Шторм

Натализа Кофф, 2022

Он ненавидел годы, разделившие их. Он ненавидел условности и предрассудки, вставшие между ними. Он ненавидел себя и свое тело за слабость и неспособность противостоять Ее капризам. Он ненавидел Ее за совершенство. Он ненавидел весь мир за несправедливость. Он бы с радостью перекроил свою жизнь и начал ее с нуля. Но не мог. Он мог лишь отсрочить неизбежное. Ведь Он твердо знал, что когда-нибудь его терпение иссякнет, а выдержка испарится. И Он присвоит ту, которая должна принадлежать ему.

Глава 8

Взгляд Дениса смотрел, словно сквозь меня. Его ладони удерживали мою ногу. А большой палец правой руки выводил странные узоры под моим коленом, посылая мурашки по всему телу.

Штормов никогда так не делал. Пару месяцев назад он вполне спокойно обрабатывал царапины на моей, пардон, попе, когда я решилась на роликах проехаться по двору, но зацепилась ногой и уронила свое тело на асфальт, получив при этом кучу ссадин, поскольку по глупости надела короткие шорты.

В тот день Штормов цедил маты сквозь зубы, а сегодня вот впал в странный транс, который сопровождался легкими поглаживаниями и молчанием.

Денис словно очнулся от своего транса после моих слов. Посмотрел на мою коленку так, будто на ней разместилась ядовитая гадюка.

— Да, терпимо, — туманно ответил мужчина.

Без резких движений Штормов наклонился, взял небольшую подушечку с дивана и подложил ее под мою ногу. Встал сам, а мою конечность расположил на гладкой поверхности столика, на котором сидел еще минуту назад.

Подняв голову, я наблюдала, как Штормов резким движением ослабил идеально завязанный узел галстука, а потом расстегнул две пуговицы рубашки. Мне показалось, что Дэну не хватает воздуха.

— Присядь! — отрывисто бросила я. — Ты ведь больше не пил тех трав? Если ты сейчас скажешь, что вот-вот отключишься, я просто добью тебя собственными руками!

Штормов мотнул головой, снял галстук и швырнул его на диван, туда же, где лежал его пиджак. Теперь, когда шелковая удавка не стягивала рубашку, а пуговицы открывали доступ к широкой груди, я застыла, боясь пошевелиться.

В образовавшемся вырезе рубашки я четко рассмотрела налитый кровью подтек — огромный синяк, который было не разглядеть под плотной тканью.

— Господи, что это?! — выдохнула я. — В тебя стреляли?

— Порезался, когда брился, — усмехнулся Шторм.

Он уже подошел ко встроенному в стену бару, нажал на кнопку и распахнул дверцы. Я увидела, как, игнорируя стакан, Дэн открывает бутылку воды и жадно пьет.

Он стоял спиной ко мне, и от каждого движения тонкая ткань рубашки натягивалась.

«Какая же ты дура, Тоня!» — мысленно орала я на себя, а потом неуклюже встала с дивана.

— Врачу показывался? — строго спросила я, открыв аптечку и начиная перебирать все тюбики и склянки с препаратами.

Отыскав яркую коробочку с нужной надписью, решительно двинулась в сторону Шторма.

Он уже вернул бутылку на место, но не спешил поворачиваться ко мне. Пришлось поднырнуть под его руку и встать лицом к нему.

Раньше я не думала о том, что неприлично прикасаться к взрослому мужчине, который не является моим отцом. Я могла запросто подбежать к Штормову, взять за руку и просто обнять, или даже коротко чмокнуть в щеку.

А сегодня вдруг жутко смутилась. Даже, кажется, руки задрожали.

— Пустяки, Тоня, — пробормотал Штормов, но не стал отворачиваться от меня, не ушел, не отодвинул меня от себя, ничем не показал того, что ему неприятны мои прикосновения.

И я ловко расстегнула еще пару пуговиц на мужской рубашке.

И охнула от ужаса, увидев всю грудь Дэна целиком.

— Трещина? — сипло прошептала я, легко проводя кончиками пальцев по ужасному синяку.

Показалось, будто и у меня появился такая же гематома.

— Нет, просто ушиб, — пробормотал Шторм.

А я боялась поднять глаза выше и взглянуть Дэну в лицо. Боялась, что друг отца увидит предательский интерес в моем взгляде. Я боялась, что Шторм сочтет меня всего лишь мелкой дочкой Кира. Пожалеет. Прочтет нотации о том, какая я дура. Или просто уйдет, а потом станет избегать. И именно эта мысль повергла меня в шок. Я вдруг представила, что Дениса нет рядом. Нет его высокой и сильной фигуры. Нет уверенности, которую он излучал.

Я не хотела анализировать свои чувства. Мне становилось страшно от того, что моя детская симпатия к этому мужчине переросла во что-то большее и сильное. Страшно, и вместе с тем, волнительно.

Потом я непременно подумаю об этом. Не сегодня.

Я осторожно наносила странную на вид мазь, стараясь не причинить ненужной боли. А Дэн стоял прямо, не шевелился. Я чувствовала его взгляд на своем лице. Но старательно делала вид, что не замечаю, что все, как и прежде. Он — отцовский друг. Я — девчонка, которая выросла на его глазах.

Удача была не на моей стороне. Должно быть, я чем-то выдала себя и свое смущение. Или все же мой неожиданный визит в его спальню каким-то образом нарушил баланс наших дружеских отношений.

Шторм стремительно перехватил мои пальцы, когда я собиралась нанести очередную порцию мази на поврежденный участок кожи.

— Больно? Прости! — торопливо спохватилась я и, забыв о контроле, взглянула в красивые глаза, подняв голову.

Я не ожидала, что мужчина окажется так близко ко мне. Слишком близко. А его рука не выпустила моей, наоборот, крепче прижала мою ладонь к своей груди, словно впечатала в крепкое, мускулистое, напряженное тело.

Кажется, каждая мышца звенела от напряжения, проступая под тканью рубашки. Кожей ладони я ощущала жар, исходящий от мужчины. И мои колени ослабли, словно мое тело отказывалось от своей слабачки-хозяйки.

Взгляд Шторма буквально проглотил меня, мои мысли, мое смущение. И я лишь сильнее запрокинула голову, чтобы смотреть в лицо мужчине.

Он подался вперед настолько, что между нами почти не осталось пространства. Его рука крепко удерживала мою ладонь. Но я и сама не торопилась отвоевывать конечность обратно. А лишь легко растопырила пальцы, поддавшись странному желанию, прикоснуться к бОльшему участку горячей кожи, под которой бугрились мышцы.

— Кир меня убьет! — пробормотал Дэн, а его вторая рука стремительно накрыла мой затылок.

Мой взгляд сместился на его рот. А мои губы пересохли настолько, что хотелось прижаться к губам Дэна, чтобы отобрать каплю воды, оставшуюся после жадных глотков.

Грешные и порочные мысли заставили меня протяжно выдохнуть.

Боже! Я ведь никогда не позволяла себе эротических фантазий! Тем более в адрес Штормова. Что же изменилось? Что со мной не так?

Тюбик с мазью выпал из моей руки. И я не заботилась о том, что коричневатая субстанция оставит на бежевом ковре несмываемые пятна.

Я приподнялась на цыпочки, просто для того, чтобы освободить поврежденную ногу от веса собственного тела.

Но, судя по всему, Денис расценил это движение иначе. Я четко услышала витиеватое матерное выражение, от которого даже у меня — девчонки, воспитанной отцом — уши свернулись в трубочку.

А потом я перестала думать. Вообще. Ни единой мысли.

Мой первый, настоящий, взрослый поцелуй достался отцовскому другу.

Разумеется, я мечтала о красивом, мускулистом, прекрасном принце, а получила капитана королевской охранной службы — взрослого мужчину, который вряд ли станет тусоваться со мной по клубам и приглашать в кино, покупая билеты на последний ряд.

Губы Шторма превращали мой мозг в кашу. Я непроизвольно сравнила этот поцелуй с тем, что последний ухажер Витька Скоблин получил от меня месяца два назад. Витька был красив, болтлив, общителен, но меня смущало то, что он был ниже меня ростом. И готовясь к каждому свиданию, на которое я ходила с парнем, мне приходилось отказываться от удобного каблука.

Здесь же все было иначе. Я, даже на цыпочках, была гораздо ниже Дэна. И прикосновения этого мужчины мне нравились больше.

Витька утратил всякую привлекательность для меня. Кажется, я безумно хочу Шторма.

Эта крамольная мысль заставила меня задохнуться. Воздуха и без того не хватало. А теперь и подавно, словно на легких перекрыли воображаемый клапан, отвечающий за подачу кислорода.

— Ч-ч-ч-черт! — выдохнул Денис, но не торопился отпускать меня.

Он дышал, как и я, надрывно и жадно. А в глубине глаз плескалась вина и стыд, словно он только что совершил насилие над моим невинным телом, забыв заручиться моим согласием.

— Это я виновата, не переживай! — прошептала я, и с трудом отвела взгляд от мужского рта, чуть приоткрытого, манящего и жутко соблазнительного.

Кажется, такими темпами я стану нимфоманкой, жадной до тела Шторма.

Не очень радужные перспективы, если честно.

— Не выдумывай! — Денис сжал челюсть, а я поняла — этот упрямец решил брать всю вину на себя.

— Господи! Ну, что такого произошло? Подумаешь, поцелуй! — я шагнула назад и повела плечом, наигранно беззаботно и легко, словно привыкла вот так целоваться с каждым встречным.

Главное, что мой голос звучал вполне уверенно. Пусть и сипло. Но энтузиазм из меня разве что не бил фонтаном. Правда, от этого было весьма погано на душе. А тело скручивало от дикой жажды.

— Действительно! — отрывисто бросил Шторм, сцепив челюсть. — Сущий пустяк!

— Действительно! — в тон ему рявкнула я.

Почему-то его безоговорочное согласие задело меня. То есть, жгучий, жадный, горячий поцелуй, способный расплавить не только мой мозг, но и каждую клеточку тела, — всего лишь досадный пустяк?!

— Вот и славно! — рычал Шторм, отвернувшись к бару и схватив первую попавшуюся бутылку. На этот раз — с алкоголем.

— Вот и чудненько! — скривилась я, сверля мужскую спину гневным взглядом.

Я, как и Дэн, отвернулась и двинулась в противоположную сторону. Было очень больно наступать на пятку. Но я шла, собирая остатки гордости и с каждой секундой погружаясь в собственные обиды.

Мои губы горели от страстного прикосновения властных губ. А тело требовало вернуться и прижаться к Шторму максимально близко. Еще хотелось ощутить его руки на себе. И мои колени тряслись от тех мыслей и фантазий, которыми мозг снабжал мое воображение.

Я успела сделать еще два шага.

За моей спиной раздался жуткий грохот, словно кто-то очень разгневанный попросту швырнул бутылкой в собственный бар, выбив «страйк».

Вздрогнув, я обернулась. Широко распахнутыми глазами я смотрела на то, как Денис надвигается на меня.

— Да пошло оно все! — прорычал он во весь голос, разбивая звенящее в воздухе напряжение, и в следующее мгновение подхватил меня своими крепкими руками.

Теперь уже я первой успела накрыть его рот своим. Я окончательно смирилась с тем, что нуждаюсь в близости этого мужчины. Хочу именно его. Схожу с ума от того, что перед глазами постоянно появляется его обнаженное тело.

Дикое, животное помешательство — не иначе!

Я смутно осознала, что Шторм прижал меня к стене, одним движением заставляя мои ноги обвиться вокруг его бедер.

Это было слишком откровенно. Но мое смущение и стыд исчезли из головы вместе с тем тюбиком мази, что я втирала в крепкую грудь Штормова.

Этот поцелуй был иным, более откровенным, жадным, невероятным, словно некая непреодолимая и неизбежная сила вырвалась из-под власти Дениса и грозила проглотить нас двоих.

Дэн вжался всем телом в мои бедра. Платье «подскочило» до самой талии, выставляя напоказ мое белье. Но я была слишком занята, чтобы его поправить.

Я нетерпеливо впивалась пальцами в мужской затылок и плечи, словно боялась упасть, провалиться в пропасть. А из самых глубин моего тела поднимался ураган, заставляющий сжиматься и трепетать все без исключения клетки моего тела от каждого жадного движения умелых рук и влажного, требовательного рта.

— Боже! — выдохнула я, когда мужские бедра дернулись навстречу моим, и сквозь тонкую ткань белья я ощутила внушительную твердость.

Простое касание заставило мое тело устремиться навстречу мужчине. Необузданный жар затопил меня, когда возбужденная плоть, затянутая плотной тканью брюк, тесно прижалась к моему белью.

Нестерпимо запретно, необычно и сладко.

— Я мудак, знаю! — пробормотал Дэн в мои губы, приоткрытые и жаждущие получить новую порцию поцелуев.

— Ты жутко соблазнительный мудак, Шторм! — мой мозг все еще не включился, ведь иначе я ни за что не сделала бы подобного заявления.

Всего микросекунда отделяла меня от очередных сладостных моментов откровенной пляски мужского языка на моих губах. Всего один выдох, и я уже знала, что поцелуй Шторма снесет точку моей опоры ко всем чертям.

Но в дверях провернулся ключ, оглушив меня, словно кто-то выстрелил в сантиметре от моей головы.

Ключ был лишь у отца. И я прекрасно понимала, что Кирилл Гриф не станет слушать мои нелепые сказки, поясняющие то, почему я нахожусь здесь, в руках его друга, а не праздную день рождения подруги на другом конце города.

Штормов действовал оперативно. А я даже не пикнула, когда крепкие руки внесли меня в спальню и оставили на кровати.

Дверь комнаты закрылась прежде, чем я успела выдохнуть.

Я притихла, слушая звуки, долетавшие до меня из соседней комнаты.

Потасовки нет. Значит, отец ни о чем не догадался. Это плюс.

Я в комнате Шторма, после того, как мы страстно целовались. Это плюс.

Я целовалась с другом отца. Это минус.

— Только ты, Капитолина Гриф, могла попасть в такую ситуацию! — прошептала я, падая спиной на постель хозяина квартиры и прикрывая руками лицо.

Хотелось смеяться, громко и во все горло. И плакать.

* * *