Поверишь в любовь?

Наталия Романова, 2022

Ни разу не ходившая в поход Настя Веселова поддалась на уговоры брата и отправилась к Аккемскому озеру. Ей рассказывали про особую атмосферу Горного Алтая, удивительную энергетику, а встретила она клещей, змей, переменчивую погоду, сомнительные удобства, туристов с ужасными манерами и первую любовь. Ник – врач-реаниматолог в «Центроспас», – хотел отдохнуть на маршруте по безлюдной, высокогорной местности, где только дикая природа, москиты да клещи, а встретил Настю Веселову.

Глава 5

Когда подошли к лагерю, веселье было в разгаре. Небольшой фонарик освещал пространство над палатками, брошенную на землю пенку, накрытый стол, раскладные стулья. Рядом горел костёр, пахло жареным мясом.

Настя не слишком удивилась компании женщин, громко и развязно смеющихся. Скорее она удивилась бы отсутствию дам. С ними был Егор, а уж он-тонаходил себе компанию женского пола где угодно, закинь на Северный полюс — и там найдёт. Девушки обратили внимание на вновь прибывших, оглядев и оценивая сначала мужчин, а потом и Настю.

Всего четыре приглашённых откуда-то дамы, выходило каждому мужчине по даме, и никто не уйдёт обиженным. Свет от фонарика был неярким, так что особо рассмотреть приглашённых Насте не удалось, да и желания не было, хотелось перекусить и сразу улечься спать, но теперь вряд ли удастся, судя по громкому смеху и влажным взглядам присутствующих.

Ник поприветствовал гостей, представил Геннадия, тот заинтересовался бутылкой водки на столе и присвистнул, рассмотрев название, девушек же обошёл вниманием. А Ник, после того как быстро раскинул свою палатку, присоединился к компании, влился и тут же стал своим, травя бородатые анекдоты и байки.

Егор заливался соловьём, ему смотрели в рот сразу две гостьи, одна едва ли старше Насти. Две другие явно отдавали предпочтение Нику, но и об Андрее не забывали, бросая на спасателя взгляды и призывно вздыхая. Парочка Влад и Надя, кажется, никого не видели и не слышали, они самозабвенно целовались, сидя на бревне у костра.

Настя перебралась поближе к Геннадию Зелёному, он казался самым трезвым из компании, хотя явно употреблял больше всех. Единственная дама, на которую обратил внимание Гена, стояла на столе и неминуемо заканчивалась.

— Что-тоя не видел, чтобы ты ела, — Гена посмотрел на Настю и пододвинул ближе её тарелку.

— Я не голодна.

— Но немного поесть всё равно надо, — как ребёнку проговорил Зелёный. — Мои малые тоже плохо едят, — он тут же подтвердил свою мысль. — У меня три пацана и девочка скоро будет, вот как ты.

— Как я она станет через девятнадцать лет, — Настя улыбнулась.

— А, так тебе девятнадцать, — засмеялся Гена. — Думал, младше, но и девятнадцать — разве возраст? — он хрюкнул и налил себе водки, не дожидаясь общего тоста. — За твои девятнадцать, Стася, — и опрокинул жидкость в рот.

Настя поморщилась, поковырялась без энтузиазма в тарелке и ушла в палатку. Хотелось спать, а смотреть на почти оргию не хотелось абсолютно. Неужели за тем, чтобы вступить в случайные половые связи, нужно тащиться в такую даль? Это и есть волшебная энергетика Алтая, слияние с природой? Слияние пьяных, грязных тел — вот и вся энергетика.

Настя ворочалась с боку на бок, с улицы доносилось хихиканье, влажные чмокания, кто-тоцеловался прямо под боком Насти. Она сморщилась, закуталась с головой в спальник и натянула капюшон толстовки, затянув потуже.

Потом гремели посудой, кто-то падал, чертыхался, смеялся, снова громко и чавкающе целовался, пока, кажется, всё не смолкло. Егор в палатке так и не появился. Настя даже думать не хотела, кто, где и с кем устроился.

Нескольких минут тишины хватило, чтобы Настя, вконец уставшая и несчастная, провалилась в глубокий сон, минуя фазу медленного сна, но успев подумать о том, что единственное её желание — вернуться домой. Даже мерзкий Стёпочка и Вилена собственной персоной казались родными, близкими людьми, по сравнению с обезьянником, за которым она наблюдала сегодня.

— Чёрт, — Настя сквозь сон слышала мужское чертыханье рядом, которое сменялось отборным матом, но проснуться сразу не могла.

— Закрой рот, — прошипела она Егору.

— Ага, сейчас, — ответил не Егор.

Настя распахнула глаза, в ужасе смотря перед собой. Всё, что она видела — темнота, слегка подсвеченная экраном телефона «не Егора». Она заворочалась, с перепугу запутавшись в спальном мешке, пытаясь дёрнуть застёжку, как назло заевшую.

— Выйди вон! — взвизгнула Настя, вернее пропищала, от испуга голос пропал.

— Тшш, не кричи, — рука Ника закрыла ей рот. — Стася, не кричи, — он проговорил тихо, почти по слогам, дёрнув другой рукой застёжку спальника, выпрастывая наружу возмущающуюся.

— Отойди, — профырчала она в горячую руку, пахнущую костром и влажными салфетками.

— Не кричи, — ещё раз повторил Ник.

— Ты всё сделаешь сам, — со злостью переиначила слова анекдота, одного из тех, что Ник травил дамочкам.

— Стася, мы можем просто лечь спать? — тихо и как-то устало отозвался Ник. — Можно, я тебя завтра изнасилую? Вставать через пять часов.

— Чего? — Настя привстала.

— Ты же этого испугалась? Что я изнасилую тебя.

— Нет!

— А зря.

— Почему это?

— Потому что пьяный, взрослый мужик в одной палатке с привлекательной девушкой — потенциально опасная ситуация. Так что ты правильно испугалась, но давай перенесём на завтра.

— А где Егор? — Настя не хотела говорить на тему пьяных, взрослых мужиков, тем более вёл этот мужик себя как девятиклассник, а не как взрослый человек, и на пьяного не был похож.

— Эм — м, он занят, — куда-то под нос ответил Ник, наконец развернул свой спальник, вытолкнув наружу из палатки второй рюкзак Егора и свёрнутый спальный мешок.

В это время совсем рядом раздался протяжный женский стон и хриплый мужской, нечленораздельно бормочущий голос. На смену чавкающим звукам пришли хлюпающие, Настя чуть не взвыла от злости. Если бы ей в начале одиннадцатого класса сказали: «Стася, не сдашь ЕГЭ — отправишься на Алтай, слушать, как друг твоего старшего брата занимается пьяным сексом с первой встречной у тебя под боком», она бы сдала все экзамены на высший балл.

— Спокойной ночи, — не дрогнувшим голосом сказал Ник.

— Спокойной, — буркнула в ответ Настя, закапываясь в спальник и капюшон, пытаясь абстрагироваться от озвучки порно — ролика.

Почти удалось не слышать, она даже стала засыпать, усталость уверенно одерживала победу, тем более стоны стали тише, а мужских хрипов и вовсе не было слышно, только тяжёлое дыхание, что не очень-то отличалось по выразительности от храпа Зелёного, время от времени прорезающего воздух. Вот когда к одной парочке прибавилась ещё одна, с другой стороны, почти неслышно, но всё же очевидно, Настя не выдержала и шёпотом, нецензурно высказалась о происходящем.

— Иди сюда, — Ник придвинулся ближе, подтянул к себе Настю, устроив её рядом, закрывая одно ухо своей рукой, другое оказалось прижатым к его телу. Ник дёрнул завязки на капюшоне, накинул сверху свой спальник, образовав в итоге кокон, сквозь который почти не проходили звуки.

Настя поворочалась, стало жарко, да и лежать, прижавшись к Нику на фоне всех этих звуков и понимания, что происходит в нескольких шагах, было не слишком удобно во многих смыслах, но всё же усталость окончательно победила, и Настя уснула. Тем более Ник, провалившийся в царство Морфея раньше, глубоко и спокойно дышал.

Проснулась Настя одна, сквозь ткань палатки проглядывал свет. Значит, в итоге она проспала всю ночь и, кажется, даже выспалась. Она огляделась. Спальник Ника был свёрнут в углу, в кармашке палатки торчали фонарик и телефон, тоже, видимо, Ника. Вещей Егора не было, кроме одного рюкзака с провизией. Настя поворочалась, присела, попыталась привести себя в порядок. Длинные волосы стали похожи на мочалку, лицо горело огнём — вчера кожа одновременно и обгорела на солнце, и обветрилась на прохладном ветре. Нужно было выбираться на воздух.

— И всё же ты к доктору сходи, — услышала Настя голос Нади, та говорила шёпотом, но в утренней тишине было отлично слышно.

— Выдумщица ты, Наденька, — ответил ей Ник.

— Нет, Ник, у тахикардии должна быть причина, я тебе на девяносто процентов могу сказать, что это не сердце, а вот что…

— Давай, ты мне не будешь лекцию читать, — как-то снисходительно отозвался Ник.

— Дело твоё. Если пациент хочет жить, медицина бессильна, но статистика не на твоей стороне, сам знаешь, реаниматологи быстрее многих сгорают.

— Знаю я, знаю, — отмахнулся Ник, Насте показалось, даже поморщился. — Лучше скажи, как Влад додумался сестру сюда приволочь?

— А что она?

— Маленькая она для походов.

— Это ты старенький, а ей девятнадцать, сюда с девятилетними ходят. Сам-то ты в первый самостоятельный поход во сколько отправился?

— В двадцать, почти. Ты не сравнивай, я мужчина всё — таки.

— А я кто? Я с тобой пошла.

— А ты, Наденька, студенткой Меда была, в общаге жила, патанат зубрила, в анатомичку ходила, тебя совокупляющиеся дегенераты до слёз бы не довели.

— Вот спасибо, — Надя фыркнула. — Прав ты, прав. Я Владу говорила, давай всё отменим и махнём на пляж, куда-нибудь под пальмы, к игристым коктейлям и платьям с блёстками. Упёрся как баран, мы три года планировали, не выходило, в этом не стал ждать. Потопчемся на радиалах, потом сами на Белуху, а Стаську с Егором обратно. И ей полезно, отвлечётся, а то совсем скисла с этими экзаменами, и нам нормально. Ничего такой план?

— Ничего, да, — отозвался скептически Ник. — А она не должна поступать сейчас? Или с ЕГЭ действительно всё проще стало, чего-то я отстал от жизни.

— Какой «поступать»! Завалила она всё, что только можно было, хорошо — на минимум сдала, хоть не со справкой вышла.

— Платное? Надь, вот не говори, что средств на платное нет. Можно и за границей учиться, какие проблемы, не понимаю.

— Она вроде как не хочет, — неуверенно проговорила Надежда. — Стася, она… чёрт её знает, Ник. Вот ты знал, что хочешь, я знала, Влад всю дорогу видит цель, сметает препятствия, а Настя другая. Он решил пока её не дёргать, пусть год посидит, может, пересдаст нормально, может, что-то поймёт для себя. Правильно ты сказал — средства есть, время тоже, — девушка, в армию не загребут. Хочет пристроить к себе пока, дальше видно будет.

— Нормально, — отозвался Ник.

— Вот, а дома её оставлять тоже… Мачеха эта, папаша весь в ново — старой любви и заботе о великовозрастном дитяте. Так что пока с нами потусит, потом с Егором, а там уж и Москва.

— Хорошая ты, Надя, — тепло проговорил Ник. — Веселов твой говнюк порядочный, а ты хорошая. И как я тебя тогда упустил?

— Можно подумать, ты видел кого — то, кроме своей Аллочки, — тишина стала звенящей, Стася замерла. Давно надо было дать понять, что она не спит и слышит обсуждения своего будущего, а сейчас стало и вовсе понятно — она на закрытой территории. — Прости.

— Кх, прекращай, всё прожито, забыто. Человек я свободный, могу даже жениться. Вот найду такую, как ты, и женюсь, — игриво сказал Ник, Надя прыснула от смеха.

— Договоришься, придётся жениться. Я, Николенька, загадала, что Алтай этот — моя лебединая песня. Или — или.

— У тебя не жар часом, Зуева? Какая песня?

— А, — Надя приглушённо вздохнула. — Правильно говорят, если в первый год не женился, то уже не женится никогда. Я по молодости думала — и так нормально, главное любовь, а часики-тотикают. Семью нормальную хочу, штамп в паспорте и ребёнка.

— Не поверю, что Веселов против.

— Как видишь, и не «за», — фыркнула Надя. — Если он мне предложение этим летом не сделает, я его брошу, точно решила.

— Тогда я на тебе женюсь, Зуева. Меня штамп в паспорте не пугает, ребёнок тоже, — Ник посмеивался, когда говорил.