Вне игры

Настя Орлова (2024)

Романтические истории Насти Орловой такие чувственные и увлекательные, что задевают за живое, заставляя сопереживать героям и радоваться за них, как за своих давних знакомых. Рита Воскресенская пережила жестокий абьюз со стороны бывшего парня и больше не верит в любовь. Больные отношения оставили раны не только в ее душе, но и на теле. Девушка закрылась в себе и отстранилась ото всех, чтобы больше никогда не испытывать боль и не влюбляться. Какое-то время ей удается следовать плану, пока однажды отец не решает выдать её замуж… Никита Любимов играет в хоккей и наслаждается холостяцкой жизнью. Чтобы спасти девушку от договорного брака с протеже ее отца, Никита предлагает Рите фиктивные отношения. У героев есть три недели, чтобы все поверили в их чувства, но появление бывшего парня Риты ставит эти планы под угрозу. «Вне игры» — это книга о сломанной девушке, которая, несмотря на все трудности, находит в себе силы, чтобы подняться с колен и продолжить жить. Она готова доказать всему миру, что гораздо сильнее, чем кажется. А любовь, которую та совсем не ждала, лишь укрепит ее веру в себя и подарит крылья.

Глава 6

Никита

— Как же вкусно, — прикрыв глаза от удовольствия, Рита вгрызается зубами в маленькую тарталетку с морепродуктами. — Попробуй!

Я послушно отправляю в рот закуску, не переставая разглядывать хозяйку дома. Наверное, впервые с искренним интересом. Сейчас, когда над ней не довлеет тень договорных отношений с моим братом, она расслабилась, из глаз исчезло затравленное выражение безысходности, а на лице появился намек на улыбку. И она еще с таким откровенным удовольствием наслаждается едой… Никогда не думал, что следить за тем, как кто-то ест, может быть настолько занимательно.

— Вкусно, — соглашаюсь я больше для проформы, понимая, что Рита замерла в ожидании моего ответа.

— Я ж говорила, что найду, чем утолить твой голод! — Она дерзко прищелкивает языком и с торжествующей улыбкой, будто только что сорвала джекпот, пододвигает ко мне тарелку с канапе и микроскопическими бутербродами. — Налетай.

И когда я демонстративно запихиваю в рот сразу несколько порций отменных закусок, она вдруг смеется — так мелодично и звонко, что я даже жевать перестаю, настолько не вяжется у меня этот смех с образом зашуганной Риты Воскресенской, который я успел нарисовать в воображении. Здесь и сейчас она — беззаботная маленькая девочка в теле уже вполне оформившейся привлекательной девушки. На мой вкус чересчур худая, но это с лихвой компенсируется пропорциональностью фигуры и такой тонкой талией, что на ее фоне даже скромные объемы груди и бедер кажутся очень аппетитными.

— Хорошо, что мы пришли сюда, — говорит Рита, запивая тарталетку стаканом сока. — Мне под взглядом отца кусок в горло не лез.

— Ничего удивительного, — хмыкаю я, беря с тарелки кусочек мясного рулета. — Твой отец у кого угодно отобьет аппетит.

После нескольких танцев и завершения официальной части, на которой Рита как дочь именинника должна была присутствовать, мы с ней сбежали с праздника и спрятались на кухне. Сидеть и дальше за столом в компании наших родственников было невыносимо, а здесь, в отличие от основного зала, где некомфортно было даже мне, привыкшему к повышенному вниманию, никому нет до нас дела. Официанты суетливо наполняют подносы, чтобы начать подавать гостям кофе и десерты, а горы несъеденных закусок так и остаются стоять на банкетных столах нетронутыми.

— На самом деле папа заботится о моей… — Воскресенская замолкает и несколько мгновений нервно покусывает губу, тщательно обдумывая слова. — Он за меня очень волнуется.

— Так волнуется, что решил выдать тебя за незнакомого парня? — Не знаю, в каких зефирных облаках витает эта девчонка, но я не собираюсь потакать ее иллюзиям. В том, что могло произойти сегодня, нет ничего от волнения и заботы.

Рита тяжело вздыхает, явно раздосадованная моей откровенностью, но возражать не спешит.

— Значит, ты скоро уедешь? — весьма неумело меняет она тему.

Что ж. Ладно. Я не против. Тем более нам действительно нужно обсудить некоторые детали.

— Девятнадцатого, — подтверждаю я.

— И мы… Ну, то есть чтобы все было правдоподобно. — Она смущается, на бледных щеках проступает румянец. — Мы с тобой сходим куда-нибудь до твоего отъезда?

— Конечно. Я же обещал. Каких-то особых планов на этот отпуск у меня нет, поэтому я в твоем распоряжении.

— Хорошо. — Рита касается пальцами небольшой бриллиантовой сережки в ухе и нервно ее теребит, выдавая нервозность. — Спасибо тебе, Никита. Я не знаю… Я не знаю, что бы делала, если бы не ты…

Если еще полчаса назад я мысленно ругал себя за то, что во все это ввязался, то сейчас я уверен — это было единственно правильное решение. Судя по всему, если бы не я — при всем своем нежелании заводить отношения с Мишей Рита бы пошла на поводу у отца.

Интересно, чем он ее так держит? Деньгами? Авторитетом? Или я просто ошибся в том огне, который, как мне кажется, в ней заметил чуть ранее, и в дочке сенатора просто нет внутреннего стержня?

— Номер скажешь? — спрашиваю я, доставая мобильный. — Созвонимся завтра.

— Как удобно, что сегодня ты свой телефон не забыл, — говорит она иронично, намекая на сцену, когда я едва не увел у нее из-под носа такси, и в этот миг в глубине ее глаз зажигаются дьявольские искорки.

Я удовлетворенно усмехаюсь. Нет, все же не ошибся. В Рите действительно что-то есть. Эта птичка еще себя покажет. Надо просто дать ей расправить крылья.

Девчонка диктует номер своего мобильного, потом спрыгивает с барного стула, отчего разрез на ее платье на мгновение распахивается сильнее, демонстрируя мне полоску молочной кожи на внутренней стороне бедра.

В паху у меня совершенно неожиданно становится тесно.

Ну, блин, нет. Благотворительность, напоминаю себе. Доброе дело. Незачем усложнять.

— Будешь еще что-нибудь? — спрашивает Рита, инспектируя подносы. — Есть рыба, мясо, овощи…

— Нет, я наелся, — произношу грубовато, ощущая в этот момент голод совсем другого толка.

— Столько еды остается. — Она сокрушенно качает головой, не замечая моего состояния. — Я говорила папе, что будет много, но он же не слушает. Лучше бы передали продукты в центр к девочкам.

— В центр к девочкам? — переспрашиваю я.

— Да. Не важно. — Рита вновь закусывает губу и отводит взгляд, словно понимает, что сболтнула лишнего. — А вообще я просто рада, что этот день заканчивается.

Согласен. Безумный день, в который случилось много такого, что я не планировал. К тому же мой организм до конца не перестроился на непривычный часовой пояс.

— Как думаешь, сможешь сбежать? — спрашиваю у Воскресенской, подавляя зевок.

— В смысле? — Она настороженно смотрит на меня исподлобья, как зверек, который почувствовал опасность и приготовился удирать.

— В том смысле, что я бы поехал домой, но если тебе нужно еще оставаться на празднике, то побуду с тобой.

— Нет, думаю, моего исчезновения уже никто не заметит, — говорит она с таким откровенным облегчением, что я снова задаюсь вопросом о том, что она скрывает. — Папа выпил и расслабился. Кстати, твой отец тоже. Я вполне могу улизнуть в свою комнату.

Я киваю. Поднимаюсь на ноги.

— Тогда до встречи, Рита Воскресенская, — протягиваю ей руку, чтобы скрепить нашу договоренность.

— Спасибо, Никита Любимов, — отзывается она с улыбкой и тянет ко мне маленькую ладошку.

Соприкосновение наших пальцев подобно вспышке молнии. Разряд ударяет четко по центру, искрит от кисти к локтю, огненной лентой опоясывает грудную клетку. В один миг абсолютно формальное рукопожатие превращается во что-то большее. Почти интимное. Мы ведь танцевали с ней сегодня, я держал ее в объятиях, но ничего подобного этой неожиданной вспышке не испытывал. Сейчас же… Сейчас все ощущается иначе. Рита испуганно вскидывает на меня глаза, в глубине которых мелькает тревога. Горячая волна смущения поднимается по ее шее и заливает щеки.

Она отдергивает ладонь, будто от горячего, инстинктивно подается назад.

— Спокойной ночи, Никита, — несмотря на явное нервное напряжение, прощается она с прямо-таки царским достоинством.

А уже через мгновение я вижу, как ее тонкая фигура скрывается от меня за дверью пустеющего банкетного зала.