Семейная сага. Сборник. Книга II

Наталия Смирнова

В данной книге собраны работы участников марафона «Семейная сага», который проводился в Писательском клубе «Альманах» в соцсети Инстаграм. Это сборник лучших семейных историй, написанных начинающими авторами.

Глава 7

Месяц я провела в больнице. Папа был со мной постоянно. Даже когда объявили карантин. Сказал, будет учиться делать мне уколы, что на работе взял отгулы на это время. Наступил день выписки. Заведующая пригласила папу в кабинет, а меня попросила подождать в коридоре.

— Вы же понимаете, — помолчав начала врач, — Девочка перенесла тяжелейший кетоацидоз. Ее печень и поджелудочная в плачевном состоянии. Строжайшая диета. Ни какого спорта. Ни каких экзаменов и ВУЗов. И вот еще что… не надо готовить ее к семейной жизни. Беременность для нее равносильно смерти. Хотя вряд ли она доживет до этого возраста. Оформляйте инвалидность и — на домашнее обучение.

Бледный и подавленный вышел отец из кабинета и прошептал:

— Это мы еще посмотрим.

Дома папа достал большую тетрадь в коричневой обложке и записал: «Аленку выписали домой!» Еще в больнице он стал вести дневник, сделав таблицу на разворот тетради. Как я чувствовала, как вела, что и сколько ела, какой был сахар и т. п.

— Ну, что, будем привыкать жить самостоятельно. Да, девочка моя? — подмигнул мне отец, и мы пошли кипятить шприцы.

На следующий день были куплены кухонные весы, большой белый эмалированный горшок и поляриметр. Этим прибором папа проверял мочу на сахар. Теперь мое утро начиналась с грохота ночной вазы в кафельных стенах туалета. Далее я терпела экзекуцию уколами. Инсулин мне делали четыре раза в день. Утром два укола — базовый и короткого действия, и также перед ужином. Иглы были толстые и не с первого раза протыкали кожу. Особенно неприятно было, когда папа колол под лопатку. Я всячески пыталась его обмануть.

— Давай спинку, — говорит отец

— Не, пап, сегодня в руку.

В руку мы кололи утром, а в бедро и попу вчера. Сейчас очередь под лопатку, и папа это точно знает. Спина единственное место, где еще нет безобразных липом. И папа старался чаще уколоть именно туда.

Всаживаю иглу, — вспоминает отец, — и слышу, нет, чувствую, как ты до боли стискиваешь губы, зажмуриваешь глаза. У меня все сжимается внутри. Дурацкое чувство вины. Жалость. Но я не показываю этого — нельзя.

***

Мне пришлось уйти с работы, чтобы быть с Леной. Тем более, я все-таки настоял, чтобы она ходила в школу. Мы с мамой долго спорили, как лучше. Она была категорически против коллектива: нагрузка, инфекция, да и забирать некому. Но первого сентября дочь пошла в первый класс, а я написал заявление об уходе. И устроился работать по вечерам агентом госстраха.

Зато днем мог заниматься ребенком. Каждое утро у нас начиналось одинаково: первым делом — в туалет. На горшок. Знаете, какая мечта была у Аленки в 9—10 лет? Хоть одно утро пописать в унитаз, как все люди.

— Потерпи, скоро что-нибудь придумают, — успокаивал я ее, — а пока попробуем новое средство.

— Какое? — заранее кривит личико мой ребенок.

Я специально ездил в деревню, чтобы купить мешок отборного овса. Говорят, он снижает сахар. Приготовил отвар и попробовал. Жуть.

— Нормальное, — отвечаю, — как лекарство. Она морщится и пьет. Три раза в день перед едой. И наконец, ура — можно есть.

Я взвешиваю гречку, кусочек отварной трески, кладу порезанные помидор и огурчик. Потом чай и половинка печенья. Ужин закончен. Я смотрю в глаза голодного ребенка. Как это страшно. Она просит добавку, я отказываю. Отворачиваюсь, чтобы скрыть стыд и жалость.

Иногда я покупал дочке мороженое. Только эскимо. Как же она любила шоколад с него. Но он был строго противопоказан. И я снимал с мороженого почти всю глазурь, оставляя лишь одну узенькую полоску сбоку. Лена неотрывно следила глазами, как эскимо становилось белым. Этот взгляд… Съедая шоколадные полоски, я старался не смотреть ей в глаза. Не мог.

Я продолжал испытывать на ребенке новые народные средства. Следующим был отвар перепонок грецкого ореха. Купил несколько килограмм орехов. Неделю всей семьей вычищали. Сделали отвар. Пили три месяца, через неделю вновь занимаясь чисткой орехов.

Позже посоветовали настойку заманихи. Действие как у корня женьшеня. Был в нашей жизни и женьшень. И арфазитин. И занятия с Джуной. По воскресеньям ходили в парк Горького: зарядка на улице, бег босиком, купание в пруду, зимой в проруби. Она ничего не боялась. И я понял, что пора ее познакомить с Диной.