Звезда

Надя Бирру

Сборник поэзии из нескольких циклов – от ранних отроческих и юношеских стихов до сегодняшнего дня. Стихи лирические, посвящённые природе, а также отражающие чувства и мысли человека в различные моменты и на различных стадиях жизни. Надя пишет также и музыку к своим и чужим стихам, тексты песен также включены в сборник. Послушать песни и стихи в авторском исполнении, а заодно и познакомиться с разнообразным творчеством и увлечениями автора можно на авторском канале на YouTube.

Цикл РАННИЕ

ИНОСКАЗАНИЕ

Сорвался луч с высоких круч,

Как лезвием прорезав небо.

И растворился в глыбах туч тот светлый луч —

Как будто не был.

Но капля света на траве

Легчайшей тонкой паутинкой

Ещё жила минуты две,

Два мига и — вдруг стала льдинкой.

Лежит в пыли дитя любви, —

И где его тепло и сила?

Дыханье хладное земли

Его в мгновение сгубило.

Никто не в силах оживить…

Но капля мёртвая сверкала,

Как жемчугов холодных нить,

Как грань разбитого бокала…

ОБМАНЧИВЫН ОСЕННИЕ СУМЕРКИ

Как будто осень,

как будто просит

и моросит, непрозревши, утро,

и дикий ветер

нагие ветви

сечёт, как будто.

И серебрится

в полёте птица,

ночная птица в крутом полёте.

А где вы были?

И что вам снится?

Ах, вы поёте?!

Как будто вечер,

как будто встреча,

её продляет ещё минута,

и снова тает

всё, что вселяет

любовь, как будто…

КАК Я БЫЛА ГЛУПА

Как я была глупа —

тебя пугала,

как будто вылупилась только из яйца.

Прости, я ничего не понимала

сначала и до самого конца.

НАДО ВЕРИТЬ

Конечно же, во что-то надо верить,

но иногда вдруг вижу, как теперь,

что идеалы все — химеры,

что исключения из правил — не примеры,

что жизнь — сплетение обмана и потерь.

И кажется тогда,

что нет таких законов,

которые нельзя не нарушать,

что самых мелких и нестоящих уколов

не стоит никому прощать.

И кажется тогда,

что нет таких дверей,

в которые бы стоило входить.

И нет таких людей,

и нет таких друзей,

которых стоило б врерьёз любить.

И кажется тогда,

что все слова пусты, —

их вовсе ни к чему произносить,

что нет непокорённой высоты,

которую б хотелось покорить.

И кажется, что все пути —

тот ли, другой —

заводят в тупики.

И кажется, мне не найти

навеки избавленья от тоски.

Что люди друг на друга все похожи,

что вовсе их и незачем жалеть,

что мысли их мелки и чувства тоже,

и чем так жить, то лучше умереть…

Конечно же, во что-то надо верить,

иначе чем же эту жизнь измерить?

Коль веры нет, то цели нет

и нет надежды эту цель найти.

Коль веры нет — дороги нет,

а это значит — некуда идти.

Добра и зла неясные границы

лишь вера помогает провести.

Да, надо верить, если уж родился…

А как иначе жизнь перенести?

СТАРИННЫЙ БРЕД

Пусть я бездарна, как поэт,

ростки прорезывают почву…

ну, вот, опять сегодня ночью

продолжился старинный бред —

как стон, похожий на рыданье,

как сон, переходящий в плач,

и даже время, лучший врач,

не в силах облегчить страданье.

Люблю тебя сквозь дни зимы,

сквозь всю застывшую пустыню,

ночь не прибавит, не отнимет

всё, что с трудом скопили мы.

Скупцы! Ведь мы с тобой, по сути,

всё экономим, каждый вздох,

который рассказать бы смог,

как трудно жить на перепутье

никем нехоженых дорог…

ВЕСЁЛАЯ И КРАСИВАЯ

Я весёлая и красивая,

я добьюсь своего всё равно.

Почему же вдруг обессилела,

точно в мире этом — давно?

Словно все надежды оставлены там,

где девчонкой, не зная о главном,

я с моими друзьями ношусь по лесам,

всё серьёзное видя забавным.

А потом ещё — горы белые,

и в избушке — огонь в печи,

молодая, задорная, смелая,

песни слушаю я в ночи.

По недавним дорогам я мыслью лечу,

возвращаюсь я к ним, возвращаюсь.

Может, просто о прошлом прекрасном грущу,

может, в будущем сомневаюсь?

Но неужто не буду счастливой я?

Неужели взлететь не дано?

Нет, весёлая и красивая,

я добьюсь своего всё равно.

ОПЯТЬ

Я не ждала, как жду всегда,

я просто шла — и повстречала,

я, как всегда, тебя узнала,

почти не видя, как всегда.

Опять, опять — сквозь год разлуки,

сквозь тьму других чужих имён,

под музыки зовущей звуки

ты воскрешён, ты воскрешён.

Не обольщайся — это счастье

лишь названо, но не дано,

ведь навсегда разведено

с твоей рукой моё запястье.

Но знай: никто из всех вокруг,

с тех пор, как ты пропал без вести,

не получал в награду рук

с благословеньем сердца вместе.

И знай ещё, что мой закон,

хотя тебя и разлюбила, —

не забывать того, что было,

не предавать родных имён.

ЧЕГО Я ХОЧУ

Я хочу

давать тебе ласковые имена,

я хочу

идти с тобой рядом и держать тебя за руку,

и хочу, чтобы ты улыбался

или просто смотрел на меня,

и чтобы

тебе как и мне

было

хорошо

и чтобы

ты тоже отведал счастья

и понял,

как это больно,

когда его нет —

ни близко, ни рядом,

а просто

идёт снег,

и ветер,

холодный ветер

обнимает меня

и жжёт, и целует,

а я хочу,

чтобы это был ты…

ТЫ СМЕЁШЬСЯ ТАК ГРОМКО И ВЕСЕЛО

Ты смеёшься так громко и весело,

так с охотой глядишь мне в глаза,

словно в счастьи, что жизнь перевесила,

стороною промчалась гроза.

Только вижу: всё кружат и кружат

мысли в том, без исхода, конце,

только вижу: всё уже и уже

свет от глаз на застывшем лице…

ПЕРЕД ГРОЗОЙ

Ещё не вечер,

но с трудом

свет вьётся в сумраке зелёном

и под дождливым небосклоном

так грустны думы о былом…

Мне страшно верить,

скучно жить,

мне кажется, что чашу боли,

что пригубила поневоле,

мне до конца дано испить.

Ведь блеск наружный —

блеск ненужный,

хотя как пристально-скупы

бывают взгляды неуклюжей

и разноряженной толпы.

О, если б тот, кто, восхищаясь,

мне смотрит вслед, шепча слова,

сумел понять, как я нуждаюсь

в любви!.. что не совсем мертва!

Ну, вот и вечер.

Всё туманней

черты размытого «вчера».

Так пусть же дождь не перестанет —

я буду думать до утра…

ПИСЬМА

Письма листаю, письма твои —

их так много.

О чём они — поди разбери…

не дорога!

Дорога — это путь такой,

им ходят часто.

А где единственный —

твой и мой —

путь к счастью?

Я спрашиваю, ты отвечай.

Что, не знаешь?

Спроси меня, где тот рай,

о каком мечтаешь.

Я отвечу:

я люблю,

когда сложно,

стремиться к раю,

а жить в раю —

невозможно.

А если

пуст дом

и отчаянье в нём

вьёт гнёзда?

Ищи другой,

где не-покой,

ещё не поздно.

Не бойся идти

и сбиться с пути —

его ещё нету!

Чтобы иметь,

надо найти…

Где ты?

— Где-то…

Я ТЕБЕ ЖЕЛАЮ СЧАСТЬЯ

Я тебе желаю счастья,

Я тебе желаю счастья!

От осеннего Причастья

Ты уходишь, как святой.

Снова осень,

Третья осень

Свой багряный шлейф проносит,

Только память не уносит —

Всё в ней связано с тобой.

Ветер резвый листья кружит

Словно пёстрый ворох кружев,

Дождик прыгает по лужам,

Жухлой шелестя травой.

Все спешат, я с ними тоже,

Только это не поможет,

Знаю я, что после всё же

Вновь мы встретимся с тобой.

Пламя осени прекрасно,

Но горит оно напрасно —

Отгорела и погасла,

Умерла во мне любовь.

Сколько листьям не вертеться,

Всё равно мне не согреться

В осень — с опустевшим сердцем,

Но с тяжёлой головой.

Ты стоишь. Зачем? Не надо!

Подождёшь, проводишь взглядом,

Будем мы так близко, рядом!..

Промолчишь ты, как чужой.

Я полна к тебе участья.

Я тебе желаю счастья!

Я тебе желаю счастья!..

Только, видно, не со мной.

В ВЕСЕННЕМ ВОЗДУХЕ

В весеннем воздухе туман,

в весеннем воздухе тоска,

и раннего тепла обман,

и друга позднего рука.

В весеннем воздухе покой,

здесь — грязь, там — неба чистота,

и кажется, что мир — не твой

и ты — не та.

Чего бы ждать? Весна! весна…

Где радость, резкая, как соль?

чужая жизнь — она пресна,

и боль…

ДОЖДЬ ШУМИТ

Дождь шумит за окном,

серый день — как платок,

лишь восток в голубом

приподнял уголок.

Пахнет мокрой землёй

да бурьяном сырым,

над поникшей листвой

белый стелится дым.

Затуманилась даль —

ни слыхать, ни видеть,

отчего же печаль

мне мою не унять?

Вон сорока трещит

с бело-чёрным крылом,

и о чём-то грустит

дождь, как я, за окном.

НЕНАПИСАННАЯ КНИГА

Ты сказала: «Плохо»,

Я сказала: «Плохо».

Ты рукой махнула

И ушла, смеясь:

«Небо не высоко,

Чудо недалёко»,

Но мечта погибла,

Только что родясь.

Я сказала: «Плохо»,

Ты сказала: «Плохо»,

А теперь, ты видишь,

Погибает кроха.

Я о ней мечтала,

Я её писала,

Ты сказала: «Плохо» —

И её не стало.

ДА БУДЕТ

И было счастье!

И счастье будет.

И тот, кто любит,

не позабудет,

и тот, кто верит, —

не перестанет,

и тот, кто дарит,

да не обманет.

МИЛЕНЬКИЙ

Миленький, как больно —

разошлись пути,

и чужие руки на плечах.

Миленький, довольно,

ты так не шути,

посмотри, огонь совсем зачах.

Мы его зажгли

в холодный зимний день.

Как пылали сучья и сердца!

А теперь повсюду

только прах и тень,

и не видно этому конца.

Ухожу, не глядя,

и смеюсь-смеюсь,

чтобы догадаться не могли…

Миленький, не верь мне,

просто я боюсь

слёзным ливнем загасить угли.

Чёрный пепел, ветер

и обрывки фраз, —

всё, что от того осталось дня…

Миленький, ответь:

зачем же каждый раз

ты украдкой смотришь на меня?

ВЧЕРА

Прощанье затянулось до утра,

всё оттого, что я любила,

нет, я не верю, что «вчера»

было!..

…И всё-таки

проходит всё на свете:

весна и осень,

блеск, любви пора,

а солнце светит, светит,

словно просит

не забывать «вчера»…

Я С НЕЙ СИДЕЛ

Он от природы был

и с детства молчаливый,

но для друзей — почти что идеал.

И тут она — ещё такой красивой

он никогда девчонки не видал.

В момент затихли разговоров всплески,

и шепоток пронёсся меж парней,

его друзья — решительные, дерзкие, —

как мальчики робели перед ней.

И он сказать впервые захотел:

«А мне не страшно,

я с ней сидел».

А после были странные ухмылочки

по поводу её открытых фраз.

Девчонки же, таясь, вставляли шпилечки,

ей вслед шепча: «Чужая среди нас!»

Он и тогда сказать им не посмел:

«Вы это бросьте! Я с ней сидел».

Сидел, смотрел, — волнуясь, замирая,

и дрожью нервной било по рукам.

И думал про себя: «Кто ты такая?

Откуда? и надолго ль к нам?»

Так год прошёл,

и в середине мая

один знакомый оторвал от дел:

— Она уехала, девчонка та…

— Какая?

— Та самая, с которой ты сидел.

И он тогда впервые закричал:

«Спасите меня, братцы,

я пропал!»

БЕСПОЛЕЗНАЯ МОРАЛЬ

Любя, прощают всё,

Но разлюбив, увы, как много тягостных упрёков,

Признаний горьких и безжалостных намёков

Мы с наслаждением бросаем в то лицо,

Которое так страстно целовали,

Так обожали и клялись любить,

Что до сих пор тех клятв не позабыть,

Уже нарушенных, что мы, любя, давали…

Поймём ли то? Раскаемся? Едва ли!

ЗАГЛЯНУТЬ В ДУШУ

Заглянули в глаза — чернота,

заглянули в слова — бравада,

в сердце глянули — чистота,

в мыслях — «мне ничего не надо».

Отошли

и пожали плечами

и свой

приговор, торопясь, сказали,

и ушли, оскорблённые —

«с этих-то пор!»

(его молодым считали).

А он продолжал

путь,

и ветер пьянил —

Конец ознакомительного фрагмента.