Девять

Наталия Боголюбова (2024)

В городе, где древность снисходительно взирает на тебя сквозь отблески затухающих костров, легко можно затеряться и пропасть навсегда. Здесь время остановилось… Женщины в сари, словно разноцветные капельки, стекаются к гхатам. Дети бегают наперегонки с собаками, заливаясь радостным смехом. Высокий садху чистит зубы палочкой. Над головой прыгают обезьяны такой комплекции и с таким гонором, что запросто могут “отжать” и камеру, и телефон. Мистические мантры обволакивают тебя, притупляя страх, стресс и суету. Ты чувствуешь себя ребёнком, безмятежным и радостным, для которого смерть — лишь глупая серая картинка из скучной взрослой книжки.Девять страниц дневника связывают воедино удивительные рандомные зарисовки из жизни русской девушки в Индии. Читателя ждёт яркий калейдоскоп странных событий, нелепых совпадений и пьянящее ощущение пребывания в самом центре круговорота жизни.

В городе, где древность снисходительно взирает на тебя сквозь отблески затухающих костров, легко можно затеряться и пропасть навсегда. Здесь время остановилось… Женщины в сари, словно разноцветные капельки, стекаются к гхатам. Дети бегают наперегонки с собаками, заливаясь радостным смехом. Высокий садху чистит зубы палочкой. Над головой прыгают обезьяны такой комплекции и с таким гонором, что запросто могут “отжать” и камеру, и телефон. Мистические мантры обволакивают тебя, притупляя страх, стресс и суету. Ты чувствуешь себя ребёнком, безмятежным и радостным, для которого смерть — лишь глупая серая картинка из скучной взрослой книжки.

Девять страниц дневника связывают воедино удивительные рандомные зарисовки из жизни русской девушки в Индии. Читателя ждёт яркий калейдоскоп странных событий, нелепых совпадений и пьянящее ощущение пребывания в самом центре круговорота жизни.

День 1

Я прилетела в Индию в состоянии нервного возбуждения и неопределённости. В делийском аэропорту меня должен был встречать гид по имени Санджив. Я растерянно озиралась по сторонам в надежде на то, что гиду удастся найти меня в этом бесконечном людском потоке.

— Натали! — окликнул меня высокий индиец, приветливо улыбаясь. Бордовая жилетка а-ля Махараджа, белоснежные брюки и рубашка придавали ему болливудский шарм. В глаза бросались его роскошные чёрные усы. Аккуратные, идеально симметричные, кончики которых были изящно загнуты S-образно.

— Разрешите представиться. Я Санджив. Рад приветствовать Вас в Индии.

— Приятно познакомиться. Кстати, можно на “ты”, а то я чувствую себя неуютно.

— Конечно. Отправляемся заселяться в отель? Чтобы ты отдохнула с дороги, а потом я покажу тебе город.

— А ты хорошо говоришь по-русски.

— Я жил в Питере несколько лет. Учился в универе. Кулёк, знаешь?

— Понятия не имею. О чём ты?

— Кулёк — Государственный Университет культуры и искусств, — расхохотался Санджив.

— Меньше всего я ожидала в Индии встретить знатока петербургского сленга!

— Апрашка, Катька, Васька…Пряжка!

— Васька… Васильевский остров? Апрашка — Апраксин двор, незаменимое место для небогатого студента. Эконом-шопинг, как говорится. С Катькой тоже все понятно. Это памятник Екатерине II на площади Островского. А Пряжку-то откуда знаешь? Бывать приходилось? — усмехнулась я. (Пряжка — психбольница в районе реки Пряжки.)

Глаза Санджива вспыхнули негодованием, он недовольно хмыкнул:

— Не в этой жизни.