Союз высших

Нарсил (2024)

Боги равновесия на земле с незапамятных времен. И кажется они уже слишком устали от своего существования. Брошенная в воздух монетка решит кто из них умрет…

Прости и простись

Несколько дней Ара скиталась по своему земному дому. Лес, поле, мельницы. Нет, она больше никогда не сможет смотреть на мельницы. Ей прошлось уйти от остальных, бежать куда глаза глядят, лишь бы не чувствовать эту невыносимую боль при каждом взгляде на родное лицо. За несколько дней она составила подробный план того, что будет делать после смерти Марвина, хоть и не очень любила планы. Ара понимала, что ее захлестнут чувства, а ведь нужно будет что-то делать дальше. Она выбрала место для его тела. Теперь со страхом смешался стыд. Ара не понимала за что. Может быть за то, что она настояла на том, чтобы решить, кто из них умрет. За то, что она убьет его. За то, что втянула в это других…

Аре всегда было сложно рядом с людьми в трудные для нее моменты. Ей не хотелось обременять кого-то своими мыслями и страданиями. Если все-таки она и начинала говорить, то никогда не открывала правды и старалась быстрее свернуть разговор. Она редко плакала, редко кричала. И вообще по большей части Ара пребывала одна в тишине и покое, либо шла рядом с Марвином. Иногда приходилось вести себя с людьми довольно грубо, являя свою агрессивную и опасную натуру. Ей всего лишь хотелось, чтобы к ней никто не приставал с расспросами и глупой дружбой. Ара обычно была погружена в свои мысли и не любила отвлекаться на болтовню.

За все свое долгое существование ей удалось сойтись близко только с Йеной, Марвином и еще парой людей. Оказалось, что мало с кем из смертных возможно находиться рядом, просто быть, просто молчать, делать свою работу. Ару испугало это открытие. Ей стало казаться, что с ней — Богиней, навеки приговоренной жить среди людей — что-то не так. Легче всего справиться с тяжелыми мыслями — достать кинжал и оставить на себе пару царапин. Они мгновенно затянутся, от них не останется и следа. Как и от тяжести внутри. Ара иногда этим пользовалась, когда ум осаждали тяжелые мысли.

Дни пролетели быстро, скомкано, одним большим неосмысленным куском. Ара решила, что уже можно возвращаться и дождалась, когда начнется закат. Казалось невозможным, что меньше недели назад никто и не подозревал, что сегодня Марвин умрет. С тяжелым сердцем она сделала то, что должна была сделать: привычным движением оттолкнулась от гранитного крошева на безымянной вершине и очутилась в белом пространстве, где ее уже ждали.

— Ара… — Марвин сразу же встретил ее лицом к лицу. У нее что-то оборвалось в животе и мгновенно появилась горечь в горле. — Я только тебя и ждал. И с Йеной, и с Артуром мы уже попрощались. Решили сделать это без тебя.

— Я поверить не могу. — голос Ары не дрожал. Как только Марвин заговорил, ее глаза стали пустыми, страха больше не было.

— Я тоже. Но мы так решили. Мы оба понимаем, что, даже если не сделать этого сейчас, мы сделаем это потом. Ожидание, как и прежде, будет есть изнутри. Я знаю, что ты это понимаешь.

— Давай отправимся в путь. Я выбрала замечательное место. Тебе там понравится. Они в последний раз обошли склад, Марвин на ходу прикоснулся к рукояти ножа для фигурной резьбы, жадно вдохнул запах дерева, и они отправились на землю.

Ара действительно привела Марвина в красивое место. Высокий пышный кедр посреди поля с высокой травой и колосьями. Тут и там качались на ветру васильки. На западе начинался густой лес. Его верхушек уже коснулось закатное солнце, предвещая на редкость темную ночь. Можно представить, что на северо-востоке сиял огнями город. Любимый Город Фонарей, живописный край, где вращали крыльями мельницы, дорогие сердцу Марвина. Он далеко, его не видно. Но он помнит его в мельчайших деталях. Там неподалеку стоял их любимый дом, в котором они встретили своих друзей. Правда это было совсем давно.

— Ты правда выбрала лучшее место… — Марвин сорвал колосок и задумчиво прихватил губами соломинку. Немного подумав, сел на траву, опершись спиной на могучий ствол кедра.

— Ты похож на этот кедр.

— Правда? — Засмеялся Марвин. — Это место располагает тебя к поэзии?

Он нежно обнял Ару, севшую рядом с ним.

— Правда. — Шепнула Ара. Она сама не понимала, что чувствует. На этот раз нахлынула волна грусти. — Ты только не смей пропадать, понял?! — Вырвалось криком. — Ты обязательно, обязательно, будь со мной хотя бы в моментах, хотя бы в предметах, не важно! Я боюсь, что забуду тебя, я не хочу! — У Марвина выступили слёзы.

— Ты не забудешь. Я обещаю. Когда тебе будет плохо — Он сморгнул слезы. — Твоя память обо мне обязательно придет к тебе духом. Ты знаешь, что меня уже не будет, но мир запомнил меня. Что-то обязательно поможет тебе от лица моей памяти. Да и может быть с другой стороны и не темнота вовсе.

— Я клянусь сохранить мир и справедливость на земле, клянусь передать твои мудрые знания и быть верной тебе вечно… — Ара все еще не могла заплакать, слезы не шли. Грудь сдавливало, дышать стало трудно.

— Не надо. Не надо быть мне вечно верной, я прошу тебя. Люби, живи. Я буду доволен, если ты будешь счастлива. Жаль, что у нас осталось так мало времени на разговоры. Я не наговорился с тобой за столько тысяч лет… Пообещай мне быть счастливой.

— Я… Я обещаю постараться. Прости, но я могу только постараться. — Она прижалась к Марвину, запоминая, какое от него исходит добро, тепло, мудрость. Затем вынырнула из объятий и сделала глубокий вдох. — Пора…

— Пора. — Марвин сел прямее и положил руки на ноги, Ара встала перед ним на одно колено и дрожащей рукой достала нож.

Марвин протянул руку и взял Ару за подбородок. Желтые и зеленые глаза встретились. Он верил, что лишь трава без солнца жить не может, а солнце справится. Ара нежно прислонилась губами к губам Марвна. Это не было поцелуем. Скорее прощальным приветом.

— Прощай, моя ненаглядная Ара…

— Прощай. — Ара сжала губы и, метко вонзив кинжал между ребер, попала прямо в сердце. Марвин дрогнул и улыбнулся. Из уголка его рта полилась тонкая струйка крови. Они в последний раз встретились глазами. Зеленые еще миг были счастливыми, но тут же замерли в холодном спокойствии. Марвин умер. Так быстро, так легко, будто человек.

Ара замерла над его телом, еще ничего не понимая. Солнце зашло, погрузив все в кромешный мрак. Ее с ног до головы затрясло. Вот теперь полились слезы, Ара всхлипнула, выдернула из Марвина кинжал и с силой вонзила его в землю. Из ее груди вырвался громкий, безнадежный, жуткий крик о потере смысла жизни. Она рыдала и рыдала, сжавшись в комок. Билась о траву, впивалась пальцами себе в щеки. Окончательно обессиленная, она рухнула на землю рядом с телом, прямо в лужу еще теплой крови. Ара не знала сколько она так пролежала. Потом в каком-то беспамятстве закопала тело в уже вырытой яме с другой стороны дерева и двинулась к городу через поле, пачкая невинные цветы еще не до конца засохшей кровью Марвина. Все, слез не осталось. Мыслей тоже нет. Голова пустая как мертвые глаза Марвина, которые стояли перед Арой, делая ее слепой ко всему вокруг. Пока она шла, взошла луна, похожая на надкушенный круг сыра, звезды светили яркой россыпью. Ару всю трясло с ног до головы, с каждым шагом ноги становились еще более чужими, тяжелыми, неуправляемыми. Огни города был уже близко, уже виднелись крыши больницы и соседних зданий, когда Ара, не выдержав собственного веса, осела в траву, влажную от ночного тумана. Тяжёлое дыхание нарушало тишину мирной, прохладной летней ночи.

Ара медленно сомкнула глаза. Ей казалось, что она проваливается глубоко-глубоко в сон. Ее тело было где-то в бесконечной тьме, запахи трав и земли пропали, свет небесных, вечно далеких миров больше не видно сквозь веки. Ара пропала с поля.