город, мой народ. Ну, что ж, я перед тобой. Чего ты хочешь, Малинцин?

— Мы не желаем зла твоему народу, вождь ацтеков, — Кортес говорил мягко, с осторожностью, аккуратно ступая по зыбкой почве сомнительных переговоров, — Моё войско измучено долгим походом, сейчас мы желаем лишь отдыха.

Майя не понимала, что говорит иноземный командир, но отметила про себя его приятную наружность, тонкое обхождение и, как ей показалось — капитан умел располагать к себе людей.

Если бы Монтесума хотел, он мог бы уничтожить испанское войско, раздавив неприятеля изнутри, но тлатоани намеренно проявлял дружелюбие.

— Отдых будет обеспечен. Затем я жду тебя, Малинцин, в зале переговоров.

— Благодарю тебя, правитель, — капитан вычурно поклонился тлатоани, как это было принято у испанцев.

— В знак своего гостеприимства я хочу преподнести тебе ещё один подарок, — император бросил слугам, — Привести!

Из главного храма вывели пленного испанца. В отличие от земляков, он был чист, выбрит и одет на ацтекский манер, что конкистадоры не сразу признали в нём соотечественника.

При виде пленника, сердце Майоаксочитль забилось быстрее:

«Скоро он воссоединится с теулями. Больше я не увижу его… Досадно».

Не скрывая удивления, изумлённый Кортес воскликнул:

— Ортега?!

— Да, капитан, — испанец Алехандро смотрел на командира почти с облегчением.

— Я думал ты давно напомнил покойному дону Бернардо, что он должен мне сто песо!

По отряду прошёл слабый неуверенный смешок.

— Не в этот раз, капитан, — губы пленного теуля тронула едва заметная улыбка.

— Я сберёг для тебя твоего соплеменника, Малинцин, — продолжил Монтесума, — Как видишь, я милосерден и добр к твоему народу. Даю вам в распоряжение дворец Ашаякатля, нашего бывшего тлатоани. Сегодня позволяю вам отдохнуть. Завтра ожидаю тебя в своём дворце, нам есть о чём потолковать, Малинцин.

Майя перевела взгляд на супруга. Текуантокатль стоял, стиснув зубы и сжав кулаки. На его лице заиграли желваки, глаза налились кровью, он словно извергал огонь, но сказать ничего не смел. Дочь вождя сама не понимала замыслов императора, но отчётливо осознавала — сегодняшний день обязательно войдёт в историю.

Примечания

24

День Седьмого Крокодила месяца Кечолли года Первого Тростника — 8 ноября 1519 года