Индульгенция на любовь

Наталья Авдушева

Моя любовь – запретный плод, сладкий, сочный и… невозможный. Я купила у небес эту любовь, заплатив за неё невыносимой болью своей души, изорвав её в клочья. Я вымолила тебя… Книга содержит нецензурную брань.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ЭМИН

— Ты идешь сегодня в казик? Давай сыграем, брат? Давно же не играли! Я тебе сто процентов говорю, сегодня наш день! Сегодня выиграем, я чувствую! Мы сегодня сделаем эту рулетку, как сучку!

Ухмыляюсь и со вздохом качаю головой. Неужели этому парню скоро тридцать? Неужели никогда не повзрослеет?

— Слушай, Керим, как тебе не жаль всё заработанное в рулетку спускать? Ты работаешь, чтобы казино становилось богаче, так?

— Зачем так говоришь, брат? Ты помнишь, сколько раз я выигрывал?

— Да-да, помню. Помню, сколько раз ты проигрывал. И проиграл ты намного больше, чем выиграл, так, братишка?

— Так ты подожди! Сегодня я столько выиграю, что все проигрыши покрою, увидишь!

— Не зли свою фортуну, Керим! — усмехаюсь я.

В самом деле, я иногда чувствую, что я его отец, а он — мой неразумный сын. Наверное, я тоже виноват в том, что Керим никак не хочет вырасти. С тех пор как десять лет назад мы уехали вместе из Баку в Турцию, я слишком сильно опекаю его.

Даже когда я улетал в Москву к Рите, всё равно продолжал на расстоянии решать его проблемы, снабжать деньгами и изо всех сил стремился вбить в его башку хоть каплю осознанности и здравого смысла. Получалось у меня, честно сказать, не очень. Да и до сих пор не получается — Керим продолжает чудить и жить одним днём. А мне страшно бросить его и предложить выплывать самому — зная его, я понимаю, что он начудит так, что мне придётся потом вдвойне разгребать его проблемы. Понимаю, что не смогу так поступить, поэтому просто по мере сил и возможностей стараюсь контролировать Керима и не давать ему совсем уже сходить с ума.

Сегодня мне было не до Керима — Кэт не выходила у меня из головы, сидела там острой, колючей занозой. Впервые за долгое время меня так волновала девушка. И хоть прошло уже десять лет, но я прекрасно помню, как было с Айгюной, как реагировало моё тело на неё, как реагировало моё сердце на неё — я помню всё. Я помню, что влюбился в неё с первой встречи, с первого прикосновения к её руке, с первого взгляда в её глаза. Я помню, что творилось со мной что-то нереальное — я, не переставая, думал о ней — утром, в обед, вечером, ночью — она поселилась у меня в голове, она всегда была в моих мыслях, чем бы я не был занят. А при встрече я начинал вести себя как идиот — или говорил ерунду, или молчал, как сыч — буквально отнимался язык.

Айгюна рождала во мне что-то невозможное! Я даже не мог назвать это чувство любовью — это было что-то космическое, запредельное. Когда у нас случился первый секс, первая близость, я был настолько счастлив, что буквально никак не мог поверить, что она — моя, что она — со мной, и теперь так будет всегда! Наивный мальчишка…

Хотя, какой уж там мальчишка — в двадцать семь-то лет. Но сейчас, вспоминая себя того, чувствую, что был тогда в самом деле мальчишкой — наивным, доверчивым, открытым, эмоциональным. Айгюна дала мне и максимальную порцию счастья, и такую же максимальную порцию боли. Она сделала меня другим. Теперь уже нет того открытого, эмоционального мальчишки, теперь с закрытым на пудовый амбарный замок сердцем мрачный, неразговорчивый мужчина.

С Ритой всё как-то просто сложилось. Легко и просто. Я не противился её желаниям, она сама как-то устраивала нашу общую жизнь. С ней мне было тепло и спокойно. И сердце моё билось ровно. Удобная женщина. Очень удобная. Но не любимая. Уезжая, разлучаясь с Ритой на несколько месяцев, я не страдал, моё сердце не рвалось.

Я помню, как мне тяжело давались расставания с Айгюной даже на один день! Она уходила вечером домой, к мужу, а меня разрывало на лоскутки… Как же мне хотелось, чтобы однажды она больше не ушла! Сколько я просил её об этом, сколько всего готов был ей пообещать, и обещал, лишь бы осталась, лишь бы никогда больше не оставляла меня…

И вот сейчас моё сердце давало мне знать, что снова что-то не так. Что больше не будет тихой, ровной жизни. Снова я чувствовал сумасшедшее притяжение к женщине. И я не мог допустить, чтобы ещё раз пройти через то, через что прошёл десять лет назад. Да и прошёл ли до конца? До сих пор воспоминания об Айгюне отдавали саднящей, нудной болью в груди.

С Кэт история повторяется. Всё то же самое — меня потянуло к ней с первого взгляда. Её голос, её глаза, её фигура, её женственность, её страстность — всё это отзывалось во мне, всё рождало приятные вибрации — меня тянуло к ней. С первого дня, с первой нашей встречи. А то, что было вчера… Впервые за много лет я испытал с женщиной то, что испытывал только с Айгюной — потерю контроля и чистое, дистиллированное чувство счастья!

История повторяется во всём — Кэт замужем. И пришла она ко мне не потому что хотела меня, хотела быть со мной, а от обиды на мужа. Всё так же было и с Айгюной. Это я мечтал об Айгюне с первой встречи, а она пришла ко мне, когда поссорилась с мужем, и ей срочно нужен был мужчина.

Она знала, что я безумно её хочу, хочу быть с ней, и просто воспользовалась этим. И Кэт тоже пришла ко мне по той же самой причине. А я думал о ней с той самой встречи, когда она приехала на своём самокате менять рубли на евро. В обоих случаях я не нужен был этим девушкам, они просто использовали меня в своих целях.

С мистическим каким-то шоком я отмечаю, что повторяется не только это — у Кэт с Айгюной есть что-то общее — в чертах лица, в фигуре, в поведении, мне казалось, даже голос Кэт чём-то напоминал голос Айгюны — такой же мягкий, дразнящий какими-то особыми нотками. Кэт старше меня, и Айгюна была старше. И конечно темперамент — и Кэт, и Айгюна — обе были страстные, просто обжигающе страстные. И обе кусались во время секса, как и я. Я помню, как я любил кусать губы Айгюны, мгновенно зажигаясь уже от самого этого действа. Не знаю, почему, но больше ни с кем, ни с одной девушкой это не срабатывало, и вот сейчас я тоже самое испытал с Кэт.

Не понимаю, чем я прогневил богов, что снова получаю такую девушку, с которой не смогу быть и которая так нужна мне. Всё требует сейчас её присутствия — моё тело, моя душа, мой разум — всё жаждет снова увидеть Кэт и быть с ней. Но я знаю, что сейчас всё это оборвать будет намного легче, чем когда, не дай бог, мы встретимся снова и будем близки. Тогда я пропаду окончательно и стану послушной, безвольной игрушкой в её руках.

Я не могу допустить, чтобы история повторилась снова. Не могу этого допустить. Я больше не позволю причинить мне боль. Очень хочу увидеть Кэт снова. Да что там — очень хочу — я снова готов превратится в того безумно влюблённого, открытого, эмоционального мальчишку, бесконечно признающегося в любви.

Но тот мужчина, которым я стал — холодный, выдержанный — он больше не позволит этому мальчишке чудить. Он запретит ему любить и проявлять свои чувства. Он уничтожит любые проявления чувств на корню. Так будет лучше. Лучше всё пресечь сейчас, чем потом собирать свою душу по кусочкам…