Но ведь ничего не было?..

Наталия Урликова (2024)

Бывшие коллеги и любовники Макс и Диана случайно встречаются на корпоративе в честь юбилея фирмы. У обоих все хорошо: Диана по-прежнему замужем и работает в другом месте, Макс тоже недавно женился, и теперь воспитывает дочку жены. Казалось бы, этих двоих уже давно ничто не связывает, но, выпив на корпоративе и оставшись наедине с Дианой, Макс дразнит ее, напомнив об их тайном романе. Однако в ответ Диана яростно отрицает, что между ними вообще что-то было, и публично выставляет его полным придурком.Макс начинает копаться в воспоминаниях и понимает, что никаких материальных доказательств их связи у него не осталось: все переписки давно удалены, нет ни откровенных снимков, ни забытых личных вещей или именных подарков. Он составляет продуманный жестокий план, как отомстить Диане за унижение, и воплощает его в жизнь. Однако, цепляясь за прошлое и пытаясь сломить свою бывшую, он все больше отрывается от настоящего и не замечает, что его тихая и верная жена Аня не так проста, как кажется.

Анна

Звонок от Макса меня разбудил. Я сова, и ранние пробуждения терпеть не могу, особенно по выходным. Поэтому, поговорив с ним, я еще повалялась в кровати, хотя слышала, что Ника уже встала и тихонько что-то напевает, играя в своей комнате. Правильно, не стоит мешать маме выспаться, и Макса тоже надо к этому приучить.

По телефону у него был немного виноватый голос. Он сказал, что часам к трем дня они уже вернутся в город (жаль, я думала, только к вечеру). С другой стороны, значит, у него наконец будет время разобрать свой хлам на балконе. А чувство вины за то, что он вчера так напился, дополнительно придаст ему энтузиазма. Я уже не один месяц прошу его наконец освободить балкон, и больше он не сможет отлынивать.

Он совершенно не помнил, что вчера уже звонил мне поздно вечером, вдрызг пьяный. Заплетающимся языком признавался в любви, за что-то благодарил, за что-то извинялся — я не стала слушать эти алко-откровения, велела ему идти спать и положила трубку. Я уже уложила Нику и хотела спокойно посмотреть еще пару серий своего любимого сериала, когда никто не мельтешит перед глазами, не разбрасывает крошки от чипсов и не комментирует действия героев.

Нет, определенно, у моего мужа есть много достоинств. И главное из них — он не просто какой-то сожитель, он мой муж. Он женился на мне, хотя вокруг полно юных свежих худышек без детей и с собственными активами в виде квартир, машин и небедных родителей. Но он легко и доброжелательно принял меня и мою дочь, поселил в своей квартире и сам предложил узаконить наши отношения.

Теперь я просыпаюсь по утрам в его квартире, в которой я чувствую себя хозяйкой, и иду на нашу уютную кухню варить кофе. А когда он освободит балкон, точнее, застекленную просторную лоджию, я поставлю там столик со стульями, чтобы садиться там с чашкой кофе и любоваться видом на город. Я наконец-то обрела свой дом, свою семью. Для меня это многое значит. Буквально все.

Я родилась в очень простой семье в маленьком поселке. Все, что родители могли для нас с братом сделать — это чтобы мы были сытыми и бедненько, но чистенько одетыми. Подарки мы получали строго два раза в год: на Новый год и в день рождения. Никаких карманных денег нам не давали, поэтому с подросткового возраста приходилось подрабатывать. Родители следили, чтобы мы хорошо учились, папа иногда мог всыпать ремня, но в целом они прививали нам самостоятельность с ранних лет. Никто особо не грустил, когда мы подросли и покинули отчий дом — брат ушел в армию, а затем и я уехала учиться в город.

Я поступила в колледж, на специальность"экономика и бухгалтерский учет". Родители не давали мне никаких наставлений по поводу будущей профессии, но сдержанно одобрили мой выбор. Мне нужна была специальность, которая точно меня прокормит, и желательно было потратить на ее приобретение не слишком много времени, так что высшее образование я не рассматривала. Не сказать, чтобы я очень любила математику в школе, но и по гуманитарным предметам тоже не блистала. Но я умела сосредотачиваться и зубрить, когда это было нужно, чтобы сдать контрольные работы и экзамены.

Я поселилась в студенческой общаге — родителям было не по карману оплачивать мне съемное жилье. То время, что я там прожила, было не слишком приятными — на первом курсе мне пришлось делить комнату с двумя шумными неряхами. Эти девахи постоянно где-то шарились, неважно учились, почти не готовили и не убирались. Не знаю, как они собирались потом работать на такой скучной и педантичной работе, как бухгалтер.

Первое время они еще частенько ржали, как лошиди, и веселились до поздней ночи, мешая мне спать, пока я однажды не наехала на них как следует. Я тихая, не умею показать зубы, когда надо. В итоге мы смогли договориться.

Девахи убедились, что со мной выгодно дружить. Еще бы — я поддерживала порядок в комнате, у меня можно было попросить чая, хлеба, крупы или яиц, когда у них на полках в холодильнике было пусто (но готовила я только на себя одну, маленькими порциями, не хватало еще делиться с ними готовой едой). Я могла дать списать что-то по учебе. К началу первой сессии они даже поутихли и стали просить у меня конспекты лекций, чтобы вложить хоть что-то в свои пустые головы перед экзаменами.

Взамен я просила немного: никакой музыки, шума и гостей в нашей комнате после одиннадцати вечера, вовремя выносить мусор, чтобы он не вонял, и иногда брать меня с собой на тусовки.

Я не слишком общительный и легкий на подъем человек, я скорее интроверт. Когда я училась в старших классах школы, то мало с кем общалась, но иногда примазывалась к другим более активным девчонкам, чтобы погулять с ними, сходить на дискотеку или к кому-нибудь в гости. Я старалась держаться нейтрально — не шумная оторва, но и не слишком странная девочка, которую все сторонятся. Иногда я отпрашивалась у родителей, чтобы погулять допоздна. В веселых компаниях я могла немного выпить, но не до такого состояния, чтобы стать посмешищем. Вкус алкоголя никогда мне не нравился, и даже от банки пива или бокала вина у меня утром побаливала голова и во рту стоял мерзкий привкус.

Думаю, люди лишь притворяются, что спиртное — это вкусно, они просто инстинктивно хотят вернуться к своему бездумному животному состоянию, и поэтому нажираются, как скоты. Но это не про меня.

Когда мой класс окончил школу и все мы разъехались, я оказалась одна. Я писала в соцсетях бывшим одноклассницам, которые теперь учились в том же городе, что и я, и предлагала сходить куда-нибудь, но они все время сливались. Видимо, теперь у них были новые, более интересные друзья.

С моими соседками по комнате близкой дружбы у нас быть не могло, слишком мы были разные, но и из этой связи можно было извлечь выгоду. Я немало помогла им с подготовкой к экзаменам перед первой сессией, и за это попросила взять меня с собой в ночной клуб на большую студенческую предновогоднюю вечеринку.

В клубе мне не особо понравилось: как можно долго выдерживать этот дико громкий тыц-тыц, долбящий в уши? Но моим соседкам было весело, они вовсю танцевали и болтали с какими-то парнями. Вскоре те парни подсели к нам за столик. Не особо симпатичные, и к тому же нищие — обычные дохлые студенты, которые даже не предложили угостить нас коктейлем. Напитки здесь оказались очень дорогими, и я взяла коктейль объемом побольше, чтобы цедить его как можно дольше. Мои разукрашенные чувырлы-соседки тоже были небогаты, они брали себе дешевую отвертку и жадно пили ее большими глотками, чтобы накачаться как можно скорей.

Когда мы пробыли там часа три, и я уже хотела вызвать такси и поехать в общагу, потому что мне все это надоело, одна из соседок вдруг подлетела ко мне с горящими глазами:

— На хату зовут к парню с параллельного курса, поедешь?

— Че за парень?

— Миша, на втором курсе учится на программировании. У него хата свободная, нас зовут, там куча народу будет.

Под"нас зовут", она, конечно, имела в виду себя и свою вертлявую подружку, меня-то никто никуда не звал. Но я оценила ее широкий жест — взять меня я собой, хотя они могли бы просто по-тихому свалить вдвоем и оставить свою угрюмую соседку одну скучать за столиком.

Студент третьего курса, будущий айтишник — звучало любопытно и заманчиво. Я кивнула, и мы поехали.

В итоге этот Миша и его хата оказались сплошным разочарованием — он был весь в наколках, блаженно улыбался (явно под чем-то) и пытался включать какую-то странную музыку, хорошо, что его более трезвые приятели делали потише, чтобы не взбесить соседей. Хата — самая обычная двушка, и там было довольно грязно. Мы расселись в большой комнате, кто-то на незаправленном диване, на котором, видимо, спал сам Миша, кому-то хватило табуреток с кухни, а кто-то уселся прямо на полу. Нас было человек десять или двенадцать, из клуба приехали еще несколько девушек и парней.

Я пошла искать туалет и по пути заглянула во вторую комнату — судя по кровати, это была спальня родителей, но там уже кто-то успел поваляться, смяв покрывало, а на полу кучей валялась Мишина одежда. В унитазе остались следы Мишиного ужина. В общем, бедные его родители, представляю, в каком ужасе они были, когда вернулись. Такого сына не стоило оставлять дома без присмотра.

Мне было здесь неуютно, со мной никто не разговаривал. Одна кучка людей курила на балконе, в другой парни окучивали моих хорошеньких соседок, сам Миша вскоре уснул прямо на полу, привалившись к стене, и похрапывал. Я нашла пульт от телека и от скуки перебирала каналы, когда две девахи, пропахшие куревом, вернулись с балкона и плюхнулись на диван рядом со мной, не обращая на меня внимания.

— Этот Дима с Артемом такие придурки, — шепнула одна другой, но мне все было слышно.

— Да здесь все какие-то ни о чем.

Я мысленно согласилась с этим выводом.

— Ну кстати, не скажи. Светленький, который с ними, у него родаки богатые.

— Который щас на кухню ушел?

— Ага.

— Ну он внешне не очень.

— Зато у его мамани своя сеть салонов красоты.

— Да ну? По нему не скажешь.

Они сдавленно похихикали.

— А откуда ты знаешь?

— Оксанка рассказывала, она всех знает. Он вместе с Мишей учится. И у него своя хата, не родительская, а своя.

— О, надо к нему напроситься.

Они опять захихикали, и тут этот светленький вошел в комнату. Он видимо, на кухне налил себе выпить — в руке у него был стакан с чем-то темным, а из кармана джинсов торчал айфон в толстом кожаном чехле.

Он сел ближе к углу комнаты на табуретку, я быстро осмотрела его с ног до головы и отвела взгляд, чтобы не пялиться слишком явно.

Хорошо одет по молодежным меркам: толстовка"Адидас", ярко-голубые свежие джинсы, белоснежные носки"Найк". Из-под рукава толстовки торчали смарт-часы, которые тогда были еще большей редкостью, чем айфон.

Внешность и правда непримечательная: худенький, бледное личико с кулачок, тонкие волосы модно пострижены с выбритым косым пробором (мама постаралась, видать), но сквозь этот пробор просвечивала тонкая белая кожица, что не прибавляло ему брутальности.

Взгляд его прозрачных глаз шнырял туда-сюда, слегка задерживаясь на лицах смеющихся девчонок, но он не решался с ними заговорить.

Представьте себе пару, прожившую вместе много лет. Когда их спрашивают о первых впечатлениях друг о друге при знакомстве, часто у кого-то из них, обычно у женщины, этот вопрос вызывает смех и ответ в духе:"Ой, да я и не думала, что между нами что-то будет, я вообще не обратила на него внимание!". Или"он/она мне вообще сначала не понравился". Такое можно увидеть, например, в ток-шоу о знаменитостях, да и если спросить у своих родителей, они тоже вряд ли скажут, что это была"любовь с первого взгляда". И мысли не было, что они будут вместе, но потом все как-то завертелось.

Но это не про меня, я не люблю, когда со мной что-то внезапно"случается", я предпочитаю планировать свои действия и получать определенный результат. И в тот момент, в течение первых тридцати секунд, разглядывая этого тихого парня, я решила, что он обязательно будет моим.

Правда, в итоге все вышло совсем не так, как я рассчитывала. Его внешнюю пассивность я приняла за робость и неуверенность в себе. Но на самом деле это была осторожность и избирательность.

Передо мной сидел отец моего будущего ребенка.