Заложник любви

Наталия Антонова (2024)

Наталия Антонова радует своих читателей оригинальной загадкой: Мирославе и Морису предстоит расследовать убийство, произошедшее вскоре после дня Святого Валентина! Очень богатый, добрый и порядочный мужчина в самом расцвете сил, окруженный любовью женщин, совершает самоубийство из-за сильной ссоры с сыном. Немного странная версия, не правда ли? Однако именно ее придерживается следствие. Мирослава Волгина просто не может оставаться в стороне! Но чтобы докопаться до истины, придется изрядно попотеть, ведь в круг подозреваемых можно включить практически всех, с кем хоть когда-то общался погибший…

Глава 6

На следующее утро, как и собирались, они отправились в город. Ехать, не сговариваясь, решили на «Волге» Мирославы, но за руль сел Морис. Миндаугас был единственным человеком, которому Волгина позволяла управлять своей машиной.

Следователь Наполеонов был искренне удивлен появлением в своем кабинете Мирославы. Мориса она оставила в машине.

— Ты зачем пожаловала? — спросил следователь. — Да к тому же еще и с пустыми руками.

— Извини, — улыбнулась она.

— Так чего тебе надо? Только не говори, что ты соскучилась, — сразу предупредил он.

— Я действительно соскучилась, — нисколько не смущаясь, нарушила она его запрет. — Но приехала я к тебе для того, чтобы посоветоваться.

— Посоветоваться? Со мной? — Он не скрывал своего удивления.

— Да, Шурочка, — она дотронулась до его руки. — Понимаешь, к нам в агентство обратилась Аграфена Тихоновна Лутковская. Она сказала, что ты занимаешься раскрытием дела по утоплению Леонтия Свиридова.

— Ничем я уже не занимаюсь! — нетерпеливо перебил ее он. — Там и заниматься нечем! Свиридов этот сам в прорубь сиганул. Видно, изнемог от безделья, — проговорил Наполеонов сердито.

— Что-то мне ни разу не приходилось слышать, чтобы люди сводили счеты с жизнью из-за безделья, тем более если они ни в чем не знали нужды.

— Ты, наверное, имеешь в виду деньги? — спросил он насмешливо.

— Их, родимых, — подтвердила Мирослава.

— Так у него могли быть потребности, которые он не мог удовлетворить за деньги, — гнул свою линию Наполеонов.

— Это какие же такие потребности? — насмешливо спросила Мирослава. — Тяга к знаниям? Невозможность воплотить в жизнь свои интеллектуальные открытия?

— Зря издеваешься, — обиделся Наполеонов. — Почем мне знать, какая муха его укусила. Но факт остается фактом! Никаких следов насилия над Свиридовым ни снаружи, ни изнутри не обнаружено! Так что он самоубийца!

— А я вот с этим вердиктом не согласна! — сказала Мирослава. — И мы приступаем к расследованию.

— Не ожидал от тебя такой оплошности, — хмыкнул Наполеонов, — впрочем, если тебе хочется тянуть деньги из этой глупой гусыни, — поморщился он, — то я ничего не имею против.

— Кого это ты считаешь глупой гусыней? — спросила Мирослава.

— Лутковскую, кого же еще?!

— Не такая уж она и глупая, — заступилась Мирослава за свою клиентку.

— Ну конечно! Никак не может успокоиться! Мне все нервы истрепала! Теперь за вас взялась!

— Имеет право! — отрезала Мирослава. — А тебе, дружок, — Мирослава резко потянула друга детства за острый лисий нос, — пора давно уяснить, что я никогда и ни с кого не тяну, как ты выразился, денег понапрасну.

— Ой, больно! — вскрикнул Наполеонов и ухватился за покрасневший нос. — С ума, что ли, сошла?!

— Думай над словами, которые собираешься произнести, иначе и вовсе без носа можешь остаться.

— Злая ты! — сказал Наполеонов и вытер выступившие на глазах слезы. — Если тебе хочется тратить свое время понапрасну, то флаг тебе в руки! — добавил он сердито.

— Я как-нибудь и без флага справлюсь, — усмехнулась она и спросила: — Афанасий Гаврилович у себя?

— Где же ему еще быть! — все еще сердясь на подругу детства, ответил следователь. — Время-то рабочее.

— Спасибо, Шурочка! — она чмокнула его в рыжеватую макушку и выпорхнула из кабинета.

— Еще подлизывается, злыдня, — проворчал он.

Выйдя из следственного комитета, Мирослава сказала:

— Поехали теперь в управление, хочу поговорить с Афанасием Гавриловичем.

— А к Шахназарову не будете заходить?

— Нет. Ничего нового он мне не скажет. Все то же, что он изложил в заключении и сказал Шуре: никаких повреждений нет, а в легких вода. Это значит, что в прорубь Леонтий Свиридов попал живым.

Незовибатько приходу Мирославы, как всегда, обрадовался:

— Мирославушка! Голубушка моя! Удосужилась-таки навестить старого друга.

— Не такой уж он и старый, — отшутилась Мирослава, обнимая эксперта.

— Только не говори, что ты по делу! — чуть ли не испуганно воскликнул Незовибатько.

Мирослава молча развела руками.

— Ничего не скажу, пока не попьешь со мной чаю! — категорически заявил Незовибатько.

— Я бы с радостью, Афанасий Гаврилович, но меня внизу Морис ждет.

— В машине?

— Угу.

— Сиди тут, — велел Незовибатько.

Мирослава вздохнула и села на предложенный экспертом стул, а сам эксперт исчез на несколько минут, чтобы вернутся вместе с Морисом. Так что деваться детективам было некуда, и они послушно пили чай с бубликами, обсыпанными маком.

После выпитой каждым детективом второй чашки эксперт довольно улыбнулся и сказал:

— А теперь можно поговорить о деле.

Мирослава не заставила просить себя дважды и сразу же сказала:

— Афанасий Гаврилович, вы были возле проруби, в которой утонул Леонтий Свиридов?

— Был. А вы что, взялись за это дело? — Он обвел взглядом обоих детективов.

— Взялись, — призналась Мирослава.

— Но там вроде бы все говорит в пользу самоубийства, — нерешительно проговорил эксперт.

— Может быть, но мы хотим вникнуть глубже. Скажите, Афанасий Гаврилович, вы на месте преступления ничего подозрительного не обнаружили?

— Если ты имеешь в виду следы, то нет. Прошло много времени, и все снегом занесло.

— Машина стояла возле озера?

— Не совсем. Как бы поодаль.

— Она была неисправна?

— Отчего же, в полном порядке.

— В таком случае почему Свиридов не утопился вместе с машиной?

— Причины могут быть две. Первая — в прорубь с машиной не нырнуть. И вторая, и решающая, — в машине банально не было бензина.

— Как так? — удивилась Мирослава.

— А так — ни капельки!

— Странно, почему Свиридов не заправил машину.

— Наверное, решил, что доехать до места хватит, а потом она ему больше не понадобится.

— Но ведь ему могло не хватить бензина и на то, чтобы добраться до озера.

— Если бы Наполеонов не зациклился на версии самоубийства, я бы предположил, что за рулем сидел не хозяин автомобиля. Он-то и упустил из вида, что бензин в бензобаке на нуле.

— А вы говорили об этом Шуре?

— Говорил.

— А еще что-нибудь есть, Афанасий Гаврилович?

— Я подумал, что Свиридова могли волочь волоком, и проследовал по предполагаемому пути волочения. Как я говорил, снег замел следы. Но там на пути куст терновника, и за него зацепилось зеленое волокно.

— Оно совпало с чем-нибудь из одежды Свиридова.

— Нет, — покачал головой Незовибатько, — это волокно не было идентично ни одной вещи, надетой на утопленнике.

— Жаль, — обронила Мирослава.

— Мне тоже, — согласился Незовибатько.

— Но вы ведь сохранили это волокно? — спросила детектив.

— Обижаете, Мирослава Игоревна, — укоризненно ответил эксперт.

— Извините. Спасибо вам, Афанасий Гаврилович, и за угощение, и за информацию.

— Не за что. Если что-то понадобится, заходите. А лучше приходите просто так, — пригласил Незовибатько и пошел проводить детективов.

Когда они уже сидели в машине, Мирослава сказала:

— Ты как хочешь, а мне нужно повидаться с Легкоступовым.

— Зачем? — быстро спросил Морис.

— По делу, — сухо ответила она.

— Я могу присутствовать при вашей беседе?

— Лучше не надо.

— Хорошо. Раз надо, то разговаривайте, я подожду вас в машине.

Мирослава достала мобильник и набрала номер Валерьяна Легкоступова.

— Валера, привет, — сказала она, когда он отозвался, — это Мирослава.

— Я узнал, — ответил он.

— Мне очень нужно поговорить с тобой, — сказала Мирослава, сделав ударение на слове «очень».

— Где и когда? — спросил Валерьян.

— Сейчас. В кафе за углом. Ты придешь?

«Куда я денусь?» — подумал он про себя, а вслух произнес:

— Уже выхожу.

Мирослава выбралась из салона «Волги» и, сказав Морису: «Я ненадолго», поспешила к кафе. Она пришла первой и дождалась Легкоступова возле стойки бармена. Он же вошел в кафе и стал высматривать ее за столиком.

— Валер, я здесь, — окликнула она и коснулась его плеча.

Он резко обернулся и поправил машинально:

— Валерьян.

— Валерьян, — повторила она и улыбнулась. Потом кивнула: — Вон столик свободный, пойдем присядем. — При этих словах она взяла его за руку и потянула за собой.

И Легкоступов пошел за ней, как бычок на веревочке.

— Что будем заказывать? — спросила детектив, усаживаясь за столик.

— Я бы уже и пообедал заодно, — проговорил он смущенно.

— И то верно, — согласилась она, придвигая ему меню. Сама же ограничилась половиной порции салата. Подумав, заказала еще два пирожка.

По тому, что есть она их не стала, а положила в сумку, Валерьян догадался, что Морис поблизости.

Мирослава заметила его вздох сожаления, который он попытался скрыть, и улыбнулась.

— Давно не виделись, — сказала она ласково.

— Да, — согласился он.

— Не буду спрашивать, как у тебя дела. И так вижу, что все хорошо. Ты ешь, ешь, — проговорила она, продолжая улыбаться. И сама принялась за свой салат. Он же стал есть суп с белой фасолью, которую обожал с детства, и думал о том, что Мирослава удивительная девушка и что таких на свете больше нет. Но в кафе она его вытащила уж точно не ради его красивых глаз. Хотя никто не станет отрицать, что глаза у Валерьяна красивые. Большие, серые, чаще всего они напоминали прибрежную гальку, омытую чистой водой. Но когда на него нападала задумчивость, его глаза становились дымчатыми, как, например, сейчас. «Ей от меня что-то нужно, — думал Валерьян, — но что именно, она скажет не раньше, чем я съем суп, котлету и допью компот». Хотя, к его огорчению, встречались они нечасто, он тем не менее успел изучить некоторые ее привычки. «Интересно, что ей нужно на этот раз, — продолжил размышлять Валерьян, не замечая того, что он жует один хлеб, а котлета так и лежит на тарелке, — вроде бы сейчас у нас нет никаких особо интересных дел. Так, одна рутина…»

Конец ознакомительного фрагмента.