Дракон королевы

Натали Альбертовна Якобсон, 2023

Владыка волшебной империи, способный обращаться в дракона, оказался на службе у земной королевы-волшебницы. Ситуация опасна для обоих: и для повелительницы и для выполняющего ее приказы дракона. Все соседние государства трепещут перед королевой, дракон которой способен уничтожить их одним вздохом. А сам дракон способен обращаться в обворожительного юношу. Все волшебные подданные дракона уверены, что его служба на королеву закончится браком, но внезапно появляется соперник – неземной менестрель, способный своей музыкой укрощать целые войска. Да еще молодой король из династии грифонов прослышал о красоте королевы Серафины и собирается добыть себе такую невесту военным путем.

ДРАКОН И КОРОЛЕВА

Для Нолана нашлась каморка на этаже, где жила прислуга. Все лишь благодаря моим усилиям. Бездомного менестреля никто не хотел пускать даже на ночлег, не то что на постоянное жительство. Похлебку и краюху хлеба ему тоже выделили весьма неохотно. А при виде шести пальцев и зеленоватых ногтей на его руках челядь начинала вздрагивать и креститься.

Я уже знал, что вся их неприязнь пройдет, стоит Нолану лишь заиграть. Своей музыкой он способен сделать больше, чем другие магией.

— Ты флейтист? Свирельщик? Дудочник? — я не знал, как назвать его причудливый музыкальный инструмент с гравировками в форме медуз по бокам. Я никогда такого не видел.

— Я предпочитаю, чтобы меня называли дудочником.

— Похоже на кличку деревенского мальчишки!

— Все эти высокопарные названия типа менестрель, бард или трубадур для меня слишком сложные. Я хочу быть простым.

— Но твоя музыка сложная, особенно ее влияние.

— На людей? — он криво усмехнулся.

— А ты хотел бы повлиять и на нелюдей?

Нолан промолчал. Мой вопрос показался ему коварным? Он знает или хотя бы догадывается, что император всех волшебных существ это я? Здесь, при дворе Фаллота, меня считали всего лишь любовником королевы.

Проходя по королевскому замку, я ловил на себе подозрительные и любопытные взгляды. Придворные размышляли: превращусь ли я в дракона прямо сейчас или только, когда дойду до спальни королевы? Слухи о том, что я могу превращаться в дракона, давно облетели все королевство, но мало кто своими глазами видел, как происходит сама метаморфоза.

Серафина видела и осталась без глаз. Для остальных это должно было стать уроком, чтобы бояться, но стало причиной для любопытства. Мне даже как-то раз пришлось вонзить коготь в глаз любознательной служанке, подглядывавшей за нами в замочную скважину. Она не сумела подсмотреть, как королева и дракон совокупляются на роскошном ложе, зато кончик острого когтя проник через замочную скважину и уколол ей веко. В замке стояло так много визга, что все запомнили — подглядывать за королевской спальней больше нельзя.

Иногда приходилось принимать строгие меры. Вот и сейчас я многим дал понять, что сделаю из них жаркое, если к Нолану отнесутся плохо. Сенешаль, которого я прежде уже обжигал, не стал мне противоречить.

Серафина, ожидая меня, расхаживала по шахматным башням замка. Тут было высоко, но она не опасалась упасть, даже будучи слепой. Наверное, думала, что я устремлюсь за ней из любой части мира, едва ощущу, что она в опасности, и успею ее спасти. К тому же заговоренный кулон, который я ей дал, чтобы моментально меня призвать, все еще поблескивал на ее шее. Черная кружевная повязка скрывала отсутствие глаз. С ней Серафиина выглядела очень загадочной. А духи легким черным дымком висели в высоте над парапетом башен. Они ждали ее приказов? Могут ли они сделать для нее что-то существенное? Или их задача исключительно одурманивать послов и предсказывать будущее?

Я сел на парапет башни, уже зная, что Серафина меня видит. Глаза для этого ей совсем не нужны.

— Ты опоздал на ужин, — пожурила она вместо приветствия. — А ужин, между прочим, был торжественным. Для послов из Шалиона.

— Я не ем то же, что и все твои гости.

— Для тебя затравили оленя, чтобы выложить его на стол сырым.

— Послы были шокированы таким угощением?

— Еще больше они были бы ошеломлены, если б ты начал пировать прямо при них.

— Мне нужно было зажарить мясо одним вздохом или съесть его сырым?

— А как было бы более зрелищно?

— Я устал от твоих театральных представлений. Тебе лучше держать цирк, — я осекся, припомнив ее зверинец. Цирк она могла при желании устроить еще какой! Он состоял бы из плененных волшебных существ и одного наивного дракона.

Я не хотел считать себя влюбленным в королеву, но чем больше времени мы проводили вместе, тем сильнее меня к ней тянуло. Ее каштановые кудри золотил закат. Рубиновые серьги в мочках ее ушей покачивались, как капельки крови. А черные духи зло шипели на меня, вырастая над башнями, как живые пирамиды из мрака.

— Они ревнуют?

— Откуда мне знать? — она вдруг разозлилась. Чаще всего она была злой и нервной. Я уже привык к ее гневным выпадам. На Серафину было приятно смотреть, а вот слушать ее было всегда крайне неприятно. Вероятно, стоило вырвать ей не глаза, а язык, но я не сумел вовремя сориентироваться. Когда ты дракон и тебя хотят посадить на заговоренную цепь, ты уже не думаешь, как и какими методами сопротивляться. Серафина тоже тогда не подумала о том, что связываться с драконом опасно, даже если он в тебя, вероятно, влюблен.

И вот последствия! Она без глаз, а я без головы. Про меня это, естественно, в переносном смысле. Я почти потерял голову от флирта с ней и летал теперь туда-сюда по ее мелким поручением, а она меня за все лишь отчитывала. Никаких «спасибо» и «пожалуйста», только «подай», «принеси», «сделай то», «сделай это» и «какой же ты плохой, и как же мне тяжело, что ты вообще у меня есть». Можно подумать без меня ей было бы легче? Я сам не мог понять, почему все это терплю.

Любовь делает из нас дураков! Так пел какой-то бард, которого мне пришлось зажарить струей огня королеве на потеху на прошлой неделе. Надеюсь, что Нолан окажется достаточно умен и не повторит его участь.

Серафиина энергично шагала туда-сюда, шурша ворохом парчовых юбок. Часто она оказывалась в такой опасной близости от парапета, что даже я содрогался. Но она ни разу не поскользнулась и не упала, будто духи ее берегли. Хоть они и были летающими и свободными, а часто напоминали ее цепных псов.

— Где твоя кукла?

— Ты о ком?

— О той женщине, из которой ты сделала копию себя.

— Я же не могла пойти на службу сама и обжечься о причастие, — тут же приняла она воинственную позу.

— Так зачем вообще было приглашать к нам святош из Рошена?

— Усмирить народ и успокоить власти Рошена. Они давно твердят на конклавах и синодах о том, что меня стоит швырнуть в костер, как ведьму. Союзники-короли их против меня активно настраивают.

— Так может, они правы?

Серафина не могла метнуть на меня угрожающий взгляд, зато ее пальчики, унизанные, как броней, драгоценными перстнями вцепились мне в волосы с такой силой, что я ойкнул.

— Не забывай о манерах, ты все-таки королева!

— А ты когда о манерах помнил?

— Я вообще-то мог упасть с парапета.

— Ничего страшного для того, у кого есть крылья.

— А вдруг я не успею перекинуться в дракона и уцелеть, когда ты меня в следующий раз столкнешь?

— Невелика потеря!

— Но кто тогда тебя будет защищать?

Здесь она притихла, зато ее духи злобно на меня зашипели. Они будут ее защищать? Что-то в это мало верилось. Они похожи на крошечных черных крылатых собачонок, которые могут легко выстраиваться в пирамиды или шеренги, водить хороводы, дурить людям головы или кусать и царапать напавших. Но на многое их сил не хватит. Если на Серафину пойдут войной, эти черные малыши из дыма смогут разве только укрыть ее от нападающих стеной темноты.

Я мог значительно больше. Поэтому прекрасная Серафина терпеливо сносила мое присутствие при дворе, а я терпел все ее придирки и издевки потому, что, кажется, действительно успел ее полюбить. Любовь странная и жестокая вещь, она полностью лишает воли и соображения. Вот и сейчас королева беспричинно злилась, а я жадно смотрел на ее тонкий стан, на белоснежные плечи в облаке пурпурных кружев. Любопытно, какие феи-кружевницы их для нее сплели? Однажды я видел, как она торгуется с крохотными арахнами, ползающими по стенкам замка в облике насекомых с человеческими головами. В итоге торговли они согласились выткать для нее что-то забесплатно, а иначе она пригрозила вывести их всех из замка драконьим огнем.

Отлично помню эту сцену: красавица держала в руках факел и угрожала их спалить. Наглые маленькие арахны только ехидно хихикали, но стоило заикнуться о покровителе-драконе, и они предпочли пойти на компромисс.

С таким другом, как дракон, земная королева могла чувствовать себя в большей безопасности, чем за каменной стеной. Некоторые новички, прибывшие недавно ко двору, до сих пор заблуждались и считали, что это я плут и мошенник, который пользуясь очаровательной внешностью, выгодно устроился под крылышком у королевы. Ходили слухи, что по ночам я тайком оказываю ей интимные услуги, а за это имею наряды, экипажи, породистых лошадей и даже деньги на карманные расходы. Послушать сплетников, так все, включая запонки из двух сапфиров, досталось мне лишь по милости королевы. Почему-то глядя на мое юное и довольно привлекательное лицо, многие делали вывод, что у самого у меня за душой ни гроша. О сокровищницах дракона слухов при дворе Атанора не ходило, потому что здесь моих богатств никто не видел. А я мог при желании принести сюда золота больше, чем вместилось бы во всем королевстве. Стоит лишь повернуть на пальце кольцо с печаткой, и на Фаллот хлынет дождь золотых монет, который не прекратится, пока звонкие червонцы не засыплют самые высокие башни замка и не погребут все шпили областных ратуш. Тогда по золотым грудам можно будет ходить, как по мостовой, только живых людей под золотой тяжестью уже не останется. Зато все, кто посмотрят, как золотой дождь засыпает улицы, поймут, что я все-таки богат. Так может устроить им такую подлянку? Искушение было велико. Я дергал кольцо на пальце. Пусть на королевство хлынет град из драгоценных камней и монет, а вместе с ним по испуганной толпе начнут скакать озлобленные гномы и лепрехуны. Они всегда прибегают туда, где есть возможность наживы. Их ехидство и смех заполнят погибающий город так же быстро, как и жесткий драгоценный град. Золото радует глаз, но оно может и стоит жизни. А я вполне могу истратить тысячную долю своих богатств на то, чтобы Фаллот был погребен, а красивую королеву унести с собой в качестве трофея. Пусть поживет в моем драконьем замке среди вечной зимы, посмотрит на галерею статуй, которые все когда-то были ее живыми соперницами. Ей даже придется подраться за мое внимание с королевами осени, зимы, весны и лета, которые наверняка нагрянут в гости, чтобы ее извести. В общем жизнь уже не покажется ей сахаром.

Минуту я порывался повернуть кольцо, но сгорбленная долговязая фигура, мелькнувшая в нижнем помещении, как тень, меня остановила. Королевский казначей был сверхъестественным существом, которое хорошо замаскировалось под дворянина, искалеченного на войне. Поэтому вопросов о его необычной внешности ни у кого не возникало. Ловкач все списывал на травмы, полученные в бою еще при покойном короле Аларике. Даже будучи еще зрячей Серафина, которая обожала отлавливать волшебных существ и сажать их по клеткам, не смогла разоблачить пройдоху. А все потому, что он в идеале освоил придворный этикет, умел вовремя кланяться, молчал, пока не спросят, угождал сверх всякой меры. И вот на службе ему отлично жилось. Его собратьев ловили, сажали по зачарованным клеткам, даже сдавали в цирк, а он тем временем приворовывал для себя потихоньку денежки из королевской казны. Ровно столько, чтобы не попасться. Нужно отдать ему должное, он во всем знал меру. Я был уверен, что бывшего хозяина титула, коим теперь прикидывался, он сам загрыз на войне. Многие сверхъестественные существа обожали мародерствовать и пить кровь раненных на полях сражений. Но только этот плут умудрился присвоить должность и имя растерзанного им человека. Я навел о нем справки. После того, как его нашли на траве, израненного, он долго болел, подцепил какую-то редкую болотную лихорадку, которую наколдовали в тех местах враги-кудесники, после этого его и без того искалеченное тело обросло шерстью и уродливыми наростами в виде бородавок, шипов и рогов. Бедняга во всем винил колдунов из вражеского стана. А я мысленно аплодировал его находчивости. Нужно будет пообщаться с ним как-нибудь на досуге. Главное, подойти к нему со всей осторожностью, чтобы его не хватил инфаркт от того, что я интересуюсь его скромной персоной. В конце концов, он предатель своего народа, а я его император. Я следил краем глаза, как он шастает по мансардам, располагавшимся чуть ниже верхних башен, и пересчитывает горсть добытых из казны монеток. Обычно он каждый день что-то оставлял на собственные нужды, потому что жалованья ему не хватало. Если б казна была моей, а не Серафины, то я бы давно его приструнил.

— Ты знаешь, что на нас идет с войной король.

— Который?

Серафина не оставила манеру говорить о каждой новой грозе так, будто она в нашем списке первая.

— Особенный король.

— Особо сильный?

— Нет. Духи говорят о нем, что он опасен. Дело тут не в силе, в астрологических расчетах. Любой звездочет сказал бы то же самое.

— Я не встречал еще таких звездочетов, которые могут верно что-то предугадать. Хотя все они рьяно утверждают, что способны читать будущее по карте из звезд.

— Эдвин, — голос Серафины дрогнул. Такое с ней впервые. Обычно она дьявольски самоуверенна и высокомерна. Сейчас она нервно поправляла горностай на плечах. Недавно она стала предпочитать наряды с горностаевым манто и меховой оторочкой на рукавах. Наверное, чтобы подчеркнуть повыгоднее свой королевский статус, ведь горностай имеют права носить только короли. Прическу Серафина тоже изменила. Раньше она любила укладывать волосы в причудливое сооружение из множества жгутов и кос, перетянутых жемчужными нитями. Теперь все косы были расплетены. На лбу сверкали не тиары и фероньерки, а роскошная зубчатая корона, предназначенная для торжественных церемоний. Каштановые локоны королевы струились ниже талии почти до колена. Они напоминали завитую пряжу или ковер осеней листвы. Хотелось запустить в них пальцы, ощутить их мягкость, запутаться в курчавых прядях, как в паутине. Мое сердце в них уже запуталось. Именно поэтому я гостил здесь. Серафина воспринимала мое присутствие в замке, как должное, потому что знала, что я ею пленен. Любопытно, она пыталась меня приворожить или все вышло само собой?

Я с трудом удерживался от того, чтобы ее обнять. Какая тонкая у нее талия! Кажется, принято говорить осиная. А ее губы напоминают лепестки алых роз, и мрачная черная повязка на пустых глазницах совсем меня не отпугивает. Разве можно чем-то напугать дракона? Я уже протянул к ней руку.

— Его зовут так же, как звали моего супруга, — вдруг выпалила Серафина.

— Кого? — я с трудом очнулся от любовных грез.

— Молодого короля, который идет на нас войной.

— Не на нас, а на тебя, — шутливо поправил я. — Может, сама от него и примешься защищаться своими женскими чарами. Представляешь, как быстро он попадется в сеть и пожалеет о том, что вообще на тебя пошел, а я приживусь при вас, пока ты будешь его тиранить, и сыграю роль королевского прихлебателя.

— Не издевайся, Эдвин! Это все не шутки. Имя одно и то же. Это плохой знак! Близится трагедия. Как будто мой покойный муж восстал из гроба и пришел мстить с новыми армиями и тебе, и мне.

— Что сразу нам обоим? Неужели лишь за то, что мы заняли его замок и спальню.

— Тебе за то, что ты его коварно убил, а мне за то, что я с тобой спуталась.

— Нельзя осуждать женщину лишь за то, что она выбрала победителя. Ты ведь была вынуждена, иначе бы я и тебя убил. Так и скажи своему покойному мужу, если это действительно он идет на нас со свежими силами. Хотя на моей памяти мертвые не встают из-под земли, а вот разной нечисти, которая способна ими притвориться, в подземном царстве полным-полно, — я вспомнил про Анри. — Кстати, разве молодой и воинственный король объявлял себя твоим воскресшим супругом? Помню, Аларик, женатый на тебе, был не слишком-то молод. Лет сорок?

— Всего тридцать семь. Столько ему было, когда ты, дракон, его растерзал прямо в его военном шатре.

— Все было не так! И, выходит, он был почти вдвое тебя старше.

— Но ты-то вообще старше всех на много столетий.

— Зато внешне я остаюсь всегда молодым.

— Когда не превращаешься в злого и огнедышащего дракона.

— Но тебе ведь повезло, что этот дракон на твоей стороне?

Наша обычная перепалка! И так день за днем! Общение с Серафиной порой утомляло.

— Одно и то же имя это дурной знак, — уже в сотый раз повторила Серафина, тряхнув длинными локонами. Они засверкали в закатном солнце, как нити волшебных прях. Каштановое руно! Я все-таки коснулся их пальцами. Действительно мягкие, как пряжа.

— Духи предрекают, что тот, кого звали так же, как моего покойного супруга, способен меня уничтожить.

— Не переживай! Я тоже смыслю в магии. Если бы опасность была такой большой, я бы это мог предвидеть.

— Тебе тоже снятся пророческие сны, которые каждый раз сбываются?

Нет, такие мне не снились. Но я не стал ее разочаровывать и кивнул.

— После этих снов очень тяжелое ощущение. Через них говорит судьба, и она будто заковывает тебя в цепи, потому что изменить уже ничего нельзя. Мы смотрим сны, как пророчество, и можем лишь с ним смириться.

— Тебе это тоже духи твердят?

— Они говорят, что ты сжульничал и превратил короля Аларика в отвратительного болотного дракона, чтобы его же собственная армия забила его копьями.

— Воины, которые принесли тебе тело мужа, наверняка, доложили о том же самом. Не только духи витают везде и видят все.

— Ты поднес ему зеркальце, и он начал превращаться.

— Он сам меня попросил.

— Да, неужели? — она сжала кулачки, хрустнув дорогими перстнями.

— У нас зашла речь о том, как хорошо быть могущественным драконом. Он как раз очень сильно переживал в тот момент из-за того, как запросто я разгромил его войска. Ну, какой поверженный правитель не мечтает ощутить себя в шкуре огромного и сильного дракона? Вот я и оказал ему услугу, помог превратиться.

Это была ловушка. Его приближенные увидели, как дракон выползает из королевского шатра, и накинулись на него с копьями и булавами. Ошеломленный превращением король не знал, как защититься.

— Ты оказываешь услуги, как хитроумный джинн.

— Общаться с джиннами это твое призвание, — я искоса глянул на духов. — Они слушаются лишь красавиц.

— И лишь слепых, — она сделала ударение, и почему-то стало жутко. Неужели быть ослепленной когтями дракона это значит, в жаргоне, обладать какой-то особенной властью над потусторонним миром. Серафина была почти полностью бездарна в колдовстве, пока не лишилась зрения.

— Ты хотела посадить меня на цепь, — напомнил я, но чувство вины от этого не уменьшилось. Не стоило ее обижать.

— Не на цепь, а на ленту.

— Лента была заговорена. Ее и титан бы не порвал.

Королева от досады снова сжала кулачки. Как легко дракон мог раскусить все ее женские хитрости! Ей повезло, что этот дракон решил стать ее кавалером, а не врагом. Хотя ухаживать за ней порой было чертовски сложно. У нее характер дьяволицы. Вероятно, поэтому я к ней так привязался. У Розы был такой же характер, разве еще чуть более буйный. Почему все красивые женщины такие же колючие, как розы? Об этом можно спорить так же долго, как о том, зачем розам нужны шипы.

— Я все равно тебя люблю, — заверил я. — Хоть ты и мерзавка.

— Не издевайся!

— Я серьезно.

— Тогда принеси мне голову Аларика.

— Которого из двоих? Мертвого или живого?

Серафина призадумалась.

— А можно и ту, и другую для надежности.

— Ну, одну ты можешь добыть сама из саркофага в королевской усыпальнице, а вторую, так и быть, достану я. Тебе она нужна в отсеченном, но живом виде? Хочешь задать отрубленной голове короля вопрос о том, зачем он шел на тебя с войной, — это я мог устроить. Только головы я обычно отрывал когтями, а не рубил. Как бы Серафина не поймала меня на красном словце и не потребовала потом компенсации за ложь. Лучше быть конкретнее, я слишком долго вертелся при разных королевских дворах и слишком привык к витиеватым фигурам речи. Нужно говорить напрямую, но иногда я не мог удержаться и дразнил строптивую красавицу.

— Просто принеси голову, — велела она. — Если будет нужно, духи оживят мне ее магией, и я обо всем спрошу сама.

— Как пожелаешь!

Я оставил ее любоваться закатом. Хотя можно ли так сказать о слепой? Серафина уверяла, что видит, как солнце садится. Или духи видели за нее?

Уже спустившись в покои замка я вспомнил, что забыл доложить ей о новеньком музыканте. Главное, чтобы королева не обнаружила его в мое отсутствие и не отправила на плаху лишь за то, что он, мягко говоря, необычен.

На сегодня мне еще предстоял визит к королевскому казначею. Сгорбленное существо в кафтане и бриджах из шелка поверх поросшего шерстью тела весьма нелепо смотрелось за конторкой в заваленном отчетами кабинете. Бухгалтерские книги и счета велись лишь для отвода глаз. На самом деле бюджет королевства от всего этого не зависел. А ловкому сверхъестественному казначею хватало лишь щепочки чар, чтобы скрыть даже в записях недочеты и незаметно положить побольше денег себе в карман.

Только вот на что он тратил деньги? На выпивку? Точно не наряды. Кафтан был снят еще с прежнего владельца и местами залатан. А поместье, доставшееся ему от казначея, личность которого он присвоил, давно разорено.

При виде меня беднягу чуть не хватила кондрашка. Я зашел, даже не постучавшись. Задвижка, державшаяся на дубовой двери, исключительно с помощью магии, отлетела сама и теперь валялась на полу. Ее давно не смазывали и не чинили. Удивительная небрежность для казначея.

— Надеюсь, что в королевской сокровищнице замки получше, — строго заметил я.

— Вы можете сами пойти и проверить, — казначей тут же передо мной залебезил, вскочил с обитого шелком стула, отвесил поклон. Его долговязое поросшее жесткой шерстью тело согнулось чуть ли не в четыре раза. Круглые стекла очков прятали желтый блеск сверхъестественных глаз. Раньше он носил лорнет, но времена изменились. Под жилетом из парчи бугрились жуткие наросты. Хвост и копыта он умело прятал, но черные когти было не скрыть. И его до сих пор не заподозрили в том, что он разносит по замку грибок или бубонную чуму? Вероятно, лишь потому, что никто пока не заразился. Интересно, как он вывернется, если к нему пригласят лекаря, чтобы обследовать и лечить его недуги. Околдует врача?

Меня магией было не пронять, поэтому он серьезно опасался за свою шкуру.

— Я беру лишь чуть-чуть, — принялся оправдываться он. — Я с вами поделюсь.

— Охотно верю, — нужны мне были сокровища Серафины, раз у самого золота хоть отбавляй. Но чтобы не разочаровать мошенника я делал вид, что не против и сам себе что-то присвоить. Не выдавать же сразу все свои намерения существу, которое сбежало, либо давно изгнано за провинность из моей Империи.

— Ты удобно устроился, — отметил я. В кабинете сверкали дорогие предметы: глобус, компас, лупа, кварцевые счеты, несессер для письменных принадлежностей, даже подзорная труба на штативе. Что-то ему требовалось для профессиональных занятий, что-то было уж точно лишним. Но он собирал и коллекционировал все. Даже ракушки с побережья.

— Мне повезло, — он быстренько закрыл ларец, в котором сверкали самородки. — Получаю жалованье, сам забираю проценты от всего, что тут есть, коплю на старость.

— А ты разве еще не стар?

— Смотря, с кем сравнивать. Уж вы, милорд, точно знаете, что не всегда нужно судить по внешности.

Вот оно! Обращение милорд вместо общепринятого монсеньор. Он точно не из моей Империи. Проходимец!

— Давно тебя прогнали с моих земель? — оставив деликатность, перешел я к сути. Он тут же стушевался.

— Так давно, что вы и не припомните, — честно признался он.

— Что за провинность?

— Слишком буйно себя вел.

— Но сейчас ты успокоился, сидишь тихо, считаешь, даже профессию освоил. Может, хочешь вернуться назад?

Казначей почесал рогатый затылок.

— Под крылом дракона всегда обитать надежнее, чем вне пределов Империи, — сделал разумный вывод он. — Но мне сдается, вы сами собираетесь остаться здесь.

— Почему ты так решил?

— Все, даже духи стенных щелей, сплетничают о свадьбе дракона с королевой.

Вот оно что! Я жертва сплетен! Бывает же!

— Вы разве не собираетесь на ней жениться? — извиняющимся тоном пробормотал он, заметив, каким мрачным вдруг стало мое лицо.

— Я же не дурак!

Даже если духи в стенных щелях это слышали, они явно мне не поверили. Из щелей раздался тихий смех, подобный свисту ветерка. Значит, сплетни о моем скором бракосочетании с королевой еще долго не умолкнут. Скорее всего, до тех пор, пока сам я ошиваюсь при дворе в Атаноре.

Казначей уже вел в уме подсчеты, сколько он сумеет вынести казны, когда я сброшу нахальную королеву с ближайшего обрыва, и этим окончу наш роман. До чего еще, в конце концов, может довести даму роман с драконом?

Мой новый знакомец, как умный и знакомый с правилами математики человек, умел делать в уме подсчеты. Ну вот, я уже называю его человеком, хотя и знаю, что он таковым всего лишь ловко притворяется. Ему бы дар оборотня и сам бы стал королем. Талантливый малый!

— Кстати, зачем тебе столько денег? — я обратил внимание, что одежда на нем не новая, а снята с прежнего владельца, да и драгоценных перстней на пальцах у него не сверкает. — Ты пьешь? Играешь?

Он сильно смутился.

— Не стесняйся! Кто, прожив год с порочными людьми, не станет предаваться смертным забавам? А ты тут точно уже больше года, — я помнил, как увидел его в первый раз, запуганного и остерегающегося не только магических капканов, но и собственной тени. Ведь он служил не где-нибудь, а при дворе суровой королевы, которая отлавливала и сажала по зачарованным клеткам не каких-нибудь диковинных зверушек, а опасных сверхъестественных существ. Нужна была отвага, чтобы жить под носом у такой злодейки и не норовить сбежать. Он каждый день рисковал, что его обличат и запрут в подвале с остальными. Так почему же он не уходил? Что держит его при дворе? Неужели только деньги? Такой ловкий мошенник не может разжиться ими при более безопасном королевском дворе? Тут что-то не сходится.

— Я… знаете ли… ваше императорское величество, — у казначея сильно дрожали когти.. Он не знал, как вывернуться и что наврать.

— Тише! Мой императорский титул не для этого дворца. Здесь я просто прихвостень королевы, а ты всего лишь ее счетовод. Легче жить под личиной, чем без нее, — я не стал добавлять, что иногда под личиной обитает разъяренный дракон. Бедняга и так был запуган.

— В Атаноре есть тигли, — заминаясь, пробормотал он. — Знаменитые инструменты по добыче драгоценных камней. Вы осведомлены, как они работают?

— Печальное было дело для нашей расы.

— И прибыльное для людей, — закивал он. — С наших младших собратьев сдирали золотую чешую и выковыривали у них изо лбов драгоценные камни.

— Но сейчас таким способом сокровища уже не добывают. Серафина уничтожила все тигли. Я сам при этом присутствовал, — проще говоря, я ее заставил, хоть она и сопротивлялась, обвиняя меня в том, что я лишаю страну источника обогащения.

— В городе еще остались тигли, — поправил он.

— Где?

— Иногда сложно установить. Они всплывают то здесь, то там. Я даже изобрел специальный компас, чтобы устанавливать их местонахождения.

Так он их разыскивает! Любопытно все же, чем именно он занимается, кроме казначейского дела. Ответ выполз сам собой в виде миленькой маленькой саламандры с крупным янтарем, сверкающим во лбу. Насколько можно было догадаться по крошечной трещинке на виске, этот самый янтарь у нее недавно пытались выковырять. Естественно сама саламандра после этого могла погибнуть.

— Так ты спасаешь их! — будь я кем-то попроще императора всей нечисти и снял бы перед ним шляпу. Ну и доброхот! К тому же выполняет свой долг перед моей страной, даже будучи оттуда изгнанным. А я еще считал его мошенником.

— Не совсем! Я их выкупаю, — пояснил он.

Так вот зачем ему столько денег.

— А просто отнять их у местных алхимиков тебе не по силам?

— Не всегда выходит, — стал оправдываться он. — Не то, чтобы у меня совсем не хватало сил, но их своеобразные познания создают разные преграды.

— Я это улажу, — пообещал я. Давно нужно было навести порядок в городе и уничтожить последние тигли. И почему мои разведчики мне ни о чем таком не донесли?

— Можешь оставить торговлю, тут лучше применить мою драконью силу, — обнадежил я его. Только он почему-то не заскакал от радости. Наверное, научился сдерживать свои эмоции, служа при дворе.

— Будьте осторожны!

Его прощальный окрик я принял за обычную формулу вежливости. С чего мне при моей силе осторожничать. Лишь позже мне пришлось понять, что не все проблемы удается решить с налета даже дракону.