Ведьмин мост

Наталия Беззубенко (2020)

Ведьмин мост утопает в тумане, призрачные руки тянутся к жертве — схватить, утащить, потешиться. Местные жители обходят этот мост стороной, никто не хочет встречаться с вековым проклятием ведьмы. Ей нет дела до богатства и власти, она хочет жертву. И не всякую ей надобно, а только ту, которая для потомка предателя цену имеет… Двадцатипятилетняя Олимпиада, оказавшись в стесненных обстоятельствах, вынуждена принять выгодное предложение Евгения Еленского и переехать в его дом неподалеку от Ведьминого моста. Его капризная восьмилетняя дочка Алиса постарается сделать ее жизнь невыносимой. Сам Еленский, надменный и жесткий, подсмеивается над ней, того и гляди откажется от ее услуг. Но наблюдательная девушка вскоре понимает: все не то, чем кажется. И место какое-то странное: живые не могут отпустить мертвых, мертвые не могут простить живых. Сможет ли Олимпиада удержаться на мосту между двумя мирами? И обмануть смерть не получится, ведьма за этим проследит.

Глава 5

Вчера я уснула быстро, сразу же после ванны, в которой с остервенением соскребла с себя липкую паутину и плесень колодца. Солнечное утро наполнило меня оптимизмом и решимостью. Вчерашние события не казались такими пугающими. «Чем сложнее задача, тем интереснее ее выполнять», — говорил мой папа. Несмотря на пережитый страх, мне хотелось остаться в этом старинном доме с тайной двухлетней давности, подружиться с Алисой и познакомиться с хозяином особняка. Сам Евгений Еленский теперь казался личностью загадочной и пугающей одновременно. Только бы меня не отправили восвояси! Пока мое положение в доме не было определено, и потенциальный работодатель не вернулся, я отправилась осматривать окрестности.

Из дома я выбралась незаметно, никого не встретив на своем пути. У ворот дежурил все тот же рыжий охранник, который вызволил меня из темницы. Я поздоровалась с ним и поблагодарила за помощь.

— А ты че, остаешься что ли? После того, что Алиска выкинула? Ну ты даешь!

— Посмотрим, — уклончиво ответила я.

— До тебя которая была, Машка, та пулей отсюда вылетела. Манатки собрала и бегом!

— Она тоже в колодце просидела?

— Ага, только ты чуток, а она всю ночь. — Охранник шмыгнул носом. — Тогда не моя смена была, Гришкина. Напарника моего. Гришка грит, нашли и вытащили ее оттудова, она как пошла блевать. От страха видать. Как очухалась, не останусь, грит, ни за что.

— Она — это Маша?

— Ну так, не Алиска же! — усмехнулся охранник. — Алиске чего будет! Еленский денег отвалил, чтоб Машка молчала, и делов-то! Все девчонке с рук сходит!

Я заметила, что фамилию шефа охранник произносил с почтением, похоже, его побаивалась не только дочка. Вы можете запугивать своих домочадцев, господин Еленский, но меня вы не испугаете. Я сама себе хозяйка, хоть и нуждаюсь в ваших деньгах.

Вчера у колодца они что-то говорили про камеры и какое-то происшествие.

— А камеры тогда и поставили?

— Не, камеры тогда уже были, их года два как установили. Напарника моего Еленский и уволил, что все прозевал. А он на телек залип. Там наши футбольца гоняли, помнишь, наши вчистую испанцев…

— Я не смотрю футбол.

— Не смотришь? А че так? — охранник удивился, странно, что в природе существовали люди, не интересующиеся футболом.

— Не люблю, — почти вырвалось у меня. Но вместо этого сказала:

— Времени не хватает, работы много, — он понимающе кивнул.

— А что случилось, Константин, — я мельком прочитала имя на его бейджике, — что случилось два года назад?

— Два года, дак эта… — начал он, но тут вся его словоохотливость моментально исчезла. — Ты особо не любопытничай, если хочешь тут остаться и бабки нормальные зашибать. Хозяин не любит, когда нос в его дела суют. Иди давай.

Он распахнул калитку, и я вышла на улицу. Передо мной расстилались ровные улочки с домиками. Тут мой взгляд уперся в табличку с надписью «Парковая зона». Последовав по направлению стрелки, я вскоре очутилась у небольшой рощицы с асфальтированными дорожками и деревянными лавочками. Под трели птиц и шелест листьев думалось хорошо. Дорожка привела меня к небольшому старинному фонтану. На его чаше едва различимо виднелась гроздь винограда, я нагнулась, чтобы рассмотреть ее поближе. По-моему, подобную я видела совсем недавно.

— И как вам наш парк? — раздался вкрадчивый голос за моей спиной, от неожиданности я вздрогнула и резко обернулась.

Мужчина. Лет тридцати. Симпатичный, с шевелюрой вьющихся каштановых волос. Художник, судя по установленному недалеко мольберту и испачканной краской рубашке. Он широко улыбался, в его глазах плясал огонек.

— Живописный, — пролепетала я, делая шаг назад.

Незнакомец пристально разглядывал меня, отчего я сразу вспомнила о своей непривлекательности. Еще и несерьезная футболка с Эйнштейном, надо было одеться как в день приезда, все равно на встречу с Еленским идти. Хотя в той одежке художник сразу бы распознал во мне гувернантку или другой обслуживающий персонал. Выглядеть гувернанткой в его глазах не хотелось.

— О прекрасная нимфа! Как вышло, что я до сих пор не знаю вашего имени? Это нужно срочно исправить. Вы в гости или…

— В гости.

— Позвольте представиться, Марк Одинцов. Скромный служитель Минервы. Ищу вдохновения в этих райских кущах.

— Олимпиада. — Свою фамилию я решила не называть. Она вряд ли что ему скажет.

— Воспевающая небо! Какое незаурядное имя! — Марк протянул мне руку, но вместо того, чтобы обменяться дружеским рукопожатием, галантно приложился к моей ручке. Я смутилась и поспешно ее выдернула.

— Олимпиада — это же… Липа, позволите мне вас так называть?

— Можно и Липой.

— Липа, вы не боитесь зачахнуть в это глуши? Осмелюсь предположить, вам здесь будет скучно.

Бабник, — подумала я. Он интересуется мной, потому что в парке больше нет особ женского пола. Почтенные матроны в возрасте, практикующие скандинавскую ходьбу на дальних аллеях парка, наверняка, не в его вкусе.

— Мне нравится загородная жизнь, — ответила я и тут же сменила щекотливую тему. Как и все художники, Марк Одинцов должен быть тщеславным.

— А что вы рисуете, то есть пишете? — надеюсь, моя оговорка не очень травмировала творческую натуру. — Можно взглянуть?

Он обернулся к мольберту и перевел взгляд на кончики своих длинных пальцев, которые были измазаны засохшей краской.

— Прошу! Вы, Липочка, будете первым зрителем.

С тщеславием я не ошиблась. Мы подошли ближе к мольберту, и я остановилась, пораженная. Я ожидала увидеть эту рощу, возможно, фонтан и лавочки, может быть, закат. Или рассвет. Но никак не это.

— Ну как? — Марк расплылся в широкой улыбке, довольный произведенным эффектом. — Липа, что вы видите?

Я остолбенела: с полотна на меня смотрела незнакомка из колодца. Этого просто не могло быть, в колодце я сидела одна, все остальное — навязчивое состояние-полудрема. Девушка на картине была красива какой-то нездешней красотой. Высокий лоб, русые длинные волосы, небрежно спадающие локонами, ямочки на щечках. Выразительные огромные глаза с затаенной грустью. Но это, несомненно, девушка из колодца. Наверное, Марк — хороший художник. Образ получился ярким и живым.

— Липа, кого вы видите на картине? — от нетерпения Марк притоптывал рядом.

— Как кого? Девушку, разумеется…

— А вот так? — Художник отвел меня немного в сторону.

— Это… это невозможно! — Я могла поклясться, что мой недавний знакомый ловким движением фокусника подменил картины, но он к ним не прикасался. Теперь на полотне была старуха. Морщинистая женщина с потухшим взором, свалявшимися паклями волос и огромным крючковатым носом. Я вернулась на прежнее место. Снова привлекательная нежная девушка. Оптический обман. Марк не просто хороший, он гениальный художник!

Одинцов довольно потирал руки.

— Липочка, ваш ответ лучше всякой похвалы! Вот теперь думаю, как назвать картину.

— А какие варианты? — спросила я, не оборачиваясь, женщины с картины не отпускали меня.

— «Колдовское зелье» или «Ведьма».

— «Ведьма»? А какая из них? Подожди, я поняла! Это же одна и та же женщина в разном возрасте! — я соскользнула на «ты» как-то незаметно.

Марк сиял, довольный, что его авторская задумка стала явной для зрителя.

— Я рад, что живопись стала основой для нашего быстрого сближения. И польщен, что ты по достоинству оценила моя усилия.

— Марк, а кто она?

— Видишь ли, Липа, здесь удивительные места. Все овеяно легендами, пропитано мистикой. Затягивает, противиться бесполезно. Мне тут такие чУдные сны снятся! В городе вообще заснуть не могу, а здесь сплю как убитый по полдня, а потом вскакиваю и бросаюсь к мольберту.

— И ведьма, — я кивнула в сторону картины, — это местная легенда?

— Да, ты видела здешний мост через реку? Наверное, еще не успела, ты же только приехала. Так вот никто не помнит, как он называется на самом деле, по топографическим картам. Все аборигены так и называют «Ведьмин мост», а еще есть «Ведьмин дуб» и «Ведьмин день».

— Ведьмин мост…

— Сказочку одну мне рассказали, и очень она меня зацепила. Покоя не давала, пока на холст ее не перенес. Хорошенькая травница или ведьма — как тебе больше нравится — влюбилась в знатного господина. И тот голову потерял, уж приворожила она его или нет, не знаю. А матушка барина была категорически против подобного мезальянса и всяческие препятствия молодым чинила, пока в разные стороны не развела. Ведьмочка та сгинула. А перед тем, как сгинуть, род возлюбленного прокляла. Мол, все невесты или молодые жены будут умирать во цвете лет. С матушкой хворь внезапная случилась, а молодую жену лошадь в овраг сбросила, вот люди и заговорили о проклятье.

— Сгинула — это погибла?

Марк пожал плечами.

— Кто говорит, в речку сама сиганула. Когда туман на реке поднимается и заволакивает мост, тот самый, Ведьмин, то ведьма злится и косы свои расплетает, народ к себе в омуты затягивает. Другие говорят, что не всякий ей нужен, а только тот, кто для потомков предателя цену имеет. Охотится она, мстит, жертву поджидает. Есть еще версия, что в лес ушла отшельницей и прожила там до глубокой старости. Но мне лично, больше первая нравится, есть в ней что-то такое… Представляешь, раньше даже День ведьмы отмечали, кажется, в последнюю субботу августа. Задабривали ведьму, приносили дары урожая и оставляли на мосту. А еще сажали куклу в платье невесты, чтобы девушек к себе в речку не зазывала. Это старожилы рассказали, а сейчас, — он махнул рукой куда-то в сторону, — все изменилось, коттеджный поселок расстроился, в деревне почти никого не осталось…

— И много людей возле Ведьмина моста погибло?

— Случалось. Люди это место стороной обходят. Речушка в этом месте хоть и небольшая, но там много копаней.

— Копаней?

— Так местные называют глубокую яму, в которой собирается родниковая вода, что-то вроде вырытого колодца. Бабы раньше ходили туда белье полоскать круглый год. Копань — место обманчивое: верхний слой, согретый солнцем, так и манит купаться в жаркий день, нижний слой — ледяные ключи, перепад температуры огромный. Вот старики и говорили детям: к копани не подходи, Морема — так ведьму называют — за ногу сразу схватит и утащит вниз.

Он с любовью посмотрел на свою картину.

— Да, еще осталось детали прорисовать. Вот видишь, — он показал в нижний угол картины, — на столе лежит письмо с обгорелым уголком, будто она хотела его сжечь, но в последний момент передумала. Еще хотел холеного черного кота добавить, у соседей как раз подходящий экземплярчик бегает, но, наверное, уже перебор будет.

— Можно еще венок, — выпалила я.

— Венок? — Марк задумчиво поскреб подбородок с легкой бородкой.

— Из засохших роз. Такие девушки раньше делали на свадебный обряд. Венок — это как намек: свадьба сорвалась в последний момент, но она сохранила венок, чтобы не забыть.

— Не забыть и отомстить! Гениально, Липа! Дай я тебя расцелую, звезда моя! — художник протянул ко мне обе руки, но я увернулась.

— Липа, а знаешь, я тоже немного владею магией. Хочешь загляну в твою судьбу? — Марк взял мою руку, перевернул ладонью вверх и начал водить по ней своим пальцем, сделалось щекотно. Он закрыл глаза и начал вещать замогильным голосом: — Я вижу старый дом, полный тайн. Рядом с тобой мужчина и девочка. Еще есть тень женщины. Но она не опасна, потому что ее давно нет в мире живых… еще я вижу нужду. Ты испытываешь нужду. Возможно, в деньгах. Да, деньги! Ты подыскиваешь себе работу.

Я почувствовала, что раздражаюсь. Неужели я так похожу на девушку без гроша за душой, которая отчаянно нуждается в работе? На гувернантку?

— Будь осторожна, иначе ты окажешься в опасности. Не трогай незримые нити, которые связывают мир мертвых и живых. Заденешь нить — и ведьма придет за тобой. — В его последних словах прозвучало что-то мрачное, и мне стало жутко. — А встретишь ты на своем пути добра молодца, статного, веселого и…

Тут я поняла, что надо мной откровенно издеваются. Я резко выдернула руку. Марк открыл глаза и заливисто рассмеялся.

— Извини, не мог сдержаться. Ты ведь поверила сначала в мои… предсказания, да? У тебя такой видок был! Что Еленский гувернантку новую ждет — это все в округе знают. А ты сама не очень-то и правдива. Ведь не призналась сразу кто ты.

Я почувствовала, как мое лицо порозовело. Не намерена выслушать все это, даже если я всего лишь гувернантка.

— Мое положение в доме еще не определено. Пока я гостья! Так что вас никто не вводил в заблуждение, господин Одинцов! — Я развернулась, собираясь уйти, но он схватил меня за руку.

— Извини, Липа, я не хотел тебя обидеть. Ты такая серьезная была, мне захотелось немного… расшевелить тебя. Признаю, идея дурацкая. Простишь?

Я посмотрела на Марка. Он бухнулся на колени, сложил руки в молитвенной просьбе. Особой злости на него я не чувствовала, скорее, на себя. Художник мне понравился, с ним было легко и интересно:

— Ладно. Вставай, Марк Одинцов, в тебе погиб талантливый актер.

Он ловко вскочил на ноги:

— Может, еще не погиб, какие мои годы! Только одно условие: ты — моя муза.